Новое на сайте

Популярное

Александр ТОРОПЦЕВ. Темы и проблемы в работе творческих семинаров и коллективов

E-mail Печать PDF

Александр Торопцев

Темы и проблемы в работе творческих семинаров и коллективов (Свободные размышления)

Содержание

Глава I. Вводная

Можно ли познать непознаваемое?

(Вместо эпиграфа из собственной статьи)

Нужна ли систематизация

Коротко о формах проведения семинаров

Темы для домашних разработок

Часть II. Часть II. Темы и проблемы в работе творческих семинаров. (Режим свободных размышлений)

Мировая история – один из главных учителей молодых писателей

Единый алгоритм изучения мировой и отечественной истории и жизни своих героев и персонажей

«О человеке всё уже сказано»

«Литературная история Земного шара»

«Педагогика гениев» («Мировая история творческого диполя «Учитель – Ученик»)

Из истории эпидемий и природных катаклизмов

Из истории психических эпидемий

Другие важные темы для бесед со студентами семинара по детской литературе

Школа

Дружба

Улица и современные дети

Любовь

Дети и взрослые

Малая родина

Патриотизм

Война

Воспитывать юного читателя или развлекать

Неточная лексика в произведения студентов

Мир животных и мир растений

Где искать сказку? (Сказка за окном)

Произведения из истории России и Малой Родины

Научно-популярная литература

Сократ. «Цифра». Научно-технический прогресс.

Фантастика (мировые шедевры и современные произведения)

Выбор жизненного пути

Ненормативная лексика в художественном произведении для детей

Возраст читателя и структура художественного произведения

Женский портрет в произведениях классиков литературы

Литература о спорте

Опасно побеждать!

Молодые и старые

По следам

Пейзажная лирика в произведениях о детях детям и взрослым

Начало художественного произведения и растущее напряжение строки

Темы, которые лучше осмыслять в процессе обсуждения того или иного произведения студента»

Ведущие и ведомые (авторитеты и остальные)

Двойственная природа человека

Упорный труд или упрямое ожидание вдохновения? (Эффект воронки)

Работа на заказ

Самая тяжкая для человека работа

Три типа мышления

Социальное и семейное

Кривая нормального распределения Гаусса

Информационный потоп

Главный пробел

Немного о гениальных, талантливых и способных

Мода губит

«И я так могу!» - еще одна губительная пилюля

Ребёнок – это …

Почему в XX-XXI веках модными стали такие жанры, как криминал-роман, хорроры, а также бесконечные циклы книг, сериалы? Полезна ли эта мода? Почему эта мода устраивает многих, в том числе и власть имущих?

Коротко о государственном иммунитете и влиянии на него того или иного литературного произведения

Литература о детях с ограниченными возможностями

Знание «матчасти», то есть материальных и духовных составляющих того пространственно-временного интервала, в котором живут герои и персонажи

Я пишу для себя

О предательстве и предателях

Сила слабых и слабость сильных

Искусство

Путешествия

Суровое, жёсткое, жестокое в детской литературе

Цитирование в детской литературе

Планирование литературного труда

Любители и профессионалы

Мы не знаем

Кривая творческого роста

Творческий диполь (или бином) «Учитель – Ученик»

Оптимальные сопряжения в творческом диполе Учитель  - Ученик

Предел Творческих возможностей

Влияние социума и социального на творческую личность

Влияние многогранности на творческий процесс

Степень обучаемости

Возрастные возможности

Быстрый ум

Есть люди, которые рождаются детьми…

Немного о литературном вкусе и литературном слухе

Человек – существо состязательное

Человек по натуре…

Человек по натуре слаб?

Финал в произведениях для детей: счастливый, трагичный, открытый

Прав ли был Сократ?

От общего к частному или наоборот

Образование – образоведение

Хвалить или ругать?

Цветок стиля

Детектив, криминал-роман и прочие завлекалки в детской литературе

Комиксы и комиксовое мышление

Сомневаются сильные или слабые?

«Роль самооценки в поведении человека»

«Вода – это всеобъемлющий материал»

Почему погиб Икар?

Диалог равных

Диалог не равных

«Провокационный диалог»

Диалог слышащих друг друга людей и не слышащих

Диалог разных и диалог одинаковых

Интернет знания и писатель

Критики и сочинители

Запретные темы в Детской литературе

Выступления перед зрителями юного возраста

Можно ли вырваться из колеи?

Страх перед строкой

Форма и содержание. Форма и смысл. Форма и образ. Тема и объём литературного произведения

Трудность убеждать

Смутные времена. Молодежь. Наука. Литература

Не унижай, ни обижай, не оскорбляй Женщину, Церковь, Государство

Житейской грязи вокруг и внутри нас много, но писать её надо чисто!

И еще совсем коротко о страхе

Вовремя остановиться

В одном жанре одна книга?

Национальный вопрос

Внешний вид о человеке говорит также мало, как о дыне?

Жалеть ли слабого

Партийность для писателя

Классовая борьба

Искусство для искусства. Литература для литературы?

А я и есть профессорская дочка!

Какой-то ты разбросанный!

Радость познания и средства познания

В здоровом теле здоровый дух

Природа – наш главный учитель

Предсказания или предвидения

О потребительском отношении к семинарам и к своему творчеству

Самый лучший семинар

Этого достаточно?

Самая большая степень свободы

Кем родился…

Непротивление злу насилием

Древние нам помогут

Детское правительство («Как помогать всходам расти»?)

О чём мечтал фараон

Детям – детское!

Чувство меры

Эффект явного лидера (Как писать после Пушкина?)

«Сказка прячется в тени»

По следам одного кинофильма на телевидении

Чем же принципиально должна отличаться строка писателей XXI века?

Заключение

Часть III. Приложения

Один из списков тем для домашних заданий

Работы А. П. Торопева по теме «Педагогика гениев». Книги. Статьи. Эссе. Рецензии. (Изданные и напечатанные. Не изданные и не напечатанные пока)

Часть I. Вводная

Можно ли познать непознаваемое? (из собственной статьи)

Человек взрослеющий, а тем более взрослый человек, не способен взобраться на вершину детского незнания, которое представляет собой некое пространство сплошь белого цвета, то есть суперпозицию всех знаний, пониманий и чувствований, то есть всех тайн жизни. Вполне возможно, что на этой вершине детского незнания царит та сама пустота, которая есть всё, суть которой пытаются осмыслить величайшие умы человечества уже, как минимум, 4-5 тыс. лет. Пока безрезультатно. Пустота намертво хранит свою Тайну, позволяя людям по мере их взросления открывать для себя лишь частицы этой Тайны. Познавая их, человек медленно, но безальтернативно, спускается с вершины детского незнания и превращается в существо векторное. Потому что любое знание векторно. Только на вершине детского незнания человек свободен от пут земных знаний, пониманий, чувств. Эта свобода, однако, не позволяет ему осмыслить свое безмерное богатство, потому что мысль должна опираться на эти самые понимания, знания, чувствования. А их у него еще нет. Потому что в самый момент зачатия, находясь на самом пике детского незнания, человека окружает, человека пронизывает даже еще не хаос, в котором тоже невозможно разобраться, но пустота, которая, повторюсь, есть всё. Приобретая те или иные знания, человек получает в дар и точки опоры, и этакие стержни, за которые можно держаться, на которые можно опираться в своих рассуждениях и формировать своё личностное, творческое «Я», а затем в человеке формируется этакий базовый фундамент, на котором он строит некое сооружение опять же из суперпозиции своих уже познанных, значит векторных знаний, пониманий и даже чувств.

Естественно, на этот процесс самое непосредственное влияние по мере взросления человека, уже родившегося, оказывают сразу несколько факторов: ближайшее взрослое окружение, книги, написанные взрослыми авторами, школа с её взрослыми учителями, друзья, и т.д.

Так должно быть, так было, есть и будет. Взрослые не просто обязаны, но на генетическом уровне запрограммированы вести воспитательную и обучающую работу. Они этим и занимаются испокон века.

Причём, вот что удивительно: очень часто взрослые люди (родители, педагоги, ученые и даже писатели) напрочь забывают о существовании величайшей, недостижимой для них вершины детского незнания, и исходят в своём творчестве, в своей работе с детьми из того, что их взрослых знаний вполне хватает для воспитания, образования детей, для формирования их личностных качеств.

Можно ли и нужно ли менять это положение дел? – Нет! Хотя бы потому что каким он был, человек, таким он и остался, то есть остался он в тех рамках, которые очертил для него Господь Бог.

Но Он же разрешил нам познавать … непознаваемое.

И шедевры мировой и отечественной литературы о детях детям и взрослым говорят о том, что процесс познания ребенка приносит и радость, и знания, и восторг от интуитивных прорывов авторов.

Нужна ли систематизация

Составить строгий план занятий семинара по детской литературе на месяц или на год не так сложно, но выполнять этот план, практически, невозможно. Потому что жизнь постоянно вбрасывает в семинарный процесс интересные и не очень интересные, но всегда важные «вводные», на которые необходимо реагировать сразу же.

Именно поэтому число тем и проблем в предлагаемой работе уже (сегодня 08.07.2022) составляет 135. А началось-то всего с 35-40, то есть с «понедельного плана» на год. Но студенты присылают мне рукописи, я читаю тексты, а там вдруг высвечивается та или иная, а то и две-три проблемы и даже интересные темы, которые, на мой взгляд, обязательно нужно осмыслять и в беседах со студентами, и в темах их будущих работ.

Можно ли и нужно ли систематизировать обозначенные темы и проблемы? Скажем так: в сентябре мы обязаны обсудить проблемы, важные для людей 3-5 летнего и 5-7 летнего возрастов, в октябре – увеличим возраст, затем перейдём к осмыслению тем и проблем о семье, дворе, школе, друзьях и т.д. Повторюсь, на бумаге-то такой системный план может выглядеть и стройным, и презентабельным. Но семинарная жизнь куда богаче. Её в схемы и таблицы не втиснешь.

Хотя, конечно же, для более успешной работы семинара руководителю нужно и можно иметь под рукой план-программу, причём, не обязательно предлагаемую ниже, а свою, под свои личностные приоритеты самим собой составленную. В конце концов, тема нужна даже джазисту, даже гениям импровизации. Кирша Данилова удивился: бабушка, а вчера Вы по-другому сказывали эту сказку. На что она ответила, что, мол, я уж и не помню, как вчера рассказывала. Мол, давно это было, аж сутки прошли. И продолжила сказку на новый лад.

Каждый человек уникален, каждый руководитель уникален, каждый семинар уникален. Еще и поэтому нужно задавать темы для произведений студентов, каждый из которых разрабатывает тему по-своему, высвечивает свои грани, пишет их в своём стиле, использует для каждого случая свои детали и т.д. Даже сюжеты, и формы подачи материала у каждого свои. Это – важно. Именно для писательского образования и самообразования.

Когда-то, еще будучи студентом под крылами Р. С. Сефа и С. А. Иванова, я впервые почувствовал и радость, и восторг, и удивление: какие же разные мы писали сочинения по той или иной теме! Сказка, фантастический рассказ, стихотворение, эссе… Были среди нас и романтики по рождению, и крутые реалисты, и нежные лирики. И у всех – своя разработка темы. Очень интересное и полезное дело!

Не буду кривить душой. В последние годы мне никак не удаётся шевельнуть студентов, убедить их в необходимости и важности именно такой работы: тему разрабатывают все, за неделю, как мы когда-то. Да, и сейчас пишут. Но не все. И кто-то через неделю приносит свою разработку, кто-то через две недели, три, а то и через месяц и даже через два месяца. И уходит это чудо многогранного восприятия темы, таят огромные возможности, заложенные внутри каждой темы.

В чём тут дело? Как пробиться в души студентов, как убедить их в необходимости такой работы, фатально уходящей с каждым семинаром, с каждым курсом? Закончат институт, и эта возможность писательского самообразования уйдёт навсегда.

Да, можно жить и по таким принципам: вода течёт туда, где ниже, и в этом её мудрость, или недеяние есть тоже деяние. Можно-можно. Но хочется, чтобы и современные студенты испытывали ту, нашу, тридцатилетней давности радость.

Каждый наш семинар проводится по следующему алгоритму: первый час отводится на беседу, второй и третий – на чтение и обсуждение новых текстов студентов.

Несколько лет тому назад мы начинали семинар с чтения двух-трёх стихов наших великих классиков. Отвечать на вопрос, почему это важно, думается не стоит. Но опять же надо признаться, что большого интереса к такому началу семинара у студентов я не почувствовал. И это тоже грустно. И о причинах этого говорить надо в других работах.

Но я отказался от этого начала: вода течет туда, где ниже.

Якобы не выстроенная композиция данной работы даёт читателю полное право осваивать её с любой страницы, урывками. Можно начинать с Содержания: какие темы приглянулись, такие и читай.

Мои свободные рассуждения в режиме бегущей строки, или синопсиса ни в коем случае не являются аксиомами или этакими направляющими догмами для любого руководителя семинара, или для любого желающего заняться этим сложным делом, или для любого писателя или человека, интересующегося проблемами творчества вообще. Эти краткие, подчеркиваю, свободные рассуждения должны восприниматься заинтересованными людьми только как мой личный житейский, практический и книжный опыт. А уж если они всколыхнут интерес у кого-то к теме или к проблеме, и он решится написать свои мысли по каждой обозначенной теме, да придумывать свои темы, то цель моя будет достигнута.

 

Коротко о формах проведения семинаров

Существует несколько форм проведения Литературного семинара. Выбор той или иной формы во многом зависит от руководителя. Мне больше нравятся следующие формы.

А. Авторы читают новые или переработанные произведения, после чего все участвуют в обсуждении. Здесь, на мой взгляд, очень важно создать настроение «Круглого стола», когда все равны, когда никто не чувствует психологическое давление руководителя. Он есть, он «ведет» «Круглый стол», но так аккуратно, чтобы никто из обсуждающих этого не замечал. Каждый имеет право высказать свое обоснованное мнение, отрицательное или положительное.

Это – очень важная составляющая творчества вообще, а литературного творчества, в особенности. Задумал – написал – прочитал – послушал – продумал. Может быть, не на семинаре продумал, может быть, на семинаре ты обиделся, но дома, наедине с собой, ты обязательно вспомнишь сказанное и осмыслишь его.

Здесь есть еще одна составляющая творчества: умение на слух воспринимать прочитанное и быстро формулировать свое, повторюсь, обоснованное мнение. Это дисциплинирует мышление, помогает выработать навыки импровизационного мышления. Между прочим, этот навык полезен не только писателям, но и бизнесменам, политикам, всем людям конкретного дела. Уже поэтому полезны Литературные семинары, которые могут (и мне кажется, должны) посещать не только литературно одаренные люди.

Б. Авторы читают синопсис, а затем отрывки относительно большой подборки, которую дома предварительно прочитали хотя бы 3-4 участника семинара и написали о ней отзывы на 2-3 машинописные страницы каждый.

Отзывы полезны, прежде всего, тем, кто … пишет отзывы.

В. Мозговые атаки. Здесь очень важно дать волю студентам. Но «ведущий» ни в коем случае не должен упускать из вида «ведомого». Важно помнить печальный опыт великого инженера и изобретателя Дедала. Он сконструировал, говоря языком XX в., два дельтаплана и сказал сыну Икару приблизительно следующее (так я «расшифровываю» известный миф): «Сын, лети строго за мной. Я знаю коварство воздушных потоков, они могут сбросить тебя в море и погубить». Ему не удалось убедить своенравного Икара. Тот решил полетать сам. И в результате погиб. Руководитель Литературного семинара должен учитывать ошибку Дедала и, либо обходить слишком уж опасные темы для мозговых атак, либо вести «Круглый стол» таким образом, чтобы студенты не «вылетали» из-под его крыла. Сложная работа. Но она нравится молодым людям, они много получают полезного от своих же собственных откровений.

Учиться проведению подобных мозговых атак можно и нужно, читая, например, те диалоги Платона, которые, по признанию специалистов, принадлежат Сократу, а также «Сократические сочинения» Ксенофонта. Есть чему поучиться у мыслителей Индостана, а также у Пифагора, Конфуция, даосов, чань-буддистов и дзен-буддистов поэтов арабского мира и т.д.

После мозговой атаки можно дать задание написать эссе по обсуждаемой теме.

Мозговые атаки нужно готовить заранее и тщательно. Причем, не на первом занятии, а после того, как руководитель познакомится с участниками семинара. Лучше всего объявлять тему мозговой атаки за неделю, а то и за две-три, чтобы участники подготовились к ней. Но иной раз тема рождается неожиданно, в процессе обсуждаемого материала. Значит, нужно, уловив интерес к ней со стороны учеников, бросаться в атаку, даже без подготовки.

Г. Чтение и обсуждение произведений классиков отечественной и зарубежной литературы

Мы, россияне – богатые наследники. У нас есть непревзойденные шедевры отечественной литературы и уникальные по художественным достоинствам переводы мировой литературы. Зачем писать плохо – лучше читать и обсуждать хорошее. Некоторые молодые люди в пылу откровения говорят, что, мол, обсуждать лучше слабые произведения начинающих писателей, где на лицо всевозможные ошибки. Но у признанных мастеров слова, у классиков, нужно и можно учиться тому, какими средствами они пользовались для достижения целей. А средств эстетического воздействия на читателя много. Кто-то прекрасно владеет диалогом, кто-то является мастером интриги, кто-то – психологически убедителен, кто-то – чуткий лирик…

Это очень полезная работа именно в рамках Литературного семинара, где в живой беседе можно вывести молодого человека на истины, которые он сам раскроет. (Вспомним еще раз Сократа, его майевтику, то есть роды души). Такое, например, случилось однажды на семинаре в библиотеке М. А. Светлова. Девушка начала разговор с признания в том, что М. А. Шолохов (Донские повести) ей не очень понравился. Потом вдруг она сама же стала его хвалить. Да очень грамотно, почти избегая слов «нравится», «не нравится».

Д. Монологи руководителей семинаров

Каждому писателю есть, что сказать о творчестве вообще, о собственном творчестве, о том или ином произведении. Но эти монологи должны быть очень строго дозированы: максимум 15-20 минут за весь семинар.

Главное, на мой взгляд, чтобы говорили участники семинара, чтобы они учились рожать и формулировать свои мысли.

Е. Темы бесед

В детской литературе проблем гораздо больше, чем во взрослой. Об этих проблемах речь нередко заходит при обсуждении прочитанного студентом текста. Но можно какое-то семинарное время, скажем, полчаса, а то и час, отводить беседам по этим проблемам.

 

Темы для домашних разработок

А. Нужны ли темы вообще?

Такой вопрос приходится слышать на семинарах. Некоторые люди почему-то считают, что писатель пишет только что-то очень личное, только по вдохновению. И никаких тем извне ему навязывать нельзя и даже грешно.

Мировая история литературы (и творчества вообще) убеждает нас в другом: великое множество шедевров были сотворено на заказ. Хотя, конечно же, есть люди, очень одаренные, но не способные в силу внутреннего склада души, ума и сердца, писать на заказ. В работе со студентами нужно учитывать оба этих фактора. Благо, что формат Литературного семинара это позволяет.

Б. Можно ли создать своего рода Программу тем для Литературного семинара?

Если под Программой понимать не жесткую схему, а некое общее руководство к действию, то да. Мой личный опыт работы говорит, что этой, повторяю, не жесткой схемой, может быть следующая «цепочка тем», объемная, позволяющая руководителю экспериментировать и импровизировать: Семья – Школа – Дружба – Малая Родина – Родина – Земной шар – Космос – Профессия – Война – Любовь – Наука – Производство – Философия жизни. Да-да, к этому можно добавить темы социальные, национальные, но как те, так и другие, не должны, по моему мнению, быть доминантными в том или ином прозаическом или стихотворном произведении, адресованном детям. Хотя, забывать об этом не стоит.

Напомню заинтересованным людям, что тема – это не название произведения, что художественно разрабатывать ее можно в самых разных жанрах, а также в самых разных литературных направлениях: от реалистических до авангардистских. Человек многогранен как шар, и юное существо в большей степени, нежели взрослые люди, чувствуют эту многогранность, пытаются в ней отыскать свой лучик, свой путь.

Приведу один пример. Мне нравится давать молодым людям тему «Бабушкин сундук» из большой и объемной темы Семья. Между прочим, далеко не все люди 12 – 17-летнего возраста видели «в живую» сундук, и мало кто из них знает, зачем он нужен. Но, когда им объяснишь, что «сундук» – это не просто деревянный ящик для всякого добра, но весточка из прошлого твоего рода, твоей семьи, что роль сундука может сыграть любой предмет, вплоть до фотографии, то они включались в работу и писали реалистические, исторические, лирические рассказы, эссе вперемежку с фантастикой, стихи…

Тема – это не приговор, это дверь в некое пространство, в котором каждый писатель может найти нечто свое – свой путь.

И, конечно же, нужно помнить, что темы из «цепочки тем» проникают друг в друга, влияют друг на друга в конкретном произведении.

 

Часть II. Темы и проблемы в работе творческих семинаров. (Свободные размышления)

Мировая история – один из главных учителей молодых писателей

Один из главных, подчеркиваю, Учителей всех людей творческого труда. К сожалению, многие молодые люди и даже люди пожившие, почитавшие, получившие серьезное образование в разных ВУЗах относятся с равнодушием и прохладцей к мировой и отечественной истории.

И в этом повинны не только они сами, но – и это знают все – преподавание истории в школах, очень слабые учебники и, главное, непонимание пишущих эти учебники главной своей задачи, то есть рассказать совсем юным и молодым людям о том, как жили-были люди во все времена и во всех странах, какие они совершали подвиги духа в мирных и военных делах, как развивались те или иные государства, какие произведения были написаны в тех или иных пространственно-временных интервалах о человеке, обществе, государстве, какие шедевры создали те или иные народы…

Кроме этого, учебники по истории должны приучать людей одновременно и к любви к своей Родине, и к любви ко всему Земному шару, к народам всех времен и стран. И обязательно надо научить юных и молодых людей учиться на чужом опыте, а также использовать в жизни и во взаимоотношениях с людьми все лучшее, чем богаты человек и человечество в целом.

И это – не дежурные слова и не выписки из какого-то доклада. Это то, к чему я пришёл, прочитав, как минимум, 2 тысячи источников: исторических и философских, шедевров мировой и отечественной литературы и т.д.

И не бравирую я этим, как может показаться некоторым читателям. Я уверен в том, что любой уважающий себя писатель обязан знать Человека, Общество, Государство в исторической динамике.

 

Единый алгоритм изучения мировой и отечественной истории и жизни своих героев и персонажей

В начале октября 2021 года студентка нашего семинара поведала мне о проведенном в г. Ульяновске Совещании по детской литературе. Естественно, там было много хорошего и полезного, но студентку удивило и шокировало то, что одним из спикеров Совещания являлась писательница, которая вместе с Л. Улицкой еще в 2014 г. стала организатором и создателем серии книг для детей (!) под общим названием «Я – другой», то есть книг о ЛГДП. Организаторы и создатели серии оправдывали свое детище тем, что, например, в США данная тема (именно в рамках детской литературы) разрабатывается не один год.

А для нашего семинара (да и для всех семинаров Литературного института) это – одна из важнейших тем серьезнейшего писательского разговора, историологического (!) и часто, как в наши дни, актуальнейшего.

Историологического, подчеркиваю, разговора! Потому что подобные явления в мировой истории случались и не раз, а вот о причинах этого и, главное, о последствиях наши студенты, как, впрочем, и многие молодые и не очень молодые люди, не знают ничегошеньки.

Нужно об этом говорить? – Нужно! И чем быстрее, тем лучше.

Незнание мировой и отечественной истории по-писательски (!) сужает кругозор молодых людей и частенько делает их «ведомыми», чем пользуются люди, заинтересованные в снижении, а то и разрушении государственного иммунитета России, а это в свою очередь самым серьезным образом мешает «ведомым» разобраться в истории конкретного героя и персонажей своих произведений.

А что значит «по-писательски», и причём тут знание истории?

В работе «История. Наука? Искусство? Или материал для спекуляций?» я, в частности, писал, что мировую и отечественную историю необходимо изучать, помня о трёх уровнях познания: фактов, событий и явлений. Но точно также нужно изучать и историю жизни своего героя! Не понимание этого часто приводит писателей к излишнему, ненужному и вредному для произведения в целом «фактокопательству», к возвеличению проходных в судьбах героев фактов в ранг событий, к отвлечению читателей от событийных цепочек, которые оказывают на жизнь героев и, что самое важное, на восприятие написанного читателями огромное влияние.

Это – тема не одной беседы со студентами.

 

«О человеке всё уже сказано»

Одна наша студентка гордо заявила (в гордости молодым не откажешь), что я, мол, мистик. На вопрос, каких же мистиков она читала, девушка перечислила несколько авторов XX века, которые ничего общего с мистикой не имеют, но которые создали странные жанры ужасов, хорроров, триллеров, почему-то назвав их мистикой.

И у меня тут же возникла новая задача: собрать библиографию всех, мне известных произведений мистиков мировой литературы. Собрал. Получился внушительный список авторов, начиная, естественно, с творцов «Ригведы».

Нужна такая библиография нашим студентам? – Я считаю, что очень нужна. А может быть, она нужна, прежде всего, мне самому, чтобы снять с себя ответственность: я сделал, а вы уж сами решайте, воспользоваться моим трудом или нет. Но уж теперь, дорогие студенты, не называйте себя мистиками, а хотя бы вспомните наших великих писателей, начиная с Пушкина и Лермонтова, Гоголя и А. К. Толстого, или хотя бы американцев, начиная с Вашингтона Ирвинга, Натаниэля Готорна и далее – по всему Золотому веку, в котором было всё, в том числе и роскошные разработки этого жанра.

Подобных примеров, которые заканчивались составлением библиографических сводов, у меня много: «Гражданская война», «Малая форма», «Притча», «Сказка», «Мир животных» (это – отдельная тема, еще на несколько часовых бесед), «Возраст читателей и структура художественного произведения» (по этой проблеме я даже составил этакое пособие с примерами классиков отечественной детской литературы) и т.д.

Проблема здесь в главном: как приучить молодых авторов искать себя и своё в мировой литературе, как приучить их пользоваться в качестве средств и методов писательского познания и самопознания этим бесценным и безвозмездным даром? Как?

 

Писательское самообразование?

Нужно ли включать эту большей частью педагогическую тему в план работы со студентами нашего ВУЗа, который конкретно и занимается писательским образованием? Не знаю, как ответить на этот вопрос. Лукавить не буду. Но есть же у меня примеры с мистикой, с тем же «детективом» (современные детективы – это чистой воды криминал-романы, и студентам неплохо было бы знать об этом). Есть и такой пример. Одна молодая дама говорит за круглым столом: «Я – психолог!» А вы, мол, сидите тут и помалкивайте – таким безапелляционным и гордым было её заявление. Я не сдержался и задал ей вопрос: «А скажите, пожалуйста, чем же отличается педология от педагогики?» - «Ничем!» - ответ был еще более гордым. Не буду скрывать, грешен. Я вслух и громко сказал ей, великовозрастный хам: «Садитесь, два». Виноват.

Ну хорошо, психологам, наверное, такие знания не нужны. Хотя почему же не нужны? Они же должны знать о цепочке «Педология – психотехника – егэзация всей страны». И писателям эти знания нужны. И получить эти знания они могут только в режиме писательского самообразования.

 

«Литературная история Земного шара»

Однажды у меня появилась возможность написать и сложить мировую историю, пользуясь только шедеврами литературы, философии, исторической науки, военного дела, политологии, даже поэтики и поэтологии. Сначала – хронология событий, потом – интеллектуальный фон, а уж затем перечень дошедших до нас литературных шедевров и цитирование фрагментов из них, а также мои рассказы, адаптированные для юного читателя.

Хотя эта возможность быстро почила в бозе, я уже загорелся и написал-таки «Спецкурс по Детской литературе для студентов, пишущих ребенка детям и взрослым. Мировая история в литературных шедеврах и сюжеты для детей в них. Книга первая. Древний мир», «Книга вторая. Средневековье», «Книга третья. Великие географические открытия».

Затем запал пропал. Очень сложно постоянно работать в стол, к тому же настолько уже переполненный, что хоть «второй стол» покупай.

Лично я использовался бы эти книги в качестве именно учебного пособия, хотя они и очень объёмные по вполне объяснимым причинам. Более того, в них я предлагаю студентам активно включиться в написание самых разных произведений на основе сюжетов в предлагаемых мной источниках и на основе своего личного опыта (я написал много книг, в которых в форме рассказов излагал сюжеты древних и средневековых авторов).

Эх, если бы такие студенты появились, то я бы указал им не только список литературы, но даже страницы источников с красивыми и мудрыми событиями, героями и персонажами. Кстати, сюжетов много и для взрослых. Читай и думай. А если хочешь, то и сам пиши. Как делал тот же Акутагава Рюноске.

 

«Педагогика гениев» («Мировая история творческого диполя «Учитель – Ученик»)

Не единожды, особенно в последние годы, я слышу о том, что Литературный институт являлся и является по сей день и уникальным, и единственным учебным заведением, все преподаватели которого и выпускники должны отдавать пишущим людям все свои знания и навыки. Полностью с этим согласен. Да, практически, все наши преподаватели и многие выпускники занимаются этим с удовольствием для себя и пользой для других.

Но вот приходит ко мне бывшая выпускница с просьбой: «Вы не можете написать для меня план семинарных занятий, мне дали семинар».

То есть, грубо говоря, она попросила у меня … пособие для руководителя литературного семинара, пошаговую инструкцию.

И мне стало грустно: неужели за годы учебы она не поняла, что невозможно научить будущего руководителя семинара этому важнейшему искусству, что главным Учителем для всех, рискнувших заняться столь серьезным и ответственным делом, является Личность Учителя, который сам (он должен сделать это сам, исходя из разных и множественных, случайных и неслучайных факторов) составлять и планы, и пособия, зная при этом, что в любую секунду на семинаре может произойти что-то, что разрушит любой план, или в лучшем случае подкорректирует его.

К тому времени у меня уже была готова большая книга «Педагогика гениев» (120 а. л. III тыс. до н.э. – XVIII в. н.э.) и совсем маленькая работа «Как вести литературный семинар в школе», и я не стал утомлять её своими рассуждениями, а просто переслал ей «школьный вариант», даже не упомянув о «Педагогике гениев».

Но именно в тот день я подумал, почему нет спецкурса «Педагогика гениев»? Почему наши выпускники (не все, не все!) ничего не знают о величайших мастерах искусства, об их творческих находках именно в творческих школах?

Судя по разнообразию этих многочисленных школ, по уникальным качествам Учеников, основатели этих школ, либо те, кто продолжил их дело, прекрасно знали то, чего мы, люди и все на свете Учителя, не знаем и не может узнать, Формулу человека (см. тему «Мы знаем»):

Они не знали, но с охотой создавали творческие (и уже поэтому очень разные, даже принципиально разные) школы и добивались серьезных результатов. Как же им это удавалось? – Читай книгу «Педагогика гениев» и, главное, читай упомянутых в ней гениев. Это легко сказать, да трудно сделать: 120 а. л. в книге, да еще раз в 10-20 больше – в источниках.

Не хочешь? Тяжело? Не подъёмный труд? – Тогда покупай лопату и копай траншеи для проводки кабелей… И людям – польза, и тебе в радость: не надо ничего читать, да еще и думать при этом. Грубо? – Но … скажите мягче, а то и нежнее, суть не изменится.

 

Из истории эпидемий и природных катаклизмов

Эту тему мы не вспоминали до начала 2020 года. Но вот очередная мирового масштаба эпидемия ворвалась в жизнь людей, и тема стала вновь актуальной. Не могу сказать, что наши студенты с азартом разрабатывают ее и множество сокрытых в ней проблем. Но тема есть, была и будет с человеком всегда. А, значит, обдумывать её надо, вспоминая опыт прошлого, зафиксированный в произведениях классиков мировой литературы и истории. А, значит, как и в других случаях нам нужна библиография.

Любая эпидемия, любой природный катаклизм являются еще и испытанием на прочность конкретного человека, общества и государства. Еще великий Сунь-цзы говорил: «Заведи войско в место гибели, и оно будет жить». Но и сам он, и люди, осмыслявшие одноименное произведение, предостерегали азартных полководцев от необдуманных шагов. Потому что мудрый военачальник должен с абсолютной точностью знать возможности своего войска и войска противника, чтобы рискнуть выполнить эту стратагему. В мировой истории войн бывали случаи, когда она не действовала, и войско гибло. (Сунь-цзы, кстати, и такие исходы предусмотрел…)

Эпидемия чумы, начавшаяся в XIII веке, опустошила Европу. А уже на закате этого повального бедствия на континенте начался демографический бум, который завершился Великими географическими событиями и столь же великими достижения европейцев в разных сферах жизни и деятельности. Но бывали в мировой истории случаи, когда эпидемии уничтожали те или иные племена, народы, государственные образования. Дать бы студентам, например, тему для Дипломной работы о трёх жителях Смоленска, которые после очередного нашествия чумы, унесшего всех жителей города, закрыли наглухо ворота и пошли, куда глаза глядят. О чём думали эти люди, выжившие, но потерявшие всех и всё? Какие они, еще активные, жить бы, да жить, планы строили? Где остановились они и как обосновались на новом месте? Множественная тема, могучая. Писателем можно стать, её разрабатывая.

А что значит, «разрабатывая»?

Это – летописи, книги историков-классиков, это – архивы, это – личные (а кто же тебя пошлёт?) «командировки» в Смоленск и Смоленскую область. В конце концов, необходимо знать историю чумы?

Это – история самой эпидемии, нагрянувшей, как сказано выше, на род людской, да на люд европейский в XIII веке и продержавшейся, пусть и в виде эпизодических, но страшных, «налетов» на то или иное государство аж до 1770-1772 годов, когда она ворвалась в очередной раз в Москву. Судьбы хотя бы четырех человек – архиепископа Московского и Калужского Амвросия, сенатора Еропкина, генерал-фельдмаршала Салтыкова, генерала, графа Петра Ивановича Панина – дали бы любому писателю много человеческого материала и на роман, и на повести о каждом из них, про рассказы я уж и не говорю. Но как много нужно прочитать перед тем, как сесть за компьютер?

Это – огромная предварительная работа года на два-три. Зато как много человеческого писатель найдёт в процессе этой, повторюсь, предварительной работы!

Безвозмездный дар! Читай, думай и мудрей.

Писателя, конечно же, волнует в первую очередь поведение людей в трудную годину. И здесь бывали разные случаи: от повальной взаимопомощи самых разных граждан друг другу до постыдного поведения.

Эти случаи важно не только знать, но и по-писательски анализировать и, вот что важно, оставлять героям своих произведений возможность (они имеют на это право!) оставаться в любой, самой страшной ситуации людьми. Но как убедить будущих писателей читать и искать человека во всей его многогранности в Истории?

Некоторые молодые авторы в погоне за быстрой славой придумывают сюжеты, схожие по сути своей со смертоносными эпидемиями, играют с придуманными ими же героями в разные игры, часто грязные, обнажающие только порочные качества людей, не желая понимать, что есть люди другие, есть люди, «на которых держится мир». И держался.

Очень жаль, что подобное отношение к жизни своих героев все чаще встречается в произведениях о детях детям и взрослым, да и в произведениях, адресованных только взрослым.

 

Из истории психических эпидемий

Психические эпидемии, к сожалению, тоже сопровождают человека, общество и государство, врываясь в жизнь людей в определенные (!) периоды истории. Считается, что Средние века были эпохой наиболее богатой психическими эпидемиями и появлением различных сект. Но, на мой взгляд, это утверждение не совсем точное, так как мы очень плохо знаем историю Древнего мира.

Но вспомним.

В VIII столетии в Калабрии (Италия) возникла эпидемия демонического помешательства, распространившаяся до Константинополя,

В 1206 г. душевнобольной мальчик в Перудже стал предсказывать грядущие бедствия и конец света, призывая народ к покаянию. Возникла эпидемия «флагелиатизма», то есть самобичевания, охватившая всю Европу.

К этому можно добавить Крестовый поход детей в 1212 году, который по сути своей был очень похож на эпидемию психического заболевания среди юных европейцев, да и их родителей тоже.

В 1266 г. эпидемия самобичевания распространилась из Италии по Европе: «Беспримерный дух самообвинения внезапно овладел умами народа. Страх перед Христом напал на всех; благородные и простые, старые и молодые, даже дети лет пяти бродили по улицам без одежд с одним только поясом вокруг талии. У каждого была плеть из кожаных ремней, которой они бичевали со слезами и вздохами свои члены так жестоко, что кровь лила из их ран».

Эпидемия пляски святого Вита в конце XIV века зародилась в южной Германии.

В начале XV столетия, сходная с пляской святого Вита эпидемия охватила Испанию («тарантизм»).

В 1692-1693 гг. в городе Сейлеме (Салеме, Массачусетс, США) состоялся процесс над салемскими ведьмами.

В Швеции в 1841—1842 годах возникла эпидемия религиозного экстаза.

А зарождение фашизма и нацизма разве не напоминает эпидемию духа?

В 1962 году на территории современной Танзании началась эпидемия смеха, продолжавшаяся полтора года.

Важно помнить, что на рубеже XIX-XX вв. в Российской империи возникало много различных сект.

И на рубеже XX-XXI вв. в Российской державе деструктивные секты вновь возникают, чему сопутствуют, к сожалению, и кинофильмы, и телевизионные передачи и т.д.

Говорить об этом, конечно же, надо, но так, чтобы читатель или слушатель правильно, то есть историологически, относился к подобным событиям, успокаивая себя и вырабатывая душевный иммунитет свой и читателей.

А что значит, историологически?

Со школьных лет нам известно, что история развивается по волнообразному, синусоидальному принципу. К сожалению, ни в школе, ни в прочитанной мной литературе я не нашел формулы этой синусоиды. А она – красивая!

Она представляет собой суперпозицию нескольких синусоид, имеющих разные частоты пульсации.

Существует версия о том, что через каждые 25 тыс. лет на нашей планете происходят земношарного масштаба катаклизмы. Иные ученые называют цифру в 12,5 тыс. лет. И те, и другие приводят весьма обоснованную аргументацию в пользу своих мнений, которые, как легко догадаться, не противоречат друг другу. Пусть это будет синусоида с периодом в 12,5 тысяч лет.

В «Сказании об Атрахасисе», известном со старовавилонского времени, с правления Аммицадуки (1646-1626 гг. до н.э.), упрямым рефреном повторяется двустишие: «Не прошло и двенадцати сотен лет, Страна разрослась, расплодились люди…» Эту цифру (1200 лет) некоторые ученые XIX-XX вв. н.э. называют предельной для крупных государственных образований типа Римской империи, Византийской империи и так далее. Учитывая опыт тех, кто написал «Сказание об Атрахасисе», наблюдения современных специалистов и сведения из мировой истории, можно с уверенностью сказать, что существует Земношарная синусоида с периодом в 1200 лет.

В VIII-III вв. до н.э. на Земном шаре доминировали города-государства. В III в. до н.э. – III в. н.э. – крупные государственные образования имперского типа. В III-VII вв. н.э., в эпоху так называемого Великого переселения народов, - мелкие во времени и пространстве государства. В VII-XI вв. – крупные державы. В XI-XV вв. – небольшие, повторюсь, во времени и пространстве государства. В XV-XIX вв. – крупные державы имперского типа. Это наблюдение наводит на мысль о том, что смена моды на тип государственного устройства не случайна. А значит, и синусоиду в 300-500 лет необходимо учитывать в изучении Истории.

В некоторых работах я предложил и историческими примерами обосновал синусоиду с периодом в 80-120 лет. Любое государство в течение этого времени, которое, как правило, начинается на рубеже очередного столетия, проходит через следующие фазы государственного строительства: генерация государственной идеи, ее реализация, накопление, потребление накопленных богатств. В зоне потребления рождается новая государственная идея. Доминирующей в ней могут быть духовная, экономическая, культурологическая, военная (экономика военных походов) и так далее составляющие, которые будут определять все сферы жизни и деятельности государства в целом и большинства его граждан в последующем столетии. Любой желающий может убедиться в обоснованности данной идеи, проштудировав историю, скажем, Московской империи со времен Даниила Александровича и до конца XX века, в котором Ленин и его сподвижники и оппоненты являлись генераторами идей, Сталин – реализатором победившей государственной идеи, Хрущев и Брежнев – накопителями, Горбачев, Ельцин, Пути, Медведев – потребителями. Утро – день – вечер – ночь. Весна – лето – осень – зима. Генерация идеи, ее реализация, накопление богатств, потребление.

Существуют и иные синусоиды движения жизни, о которых написано, например, в книгах Древней Индии. Но даже вышесказанное говорит, какой сложной и красивой является суперпозиция синусоид «каната жизни».

Приведенные сведения о временах появления умственных эпидемий в той или иной стране говорит о том, что эти печальные явления появлялись чаще всего на рубежах столетий, когда в том или ином государстве доминировали «Этапы потребления», а значит, синусоида с 80-120 летним циклом находилась в локальном минимуме.

А если исследовать эту симпатичную синусоиду, то можно сделать вывод о том, что все деструктивные события в любом регионе планеты и на Земном шаре в целом имели очень схожие причины и протекали по алгоритмам, очень схожим с описанной древнеиндийскими учеными калиюгой. Масштабы бедствий, конечно же, иные: раз в 80-120 лет, в 300-500 лет, в 1200 лет, в 12,5 тысяч лет, в 25 тыс. лет…

А зачем это знать писателям, тем более детским писателям??

А затем, чтобы помогать читателям обрести психическую устойчивость и готовность к любым катаклизмам, спасать их от разных психических надрывов и эпидемий. Между прочим, не только во времена психических эпидемий, но во времена любых эпидемий. «Испанка» и «Ковид-19» пришли в мир людей с разницей в сто лет. Могли люди подготовиться к этой, синусоидального характера волне? – Могли.

А причём тут писатели? – А вот причём. Одна студентка написала работу о Дине Кунце, напомнив мне, что, мол, её герой предсказал «Ковид-19» за несколько десятков лет до 2019 года. И не только это он предсказал. Нет-нет, я против всяких предсказателей и предсказаний, я за её величество Историю, в которой было всё, в которой всё повторяется по синусоидальному закону. Надо их знать, или не надо? Будем знать историю – откажемся ото всех предсказателей – сами будем отслеживать динамику историологического процесса на Земном шаре в целом и в каждом его ареале в частности. Вроде бы всё просто! Но примитивной умственной долбежкой сложно убедить людей в огромной силе историологической образования. Другое дело – литература!

(Пока мне известная одна книга, повествующая об истории и проблемах этого явления: «Реньяр П. Умственные эпидемии. Пер. с франц. Эл. Зауэр. СПб., 1889).

Другие важные темы для бесед со студентами семинара по детской литературе и для домашних заданий

Школа

Кому-то эта тема дается без особых трудностей. Но таких авторов на моей памяти было мало. И далеко не всегда они находили в литературных походах в школу ту волнительную линию между Софоклом, который писал людей такими, какими они должны быть, и Еврипидом, писавшим людей такими, какие они есть. А тут люди невзрослого возраста и взрослые учителя, которые в наши дни совсем не занимаются воспитательной работой.

Тут исхоженные, как минимум, в XX веке, школьные сюжеты. Тут дидактика и педагогика в целом.

Оно ведь как получается. Напишешь школьные истории по правде, учителя тут же ринутся в бой: «Это не педагогично, это вредно для воспитания подрастающего поколения и т.д.» Вроде бы все верно, но сами-то учителя от воспитания отстранились, хотя поговорить об этом они и могут, и хотят. Со взрослыми.

Между прочим, писателю необходимо помнить (я не противоречу сказанному в двух предыдущих абзацах), что учитель не может не быть воспитателем! Не может.

Как-то мой друг, очень хороший добрый человек, решил создать новый школьный предмет – «Этику». Он честно и активно работал над этой программой, а я также честно сказал на одном выступлении, что этого делать не стоит, ведь, если учитель по любому предмету, в любой школе (даже в школе на зоне) не понимает, что такое этика учителя, то его нужно гнать поганой метлой из школы, не задумываясь. Для меня это является аксиомой.

И точно также обстоит дело с воспитанием. Всем своим видом, поведением, мимикой, жестами, манерами, одеждой, отношением к предмету, к ученикам, к своим коллегам, к уборщицам, в конце концов, учитель воспитывает детей. Воспитывает! Если, конечно же, в нём есть эта воспитательная жилка. А если нет – уходи. Куда хочешь и куда сможешь. И никакие педагогические догмы, даже заученные наизусть в ВУЗе, тебе не помогут стать Учителем, то есть человеком, способным нести знания и одновременно духовное и душевное воспитание.

И такие учители не перевелись и не переведутся, какие бы законы в стране не издавались.

И таких-то учителей частенько вспоминают студенты в своих рассказах, хотя, конечно же, вспоминают они и других учителей, то есть недоучителей. И тех, и других писать очень сложно, потому что очень уж сложно, бродя по школьным маршрутам, выбрать, повторюсь, точный путь между линиями Софокла и Еврипида. Этот путь вообще сложен для писателя, но для «школьного писателя» он особенно сложен.

 

Дружба

В сентябре 2021 года я в очередной раз дал задание по этой вечно извечной теме. Все написавшие о дружбе исходили из известной поговорки: «Друг познается в беде». И я в очередной раз вспомнил на обсуждении притчу Николая Рериха, в которой главный герой утверждает обратное: «Друг познается в счастье».

Это – один момент. Другой, важный для писателя момент: как раскрывать эту тему?

Подводные камни. Уж кто только не писал о дружбе! С самых древних времен остались нам в подарок трактаты, мысли, афоризмы, художественные произведения великих философов и писателей самых разных стран. Казалось бы, возьми хотя бы сочинение Цицерона «О дружбе», читай и радуйся: как много сказано великим римлянином. Много, но не всё. Потому что тема неисчерпаемая, потому что нет всеобъемлющей формулы, которая подвела бы итог всем размышлениям на эту тему, нет всеобъемлющего определения дружбы.

А значит, можно и нужно писать на эту тему рассказы, повести, романы.

Друг детства. Однажды его семья и он сам решили меня усыновить. То есть друг мог стать моим братом. И хотя сделать это было невозможно (мне уже исполнилось 18 лет, да и не захотел бы я такого счастья по разным причинам), мне было хорошо на душе, когда услышал от друга об этом: я не один, рядом друзья, рядом друг. Не прошло и полгода после нашего разговора, как этот же самый друг детства так подставил меня, что вся жизнь могла пойти наперекосяк, и не сидел бы я сейчас за компьютером.

«И не друг, и не враг, а так»? – Нет, всё-таки друг, друг детства.

Подобных историй у меня немало. И все они разные. Энергия дружбы бесконечно множественная, и, да простят меня молодые люди, вполне возможно, что осмысливать её в литературной строке можно только в зрелом возрасте.

Но это не значит, что молодым да юным не стоит браться за эту тему. Наоборот надо записывать свои истории о друзьях и дружбе, но не стоит даже пытаться на основе двух-трёх случаев делать выводы: этот и не друг вовсе, а этот – дружбан на всю жизнь. Или друзья такими не бывают, они должны быть только такими или эдакими.

Время, время! Пожил человек, познал многое в мире и в себе, и вдруг почему-то его потянуло к тем, с кем он дружбу водил, кого обидел ненароком, а то и специально, да по глупости.

Это – друг? Или «так себе», прохожий на путях твоей судьбы?

 

Улица и современные дети

Улица, дворы, походы в леса, на речку, спорт районного масштаба, туристические слеты и т.д. сыграли важнейшую роль в формировании личностных качеств, практически, всех детей приблизительно до 1980 года. И ведь сильные то были люди! Сколько они всего содеяли, сколько нам всего оставили, и, главное, нашим детям и внукам.

А сейчас в крупных городах дворов нет, да и улиц-то не осталось, тех улиц, где можно было встретиться за доминошным столом, поиграть в футбол или в «чижика», а то и в «расшибалку», где можно было влюбиться по-человечески, то есть в первый раз…

Да-да, в малых городах это детское и юношеское счастье еще осталось. И, главное, во всех детях планеты, про нашу страну и говорить нечего, осталась душевная тяга к этой самой улице, тяга к своим сверстникам. Где они только не кучкуются! Не раз я видел группы подростков у входа в торговый центр. Курят, тары-бары разводят – живут. Как и мы жили – группами. От главной моей группы в 12 человек в живых осталось трое. Не очень хорошая статистика, но сколько же у нас разговоров на троих при редких встречах! Сколько счастливых воспоминаний о нашей жизни!

Да и наши студенты пишут дворы своего детства, и хорошо пишут! – Но часто на грустной ноте.

И жалко их. Вроде бы чисто материально мы жили куда хуже. Футбольного мяча-то нормального не имели, а некоторые из нас, что постарше, жмых считали деликатесом. Но смешного, веселого счастья у нас было гораздо больше.

Улица! В моем родном Домодедовском Жилпоселке, от которого осталась теперь только память, отсидели в тюрьмах, а то стали «людьми зоны» десятки моих друзей детства, приятелей и просто знакомых. Тридцать, а то и сорок процентов мальчишек Советского Союза, особенно малых городов, поселков, деревень погостили у хозяина. В те времена в моде был такой слоган: «тлетворное влияние Запада». Но, если исходить из вышеприведенных данных, пусть и не строгих, то «тлетворное влияние улиц» сыграло куда большую роль в нашей жизни до 1990-х годов и, главное, в шабаше 1990-х годов, когда прошедшие через тюремный ад люди оказались на подхвате у бандюков.

И я понимаю тех родителей, которые, простите, как черт ладана, боятся отпускать детей на улицу, во дворы.

Перефразируя слова известного писателя, можно и так сказать: «И во дворах люди тоже живут», в нашем случае, дети, нормальные во всех отношениях, тоже живут.

Разве они не достойны пера писателей?

 

Любовь

Практически ежегодно я даю студентам тему «Моя с первого взгляда любовь». Пишут её не все. Но, вот что удивительно, разрабатывают эту тему студенты очень неплохо. Может быть, даже лучше, чем другие темы.

 

Дети и взрослые

Энергию этого множественного диполя (с одной стороны – детство, с другой – взрослый и совсем взрослый миры) далеко не всегда удается осознать в рамках беседы взрослого преподавателя с куда менее взрослыми студентами.

Да-да, дети всё знают, но то ли стесняются, то ли не хотят делиться своими знаниями жизни, но … разговорить студентов удается очень редко. Приходится самому говорить много. А это, на мой взгляд, не очень хорошо. Хотя бы потому, что между руководителем и студентами рождается энергия диполя «ведущий – ведомый». На лекциях – другое дело. Но на семинаре должна царствовать энергия равных, то есть энергия круглого стола, а не пирамиды. И только в этом случае (но я могу быть и не правым в данном вопросе) студенты поймут даже нравоучения руководителя, как более опытного человека и как мудрого писателя.

 

Малая родина

Я считаю, что великих писателей рожает Малая родина, а крупных ученых – большие города.

Прочувствуешь место, где стал человеком (улицу, район большого города, город, село, деревню), проникнешь в беды и радости людей, будешь не просто сострадать им, но страдать вместе с ними в строке – станешь писателем. В противном случае – филологом, тоже дело важное.

Есть в этой теме и «возрастная проблема». Не единожды я слышал от людей, уже поживших и далеких от писательского дела, о том, как они тоскуют по Малой родине, вспоминая не только родных, но и друзей-приятелей, и речки свои, да озера и пруды, да лесаи поля. Так, между прочим, в темы разговоров они вспоминают своё детство, но тоску-то не скроешь, тоска есть.

Многие совсем юные наши студенты до этой тоски, до ностальгии еще не дожили. Талантливые люди, следует напомнить. Заставлять же их тосковать, вспоминать, да еще и писать стихи, рассказы из своего прошлого – никак нельзя.

И здесь неоценимую пользу оказывают своим друзьям-семинаристам те, кто, даже в самом юном возрасте пишут Малую родину. И хорошо пишут, и пробуждают к этой теме интерес у всех: и у тех, кто их хвалит на обсуждении, и у тех, кто порою резко критикует написанное.

В этом, я считаю, и заключается суть семинаров: возбудить интерес к той или иной теме.

 

Патриотизм

Без патриотического отношения граждан к своему государству никакое государство долго и прочно существовать не могло и не сможет, и писателю без этого сложно жить на родной земле. Истины-то прописные. Но как сложно вложить это всё в свои произведения, особенно адресованные детям, без нажима, да без излишнего пафоса, а как само собой разумеющееся!

Конечно же, есть у нас один способ преодолеть эти и другие препятствия: нужно просто писать людей-соотечественников, их жизнь, но, повторюсь, без страдания не напишешь хороших книг. А страдание – это ведь тоже талант, дар Божий. Ему не научишься даже в самых высших школах, аспирантурах и докторантурах. Оно либо есть в душе, либо его нет.

Вполне возможно, что страдание есть у каждого человека, что его нужно в себе откопать и не бояться его, коль скоро ты решил живописать людей. Но среди писателей, даже очень премиабельных и при этом очень талантливых, есть много людей не страдающих. А некоторым из них и дела нет до страданий людей и своих героев, до патриотизма вообще. Они пишут красиво, и радостно, только очень холодная у них строка.

 

Война

Иногда я говорю студентам и не только им: «Романа о Великой Отечественной войне, подобного романам «Война и мир» и «Тихий Дон», до сих пор нет, а значит, все россияне пишущие – в долгу перед русским миром».

Но попробуй-ка одолей эту сверхзадачу! Нужно графом быть, да не оглядываться по сторонам. Нужно время иметь в житейской загашне, да годы, годы, а значит, и деньги нужно иметь на эти годы. Возможно ли такой дар получить от Судьбы или от Бога в наши дни? – Нет. (Между прочим, М. А. Шолохов не был ни графом, ни богатеем, но это – особый разговор).

А, значит, о войне и говорить со студентами не стоит? – Да, конечно же, стоит, и будить их надо, и будоражить. И не смотреть (или смотреть?) при этом им в глаза: они же понимают суть вышенаписанного.

Подводные камни. Одна весьма активная студентка написала небольшой очерк о первом дне ВОВ. Получился неплохой материал … для районной газеты, а то и для стенгазеты в школе. Ничего нового не сказала. Стиль докладный. Проникновения в страшную беду нет. Интонации нет. Художественные средства примитивные. Зато есть уверенность: «Я буду продолжать писать о Великой Отечественной войне! Это мой долго». И точка. И Вы мне не запретите это делать. И ведь ее материалы действительно будут печатать по разным случаям и датам в районных СМИ.

Но так уж полезна и значима для Родины такая работа?

 

Воспитывать юного читателя или развлекать

Воспитывать надо незаметно, развлекать надо от души. И меру нужно знать.

Казалось бы, и здесь всё очень просто. Да и писателей детства в нашей стране было много. А их произведения должны стать своего рода учителями для современных писателей. Но пройдитесь по книжным магазинам, полистайте книги современных авторов и ответьте самим себе на вопрос: «А много ли среди этих книг и авторов таких, которые воспитывают незаметно, а развлекают от души, при этом не увлекаясь слишком уж ни тем, ни другим?»

 

Неточная лексика в произведениях студентов

Еще Антисфен говорил: «Начало образования состоит в исследовании слов». (Антология кинизма. Антисфен, Диоген, Кратет, Керкид, Дион. Фрагменты сочинений кинических мыслителей. М., 1984. С. 105).

Но как часто я встречаю в произведениях не только молодых авторов такие слова, как «бесконечность», «вечность», «ужасно люблю», «ужасно красива», «красивые глаза», «божественная красота», «мистика»,» и т.д. И, как правило, авторы используют эти слова от писательской немощи и незнания смысла слов, самой их сути.

А сколько ненужных, не обязательных, не важных вводных слов и конструкций можно встретить в современных текстах?!

А что творится с такими словами, как «странник», «пустота»?!

Одна выпускница пишет в Дипломной работе:

Что-то чужое, постороннее проникает в идеальную чёрную пустоту забвения.

Какая-то бессмысленная каракатица. Как только что-то проникает в Пустоту, она тут же становится чем-то иным. Пустота не может быть не идеальной, не может быть черной или зеленой, а тем более пустотой забвения. Если, конечно же, речь не идёт о чисто бытовом случае, например, слесарь дядя Вася с нескрываемой грустью посмотрел на абсолютно пустой граненый стакан, который еще несколько секунд назад был наполнен первачом из буряка. Быт стерпит всё. Но из приведенной цитаты ясно, что речь идёт, якобы о Пустоте…

Или вот этот перл:

И она, как глупый, мудрый или просто дурно воспитанный странник, готова скорее перетерпеть позор изгнания, чем добровольно лишиться человеческого участия, зыбкого ощущения, что ты понят и принят.

Предъявлять серьезные претензии к дипломнице, пожалуй, не стоит, потому что уже несколько веков кряду некоторые (слава Богу, не все) писатели и даже мыслители используют это слово по отношению к любому неспокойному человеку, отправившемуся в какой-нибудь поход.

Но странники! Со времен создания «Ригведы» мудрейшие люди обратили на этот феномен внимание и вплоть до Лескова и Ницше пытались осмыслить внутреннюю суть воистину великих людей, странников.

Обидно за людей XXI века! Вроде бы они должны идти вперед, покорять вершины познания. А это невозможно делать, не вспоминая богатейших опыт тысячелетий. Это невозможно делать без «исследования слов»!

 

Мир животных и мир растений

Не понимаю, почему писателям нравится одевать людей или человекоподобных существ в звериные шкуры и бросать их в сказочные приключения? Не могу не сказать, что, например, мультики с Лунтиком мне и моей внучке, в те годы 3-5-6 летней, нравились. Но всё-таки не откажусь от своего мнения о том, что зверей нужно писать в XXI веке принципиально иначе, чем это делали практически все авторы ранее. Каждый зверь, каждая крохотная зверушка, каждый кустик, каждый кончик паутинки, каждая пылинка несут в себе и видовые различия, и личностные качества. И прежде, чем написать сказку, скажем, о собаке чау-чау или пекинес нужно изучить их. Откуда они родом, почему тибетские пастухи так ценили их, как эти собаки оказались в Китае, в Запретном дворце, чем они поразили европейских солдат и офицеров после захвата дворца. А затем, сложив таким образом портреты той и другой породы собак, хорошо бы понаблюдать за ними, пусть и в неволе, а лучше в Тибете.

А уж потом создать на основе прочитанного и своих наблюдений художественный образ чау-чау или пекинес и отправить их в сказочные приключения. Читатель, я глубоко в этом убежден, должен чему-то поучиться… да не чему-то, а философии образа, философии жизни собак.

Ничего этого в современных сказках, заполонивших прилавки книжных магазинов и присылаемых на многочисленные конкурсы, нет. Есть благопристойно разодетые пугала, или манекены. И всё у них приключенческо-манекенное.

И ничего-то читатель не узнает о философии жизни тех зверей. Вот что обидно.

Однажды, отчаявшись, я вынужден был написать книгу «Конь и человек». Это – научно-популярная работа для писателей, да и для заинтересованных читателей тоже. Конечно же, ни одно издательство не возьмётся выпустить её в свет. Да и на «Сайте Александра Торопцева» она не пользуется огромным спросом. Читают некоторые, может быть, даже и писатели. Но мне надоела игра писателей с лошадью, и я написал-составил эту работу. Снял с себя ответственность.

В наши дни любому человеку можно найти в интернете замечательные книги из мира животных и мира растений. Это – не 50 лет назад, когда нужно было избегаться по букам в поисках, например, книг Акимушкина или Брема, или того же Сабанеева.

Но нет! Не хотят писатели читать. Самообразование не для них. Они же пишут.

 

Где искать сказку? (Сказка за окном)

Сказку нужно искать везде: и в реальном, и в ирреальном, и в неопознанных пока тайнах природы и человека, и в книжных мирах, особенно, в мифах и легендах народов мира.

Казалось бы, и здесь ничего нового я не сказал, и всем сказочникам Земного шара это известно с давних пор. Но почему-то так: сказочников много, а современной, хорошей, запоминающейся сказки нет. Сказки из нашей жизни, из наших окон.

А что значит современной сказки? – Это значит, что сказка должна отражать реалии и ирреалии нашего мира, какой бы фантастической сказка не была. Более того, в идеале сказка должна быть «народной», характерной для того или иного народа и племени, и даже области, и даже района, и даже двора, улицы.

В сказках, начинающихся словами «В некотором царстве, в некотором государстве», как это ни странно, локального, конкретного было очень много, и, на мой взгляд, именно поэтому те, стародавние, сказки остаются с нами. Они – воистину живые! Я уж не говорю про авторские сказки великие классиков, того же Гофмана, например, или нашего Бажова.

Да, предыдущий абзац нуждается в обосновании – для этого и нужны нам беседы.

Главное, нужно помнить, что изобретенный тобой сказочный мир, пусть самый что ни на есть придуманный, и твои герои точно соответствовали реалиями твоей же системы сказочных координат, созданной, повторюсь, на реалиях и ирреалиях современной жизни. Только в этом случае читатель тебе поверит. Только в этом случае ты чему-то читателя.

Между прочим, это касается и тех «крутых реалистов» (от сказки отойдём в беллетристику), кто в своих произведениях пишет, якобы, сценки из жизни, так, мол, было на самом деле. Может быть, оно так и было, да только я не верю в эту «былку», а, значит, автор что-то сделал не так, вывел своих героев за пределы «реальной системы координат», не придумав при этом новую для них систему, да не координат, а жизни.

 

Произведения из истории России и Малой Родины

Ах, сколько в наши дни такой бумажно-картонной продукции лежит на прилавках магазинов! И как только авторы не затуманивают нашу историю в своих переполненных приключенческими наворотами опусах! Ах, как давно я не встречал на прилавках магазинов книг типа «Князь Серебряный» великого А. К. Толстого!

И всё с восклицательным знаком.

Не понимаю, почему авторы с чистыми помыслами, мечтающие поведать согражданам, например, о той же Гражданской войне в России, не могут обойтись без надуманных приключений? – Не понимаю. Если кто-то решит освоить эту бумажно-книжную продукцию, особенно адресованную детям и подросткам, то он просто ужаснется: сколько в России тех времен было золота, сколько кладов оставили и белые, и красные в потаённых местах! Сколько бестолковых приключений было у тех и у других, прятавших драгоценности Российской империи и её отдельных граждан, и, главное, у наших современников, решивших отправиться на поиски этих бесчисленных кладов.

Прочитав все эти, с позволения сказать, книги, люди ничего не узнают о самой страшной беде нашего народа, о Гражданской войне (далее ГВ).

Совсем уж озлившись, я собрал Библиографию «Гражданская война». В первую часть этой работы я включил лучшие литературные произведения о ГВ в России, а во второй, что важно, - шедевры мировой истории, отражающие ГВ от «Шицзин», «Махабхараты», Троянского цикла… до Уильяма Фолкнера и Констанции де ла Мора («Вместо роскоши»).

В скором времени я выложу эту работу на Сайте. Но, уверен, подавляющее большинство писателей, желающих написать интересную, но серьезную работу о нашей ГВ, не будут осваивать этот материал. Не будут!

Потому что освоить хотя бы на треть книги из библиографии «Гражданская война» – это большой труд. И кто-то может задать мне вопрос: «А не отпугнет ли такой объём молодых талантливых авторов от важной темы?»

На что я отвечаю слегка грубо: «Если человек талантливый, то он будет «изучать матчасть». Если не будет изучать, то талантом он обделен, человеческим и писательским».

 

Научно-популярная литература

Еще лет пятнадцать назад на полках книжных магазинов было очень мало научно-популярной литературы, особенно касающейся естественно-научных дисциплин.

Потом она стала появляться, заметно уступая шедеврам XX века, прошлых веков и тысячелетий. Я даже решил написать книгу «Научно-популярно о научно-популярной литературе», естественно, снабдив её библиографией.

Уверен, что самомнение писателей не даст им возможности освоить и этот материал. К великому моему сожалению.

Недавно в интернете я наткнулся на заголовок: «Семь лучших научно-популярных книг». Поинтересовался. Оказывается, из семи книг – четыре работы Перельмана Я. И. Но я уверен в том, что, если бы авторы этого списка знали и научно-популярную литературу, и гениев этого жанра (многоступенчатого, следует помнить, от познавательной литературы до пропедевтики, толкований и экзегезы), то они бы не включили в эту «семерку» ни одного современного автора по самым разным дисциплинам, по самых разным (я их насчитал семь) ступеням научпопа. Да простят меня истинно преданные этому делу люди. И я готов покаяться и попросить прощения у таковых авторов, если они все-таки есть.

Пока же я вижу сногсшибательные рекламы эти книг.

 

Сократ. «Цифра». Научно-технический прогресс.

Для русскоязычного человечества в целом, а для русскоязычных детей в особенности, эта тема всегда была, есть и будет одной из главных и в образовательном, и в воспитательном процессах. И мне очень жаль тех людей не взрослого возраста, которых мы с введением ЕГЭ пытались заразить вирусом прагматического мышления. Почему пытались? – Потому что наш народ отличается от многих, ныне живущих народов мира доминирующим образно-интуитивным мышлением, которое вытравить из нас невозможно. Да, сильное у нас и системное мышление. Об этом, в частности, говорят и огромные достижения россиян в научно-техническом, взрывном, необходимо подчеркнуть, прогрессе в предыдущие 150-180 лет. И совсем уж слабое в нас теплится прагматическое мышление.

Но причём тут литература о детях для детей и взрослых? Причём тут Сократ и зачатая им «цифра»? Зачем морочить головы светлым детским писателям этими рассуждениями, да беседами?

Начнём с великого грека (если не величайшего). Во-первых, у него есть искренние, смелые мысли о воспитании и образовании подрастающего поколения, не потерявшие своего значения и в наши дни, хотя, следует напомнить, далеко не всем они могут понравиться. Особенно людям со слишком доверчивым и восторженным отношением к … демократии. Да-да, именно так. Сократ-демократ может даже разозлить своими откровениями современных демократов.

Но оставим эту тему, о которой подробнее написано в моей книге «Вершина Сократа». Сейчас нас интересует самое главное, на мой взгляд, достижение великого грека – его майевтика, то есть роды души, то есть начало начал «цифры», которую современные спецы превратили в обыкновенные счёты, или быстродействующий «Феликс» («Феликс» — самый распространённый в СССР арифмометр. Назван в честь Феликса Дзержинского. Выпускался с 1929 по 1978 годы общим тиражом несколько миллионов машин). Конечно же, человечество проделало огромный путь от абака до компьютеров наших дней. При этом думать и мыслить образами, и тяготеть к интуитивным прорывам оно пока не разучилось, хотя «цифра» упрямо ведёт к этому бездумному потребительскому отношению к Знаниям, к бездумной Информации, но не к Мысли, которую и призвана была рожать майевтика Сократа и его «я знаю, что ничего не знаю».

И я уверен в том, что любое произведение, написанное для русскоязычного детства, должно, просто обязано будить в человеке невзрослого возраста желание думать, настраивать его на поиск своих Мыслей, а не бездумно потреблять наработанное до него.

Именно такое отношение к строке, к своим героям и читателям является залогом будущего прогресса.

И делать это можно и нужно в самых разных жанрах, в самых разных произведениях. И это – сложнейшая задача писателей детства.

 

Фантастика (мировые шедевры и современные произведения)

И эту важнейшую тему невозможно обсуждать, игнорируя достижениями фантастов хотя бы XIX-XX вв. Да, они были людьми талантливыми, но как много они познавали прежде, чем сесть за письменный стол! Вспомним только один пример Жюля Верна, у которого есть «История великих путешествий. В трех книгах». А как хорошо он знал инженерное дело!..

А сейчас фантастику могут писать люди даже без высшего образования, со школьными маленькими троечками с большими минусами. И не из-за лени ли своей они изобрели странные жанры «фэнтези», хоррор и т.д.?!

В любом случае так называемая массовая литература, куда входят и другие модные сейчас жанры бумажно-картонной продукции, наносят вред и любому читателю, и любому государству в целом. Я в этом убежден.

Но как отстаивают бумажно-картонную продукцию некоторые молодые люди!

 

Выбор жизненного пути

Я знал трёх человек, незнакомых друг с другом, которые в один голос говорили: «Я заболел Северами еще в детстве, посмотрев фильм «Чук и Гек», и сразу после армии (а кто-то после окончания ВУЗа) уехал туда работать». Они прожили на Северах не одно десятилетие, счастливые и обеспеченные люди.

Яркий пример «производственного романа», главной целью которого и являлось привлечение граждан к тем или иным профессиям. Аркадий Гайдар помог людям выбрать свою дорогу в жизни.

Но много ли у нас таких произведений? – Не так много. Потому что для такой работы необходимо не только знать предмет, но еще обладать величайшей способностью увлекательно и просто рассказывать детям о той или иной профессии.

 

Ненормативная лексика в художественном произведении для детей

Я принадлежу к людям, которые категорически отрицают использование ненормативной лексики в любых литературных произведениях и в театре. А уж в детской литературе за это можно и на зону отправлять.

На эту тему у меня есть небольшая работа «Самое матное слово». Большего сказать не могу, да и не хочется говорить и переливать из пустого в порожнее.

Но тема есть!

 

Возраст читателя и структура художественного произведения

И на эту тему у меня есть большая статья, заканчивающаяся двумерной матрицей. В статье много примеров, ярких, талантливых, обосновывающих все мои утверждения. (См. Сайт Александра Торопцева. Вход бесплатный – выход по желанию).

Но и в этом вопросе мне противостоит наше писательское «Не замай». Однажды в подмосковном знатном городе мне разрешили провести семинар на эту тему. Времени на подготовку было много, я заранее сказал организаторам и некоторым руководителям подмосковных Лито: «Если присутствующие на семинаре прочитают мою работу, тогда я приеду. И разговор будет конкретным».

«Конечно, конечно все они прочитают!» - чуть ли не в один голос сказали все, а некоторые руководители Лито пошли дальше: «Да мы и сами почитаем, это же так важно!»

Я, не растерявший в ворохе лет романтическое отношения к людям, поверил. И месяца полтора ждал, очень радостный, этого семинара.

Но уж после первых минут в зале я понял, что никто к моей работе не притронулся. Никто!

Обижаться? – Нет, возраст не тот.

Но как-то нужно было реагировать на произведения участников, которые и приехали-то в тот город только для того, чтобы щегольнуть своими текстами. А щеголять-то было нечем!

Подобное отношение к подготовительной писательской работе меня удручает. Да, гениям можно не волноваться, на то они и гении, на то им и даровано мощное образно-интуитивное мышление, которое позволяет абсолютно точно угадывать все составляющие своего произведения. Но писать хочется не только гениям и даже не только людям талантливым, а просто способным хоть что-то написать детям. А вот им-то необходима «предписательская» подготовка, а затем предварительное обдумывание и структуры своего произведения, и всех средства и способов подачи истории для людей невзрослого возраста.

Об этом можно было и не говорить, но, буквально, несколько часов назад я об этом писал одной студентке, которая ни о чём вышесказанном не думала. Просто писала, как ей хочется, о бабушке, о себе, о своём братике и т.д. Не продуманы сюжеты, не определен главный читатель и далее по списку. Даже докладные нотки в тексте для … не понятно, правда, для кого.

 

Женский портрет в произведениях классиков литературы

Портрет, личностные качества героев и персонажей – и это всем известно – являются одной из важнейших составляющих литературного произведения. А уж женский портрет, в особенности. В наше быстрое время писатели не имеют возможности дотошно живописать занимающие большой объём портреты, как это было в Золотом веке. Между прочим, уже и тогда мастера умели обходиться двумя-тремя портретными фразами, а сейчас это должно стать правилом.

Недавно я объявил студентам задание: «Либо самим написать портреты женщин, девушек, девчонок, либо вспомнить портреты классиков».

На «портретном» семинаре я обязательно зачитаю несколько абзацев из произведений Н. С. Лескова, который, так мне кажется, написал самый многогранный портрет русской женщины, внешний и внутренний, личностный. В моём «собрании женских портретов Лескова» (более 40 а. л.) их много.

И здесь то же самое сомнение: выполнят ли студенты (хотя бы часть из них) задание, зачитают ли они хотя бы уж по одному полюбившемуся им портрету? Поучатся ли в этой работе?

Сомнения, сомнения. Они накатываются на меня перед каждым семинаром и после каждого семинара.

(Семинар на эту тему мы провели. И как я радовался, какие женские чудесные портреты из произведений поэтом и прозаиков я услышал в тот день! Вот бы и самим так живописать женщин, девушек, барышень, девочек).

 

Литература о спорте

Всех на Земном шаре издателей интересуют только победители, чемпионы Олимпийских игр, чемпионы мира, Европы, в худшем случае – чемпионы своих стран.

Таких людей даже среди спортсменов-профессионалов единицы из тысяч. А есть еще спортсмены-любители, спортсмены областных и даже районных масштабов. Это тоже сильные люди. Часто они добиваются в основных профессиях больших успехов, в чём, конечно же, им помогает физическая подготовка, то есть тот самый любительский, массовый спорт.

Надо об этом писать? – Конечно же, надо. Только вот с публикациями и изданиям книг с такими героями дела очень плохие.

Но в литературе о спорте, о других видах деятельности, в которых человек одерживает свои главные победы в молодом возрасте, есть и другие подводные камни.

Об этом в следующем очерке.

 

Опасно побеждать!

Иной раз, вспоминая кумиров советского спорта 1950-1980 гг., я забредаю в интернет и читаю статьи о них. Как много радости они дарили взрослым и детям, какие они были … цельные, на вид крепкие и не только физически, но и личностно: посмотри их фотографии победных лет!

И вдруг один из них спился, другой попал в тюрьму, третий переругался со всеми и подался в бомжи… Сколько сломанных судеб. Нужно ли кого-то винить в этом, кроме самих спортсменов? Да, нет, конечно же. Сами они виноваты в своих бедах.

Но можно ли писателям как-то помочь этим сильным людям, чемпионам, рекордсменам – победителям?

Конечно же, я отвечаю на этот вопрос положительно. Можно и нужно! Только – как? – Писать 12-15 летним будущим чемпионам душещипательные рассказы об их будущем? Но читать такую литературу они не будут. Они же все уверены в том, что чаша сия их минует, что они будут побеждать всю свою жизнь. Кроме того, и читать-то им некогда: тренировки, школа, тренировки, соревнования, победы, победы – слава.

Слава любит сильных, талантливых и удачливых, иной раз она гладит по головке терпеливых и упорных. Она любит людей на взлете и не обязана всю жизнь держать кумиров в своём ореоле.

Вот задача-то!

Кроме сведений о бывших чемпионах и рекордсменов в интернете и в других СМИ я не видел ни одного произведения о том, как падали на дно некоторые кумиры моего детства, моей юности и молодости.

Да и нужно ли писать о них, тем более для тех, кто начинает свой жизненный путь с победы и рекордов?

 

Молодые и старые

Проблема вечная и хорошо освещенная в исторической и философской литературе.

В нашем случае она еще и раздваивается. С одной стороны, это проблема отцов и детей, а с другой стороны, проблема, чисто писательская. Новые времена, изменение скоростей жизненной броунады, научно-технический прогресс и т.д. меняют и краски жизни, и звуки, и ритмы, и внешние атрибуты. И рождаются новые формы и средства писательского самовыражения. И с этим ничего нельзя поделать. И пусть молодые идут, и красиво пусть они идут. «Молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почёт».

Но всё дело в том, что человек-то, как некая система ценностей, остается все таким же, каким он был во времена наскальной живописи и даже раньше. Времена меняются, но человек остается. И его не могут принципиально изменить никакие модные побрякушки, как в жизни, так и в искусстве, так и в литературе.

И тяга к прекрасному ему была свойственна всегда, и так будет во веки веков. И очень многие слишком смелые сокрушители устоявшихся основ с годами осознают свои глупые детские ошибки. Да, бывает и наоборот, кто-то может возразить, вспомнив творческий опыт того же Босха, который в начале пути довлел к реализму, но позже вдруг вырвался из него. Все верно, вырвался, но я смею утверждать, что его поздняя живопись не смогла бы родиться и потрясти мир кривозеркальем, если бы он не овладел секретами реалистического письма. Это был крик души, протест мудрого человека. Кривозеркалье для таких гениев является, прежде всего, средством, а не целью. «Демон поверженный» Врубеля, «Котлован» Андрея Платонова…

Иногда в ракурсе этой темы я вспоминаю историю Дедала и Икара, слегка интерпретируя её. Дедал смастерил дельтапланы и сказал Икару: «Лети следом за мной и ни в коем случае не уходи с моего курса. Ты пока не знаешь о коварстве воздушных потоков, которые могут сбросить тебя в море». Но сын пренебрег советом отца, и все мы знаем, что с ним случилось.

Реализм в искусстве и в литературе это – те же самые знания жизни во всех её множественных измерениях, которые куда коварнее воздушных потоков.

Люди-то взрослые это понимают, почти все. Люди молодые это не понимают. Почти все.

Это – одна проблема. Но в этой теме, как и во многих других, проблемных разветвлений много.

Недавно по ТВ транслировали фильм «Дед». Не могу сказать, что он мне понравился. Почему же? – Потому что сначала автор сценария, а затем и режиссер поставили перед собой сверхзадачу, гнусную, на мой личной взгляд. И задачу они эту не выполнили, вот что обидно. Почему же я так считаю? Дед – главный герой фильма, совершил какой-то проступок, а то и преступление (да, преступление, что там говорить!) воспользовавшись документами погибшего солдата и вернувшись после войны … по сути на место погибшего. И жил он хорошо. Был достойным учителем, все его уважали. Искупил он свою вину? Лично я не уверен в этом. Когда же, его «внучка» узнала о подделке, он бросил фразу, что, мол, вам такое не пережить, что пережили мы в те страшные годы войны. Э-э, нет. Так дело не пойдёт. Оправдываться даже солдату ВОВ, совершившему подлог и прожившему чужую жизнь, не гоже. – Или гоже?

Второй, пожалуй, самый важный для детской литературы сюжет.

Капитан, воевавший в горячих точках, вдруг, может быть, и случайно, убивает молодого солдатика, «внука» того самого деда. Из армии убийцу уволили, дело закрыли. И не было бы фильма, если бы к деду не пришел сослуживец убитого и не рассказал всю правду о нём.

Дед, а лучше все-таки «дед», решил восстановить справедливость и стал искать бывшего капитана. Нашёл. Поговорил с ним, как солдат с солдатом. Убивать не стал, хотя и мог.

Душещипательный сюжет меня не заинтересовал. Но вот откровения капитана перед дулом пистолета напрягли.

Капитан говорил о том, что в армию стали призывать … наших, между прочим, детей и внуков, которых мы, надо в этом признаться всем нам, избаловали, заразили вирусом безнаказанности, страшной для любого государства аморфности… и т.д.

Вспомните Комитет солдатских матерей! Да, они что-то сделали для государства, но вреда они нанесли куда больше. Армия – есть армия. Не воспитали детей – вы сами и виноваты. А мы обязаны налаживать дисциплину в армии. А не воспитывать не до воспитанных ваших деток. Позиция.

У матерей своя позиция. У «деда» своя позиция: вы, офицеры, мол, должны воспитать наших детей.

Скажу честно, раньше так и было! Уходит в армию хулиганистый мальчишка – приходит из армии мужчина. А, помнится, некоторых из моего поколения (1945-1959 гг. рождения) армия спасала от тюрем, давала им возможность послужить Родине офицерами. И ведь служили! И не посрамили честь русского офицерства. Примеров у меня много.

Кому воспитывать – проблема, важнейшая в наши дни. (Об этом я здесь уже писал).

Конечно же, капитана-убийцу оправдать невозможно. Но проблема-то не только в нём. А как эта проблему отражать в произведениях для детей, да и для взрослых тоже?

О Дедале и Икаре я еще вспомню ниже.

По следам и сравнительные анализы

У каждого человека после прочтения того или иного произведения остается след в душе. А уж у писателя – тем более. Почему нравится? Почему не нравится? Что мне, писателю, дало это произведение?

Этот «душевный след» имеет различную степень затухания. Одно произведение остается в душе навсегда, другое – быстро забывается. Но и в том, и в другом случаях будущему писателю очень полезно запечатлеть этот след в своём сочинении: ощущения, эмоции, то, что мальчишки и девчонки произносят в искреннем волнении по тому или иному случаю: «Вот это да!»

Для подобной работы лучше всего подходит жанр эссе. В конце концов, любое прочитанное произведение обогащает читателя, пусть и книжным, но опытом.

Но эссе – не единственная форма для данной работы. Стихотворение, рассказ, новелла, миниатюра, мысли в строку, дзуйхицу, в конце концов… Хороша эта работа еще и тем, что она дисциплинирует писателя, приучает его относиться к шедеврам мировой литературы как к своим личным учителям и помощникам.

Для того, чтобы оставить свой след в строке, совсем не обязательно читать объёмные, многослойные романы. Для начала можно делать так: прочитал, например, рассказ Андрея Платонова «Ещё мама» и максимум через два-три дня садись за компьютер и пиши свой «след».

Пишут, однако. Но самые активные и неравнодушные к учебе.

Пейзажная лирика в произведениях о детях детям и взрослым

Я часто повторяю на разных семинарах, что русскому писателю без пейзажной лирики один путь – в некуда. В XIX-XX вв. об этом можно было и не говорить, но современные писатели всё чаще и чаще забывают о пейзаже, не чувствуют ни его философии жизни, ни эстетической прелести.

А уж детские писатели зачастую слишком увлекаются сюжетами, приключениями и т.д., даже не думая о том, о чём говорили еще древние китайцы: «Земля – корень всех существ, прекрасных и безобразных». Земля, территория, на которой живут взрослые и дети, оказывает огромное влияние на формирование всего нашего, русского, «человеческого, слишком человеческого», или по Н. С. Лескову «человечкиного».

Да, времена толстовского дуба ушли. Да, в детской литературе очень опасно увлекаться долгими описаниями уникальной красоты русской природы. Нужна ёмкая, но краткая, яркая, но не пафосная, мудрая, но без намека на педагогическое давление пейзажная строка. Нужен писательский восторг, переданный в строке, обращенной к детям.

Но так уж ли нужна пейзажная лирика в наше время «цифры»? В конце 1950-х я услышал песню (Сергея Крутова), которая начиналась так:

 

Нам электричество пахать и сеять будет
Нам электричество из недров всё добудет
Тогда мы с вами будем жить да поживать.
Пить, сладко кушать и на кнопки нажимать.

Тогда появятся на свет электроворы.
Нас не спасут от них электропрокуроры.
Ловить их будут электромусора.
И отправлять в электролагеря.

 

А «цифра» - это даже не электричество в понимании. Это – всемогущие счёты, хоть и примитивные, мало чем по сути отличающиеся от абак, но все же всемогущие счеты, которые могут делать всё, заменить всё, «оцифробезобразить» весь наш мир, в котором пейзажная лирика будет абсолютно ненужной, как и образы, и интуитивные прорывы.

Обидно, всё меньше и меньше детских писателей страдают пейзажами. Как будто мечты электроманов и цифроманов уже сбылись.

 

Начало художественного произведения и растущее напряжение строки

Очень часто на разных семинарах я пытался организовать работу над началом рассказа, которое есть даже не полдела, а три четвертых дела.

Но нет, поговорим и забудем, и начинаем писать рассказ невнятно, без напора, без намека на интригу, без яркой первой фразы. Частенько бывает и так: человек начинает читать рассказ (а то и стихотворение), я вижу по глазам присутствующих равнодушие или даже скуку. И вдруг вот оно – начало: либо абзац, либо строфа, а то и реплика или строка в стихотворении.

И аудитория просыпается.

Во время обсуждения предлагаю – начни с этого, лучше будет, согласен?

- Да, согласен, - слышу робкий ответ.

Робкий потому, что жалко автору отбрасывать написанное в «своём» начале.

- А ты и не выбрасывай, ты встать это, для тебя очень важное, в середину рассказа.

Со стихами сложнее. Но и поэты часто соглашаются со мной.

С напряжением тоже соглашаются многие, даже поэты. У них частенько бывает и так: поймал первую строфу, обрадовался и пошел крутить строки и строфы вокруг неё, не понимания, что энергия с каждой строкой затухает и затухает. Иной раз кому-то удается вытащить стихотворение последней строкой, а то и строфой, но что делать с остальными строками и строфами?

Эти и другие, чисто технические проблемы лучше всего обсуждать после чтения текстов.

 

Темы, которые лучше осмыслять в процессе обсуждения того или иного произведения студента»

Пространство, Время и времена, интонация, рассказчик (!), многоплановость литературного произведения с ребенком в главной роли, другие художественные средства…

 

Ведущие и ведомые (авторитеты и остальные)

В любом обществе, в любом коллективе есть ведущие и ведомые. Но можно ли писателю быть ведомым? И бродить по открытым «ведущими» колеям, то есть средствам и методам подачи материала, а то и перерабатывать, а то и клонировать сюжеты и даже подстраиваться под строку гениев? Я считаю это занятие постыдным. Хотя ведомых писателей в наше время стало ну очень много! И некоторые из них на слуху и на виду, и даже престижные премии и награды получают, слепо следуя в фарватерах ведущих.

Это – одна проблема, чисто творческая.

Еще одна проблема. Подчеркиваю, не только в детской литературе. В жизни любого людского коллектива сосуществуют очень разные люди. Ведомые по личностному складу. Ведомые в силу сложившихся обстоятельств. Скажем, пришёл в класс новенький, пришёл в лабораторию выпускник ВУЗа и т.д. ведущий по внутреннему складу, по знаниям, в конце концов, физически и духовно сильный человек. И мудрый к тому же. Но как ему вести себя в новом коллективе? Лезть на рожон? Доказывать с первых же дней своё превосходство, подчеркиваю, в сложившемся коллективе? Опасное это занятие. Хотя, конечно же, со временем … А, что со временем? Разве ведущий всегда выше всех? Разве ведомый не имеет право и, главное, внутренней силы стать ведущим? Разве мало примеров из жизни, которые доказывают, что частенько обстоятельства делают из какого-то, простите, слабака ведущего?

Не могу не привести один, на мой взгляд, очень яркий пример.

Когда-то я работал грузчиком в ГУМе, в Отделе культтоваров, в секции радиотоваров. Познакомился там с очень интересными и, на мой взгляд, яркими людьми, которых я и описал в повести «Год ГУМа». Как-то везли мы товар в секцию. И вдруг я увидел высокого, в декроновом, в те годы очень модном, костюме, в рубашке финской фирмы «Тиклас», в югославских корах – такие туфли, да и декроновый костюм, да и финскую нейлоновую рубашку, купить можно было только в «двухсотой» секции для иностранцев, куда, естественно, простой советский человек, даже с бабками, входа не имел. Нам, грузчикам, иной раз выпадало такое счастье. Я, в частности, купил там по случаю, тренировочный костюм – «олимпийку», в те годы дефицит дефицитов. Но речь не об этом.

- О, видишь, хлюст канает! – сказал мне не без зависти мой напарник. – Заместитель директора ГУМа. Смотри, как на него наши телки пялятся!

А, действительно, все девчонки-продавщицы разных товаров были, буквально, загипнотизированы этим хлюстом. А уж он-то, высокий, красивый, с модной прической и сам весь такой модный, вышагивал гордо по линиям самого большого в стране магазина, и всем своим гордым видом демонстрировал своё превосходство над всеми нами: покупателями, грузчиками, продавщицами. Вы – быдло. Я здесь главный. Ярко выраженный ведущий.

Прошло лет пять.

Мой друг детства, кантовался на вольном поселении, и каким-то образом получил отпуск, и приехал домой «на побывку». Как ему это удалось, не знаю. Но статья у него была очень строгая. Естественно, я прибежал к нему, выпили, закусили, родители оставили нас в большой комнате, ушли на кухню, и мы разговорились. Память-то у него была цепкая, и он вдруг вспомнил мой рассказ о заместителе директора ГУМа, и ошарашил меня.

- С ним еще в пересылке (пересыльной тюрьме) такое сделали, что врагу не пожелаешь. А ты такое о нём говорил! Так-то, Саня. Тюрьма проверяет на вшивость даже очень с виду гордых и сильных.

Этот разговор я запомнил крепко. Более того, жизнь постоянно подбрасывала мне разные истории с ведущими и ведомыми. Вот он ведущий, и вдруг превращается в ведомого. И наоборот.

Проблема для детского писателя? – Еще какая проблема!

Задача-то у нас – сложнейшая! Нам надо очень аккуратно рассказывать разные интересные, увлекательные, житейские истории, которые помогут главным нашим читателям разобраться в себе самих, сделают и ведущих, и ведомых сильнее, выработают у них иммунитет от разных житейских раздражителей-вирусов.

Разве не так? – Так, так. Другое дело, писать такие рассказы сверх сложно.

 

Двойственная природа человека

Из квантовой физики известно, что свет одновременно обладает свойствами непрерывных электромагнитных волн и дискретных фотонов. Это – так называемая двойственная природа света.

Но и человек обладает двойственной природой, что можно выразить следующей формулой: несмотря на то, что в людях гораздо больше общего, чем частного, каждый человек, тем не менее, индивидуален, уникален. Человек в себе – корпускула, человек в обществе – волна.

Для любого писателя, рискнувшего осмыслить ребенка в себе и в жизни, важно не просто понимать, знать и, главное, чувствовать двойственную природы человека не взрослого возраста, но и динамику «взаимоотношений» индивидуального, личностного, и общественного в нём и вне его.

 

Упорный труд или упрямое ожидание вдохновения?

Мировая история убедительно доказывает, что подавляющее большинство крупнейших писателей, мыслителей, философов, ученых и т.д. работали пусть и не равномерно, но непрерывно и очень активно, что эта работа состояла (речь идёт о писателях) из нескольких составляющих:

- чтение и творческое осмысление произведений классиков, и не только классиков;

- сочинение собственных текстов;

- кропотливая редактура собственных текстов;

- участие в творческих диспутах с крупнейшими авторами-современниками. Известно с давних пор: если в каком-либо интервале пространственно-временного поля появлялись три поэта, или три прозаика, или драматурга, или мыслителя, то они обязательно находили друг друга, регулярно собирались вместе и обсуждали (по принципам семинаров Литературного института им. А. М. Горького, между прочим) свои произведения, а также дискутировали на самые разные творческие проблемы. Читай об этом в книге А. П. Торопцева «Педагогика гениев» на «Сайте Александра Торопцева». Там приведено множество примеров «семинарного дела» в мировой литературе.

Повторяю, практически все крупнейшие писатели, мыслители и философы предыдущих 3-5 тысячелетий работали постоянно и в очень напряженном режиме. Еще и поэтому они смогли сотворить свои чудеса.

Коротко об «эффекте воронки», о котором мне как-то в разговоре сказал В. Т. Стоянцев, математик, мой двоюродный брат. Человек, начинающий заниматься какой-то проблемой, находится на самом краю невидимой, но существующей воронки. Если перестает работать – вылетает из неё. Если долго и упорно работает, то воронка втягивает его в центр, где и находится суть того, что он ищет. Более того, она, воронка, как бы высвечивает для ищущего какие-то важнейшие детали, как бы ведет его к цели.

На личном опыте убедился в чудодейственном эффекте этой странной «воронки».

 

Работа на заказ

Домашние задания и служат этому делу, приучая молодых людей работать на заказ. Но многие студенты пишут только интересными им темы.

Особенно, это касается поэтов.

Ну никак они не хотят понять, что многие гении работали на заказ, что «Шахнаме» на одном вдохновении не напишешь.

У меня даже мысль такая только что (01.01.2022) родилась: а не составить ли список шедевров мировой литературы, написанных на заказ, и их авторов. Большой получится список!

Нужно помнить еще о том, что кроме «внешних» заказов, есть еще и внутренняя потребность сильных людей написать нечто объёмное, сложное, требующее и таланта, и знаний, и терпения, и нервных перегрузок, и много-много времени. Держать себя в тонусе в процессе подобных работ, мягко говоря, непросто. А уж если ты не приучил себя к творческому долготерпению, то с любой большой работой тебе не справиться.

 

Самая тяжкая для человека работа

Догонять самого себя. Не сделал что-то сегодня, завтра будет два дела, послезавтра – три.

И эта истина всем известна, но далеко не все помнят о неё.

И, главное для нас, писателей детства, - как донести до человека невзрослого возраста эту мысль? – Донести-то её можно, но, вот в чём беда, никто из потенциальных читателей произведения на эту тему, пусть и сокрытую в увлекательных сюжетах и приключений героев, не воспользуется ею. И вылетит она из головы мгновенно, и побежит наш читатель на улицу или к своему другу-интернету.

А писать-то надо, а не писать-то об этом – грех тяжкий.

 

Три типа мышления

В любом человеке, обществе, государстве сосуществуют, взаимно влияя друг на друга, три типа мышления: прагматический, системный и образно-интуитивный. При этом, как правило, один из типов мышления превалирует, а то и доминирует. В Японии превалирует системное мышление, В Поднебесной - образно-интуитивное. На Индостане – системное. В арабском мире – образно-интуитивное. В США доминирует прагматическое мышление. В России доминирует за явным преимуществом образно-интуитивное мышление. Это не значит, что американцы лучше или хуже японцев, или россиян. Это – качество. Причем, субстанциональное, а не акцидентное. Таких качеств у любого народа несколько. Тип мышления является одним из важнейших субстанциональных качеств. Измени это качество, и изменится народ. Можно не забрасывать территорию государства разными бомбами. Нужно изменить тип мышление народа.

Как часто я уговариваю присутствующих на семинарах: ловите образы и интуитивные взрывы в себе! Мы же русские писатели, нам без этого образно-интуитивного мышление никак не обойтись.

Смотрят-то на меня присутствующие с пониманием, а некоторые даже «поддакивают» кивками. И только!

Семейное

Некоторые писатели сооружают в своих произведениях о детях детям и взрослым этакие социально-психологические теплицы, следуя примерам дедушек и бабушек. Ни те, ни другие не хотят, чтобы жесткие реалии жизни трепали души их чад. Однажды, читая в Сокольниках свои рассказы из будущей «Книги битв», я услышал недобрый голос бабушек: «Хватит о войне читать. Мы это на собственной шкуре испытали и не хотим детей тревожить». Тоже самое они говорят и о суровых реалиях в литературе о детях. Мол, рано им головы забивать, придет время – сами всё узнают. Не тревожьте детей. И писатели не тревожат, развлекая юных читателей веселыми историями.

Но есть писатели, которые пишут жёсткие и даже жестокие истории из жизни детей, забывая о том, что мир и человек в миру прекрасны.

И это – еще одна Сцилла и Харибда писательского дела.

 

Кривая нормального распределения Гаусса

Кривую нормального распределения Карла Фридриха Гаусса (1777-1855 гг.) должны знать все люди думающие, особенно пишущие человека, общество, государство. Похоже, не знают. До сих пор не знают, вот что обидно! Многие, например, слышали расхожую когда-то мысль о том, что Орден Октябрьской революции №1 можно было вручить русской литературе XIX в. именно за моральную подготовку этого всемирного значения действа. Как не герой - так обязательно с каким-то злоумышленным ущербом. От автора к автору. От произведения к произведению. И ведь - гении! Ну не знали они, что нормальных людей в любом обществе подавляющее большинство. Что эта нормальность - очень стойкая. Что основной объем кривой нормального распределения людских масс находится в «колоколе» этой кривой, а не в «фалдах»! А это – 98% от всего населения любой страны.

Не знали этого почти все писатели XIX и XX веков, но мы-то знаем, мы-то в метро катаемся по два-четыре раза в день: там все люди нормальные. Не убийцы, не насильники, не патологические изменники, не ворюги, не бандюки.

Но почему люди творческого труда отворачиваются от этой нормальности?

Почему в Московской империи, например, писателей, разрабатывающих темы нормальных людей, всегда было мало? Пушкин, Лермонтов, Толстой А. К., Лесков, Шолохов, Шукшин, Казаков… А ведь писателей-то у нас было куда больше?

Кто в этом виноват? Цензура, цари, генсеки, президенты? Или сами писатели? А может быть, та самая русская душа, о которой мы любим говорить под настроение?

Почему нормальных людей (они ведь доминируют на всех ступенях социальной лестницы) так мало в современной литературе, в искусстве вообще?

В литературе о детях нормальных детей, конечно же, в процентном отношении куда больше. Дети всё-таки. Их обижать нельзя. Да они и не поверят в ненормальных героев, сказочных или реальных, безразлично.

Информационный потоп

Существует несколько видов опасностей.

Опасно постоянно строить. Потому что, во-первых, может закончиться строительный материал, во-вторых, можно, если материала очень много, набить руку и в этаком отупело-набитом состоянии строить всю жизнь одно и тоже, лишь бы побольше да побыстрее, в-третьих, если даже строится нечто разнообразное, например, разно этажное, избыток построенного может сыграть с увлеченным строителем роль огромного рюкзака, который замедлит, а то и остановит движение, то есть остановит жизнь, которую остановить нельзя, сделает строителя рабом построенного, этаким смотрителем, охранником, ремонтником п р о ш л о г о, в-четвертых, если даже и с этой работой строитель управится легко и у него есть средства и время продолжать строительство, то снежный ком нарастет, рюкзак увеличится, ценностей прибавится и в конце концов все созданное и построенное превратится в предмет всеобщей зависти, чернеющей с каждым вновь построенным объектом и порождающей дикую злобу не умеющих создавать, но умеющих воевать и брать.

Опасно постоянно критиковать, то есть разрушать. Потому что жизнь есть созидание жизни, и все ценное в жизни ценно именно созидательным импульсом, а если этот импульс разрушается, то разум разрушающего теряет способность хранить и развивать в себе созидающий импульс, порыв, позыв, то есть способность жить, созидая жизнь.

Опасно систематизировать, потому что чрезмерная тяга к систематизации захламляет первозданные, то есть истинные знания, взращивает над ними громадные горы знаний вторичных.

Вспомним, Будда, Лао-цзы, Сократ, Христос… были, прежде всего, первичны и не многословны, породив первозданные знания. Уже первые «систематизаторы», ученики, сказали гораздо больше, чем сказали их Учителя. Но первозданного они родили не так много, за редким исключением. Затем явились люди, которые, во-первых, продолжали на свой манер систематизировать первичное, то есть сказанное Учителями, во-вторых, систематизировать вторичные знания, создавая знания третичные. Ком разрастался с каждым поколением систематизаторов, превращаясь в огромную пирамиду знаний о знаниях. Со времен Иисуса Христа, например, эта пирамида выросла приблизительно на 60-70 слоев знаний о знаниях. Со времен Сократа, Будды и Лао-цзы на пятнадцать слоев больше. Горы продолжают расти, превращаясь в неподъемные вериги для любителей познавать и приближая человечество к страшнейшему по своим последствиям информационному потопу, который сметет на своем пути все знания, что случалось на Земном шаре не раз.

И возникает вопрос: так уж ли нужны человечеству длиннющие сериалы на ТВ, книги с продолжениями и т.д.?

 

Главный пробел

Главным пробелом большинства авторов современной ДЛ является то, что они не осмысляют ребенка во всей его многогранности, но играют с ним (игрушечная литература – не литература), обучают и воспитывают его (педагогическая литература – не литература), иной раз лечат (логопедическая литература – не литература) и очень часто увлекают его в мир примитивных иллюзий, сооружая при этом вокруг ребенка странные теплицы, внутри которых всё искусственно, безжизненно, а то и анти жизненно.

Лично я не против авторов книжной продукции. Чем бы дитя не тешилось. Но я за то, чтобы у детей с самого раннего возраста развивался вкус к русскому слову, к русской фразе, к образному мышлению, к интуитивным прозрениям.

Главными богатствами любого племени, народа, государства являются территория, народ и язык, квинтэссенцией которого является литературный, пусть не всегда письменный, но литературный язык. Нет языка, то есть литературы, нет народа, нет государства. Нет в строке превалирующего или доминирующего (в нашем случае, образно-интуитивного) мышления – нет произведения.  Именно об этом авторы современной русской ДЛ (не все, слава Богу, не все) забывают.

 

Немного о гениальных, талантливых и способных

Писатели, в том числе и те, кто искали в своих произведениях детей, для детей и взрослых, не так уж и часто призывали гениев в главные герои. Писателям более интересны люди попроще, которых гораздо больше, чем гениев и которые (я рискну заявить) оказывают (все вместе, естественно) куда более важное влияние на судьбы людей! Разве герои всем известных детских книг были гениями? Том Сойер, Гекльберри Финн, Мальчиш-Кибальчиш, Алиса, герои Фолкнера, Платонова, Гюго, Горького, Гайдара, Радия Погодина, Юрия Коваля … Между прочим, не поэтому ли дети любят сказки, что и там главными героями часто являются люди обыкновенные, которым (не потому ли?) разные волшебники даруют разные чудеса?!

Разве интересно гениям читать многотомные собрания нашумевших в предыдущее двадцатилетие приключенческих детских книг? Нет! Гениям интересно движение вглубь, в суть любой из проблем, а не обсасывание этих проблем вдоль и поперек. Гений слишком стремителен в самопознании, в познании мира в себе и себя в мире. Каждая книга для него является этапом, ступенькой, на которой долго стоять не интересно и некогда. Нужно идти вперед. Нужно познавать мир во всем его великолепии, чтобы либо открывать тайны природы и жизни людей, либо генерировать новые художественные идеи для более убедительного отображения уже известного в природе и в жизни людей.

Гении совершают открытия, которые затем увлекают талантливых людей, способных оценить по достоинству сами идеи, и, главное, их мощные возможности познания и самопознания. Образно говоря, гений – это то, что делает березу березой. Удел талантливых людей – украшать эту березу березовым. Нашел в березе суть ее – гений. Увидел в этой сути многогранную, объемную во всех измерениях уникальность, отобразил в своем произведении – талант. Смог понять и оценить дело того и другого – способный человек.

Почти все люди планеты Земля способны понять и оценить красоту природы и красоту, сотворенную людьми. Нужно только … что?

Нужно строкой своей пробуждать в людях интерес к образно-интуитивному мышлению.

 

Мода губит

Каждое крупное, даже гениальное литературное произведение с ребенком в главной или заглавной ролях отражает максимум несколько граней. И если это произведение становится модным среди читателей и писателей, либо его делают модным, то в пишущем мире тут же появляются авторы, клонирующие модное произведение. Это нормальное явление для человека обыкновенного, наносит громадный вред и ребенку, и детям, и человечеству в целом.

Яркий пример – клоны «Гарри Поттера». Каждая книга должна стать ступенькой на лестнице взросления и развития любого человека, не обязательно гения. Все клоны упомянутой книги находятся на одной ступени. Мода, созданная рекламой, обязала наших детей, читая все эти книги, топтаться на одной ступени, как минимум, год, а то и два.

Пусть взрослые смотрят до умопомрачения свои сериалы, пусть. Они ушли пришли.

Но дети – идут! А мода вынуждает их стоять на месте. Это опасно для будущего детей и государства, в котором они живут, стоя на месте годами.

 

«И я так могу!» - еще одна губительная пилюля

Действительно, этот часто внутренний и не показной позыв вынуждает писателя подражать, а то и клонировать известных мастеров.

Это опасно.

Это – опасно? Но пишут же в таком режиме бойкие авторы! И им хорошо! Значит, и так можно?

 

Ребёнок – это …

Для того, чтобы написать ребёнка, нужно хотя бы уж понять и почувствовать его многогранность. Мысль-то простая, но почему-то многие авторы современной ДЛ об этом даже не задумываются. В итоге очень часто они пишут манекенов с человеческими именами и играют с ними в манекенные игры.

Но разве можно познать все лучи и лучики шара, разве можно дать определение, объемлющее все грани этой идеи жизни – ребенка?

Конечно же, нет. Можно только искать в себе свой луч, или лучик и писать его, писать своё, своего ребенка в самых разных ситуациях: реальных, фантастических, сказочных, да хоть и фэнтезийных.

Но для более тонкого понимания своего лучика, для более внимательного отношения к нему, просто необходимо знать, понимать и чувствовать другие лучики шара, уже существующие в литературе. А для этого надо читать, читать. Читать профессионально.

И, конечно же, а, может быть, в первую очередь, - наблюдать, слушать и учиться слышать детей, обдумывать те или иные ходы детей в самых разных ситуациях.

Есть счастливые люди, обладающие прекрасной писательской памятью. Им-то хорошо! Вспомнил интересную, увлекательную, но философски значимую историю из жизни с ребенком в главной роли – садись и пиши. Может быть, не саму историю, может быть, она станет своего рода точкой опоры, стержнем твоего сюжета. Совершенно не обязательно списывать жизнь с натуры даже по памяти. Важно, чтобы в твоей строке жизнь била ключом.

 

Почему в XX-XXI веках модными стали такие жанры, как криминал-роман, хорроры, а также бесконечные циклы книг, сериалы? Полезна ли эта мода? Почему эта мода устраивает многих, в том числе и власть имущих?

Научно-технический прогресс и промышленная революция многократно увеличило производительность труда и тем самым предоставило людям несколько часов в день на разного рода развлечения и, что опасно для любого государства, на осмысления жизни вообще и своей жизни, в частности. Надеяться на всесилия конфуцианских методов воспитания граждан, находящихся на разных социальных ступенях, всегда было опасно, а в ситуации, когда у народа появилось много личного времени, опасно втройне.

Те же причины увеличили процент безработных в разных странах, что также сказывалось и сказывается на социальную прочность и стабильность.

Людей нужно было чем-то занять, нужно было дать населению самые разные игрушки массового пользования. Спорт и кинотеатры, массовая литература и всевозможные зрелища выполняли и выполняют эту роль. А еще армия по призыву и огромное количество ВУЗов, которые, например, в Советском Союзе решали, в том числе, и проблему безработицы.

Кто-то может возмутиться: ВУЗы повышают интеллектуальный уровень граждан государства. ВУЗы должны были обеспечить промышленность и сельское хозяйство квалифицированными кадрами. Ну и так далее. На эти претензии я отвечаю вопросами: сколько тысяч дипломированных педагогов и врачей выпускал тот же Советский Союз, а сейчас выпускает Российская Федерация ежегодно, и почему этих и других специалистов постоянно не хватает. Где эти выпускники?

Эту тему можно продолжать и продолжать, но, возвращаясь к главной теме, необходимо признать, что и так называемая массовая литература (и культура) призвана отвлекать людей от опасного безделия в нерабочее время.

Именно поэтому ею все довольны. Именно этим она и полезна.

Но полезна ли? – Вот в чём вопрос?!

 

Коротко о государственном иммунитете и влиянии на него того или иного литературного произведения

Осмысление практически всех тем и все проблем литературного творчества и даже конкретного произведения можно завершить упрямым вопросом: «Повышает или укрепляет это произведение государственный иммунитет, то есть способность государства противостоять внешним раздражителям и внутренним социальным и не только социальным болезням?»

Отрицательный ответ на этот вопрос в государствах с властным правлением ставит крест на том или ином произведении, которое часто используется недругами. Примером в XX веке было много, и в XXI веке они уже есть.

Но как же быть начинающему автору, который искренно верит в то, что его произведение и с литературной точки зрения достойное, и пользу принесет согражданам? Заморачиваться государственным иммунитетом и работать только на него? Или дерзать, стремиться в будущее, где его произведение может быть полезным?

Как относиться к покорным графоманам, которые пишут прозу и поэзию, прославляя власть имущих, уверенных и в себе, и в правильности избранного пути этих писателей, которые, как известно из мировой истории литературы, были всегда и везде, а некоторым из них удалось, прославляя, создать шедевры?

 

Литература о детях с ограниченными возможностями

Не так часто, но наши студенты разрабатывают и эту тему.

Здесь важно помнить о «Слепом музыканте», о главном герое которого люди тотально незрячие говорят, что, мол, он вовсе и не слепой, а зрячий. Но люди зрячие говорят, что он – слепой.

Как же и, главное, для кого писать инвалидов?

 

Знание «матчасти», то есть материальных и духовных составляющих того пространственно-временного интервала, в котором живут герои и персонажи

На днях выхватил кадр из какого-то современного сериала о первых годах 1960-х годов и увидел там спортсменку в тренировочном костюме с кофтой на длинной молнии, которые появились на такой одежде только в середине 1970-х годов. Если не позже. Казалось бы, незначительная деталь. Но одежда, обувь, другие метки времени и пространства говорят (в нашем случае читателям) не только о быте, но и обо всех других составляющих жизни, и о людях.

Как-то, уже в середине 1980 годов я услышал возмущенный голос работницы телевидения, которая вышла из большого автобуса на маленькую поляну с маленькими «инфекционными» бараками и скромно ютившимися между ними деревянными туалетам: «Как, здесь даже теплых туалетов нет?!» Туалетов там не было – был только картофель в грядках и люди-совхозники, и мы – шефы. И конечно же, была поразительная красоты русская пересеченка лесенкой. «Малые голландцы» обзавидовались бы! А нашим московским телевизионщикам теплые туалеты подавай.

А нас-то, писателей, волнуют взаимоотношения между очень-очень разными людьми, которых судьба посеяла в сентябрьскую пору в этом земном раю – для одних в телагах, да в огромных кирзачах; в этом аду без теплых туалетов – для других, джинсовых барышень, на каждой из которых импортного шмотья, если не считать разных сережек и т.д., было аккурат на годовую зарплату местного труженика совхоза. (Между прочим, иной раз между теми и другими возникали серьезные чувства). И как же тут обойтись без деталей быта? И без Природы?

 

Я пишу для себя

На семинаре 02.10.2021 года зашёл разговор со студентками, которые очень мало пишут и редко присылают мне свои работы. Две из них тут же пошли в бой: мы, мол, много пишем для себя. Я им в ответ: любая строка написанная адресована читателям. Иного быть не может. Нет, ну что Вы, именно для себя. Одна из девушек при этом раскрылась: «Я, например, пишу разные гадостные случаи с людьми, разбираюсь в этих случаях, начинаю понимать и прощаю людей». То есть совсем юная девушка берет на себя миссию священнослужителей, отпускающих грехи. Прощаю, мол, провинившихся. И совершенные ими гадости пишу только для себя.

Во как!

Студентки постарше (почему-то студенты в разговоре не участвовали, хотя и сознались, что им диспут нравится) приняли мою сторону. А вот две самые, назовём вещи своими именами, ленивые (пока), так и остались при своём мнении.

А значит, разговор нужно повторить?

А зачем молоть воду в ступе? – А как же иначе, ведь это студенты!

 

О предательстве и предателях

Это не детская тема? – Да, нет же, самая детская. Сызмальства дети должны знать, что многие великие полководцы самых разных стран (тот же Чингисхан, например), хотя и пользовались услугами предателей, но люто их ненавидели, а то и расправлялись с ними жестоко. Одна история римской Тарпеи и воинов Татия чего стоит.

Да и в жизни юных людей предательство встречается нередко, особенно, когда ты можешь кому-то перейти дорогу. Бывало и со мной такое, предавали. Причём, друзья предавали. Лично я о своих случаях из жизни писать не хочу. Друзья всё-таки. Тем более они уже покинули сей мир.

Есть в этой теме и «счастливые» моменты: предал человека, понял свою ошибку и исправил её, скажем, написав рассказ. Но как это сложно, писать, даже раскаиваясь, о собственном предательстве.

 

Сила слабых и слабость сильных

Древние китайские мыслители говорили, в частности, что побеждает слабый. Крохотное деревце одержит победу над громадным дубом.

Сильным море по колено, море таких частенько губит. А слабый пловец с опаской в воду заходит, поплавает чуток и возвращается на берег.

Слабый мальчишка покупает гантели на сбереженные деньги, которые мама ему давала на разные сладости, начинает заниматься физкультурой, еще даже не спортом, и вдруг замечает на себе настороженные взгляды тех, кто совсем недавно был сильнее. Сила духа.

Примеров-то много можно привести из жизни, да и в художественных произведениях они есть.

И эта тема кажется простой. Но почему-то молодые люди разрабатывают её не интересно и не убедительно, зато часто навязчиво, педагогично.

 

Искусство

Не единожды я слышал от того или иного студента или студентки: «Я люблю театр». Или музыку. Или живопись. Или архитектуру.

Разве это не радость для руководителя семинара?!

Частенько эти самые студенты не очень активно пишут. Поэтому я их и прошу: «Вы же любите театр, вам и компьютер в руки. Пишите!»

Сходили в театр, в консерваторию, в Третьяковку, побродили по Москве или по заповедным местам родного города. Сколько интересного можно там увидеть, услышать! Пишите, но только не отчеты, а художественные произведения. – Нет, слабО!

Почему не пишется даже любимое, родное? Почему? Ответ напрашивается грубый, а может быть, и не верный. И поэтому я его записывать не буду, надеясь, что читатель сам найдет этот жёсткий, а то и жестокий ответ.

 

Путешествия

А кто-то говорит: «Ах, как я люблю путешествовать и познавать мир! Я уже побывала …. - далее следует перечень стран и государств. – Я там так много узнала, так много всего повидала, на всю жизнь впечатлений хватит! Обязательно буду писать об этом, и путешествовать, путешествовать…»

А что мне остается делать? – Просить студента написать о своих впечатлениях, о людях, о событиях. Казалось бы, чего проще: путешествуешь, познаешь, радуешься – и излагаешь свои радости и печали в строке. Но нет. Строка-то иной раз есть, да прозы нет, нет литературного произведения, пусть совсем крохотного. Нет для нас главного.

Почему же?

Потому что, практически, все современные молодые люди, называющие себя путешественниками, таковыми не являются. Имя им – экскурсанты. Между этими двумя понятиями разница принципиальная.

Однажды очень умный человек, выпускник престижного ВУЗа, бизнесмен средней руки посетовал, что, мол, трудно у него идут дела в Поднебесной. О, это разговор особый. Это дело непростое, понравиться людям великой страны, особенно после, мягко говоря, недипломатичного отношения к этой стране одного из наших руководителей 60-ти летней давности. И не только поэтому. Китай – многоликая держава во всех отношениях. В одном регионе там, например, чтят Конфуция, в другом – Лао цзы, в третьем – буддизм и т.д. И прежде чем ехать в тот или иной регион, следует изучить его вдоль и «впоперек», как говаривал незабвенный Н. С. Лесков. Нравы, обычаи, религиозные приоритеты и т.д.

Я так и сказал этому умному человеку. Он почему-то на меня обиделся, и вот уже четверть века мы с ним не встречаемся.

Но это – бизнес. Пусть они сами разбираются.

А тут писательское дело, нам надо научить наших студентов и всех прихожан семинара «смотреть в корень», да не в корень, а в души людей, в души тех стран, которые они посещают. Да-да, если у пылинки есть душа (Древняя Индия), то уж у страны-то она тоже есть. А как же её прочувствовать? – Слушать примитивные россказни экскурсоводов? Э-э, нет! Они писателю в этом деле не помощники.

Сначала – чтение источников (и только источников!), затем – чтение мемуарной литературы (те же воспоминания путешественников прошлого), затем – чтение книг мудрых авторов об этих странах (таких авторов, к счастью, не мало), а уж потом – покупай билет. И никакие тебе гиды и экскурсоводы не понадобятся.

А дети, дети! Ходи по улицам чужих городов и высматривай, высматривай детей. И думай. И сочиняй рассказы о них, но только с учетом познанного тобой об этой стране.

Только на это нужно время, трудолюбие и огонь в душе. О писательском таланте я уж и не говорю.

 

Суровое, жёсткое, жестокое в литературе о детях детям и взрослым

Авторам, пишущим для детей, необходимо помнить о возрасте читателя. Скажем, детям до 5 летнего возраста вряд ли стоит писать о суровой жизни. Жёсткое и жестокое – тем более. Но 5-7 летний человек, особенно не обихоженный судьбой, случайно подсмотревший те или иные проявления суровости, жёсткости и даже жестокости по отношению к ребенку, даже ему незнакомому, имеет право … стоп! – право-то он имеет прочесть или прослушать в мамином или бабушкином исполнении короткий рассказ о превратностях жизни, но финалы подобных произведений должны быть, как бы того не хотели отъявленные реалисты, счастливым. К 7-10, 10-12 летнему читателю это тоже относится.

Другое дело –12-15 летний подросток, а тем более 15-17 летний юноша! С ними, на мой взгляд, уже можно говорить, как со взрослыми, хотя и в этом случае лучше не тиранить юные души не счастливыми финалами.

Я не против иных мнений, особенно по возрастной градации. Вспомним, как быстро взрослели 10-15 летние мойщики богатых машин в 1990-е годы! Совсем юный мальчонки приходит домой, бросает на стол деньги и говорит родителям: «Вы институты заканчивали, в «ящиках» паритесь всю жизнь, а я за несколько дней зарабатываю больше, чем вы оба за месяц!»

Как ответить такому ребенку? Какую книгу для него написать, чтобы он не только богател, но и умнел, взрослея?

Не знаю, как ответить на первый вопрос, но знаю, что книг для юных мойщиков той поры не было и нет.

Не виню никого – жалею всех, честное слово.

 

Цитирование в детской литературе (или «Кто с мечом к нам придёт, тот от меча и погибнет»)

В рассказе для 10-12 летних читателей о Ледовом побоище на Чудском озере я использовал всем известную со школьных времен фразу: «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет!»

История этой фразы известна всем заинтересованным в воспитании детей людям. Но в своём рассказе я не упомянул (хотя бы в сносках, или в словаре терминов) об истоках и источниках, и однажды меня раскритиковала за это выпускница нашего семинара, дерзкая девушка. Я не стал с ней дискутировать, хотя и отругал себя.

А горечь от этой недоработки осталась до сих пор. Но так уж ли я виноват, если учесть, что далеко не все издатели понимают важность и даже необходимость размещения словарей терминов, имен, географических названий, а еще и пусть краткой хронологии событий в исторических книгах для людей невзрослого возраста, а еще и список книг по каждой конкретной теме? (Я-то обеими руками «за!»). Более того некоторые главные редакторы литературных журналов избавляются от разного справочного материала, например, в статьях. Мол, у нас не научное издание.

Я часто в своих сочинениях использую цитаты мыслителей и писателей разных стран и эпох, естественно, снабжая их сведениями об источниках. «Да не надо нам тратить на это лишние строки». И точка.

Это для взрослых. А уж для детей и подавно.

Что же нам делать? Вставать в позу и забирать свой материал? Или доказывать необходимость справочного материала в книгах для детей, понимая, что любые разглагольствования на эту тему – напрасная трата времени и душевной энергии?

Если говорить обо мне, то я всё-таки смирился с требованиями главных редакторов журналов, оставляя при себе свои варианты рассказов, статей, очерков. А что делать?

Возвращаясь к фразе, которую произнес в фильме «Александр Невский» русский полководец, напомню тем, кто забыл, откуда пошла эта мысль.

«Первая книга Моисеева. Бытие, 9:6. кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека, ибо человек создан по образу Божьему».

«Евангелие от Матфея. глава 26:52. Тогда говорит ему Иисус: возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут».

«Откровение Иоанна Богослова. 13:10. Кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен; кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту мечом. Здесь терпение и вера святых».

Десять-двенадцать книжных строк. Много это или мало?

И уж если рассматривать проблему объёмно и широко, то можно вспомнить, что подобные фразы рождались в ту же «Эпоху мудрых» (VIII-III вв. до н.э.) во многих крупных Цивилизационных центрах Земного шара. И об этом тоже нужно говорить людям не взрослого возраста. Но надо помнить, что мой рассказ о Ледовом побоище занимает всего 2,5 машинописные страницы. А чтобы рассказать ребенку историю фразы, можно потратить еще 1-3 страницы!

Обратит ли внимание 7-10 летний читатель на эти исторические факты? Запомнит ли их?

Я в этом не уверен потому, что, прочитав рассказ без всякого справочного материала, юный человек (если рассказ хорош) захочет тут же прочитать другие рассказы книги. А уж потом, повзрослев хоть на два-три годика, он вдруг да влюбится в прошлое, как я когда-то, после чтения влет учебника по истории Древнего мира.

Наша главная задача: увлечь юного читателя в Историю, в её героев, в исторические события. Удалось – значит задачу свою выполнил. Не удалось – продолжай искать пути к читателю.

А разве не так?

Тоже самое можно сказать и о «сносках». Иногда они очень нужны. Иногда они могу снести голову юному читателю. Но это говорит еще и том, что автор не подумал о лексике в своём произведении, увлекся терминами, «чужеродными» для данного возраста словами.

 

Планирование литературного труда

Эту вводную мне дала (совершенно неожиданно!) студентка четвертого курса на семинаре 02.10.2021. Я попросил студентов, которых мы выпускаем в 2023 году, прислать мне «План работы над своими Дипломами», и вдруг услышал: «А что такое план?»

Я не на шутку удивился: неужели двадцатилетний человек не знает, что такое план вообще и план работы над Дипломом в частности?! Неужели и это нужно объяснять людям такого возраста?

Даже пожаловался жене. И она тоже удивилась и рассказала мне историю из своей жизни, далекой, когда её назначили командиром «звёздочки» (была такая организация в советской школе – октябрята). Мы, говорит, собирались раз в неделю и обсуждали план работы каждого из пяти человек на следующую неделю.

Смейтесь, смейтесь. Это же полезное дело – смех. Но, заметьте, слова план, планирование, этапы выполнения плана, поэтапные отчеты и т.д. были известные людям с первых классов общеобразовательной школы.

А добротная учеба в любом ВУЗе разве возможна без, пусть и легкого планирования? Естественно, без постоянного нарушения всех планов – это же студенты.

А любая серьезная работа? Например, НИР и ОКР.

- Договор о проведении работ.

- ТЗ (техническое задание)

- Календарный план, составляя который необходимо думать о сотрудниках, набирать их для конкретных дел, планировать закупку материалов и оборудования и т.д.

- Составление поэтапных финансовых ведомостей.

- И конечно же, поэтапная отчетность.

Может быть, какие-то пункты я упустил, но главное я помню: любое серьезное дело без предварительных, часто изнурительных размышлений и «мозговых штурмов» с последующим составлением поэтапных планов невозможно! По МИЭМу помню «Техфинпромплан» - ах, как мне нравились технологические цепочки с их разветвлениями!

«Ты чего бредишь, - Торопцев, - у нас же Литературный институт, а не какой-то там технический ликбез! Мы сочиняем художественные произведения! Это – искусство, импровизация, образное мышление, интуитивные прорывы. Какие там планы?!»

На что я отвечаю вопросами: «Мог ли Фидий исполнить статую Зевса Олимпийского без планирования, пусть и в голове, а не на бумаге?» А храм «Покрова что на Рву»? А написать «Явление Христа народу»? Примеров-то бесконечное множество.

Да, по плану не напишешь «Я встретил вас, и всё былое…», «Еще мама», Мальчиш-Кибальчиш и т.д. Но объёмные работы требуют, пусть и не строгого, инженерного, но объёмного творческого осмысления будущего романа, например. Пусть и в голове писателя. Пусть это постоянное обдумывание сюжетной канвы постоянно же меняется (это искусство!), пусть даже сверхзадача слегка корректируется, но не настолько, чтобы качественно измениться, в этом случае надо думать о другом романе.

Пусть всё это будет в голове, или в виде «блок-схемы» на ватмане. И в том, и в другом случаях изменения неизбежны. Сверхзадача остается. Она-то и формирует, форматирует и в случае необходимости переформировывает и переформатирует план.

В 1990-х годах слишком уж активные люди пытались убедить нормальных людей в том, что план не нужен в экономике. При этом они очень невнимательно прочитали работу Людвига Эрхарда «Благосостояние для всех», не заметив или не желая замечать, что немецкий экономист, ярый противник планирования на словах, действовал-то строго по плану! Я и в те годы удивлялся, и сейчас удивляюсь: как можно без объёмного, широко спектрального, многофункционального плана построить, например, крупную ГЭС или любое крупное предприятие?

Почему я об этом вспоминаю? – Потому что слова план, планирование и т.д. стали с тех пор чуть ли не ругательскими. Но ведь без них не обходится даже индивидуальный предприниматель. Многие противники всего планируемого вспоминают Наполеона: он, мол, не планировал битвы, но выигрывал их. Планировал, можно доказать, но не здесь!

Планирование – основа основ любого серьезного дела. Даже рынок можно и нужно планировать, чтобы он не превратился в неуправляемый и, потому опасный для себя же самого, базар.

Но нужно ли планировать работу над Дипломом студенту четвертого курса?

А как же без плана Диплома и работы над его частями?!

Собрал к четвертому курсу разные материалы (рассказы, эссе, даже миниатюры, а то и рецензии на сочинения друзей-студентов и т. д.), сложил их в каком-то порядке, составил содержание – и думай над сверхзадачей, над тем, что нужно дописать, или изъять из Диплома. Планируй свою работу.

Неужели не понятно?

Неужели нужно писать об этом четверокурсникам, тем более, что они должны были слышать от меня о планировании работ над серьезными произведениями, как минимум, пять-шесть раз?

К моему счастью, таких непонятливых четверокурсников я встречал не часто. Многие студенты к этому времени всё прекрасно понимают. А некоторые из них уже имеют симпатичные, почти готовые работы. Остается только их считать, отредактировать, подкорректировать, сброшюровать и шагом марш на защиту.

 

Любители и профессионалы

Однажды я услышал на одном совещании, посвященном работе Лито (Литературных объединений): «Мы всё-таки любители, а не профессионалы…» Меня это откровение покоробило. Спортсменом-любителем еще можно быть – на здоровье, как говорится. Но машинистом электричек в метро? Или на областных железных дорогах? Таких профессий – великое множество. А можно ли быть писателем-любителем?

Известно, что далеко не все выпускники Литературного института стали писателями-профессионалами, отдающими все свои силы работе над строкой. Многие, даже сильные писатели вынуждены значительную часть суток тратить на работу в других сферах, обеспечивая семьи пусть даже самым необходимым. Некоторым из них удается часть времени писать. И относятся они к этому, главному своему делу профессионально. И кто-то из них пишет очень неплохо.

Недавно один подмосковный писатель (всё-таки он любитель, любитель!) прислал сказку, написанную «поэтической» строкой. Я начал её читать и отбирать неудачные моменты, слегка комментируя их, и ужаснулся. Пять страниц текста – ни одной достойной русской поэзии строфы. Строки-то еще есть, строфы – нет.

А перед отправкой своей сказки автор позвонил мне и такое наговорил, что у меня (заранее, до прочтения рукописи) волосы дыбом. По этой сказке уже и музыку сочинили, сказку готовят к постановке, все (а судьи кто?) хвалят её и автора. Прямо-таки новый А. С. Пушкин появился на окраине Московской области!

А я читал его «сказку» и постоянно повторял: «Любителям в литературе делать нечего»

Каждый, кто мечтает написать нечто стоящее, должен зарубить себе на носу: к писательскому делу нужно относиться как к главному делу жизни. Даже если ты вынужден зарабатывать деньги на другой работе.

Да, далеко не всем пишущим людям удается создать шедевры. Но стремиться к этому обязан каждый, кто рискнул заняться писательским делом. А, значит, он обязан быть профессионалом. Конечно же, здесь речь идёт только о талантливых людях. Бесталанному стать профессиональным писателем не суждено.

А как же разные Лито? Там ведь тоже люди работают. Их печатают в районных, а то и областных СМИ, их даже в СП принимают, а то и награждают разными литературными премиями областных и районных масштабов. Что же с ними, людьми вполне достойными, делать?

Не знаю.

Да и не о них речь.

Хотя, как это не о них? – Некоторые выпускники Литературного института с годами становятся руководителями Лито, подчиняясь любительскому статусу этих … общественных, но не профессиональных литературных организаций, которые, конечно же, приносят огромную душевную пользу людям, имеющим право писать о своей жизни, да и вообще все, что им хочется.

 

Мы не знаем

К сожалению, а, может быть, и к счастью, мы не знаем и не в состоянии узнать:

  1. Общую Теорию творчества,
  2. Теорию Кривой творческой роста,
  3. Теорию Творческого диполя Учитель – Ученик,
  4. Теорию Оптимальных сопряжений в творческом диполе Учитель  - Ученик,
  5. Теорию Предела Творческих возможностей,
  6. Теорию влияния социума на творческую личность,
  7. Теорию творческого взаимодействия трёх типов мышления: прагматического, системного, образно-интуитивного, в рамках Творческого диполя,
  8. Теорию влияния профессиональных знаний на творческий процесс,
  9. Теорию влияния многогранности каждой личности на её творческий процесс,
  10. Теорию обучаемости,
  11. Теорию возрастных возможностях
  12. Теорию «быстрого ума».
  13. Теорию оптимальной продолжительности времени обучения,
  14. Теорию взаимовлияния эмоциональных взрывов и кропотливого труда человека на творческий процесс.

Кривая творческого роста

Существуют люди, которые уже в раннем детстве проявляют незаурядные способности в познании той или иной дисциплины. Родители не нарадуются. Ребенок экстерном заканчивает школу, затем ВУЗ, аспирантуру. Он становится кандидатом наук, доктором наук. У него всё есть. И он перестает расти в своём деле. Разные люди относятся к этому удару судьбы по-разному. Кому-то удается приспособиться, найти должность, иной раз довольно значительную. Но бывают люди, которым не удается выдержать этот удар. И хорошо, если тот или иной человек уже достиг какого-то положения в обществе, а если этот удар произошёл с ним на стадии активного роста, скажем, на последнем курсе ВУЗа, или в аспирантуре. А то и раньше, уже на первых вузовских курсах?!

Если бы существовала формула «Кривой творческого роста», то человек пришёл бы в соответствующий кабинет, там бы его «прозвонили», замерили бы его физические, психологические, физиологические и др. показатели и выдали бы ему формулу и график его Творческого роста. И он бы понял, что:

А. Произошедшее с ним ставит точку на его росте. Дальше будет только хуже. А, значит, надо менять сферу деятельности.

Б. Ничего страшного не случилось. Временный спад. Нужно отдохнуть, скажем, полгода, год, и, отдохнув, продолжить движение вперед. (Важно, чтобы этот отдых был активным и продуктивным. Да, студентам об этом думать и рановато, и некогда. Нужно учиться. Даже если не пишется месяц-другой, даже несколько месяцев, нужно учиться, осваивать всю нашу многослойную и много векторную программу. И это – не из выступления на собрании студентов, это – аксиома творческого роста. Потому что очень многие студенты, особенно те, кто пришёл в Литературный институт со школьной скамьи, не знают, где они могут пригодиться как писатели. В нашей Программе думающий, ищущий студент найдёт … себя, то есть то творческое поле, которое ему по душе, осмыслению которого он может себе на счастье посвятить всю жизнь. Другое дело, как навести студента на эту мысль, то есть на необходимость творческого поиска именно в процессе обучения).

В. Подобные взлеты и падения будут продолжаться с такой-то периодичностью, при таких-то условиях.

Г. Чтобы достичь вершины, человеку необходимо долго-долго работать, познавать, не сдаваться.

Постоянно держать себя в форме, то есть активно работать над писательским образованием в стенах нашего институт и писательским самообразованием после получения Диплома необходимо хотя бы для того, чтобы достойно «встретить» всплеск этой самой Кривой творческого роста. Часто бывает и так: вроде бы и строка пошла, и тема появилась романная, и работать бы, но тема «потребовала» от писателя огромных знаний и, главное, писательского трудоголизма. А знаний нет, а годы в безмятежной лени отучили работать по десять-двенадцать, а то и более часов в день. И начинается самоедство, поиск самооправданий (о, они-то будто ждут подобных случаев!), и, в конце концов, начинается падение жизненной активности.

Литературный институт не просто учит учиться, но и к большой работе приучает.

Творческий диполь (или бином) «Учитель – Ученик»

Много раз мне приходилось слышать о школьных учителях, о преподавателях ВУЗов, о научных руководителях, о руководителях литературных семинаров хвалебные слова. Мне и самому посчастливилось встречать таких людей, без которых вряд ли что-то путное из меня бы вышло. В книге «Педагогика гениев» я рассказал о разных вариантах функционирования «Творческого диполя Учитель – Ученик». Казалось бы, собранный в книге материал и личный опыт должны были навести меня на некую формулу, которая помогала бы Ученикам находить Учителей и наоборот, что в значительной степени улучшило бы функционирование Творческого диполя. Скажем, так:

Y = F(X1) + F(X2), или

Y = F(X1) F(X2),

Где Y является показателем (а то и КПД) функционирования Творческого диполя в зависимости от качеств Учителя (X1) и Ученика (X2) и их совместной работы: F(X1) + F(X2), или F(X1) F(X2). Если бы функции были простенькими, скажем, F(X) = KX, то и в этом случае мы бы запутались в вычислениях, потому что X1 и X2 сами по себе являются очень сложными, зависящими от разных влияний, как, например, время, пространство, социальное положение Учителя и Ученика, степень их талантливости, умение работать в Творческом диполе, стремление к поиску Истины и т.д., и т.п.

 

Оптимальные сопряжения в творческом диполе Учитель - Ученик

Ученик нашёл своего Учителя, и началась работа. Но одному из них нравится работать утром, другому – вечером. Один из них флегматик, другой – холерик. Один любит кофе по утрам, другой – пробежки. Один трудоголик, другой – человек с ленцой. Один прирожденный лидер, другой – тоже прирожденный лидер… Существует еще и психологическая несовместимость.

Как им найти общий язык? Существуют ли формулы сопряжения? – Я такой формулы не встречал. Но искать ей надо: и Ученику, и Учителю.

 

Предел Творческих возможностей

К сожалению, предел существует. И он зависит от разных причин, личных, бытовых, семейных, социальных, даже физиологических. И, конечно же, от самой главной причины: от заложенного в человеке потолка его возможностей.

Кто знает, на какой высоте находится его или его Ученика потолок? – Никто.

 

Влияние социума и социального на творческую личность

Человек – существо общественное, социальное. Так говорил еще Аристотель. Любая личность находится в сложных взаимоотношениях с социумом. Личность и социум оказывают друг на друга серьезное влияние. Положительные и отрицательные обратные связи действуют между ними постоянно. Стратификация социума внутри Творческого диполя Учитель – Ученик, естественно, играет важную роль для его функционирования.

Но и здесь не существует формулы.

 

Влияние многогранности на творческий процесс

Мы часто слышим: талантливый человек талантлив во всём. Это не точная мысль. Бывает, что талантливый в том или ином деле человек, абсолютно не способен к математике, или к музыке, живописи и т.д. Но нас в данном случае волнует именно влияние многогранности на творческий процесс.

Однажды сорокапятилетний поэт спросил меня: «Петрович, ты прочитал мою прозу. Скажи честно, мне можно писать прозу? Понимаешь, мой руководитель семинара в Литературном институте двадцать лет назад сказал: «Пока не испишешься в поэзии, к прозе не прикасайся!»

В Литине слабых руководителей семинаров быть не может по определению. Но то был очень крупный поэт. И его мнение надо уважать. Лично я считаю, что поэты обязаны работать во всех жанрах, как было в XIX веке. Другое дело, что они, работая в любом жанре, просто обязаны помнить о своём поэтическом статусе. И прозаическая строка у них должна быть поэтичной. Это - сложная работа. Но такое отношение к прозаической строке сыграет роль сообщающихся сосудов: в прозе планку поднял – в поэзии планка поднимется. Или роль положительно обратной связи.

Но всё-таки для меня вопрос остается открытым: как быть с людьми, которых природа наградила разными талантами? Нужно ли доводить эти таланты до заоблачных высот? Сработает ли в этом случае закон сообщающихся сосудов или положительно обратная связь?

 

Степень обучаемости

Некоторые люди опрометчиво говорят: «Было бы желание, а научиться можно всему, причём относительно быстро». К сожалению, степень обучаемости у всех людей своя. Причём, она имеет иной раз жёсткую, а иной раз щадящую зависимость от возраста. Считается, что в юном возрасте люди быстрее обучаются и тверже запоминают. Не буду опровергать это мнение мудрых и опытных людей. Скажу только, чтобы у меня почти семидесятилетние люди, но с очень большой степенью обучаемости, а были необучаемые 15-17 летние. И говорю я это не потому что, они, мол, меня не слушали. Они учились, чтобы получить диплом. И относились к нашим педагогам, как каменщик дядя Вася к подсобным рабочим: «Кирпич давай, раствор давай!..» Учи меня тому, учи этому – ставь оценки в зачетку и иди на свою кафедру.

Мало было таких студентов, но они были.

Я не уверен в том, что Бог наградил их высокой степенью обучаемости, хотя экзамены они сдавали бойко.

Не могу не вспомнить: «Любить человеколюбие и не любить учиться. Порок в том, что это ведет к тупости. Любить мудрость и не любить учиться. Порок в том, что это ведет к тому, что человек разбрасывается. Любить правдивость и не любить учиться. Порок в том, что это ведет к нанесению ущерба самому себе. Любить прямоту и не любить учиться. Порок в том, что это ведет к грубости. Любить мужество и не любить учиться. Порок в том, что это ведет к смутьянству. Любить твердость и не любить учиться. Порок в том, что это ведет к сумасбродству». (Конфуций. «Лунь юй». Из книги: Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах. Том 1. М. 1972. С. 171. Перевод В. А. Кривцова).

 

Возрастные возможности

В настоящее время в Литературный институт стали поступать люди в возрасте 40, 50, 60, 70 лет. Вспомнили вдруг, что когда-то сочиняли стихи, писали прозу, мечтали о литературных лаврах. Но по разным причинам раньше им не удалось стать писателями. А вот теперь-то у них появилась возможностью заняться своим, заветным. Вы думаете, что у них ничего не получается? – Получается!! Хотя и не у всех.

А уж как они работают, как стараются, как переживают, как радуются. Мне не хочется называть здесь имена. Но они есть!

Есть мой Учитель, Федор Николаевич Шемякин, профессор психологии, который за три месяца до смерти, в 79 лет, изучил древнегреческий язык. Это был его восемнадцатый язык. Ах, какой он был при этом счастливый! Его, когда-то плотного, крепкого мужчину, съедал сахарный диабет, а Федор Николаевич весь светился, доказывая мне, что ни англичане, ни французы, ни немцы, ни даже наши русские переводчики, неверно переводили Платона…

Владимир Семенович Райберг, архитектор, поэт, на семидесятом году жизни пришёл к прозе, и какая она у него! И с каким упорством он ходил на семинары в ЦДЛ, к 16-40 летним, и как жадно он впитывал науку прозы. Он шёл семимильными шагами.

 

Быстрый ум

Еще в юности в какой-то биографической книге я узнал от автора, фамилию которого, к сожалению, не помню, что Альберт Эйнштейн был тугодумом. Великому ученому нужно было хорошенько подумать над какой-то проблемой, чтобы понять её и даже прочувствовать. А есть люди, которые всё схватывают на лету. Не знаю, существуют ли научные разработки коэффициента полезного действия ума быстрого, и ума медленного, но и об этом нужно говорить со студентами, чтобы с одних сбивать спесь, а с других - страх.

Если говорить о детской художественной литературе, то в ней очень сложно найти сюжеты, которые помогли бы, как бы невзначай, хотя бы уж обратить внимание читателей на эту общечеловеческую проблему. Но искать такие сюжеты необходимо.

Вспомните, школу. Разве там не было заторканных детей. Были там и такие случаи: в одной школе у ребенка дела ну никак не иду, переходит в другую – становится хорошистом.

Разве мы имеем право забывать об этом?

Да и в научно-популярной литературе таковые разработки мне не встречались. Может быть, они есть, не знаю.

 

Есть люди, которые рождаются детьми…

Есть люди, которые рождаются детьми, растут, мужают, живут, достигают возраста стариков, оставаясь детьми, и детьми они умирают.

Есть люди, которые рождаются юношами.

Взрослыми.

Старцами.

И те, и другие, и третьи, и четвертые во все времена и во всех странах достигали высочайших вершин в разных сферах человеческой деятельности, в том числе и в литературном творчестве. Это тоже – субстанциональное качество. И хорошо, если человеку повезло, и он, интуитивно почувствовав в себе это качество, развивая талант, скажем, драматурга, или бизнесмена, или поэта и т. д., не идет наперекор этому качеству.

 

Немного о литературном вкусе и литературном слухе

И литературный вкус, и литературный слух, и меру гражданской ответственности приобрести можно, в том числе и на уроках русского языка и литературы, как, впрочем, и на других уроках, если, естественно, преподаватели имеют и то, и другое, и третье. Но в рамках Литературного семинара эту работу проводить, я осмелюсь заявить, легче. Хотя бы потому, что студенты знают, куда и зачем поступили. Эта работа является приоритетной, если не главной на Литературных семинарах. Плохо писать все умеют.

 

Человек – существо состязательное

Со времен Древней Греции людям хорошо известно, как плодотворно влияют творческие состязания на вдохновение, на постоянную вдохновленность, на прочное творческое долгожительство поэтов, да и других мастеров искусств. И все ответственные люди в мировой истории это знали и умело использовали. И в наши дни во всех крупных городах России появилось много всевозможных поэтических состязаний и литературных конкурсов разных уровней. И это хорошо. В них нужно участвовать. И не бояться проигрывать. И не слишком радоваться удачам. Потому что … читай все, написанное выше!

Нужно ли и можно ли проводить этакие олимпиады в нашей студенческой среде? Во-первых, они регулярно проводятся. А, во-вторых, как же без этого?

Но дело-то тут не столько в конкурсах и олимпиадах, сколько в произведениях на темы самых разных, не обязательно спортивных состязаний и соревнований между детьми и коллективами детей.

Я уже здесь говорил, что мне приходилось и наверняка еще придется читать много сочинений о подростках, участниках школьных театральных и музыкальных конкурсов. И, вот что обидно, авторы этих сочинений будто бы писали этакие развернутые изложения, нет-нет, не клоны, зачем же людей обижать, но именно изложения на тему, этакие домашние задания: в классе им прочитали, скажем, повесть о школьном театре и повелели написать что-то своё.

И старательные ученики, честно выполняя задания, пишут и пишут, в принципе, одно и тоже.

Но это школьники. А писатели-то должны творить своё. Судя по прочитанным мной работам, делать это очень и очень сложно.

 

Человек по натуре…

В VI-IV вв. до н.э. в крупнейших цивилизационных центрах Земного шара мудрейшие люди сказали: «Человек по натуре добр», и они были правы. В те же века в тех же цивилизационных центрах (Поднебесная, Индостан, Центральная Азия, Месопотамия, Средиземноморье) не менее мудрые люди сказали: «Человек по натуре зол», и они тоже были правы. А я говорю так: если людям, занимающимся государственным управлением на всех параллелях и вертикалях, производством, правом и т.д., нужно исходить в своей деятельности из того, что человек по натуре зол, дабы демпировать зло, то людям творческого труда нужно исходить из того, что человек по натуре добр, развивая доброе в человеке, обществе и государстве, - и тогда всем будет хорошо, и тогда государственный иммунитет будет укрепляться. А то и повышаться.

Но как быть со злым и добрым в произведениях о детях?

Много-много раз я слышал от разных людей, что дети, мол, существа злые. У меня было богатое на друзей детство и жизнь вообще. И тотально злых, или злых по натуре, я не помню. Да, мы иной раз пакостили взрослым (ставили, например, «стукалочки» в окна женского общежития), конечно же мы дрались (а кто же в таком возрасте не дрался в подмосковных поселках, да и в других местах мальчишеского и подросткового обитания?!), среди нас были подлизы, стукачи, даже предатели, а однажды мы «ограбили» дачи (грабить, конечно же, там нечего было, но сам факт – залезли в чужие дома) и т.д.

Но было ли это проявлением злых наших натур? – Нет!

Я уверен в том, что злое в юном человеке является следствием незнания жизни.

Но как же писать это незнание и разные его проявления – вот в чём вопрос! Как убедить студента в том, что добрых гораздо больше, что зло в человеке является аномалией, что и среди добрых людей сюжетов и форм литературного самовыражения, литературного осмысления доброго в человеке бесконечно много.

При этом я часто повторяю, что держать ребенка в этакой добренькой социально-политической теплице тоже нельзя. Особенно – подростка. Жизнь порою бывает очень суровой и жёсткой. Но жестокой она бывает чрезвычайно редко, даже по отношению к детям, подросткам и юношам, часто еще не способным противостоять этой жестокости, спасти себя от её злых козней.

 

Человек по натуре слаб?

Он и слаб и силен, по натуре. И слабость его, и злость, и доброта, и все другие плохие или хорошие черты особенно резко проявляются во всей своей неприглядности в зоне потребления, в которой Россия, например, живет с начала 1980-х годов. Человек - существо, способное к саморегуляции только тогда, когда есть внешний регулятор. Зона потребления опасна уже тем, что в ней сложно регулировать процессы социальной жизни. Урвать бы, да поскорее. Это - антирегулятор. Это разбалтывает сложные системы ценностей, каковыми и являются человек, общество и государство. Это – отвлекает взрослых от главной их задачи: воспитания детей.

Взрослые примеры не просто заразительны, но они обладают очень большой степенью проникновения в детские души. Но даже 1990-е годы не смогли уничтожить у подавляющего большинства людей невзрослого возраста тягу к жизни нормальной.

И этим-то человек силен! И об этом-то должны знать и думать люди юные. Им же на пользу.

А уж писатели должны страдать этой проблемой детства. Страдание – главный труд тех, кто хочет пройти в детские души.

Но можно ли заставить себя страдать, если не страдается, а строка бежит, бежит по каким-нибудь приключенческим грязным дорожкам?

Вообще, можно ли будущего писателя научить страдать? Можно, конечно, отправить его перед Литературным институтом в школу жизни, то есть в школу страдания. Можно, но жалко так уж сурово относиться к хорошим людям, нашим студентам.

К тому же никто не знает, пойдёт ли писателю это испытание на пользу, не сломает ли его личностный стержень?

Эх, знать бы все формулы человека!

Финал в произведениях для детей: счастливый, трагичный, открытый

Открытый финал - это концовка, не дающая однозначного ответа о дальнейшей судьбе героев произведения (после того, как основной конфликт был завершен), оставляющая читателю возможность сделать собственные выводы.

Я против трагичных финалов для детей до 12 лет. Более того, мне вообще ближе финалы счастливые. Но, вспомнив рассуждения о жизни, которая нередко может быть и суровой, нужно смириться и с трагичными финалами. Трагичными, но жизнь утверждающими. И в этом-то случае открытые финалы могут сыграть очень интересную роль, чем-то напоминающую роль диалогов Сократа: ищи сам свою истину.

 

Прав ли был Сократ?

«Уродство, неритмичность, дисгармония – близкие родственники злоречия и злонравия, а их противоположности, наоборот, – близкое подражание рассудительности и нравственности…

Так вот, неужели только за поэтами надо смотреть и обязывать их либо воплощать в своих творениях нравственные образы, либо уж совсем отказаться у нас от творчества? Разве не надо смотреть и за остальными мастерами и препятствовать им воплощать в образах что-то безнравственное, разнузданное, низкое и безобразное? Кто не в состоянии выполнить это требование, того нам нельзя допускать к мастерству, иначе наши стражи, воспитываясь на изображениях порока, словно на дурном пастбище, много такого соберут и поглотят – день за днем, по мелочам, но в многочисленных образцах, и из этого незаметно для них самих составится в их душе некое великое единое зло. Нет, надо выискивать таких мастеров, которые по своей одаренности способны проследить природу красоты и благообразия, чтобы нашим юношам подобно жителям здоровой местности все шло на пользу, с какой бы стороны не представилось их зрению и слуху что-либо из прекрасных произведений: это словно дуновение из благотворных краев, несущее с собой здоровье и уже с малых лет незаметно делающее юношей близкими прекрасному слову и ведущее к дружбе и согласию с ним…

В этом главнейшее воспитательное значение мусического искусства, оно всего более проникает вглубь души и всего сильнее затрагивает; ритм и гармония несут с собой благообразие, а оно делает благообразным и человека, если он правильно воспитан, если же нет, то наоборот. Кто в этой области воспитан как должно, тот очень остро воспримет разные упущения и недостатки в природе и искусстве. Его раздражение или, наоборот, удовольствие будут правильными; он будет хвалить то, что прекрасно, и, приняв его в свою душу, будет питаться им и сам станет безупречным; а безобразное он правильно осудит и возненавидит с юных лет, раньше даже, чем сумеет воспринять разумную речь; когда же придет пора такой речи, он полюбит ее, сознавая, что она ему свойственна по воспитанию». (Платон. Собрание сочинений в четырех томах. Том 3. М., 1994. 167 – 168).

«…В наше государство поэзия принимается лишь постольку, поскольку это гимны богам и хвала добродетельным людям. Если же ты допустишь подслащенную Музу, будь то мелическую или эпическую, тогда в этом государстве воцарятся у тебя удовольствие и страдание вместо обычая и разумения, которые, по общему мнению, признавались наилучшим». (Том 3. 404).

«Кто говорит прекрасно, тот прекрасен и добр». (Платон. Собрание сочинений в четырех томах. Том 2.М., 1993.  С. 243).

«Риторы и знатоки законов «своим искусством не поучают, но, убеждая, внушают то мнение, которое им угодно». (Том 2.М., 1993. С. 263).

«Разве ты не знаешь, что во всяком деле самое главное – это начало, в особенности, если это касается чего-то юного и нежного. Тогда всего вернее образуются и укореняются те черты, которые кто-либо желает там запечатлеть». (Том 3. С. 140).

«Разве можем мы так легко допустить, чтобы дети слушали  и воспринимали душой, какие попало и кем попало выдуманные мифы, большей частью противоречащие тем мнениям, которые, как мы считаем, должны быть у них, когда они повзрослеют?». (Том 3. 140).

«Прежде всего, нам, вероятно, надо смотреть за творцами мифов: если их произведение хорошо, мы допустим его, если же нет – отвергнем. Мы уговорим воспитательниц и матерей рассказывать детям лишь признанные мифы, чтобы с их помощью формировать души детей скорее, чем их тела – руками. А большинство мифов, которые они теперь рассказывают, надо отбросить». (Том 3. 140).

Сократ забраковал творчество Гесиода, Гомера и остальных поэтов. На вопрос, что же ты им ставишь в упрек, он ответил:

«- Когда кто-нибудь, говоря о богах и героях, плохо их изобразит, словно художник, который нарисовал нисколько не похожими тех, чье подобие он хотел изобразить.

- Такого рода упрек правилен, но что мы под этим подразумеваем?

- Прежде всего, величайшую ложь, причем о самом великом, неудачно выдумал тот, кто сказал, будто Уран совершил поступок, упоминаемый Гесиодом, и будто Кронос ему отомстил. О делах же Кроноса и о мучениях, которые он претерпел от сына, даже если бы это было правдой, я не считал бы нужным так запросто рассказывать тем, кто еще неразумен и молод, - гораздо лучше обходить это молчанием, а если уж и нужно почему-либо рассказать, так пусть лишь весьма немногие выслушивают это втайне и при этом принесут в жертву не поросенка, но что-то большее и труднодоступное, чтобы рассказ довелось услышать как можно меньшему числу людей».

«… - Нельзя рассказывать юному слушателю, что, поступая крайне несправедливо, он не совершает ничего особенного, даже если он всячески карает своего совершившего проступок отца, и что он просто делает то же самое, что и первые, величайшие боги».

«… - Как и вообще о том, что боги воюют с богами, строят козни, сражаются – да это и неверно; ведь те, кому предстоит стоять у нас на страже государства, должны считать величайшим позором, если так легко возникает взаимная вражда. Вовсе не следует излагать и расписывать битвы гигантов и разные другие многочисленные раздоры богов и героев с их родственниками и близкими, напротив, если мы намерены внушить гражданам такое убеждение, чтобы никогда никто из них не питал вражды к другому и что это было бы нечестиво, то об этом-то и должны сразу же и побольше рассказывать детям и старики, и старухи, да и потом, когда дети подрастут; и поэтов надо заставить об этом писать в своем творчестве. А о том, что на Геру наложил оковы ее сын, что Гефест был сброшен с Олимпа собственным отцом, когда тот избивал его мать, а Гефест хотел за нее заступиться, или о битвах богов, сочиненных Гомером, - такие рассказы недопустимы в нашем государстве, неважно, сочинены они с намеком или без него. Ребенок не в состоянии судить, где содержится иносказание, а где нет, и мнения, воспринятые им в том раннем возрасте, обычно становятся неизгладимыми и неизменными. Вот почему, пожалуй, более всего надо добиваться, чтобы первые мифы, услышанные детьми, самым заботливым образом были направлены к добродетели».

«… - Не дело основателей самим творить мифы, им достаточно знать, какими должны быть основные черты поэтического творчества и не допускать их искажения».

«И бог, раз он благ, не может быть причиной всего вопреки утверждению большинства. Он причина лишь немногих вещей, созданных им для людей, а ко многому он не имеет отношения: ведь у нас гораздо меньше хорошего, чем плохого. Причиной блага нельзя считать никого другого, но для зла надо искать какие-то иные причины, только не бога».

«… - Нельзя позволить утверждать поэту, будто люди бедствуют, подвергаясь наказанию, а тот, от которого это зависит, - бог. Однако, если бы поэты сказали, что люди эти нуждались в каре и что бедствуют только порочные, которые, подвергаясь наказанию, извлекают для себя пользу от бога, это можно допустить. Но когда говорят, что бог, будучи благим, становится для кого-нибудь источником зла, с этим надо всячески бороться: - никто ни юноша, ни взрослый, если он стремится к законности в своем государстве, - не должен ни говорить об этом, ни слушать ни в стихотворном, ни в прозаическом изложении, потому что такое утверждение нечестиво, не полезно нам и противоречит самому себе… Это был бы один из законов и одно из предначертаний относительно богов: сообразно с ним и в речах, и в поэтических произведениях следует утверждать, что бог – причина не всего, а только блага». (Том 3. 140 – 144).

«И у нас вызовет негодование тот, кто станет говорить подобные вещи о богах, мы не дадим ему хора и не позволим учителям пользоваться такими сочинениями при воспитании юношества, так как стражи должны у нас быть благочестивыми и божественными, насколько это под силу человеку». (Том 3. 148).

«Мы извиняемся перед Гомером и остальными поэтами – пусть они не сердятся, если мы вычеркнем эти и подобные им стихи, и не потому, что они непоэтичны и неприятны большинству слушателей, нет, наоборот: чем более они поэтичны, тем менее следует их слушать и детям и взрослым, раз человеку надо быть свободным и больше смерти страшиться рабства». (Том 3. 150).

«Кроме того, следует отбросить и все связанные с этим страшные, пугающие обозначения – «Кокит», «Стикс», «покойники», «усопшие» и так далее, отчего у всех слушателей волосы встают дыбом. Возможно, что все это пригодно для какой-нибудь другой цели, но мы опасаемся за наших стражей, как бы они не сделались у нас от таких потрясений чересчур возбудимыми и чувствительными». (Том 3. 150).

«Мы правильно исключили бы плачи знаменитых героев, предоставив их женщинам, и то несерьезным, да разве еще и никчемным мужчинам. Таким образом, те, кого мы… воспитываем для охраны страны, считали бы возмутительным прибегать к этому». (Том 3. 151).

Российскому думающему читателю не сложно провести параллель и сказать с полным на то основанием о положении дел в русской литературе начала XXI века словами Сократа: «За художественной литературой укрылась книжная продукция и прикидывается, будто точно знает лучшие для души произведения изящной словесности, так что если бы пришлось производителю книжной продукции и писателю спорить, кто из них двоих знает толк в высокой литературе, а спор бы их решали дети и столь же безрассудные взрослые, то писатель умер бы с голоду». Близкое к этому и происходит с настоящими русскими писателями, которые не хотят писать модную белибердистику на потребу рынку.

«Нет ничего более божественного в решениях людей, чем то, что касается воспитания – самого ли человека или членов его семьи». (Платон. Собрание сочинений в четырех томах. Том 1. М., 1990. С. 113).

«Обладание всевозможными знаниями без знания того, что является наилучшим, редко приносит пользу и, наоборот, большей частью вредит владельцу». (Том 1. С. 133).

«Какая может быть польза в любом приобретении, если не хватает разума и мудрости? Разве извлечет какую-либо пользу человек, много приобретший и много совершающий, но лишенный ума? Не лучше ли при этом довольствоваться малым?» (Том 1. С. 169).

«Мы нуждаемся в таком знании, в котором сочеталось бы умение что-то делать и умение пользоваться сделанным». (Том 1. 181).

«Искусство это должно делать нас мудрыми и передавать нам знание, коль скоро оно хочет быть полезным и делать людей счастливыми». (183)

«Государства для своего благополучия не нуждаются ни в стенах, ни в триерах, ни в корабельных верфях, ни в многонаселенности, ни в огромных размерах, если они лишены добродетели». (Том 1. С. 264).

«Они (лакедемоняне – А. Т.), как и критяне, не позволяют своим юношам отправляться в другие земли, чтобы те не разучились тому, чем они учат сами» (Том 1. С. 454).

«Даже сказки и те, говорят, нельзя рассказывать кое-как: надо непременно придать им заглавие, чтобы они не скитались вокруг безголовыми». (Том 1. С. 550).

«Поэт должен творить мифы, а не рассуждения». (Платон. Собрание сочинений в четырех томах. Том 2. М., 1993. С. 11).

Далеко не всем современникам понравятся эти мысли великого грека. Я их и не навязываю. Я лишь напоминаю читателям о том, что оценить их по достоинству можно, только изучив и поняв социально-политическую и социально-психологическую ситуацию на Балканском полуострове времен Сократа.

 

От общего к частному или наоборот, или как?

Казалось бы, здесь всё ясно. Сначала ребенку нужно рассказывать об окружающем его мире по такой схеме: я – моя себя – мой дом – мои зверушки – мои цветы… затем постепенно расширять сферу познания, а уж потом приучать ребенка к обобщениям, к анализу – к мысли.

Но все мы прекрасно знаем, что ребенок начинает обобщать и анализировать поглощаемую им информацию еще до того, как он освоит речь, пусть пока и на простеньком уровне. А то и до этого.

А уж когда он начнет говорить, то процесс обобщения и анализа, его просто захлестывает, приводя иной раз взрослых в восторг, а то в тупик.

И выводы, выводы из его души выплескиваются фонтаном.

Дальнее Подмосковье. Открываются двери автобуса, из салона, опередив всех, выпрыгивает мальчонка, без двух месяцев пятилетний, останавливается, мешая взрослым выходить, разводит руки в стороны и по-детски восторженно восклицает: «Ой, корова, наверное, - олень!»

Между прочим, в этой короткой фразе сокрыто … будущее этого мальчонки, склонного к системному мышлению, свойственному инженерам, ученым и т.д.

Попробуйте поиграть в такие игры с детским, фонтанирующим, салютующим мышлением в строке! Да так, чтобы он увлекся самим собой, то есть тем, чем наградила его природа, в данном случае, аналитическим складом ума. Помогите ему в своих произведениях развивать незаметно для себя, словно бы играя, это качество. – Ох, сложная задача.

 

Образование – образоведение

Талантливый русский народ придумал гениальное слово – образование, то есть обучение образами. Даже министерство образования у нас есть. Просвещение – тоже слово по-русски сильное и интересное, близкое к Богу, к Свету, источаемому Им. Нужно нести юным Свет знания.

Нужно. Но как? Натаскивая юные создания на успешную сдачу ЕГЭ или ОГЭ? Нет!! – Нужно обучать русскоязычное человечество Образами, нужно соответствовать самой идее этого слова – образование.

И в этом деле писатели детства могут, а значит, и должны сделать куда больше, чем школа.

 

Хвалить или ругать?

Есть люди, которые не боятся критики, она их по-хорошему злит, раззадоривает, заставляет работать лучше. Такое я видел в разных ситуациях в своей жизни, в том числе и на литературных семинарах.

Есть другие люди, которых нужно постоянно хвалить. Не будете хвалить – уйду из семинара, а то и вообще из института. Между прочим, со мной лично такое однажды случилось. И если бы не Сергей Анатольевич Иванов! Ругали меня, ругали, и мне всё это надоело. Нет-нет, я бы не ушёл из семинара. То было временное состояние души, ума и сердца. Но как же по-человечески отнесся к этому мой Учитель! Стыдно вот уже 30 лет.

Стыдно-то стыдно, но два года назад я на одном семинаре забыл о своём, том, состоянии. Первокурсник принес явно сырую, собранную из сюжетов ТВ фильмов небольшую повесть. И уж как по ней прошлись студенты. Вроде бы все правильно сделали, по делу. Но никто из них, и я сам не учли возраст первокурсника. Я не учёл. Когда меня самого ругали, мне-то было за сорок лет, а ему только-только исполнилось 18 лет. Разница-то какая.

И он перешёл на другой семинар. И поначалу старался не встречаться со мной в нашем дворике. И мне было стыдно.

Но вдруг он к нам заглянул на семинар и поработал с нами! И иногда приходит, и вроде бы должно было полегчать у меня на душе. Нет, всё равно чувствую вину перед ним. Слава Богу, что у него все хорошо складывается и в учебе, и на семинаре. Слава Богу, что у нас не запрещены переходы из семинара в семинар.

Хвалить или ругать? Ответ вроде бы простой: надо объективно и щадяще (люди-то у нас юные) обсуждать достоинства и недостатки текста. И – вот что важно! – пресекать пусть даже и вызванный объективными причинами смех в аудитории. А я не пресек, каюсь.

Хвалить или ругать? Буквально 7-8 дней назад читаю рассказ первокурсницы. Ну мусора там – как на самой большой свалке. И вдруг на этой самой свалке я увидел красивый цветок и обрадовался: может она писать, может! А мусор разгребать – это дело, хоть и хлопотное, но не столь уж и сложное. Научиться ему можно.

А наше-то дело – собирать цветы и прививать студентам тягу к их взращиванию.

Вырастит свои цветы, соберет их в первый (а кто-то и не в первый) букет, защитит дипломную работу, вот и радость руководителю семинара.

 

Цветок стиля

Сколько раз я слышал, сколько раз повторял при случае о том, что в Литературном институте бесталанных нет. А это значит, что у каждого нашего студента есть свой «цветок стиля».

Великий японский актер и теоретик театра Мотокиё Дзэами (1363 – 1443 гг.) писал свой труд «Предание о цветке стиля» или «Предание о цветке». в 1400 – 1402 гг. и в 1418 г. Специалисты называют эту работу и все его 24 трактата «учением об актерском искусстве», но, на мой взгляд, дело Мотокиё Дзэами выходит далеко за пределы актерского искусства, театрального искусства вообще. О чем, впрочем, убедительнее всего говорит название труда.

Цветок стиля – это понятие, всеобъемлющее для любого вида творчества и даже для любого вида человеческого деятельности вообще, а уж для писателя и для руководителя литературного семинара, особенно.

Не могу не воспользоваться некоторыми мыслями Мотокиё Дзэами:

«Способ поселить в сердце человека нежданные чувства – вот что такое цветок». (Дзэами Мотокиё. Предание о цветке стиля: (Фуси кадэн), или Предание о цветке: (Кадэнсё). М., 1989. С. 135).

И см. далее: С. 136 – 139.

«Цветок – это то, что употреблено ко времени». (Там же. С. 138).

«И цветок, и интересное, и дивное – эта триада в существе своем едина». (Там же. С. 188).

«Цветком обладать не можешь … коли всем существом своим не познаешь начал дивного в тьме вещей». (Там же. С. 189).

Начало дивного – в душе Ученика. Проникнуть в это диво дивное не просто.

 

Детектив, криминал-роман и прочие завлекалки в детской литературе

Сегодня утром удивила меня талантливая студентка, пишущая симпатичные рассказы о детях и взрослых с подростком-барышней в главной роли: «Хочу, - пишет она, - включить в эту повесть детективную историю». Я уж и так, и эдак, пытаюсь остановить её от этого шага, столько привел объективных причин, но нет! Я, говорит, все понимаю, я не стану примитивным авторов криминал-романов, я хочу написать (и я напишу, - читается под строкой) настоящий детектив, только я не знаю, как это делается, подскажите мне хороших авторов детективного жанра.

И точка.

Я ей обещал – я сделал. Но не погрешил ли я против себя же самого? Почти на каждом семинаре я говорю, что все современные развлекалки разрушают государственный иммунитет потому, что там, практически, совсем нет литературы и потому, что почти все молодые люди в наше время читают только эту самую развлекалку, отупляющую, отвлекающую, уничтожающую главное качество русскоязычного человечества, образно-интуитивное мышление.

Не поверила она мне. Почему же? – Да потому, что все полки книжных магазинов завалены этим мусором, и молодым писателям хочется увидеть свои книги на этих полках.

 

Комиксы и комиксовое мышление

Эта проблема касается детей совсем юных.

Многие взрослые люди забыли (к счастью не все) о том, что первые комиксы появились во времена Наскальной живописи. Но и те, кто помнит об этом, как-то снисходительно относятся к недосягаемым шедеврам каменного века: «Рисунки доисторических художников вряд ли можно назвать комиксами, однако, как и в современных графических романах, изображения в них составляли полноценный сюжет» (взято из «Википедии»).

Это снисходительно-пренебрежительное «вряд ли» вызывает точно такую же улыбку при виде комиксов, да еще и «графических романов», в которых нет ни живописи, ни текста.

Но ведь ни один шедевр Наскальной живописи не был снабжен текстом. Все верно. Написанного текста там не было. Но он был! В памяти таких же, как «художники», великих гениев слова.

Не стоит здесь перечислять все версии происхождения и функциональных задач Наскальной живописи, об этом можно прочесть в разных научных и научно-популярных книгах.

Но хочу напомнить интересные параллели в мировой истории: все виды искусства вдруг рождались в каком-либо Цивилизационном центре Земного почти одновременно и «бежали наперегонки» друг за другом до тех пор, пока не угасал творческий огонь в том или ином регионе. Один этот факт говорит, что во времена Наскальной живописи люди просто обязаны были сочинять песносказания, сопровождавшие изображения в пещерах. Причём уже в те времена, когда люди не решились изобретать письменность, как бы за ненадобностью, потому что они умели запоминать любую информацию, практически, мгновенно. Мнемоника заменяла им письменность, волей-неволей притупляющую память.

Но какое мышление развивают у детей современные комиксы, рисунки которых выполнены часто не очень гениальными художниками (это мягко говоря) и сопровождаются совсем уж блеклыми текстами?

Ответ простой: даже не к прагматическому мышлению, но к мышлению потребительскому, мышлению комиксовому.

Мне кажется, что это не совсем верно, если не сказать откровенно: совсем не верно для любого государства, не говоря уже о Российском государстве.

Какой же выход можно предложить художникам и писателям? – Работайте так, как художники времен Наскальной живописи и как созидатели мифов, эпосов и других шедевров мировой и отечественной литературы. Тогда и претензий лично у меня не будет ни к тем, ни к другим.

 

Сомневаются сильные или слабые?

Многие люди ответят на этот вопрос однозначно: конечно же, сомнение – это удел слабых. Сильные уверены в себе, сомневаться им незачем и некогда. Они дело делают.

А как можно сомневаться писателям? – Сомневаясь, он вообще ничего не напишет.

И в этом откровении есть некая истина. Мне неоднократно приходилось слышать: «Начинаю писать рассказ, и вдруг появляются сомнения и неуверенность и в каждой строке, и в задумке в целом. Что с этим делать, не знаю». Эта неуверенность, это сомнение поражают не только начинающих, но и людей литературно образованных, понимающих, что писать хуже классиков стыдно и грешно. Но писать-то хочется! Не сомневающийся об этом и не думает вовсе: пишет и пишет на радость себе. Но сомневающийся иной раз вообще прекращает это дело: хуже писать не могу, а лучше – не получается.

Обидно-то другое: среди сомневающихся есть очень способные люди. Им есть, что сказать. И они должны писать, и сомнения им только помогут.

Согласен, это – сомнительное утверждение.

 

Как Бог писал Тору

Всесильный велик еще и тем, что, сотворив мир, Он передал людям Слово о том, как Он творил мир, и в этом Слове, в частности, Бог изложил основополагающие идеи теории творческого процесса. А значит, любому человеку, одаренному тем или иным талантом, пытающемуся свой талант реализовать в искусстве, либо в науке, либо в любой другой сфере деятельности, необходимо осмыслить Священное писание с точки зрения теории и практики творчества.

Вспомним, с чего начиналась Книга Книг.

 

Что было в начале?

Книга Брейшит, первая книга Пятикнижия Моисея, начинается со слов:

«В начале сотворения Всесильным неба и земли, когда земля была пуста и нестройна, и тьма над бездною, а дух Всесильного парил над водою, сказал Всесильный: «Да будет свет» и стал свет, и увидел Всесильный, что он хорош, и отделил Всесильный свет от тьмы, и назвал Всесильный свет днем, а тьму назвал ночью, и был вечер, и было утро: день один». (Пятикнижие и Гафтарот. Ивритский текст с русским переводом и классическим комментарием «Сочино». М., 1999, Иерусалим, 5759. «Гешарим». С. 1-2).

Книга «Бытие» начинается так:

  1. В начале сотворил Бог небо и землю.
  2. Земля же была безвидна и пуста и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою.
  3. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет.
  4. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы.
  5. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один». (Толковая Библия, или Комментарий на все книги Св. Писания Ветхаго и Новаго Завета. С иллюстрациями. Издание преемников А. П. Лопухина. Петербург. 1904-1913. 1. Бытие – Притчи Соломона. С. 3-5).

Обратим внимание на следующую логическую цепочку. Господь Бог сначала сказал: «Да будет свет», затем увидел Он, что свет (результат Его труда) хорош, и только после этого Бог отделил свет от тьмы и «назвал свет днем». А это значит, что Бог сомневался! Если бы Он не был, несмотря на свою всесильность, сомневающимся, то Он сразу же сказал бы: «Да будет свет, который хорош, который Я отделяю от тьмы и называю днем». Не потехи ради мне пришлось привести в первом случае перевод Священного писания современных израильских ученых непосредственно с иврита, во втором – более ранний перевод русских специалистов с известной Септуагинты, то есть с древнегреческого языка. Нам важно, что и в том, и в другом случаях есть фраза «и увидел Всесильный, что он хорош», которая убеждает, во всяком случае, автора данных строк, в том, что Бог есть Творец сомневающийся.

Даже Бог!

А значит, и все люди, сотворенные Им по образцу и подобию Своему, обязаны быть сомневающимися, особенно те люди, которых Бог одарил талантом. Написал рассказ, или стихотворение, или философское произведение, сотворил свой мир, а затем посмотри на него, убедись в том, что он действительно хорош, а уж затем называй его по достоинствам его: произведением либо зря исписанными листами бумаги, которым одна дорога – в огонь.

Подобный подход к делу является ядро образующим, формирующим творческое начало любого талантливого человека. Это – главное в творческом процессе. Без этого невозможно создать сколько-нибудь значимое произведение в любой сфере деятельности …

Вроде бы всё ясно, но кто же прав: не сомневающийся писака, или способный, но чрезмерно ответственный к строке, к высокой литературе человек, прекративший писать и занявшийся другим делом?

 

«Роль самооценки в поведении человека»

В середине 1970-х годов я услышал эту фразу от А. Я. Колодной, супруги профессора психологии Ф. Н. Шемякина. Так она называла … свою мечту, тему докторской диссертации, которую из-за весьма серьезного возраста написать ей не удалось. Но была мечта, была радость, с которой она (уже после смерти мужа) частенько повторяла мне: «Пишу диссертацию, Саша, так интересно!»

И я на всю жизнь запомнил эту тему. И часто говорю об этом, и далеко не всегда мне удается хотя бы уж предостеречь некоторых людей с чрезвычайно завышенной, либо с чрезвычайно заниженной самооценками.

Лучше всего, когда человек слегка завышает планку своих возможностей, ровно настолько, чтобы, работая над той или иной проблемой (а лучше сказать, над самим собой), в конце концов, подняться до этой планки. А уж затем опять её приподнять.

Вроде бы всё ясно. Но и в этом случае пробиться к сердцу человека с явно завышенной, или явно заниженной самооценками не так уж просто. Во всяком случае, я не могу похвалиться этим. Хотя бывали у меня случаи, когда по прошествии нескольких лет (а то и 10-15 лет!), эти «переоценщики» признавали ошибочным своё отношение к себе, к литературному труду. Всего-то три случая таких было, но они были.

Со «взрослыми-то» писателями всё просто: нужно только изложить на примерах (естественно, художественным языком) всю опасность чрезвычайно завышенной самооценки для самого же человека, и он всё поймёт. А если и не поймёт, то ему же хуже.

Другое дело дети! И доверчивые, и дерзкие, и хрупкие, и с недоверием оценивающие слабые потуги взрослых учить их уму-разуму. Попробуй-ка напиши подростку историю героя с чрезвычайно завышенной самооценкой, да так, чтобы юный читатель не понял, что его учат уму-разуму, и при этом ВСЁ ПОНЯЛ! Ах, это делается легко и непринужденно – назовите авторов.

 

«Вода – это всеобъемлющий материал»

«Гуань-цзы». Из Главы тридцать девятой. «Вода и земля»

«… вода мягкая и чистая, она может смыть с человека грязь. В этом проявляется ее гуманность. На вид [вода] темная, на деле прозрачная. В этом проявляется ее совершенство. Измеряя объем [воды], нельзя применять гай, чтобы ее выровнять. Когда сосуд уже наполнен [водой], нельзя будет больше добавлять. В этом проявляется ее справедливость. [Вода] постоянно течет, а останавливается лишь там, где уже достигнута ровная поверхность. В этом проявляется ее честность. Люди стремятся к возвышению, только вода устремляется вниз. В этом проявляется ее скромность. Скромность является местом пребывания дао и средством государя [в управлении страной]. Именно здесь, [в низком, скромном месте], собирается вода». (Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах. Том 2. Академия наук СССР. Институт философии. Издательство социально-экономической литературы. «Мысль». М., 1973. С. 40).

Как много мыслей о творчестве вообще и о писательском труде, в частности, и, главное, о литературе о детях детям и взрослым, но как сложно все это учесть, или хотя бы уж об этом помнить, работая над рассказом или повестью с ребенком в главной роли!

 

Почему погиб Икар?

Мне видится эта история так.

Дедал сказал Икару, ты лети за мной, потому что тебе не известны каверзны воздушных потоков. Оторвёшься от меня – можешь погибнуть.

Но сын не послушал отца. И погиб, хотя задача-то у него была не столь уж и сложная. Как и любого послушного ведомого. Но Икар послушным не был.

Задача в Творческом диполе «Учитель – Ученик» куда более сложная, множественная и ответственная для того и другого. Я не зря пишу  эти слова с большой буквы: Учитель – Ученик. То есть оба талантливые, оба заинтересованные в плодотворной работе. Оба (!) могут чему-то научить друг друга. Ученик понимает, что некоторое время нужно «лететь» вслед за Учителем, который, в свою очередь, понимает, что отпускать Ученика в свободный полёт необходимо, но подготовленного к полету. Нужно точно понять (и тому, и другому!), что такой момент настал.

 

Диалог равных

Для продуктивной работы литературного семинара и вообще любого Творческого диполя очень важен диалог между Учителем и Учеником или Учениками.

Поэтому считаю необходимым остановиться на этой теме.

Существуют две формы диалога: диалог равных и диалог не равных.

Диалог равных могут вести представители разных философских школ в целях, весьма мирных, то есть для ознакомления с доктринами тех или друг школ. Следует сразу же оговориться, что подобные, мирные, диалоги в истории велись очень редко. Обычно, представители разных школ и направлений встречались и встречаются ради того, чтобы одержать победу, возвеличить себя, принизить, а то и растоптать, уничтожить соперника. С точки зрения познавательной диалоги равных представляют значительный интерес, хотя бы потому, что интеллектуальное равенство разных философский систем, доктрин, направлений вынуждает адептов каждой из них постоянно искать научные аргументы, обосновывающие состоятельность их системы и несостоятельность системы противника. Быть может, именно эта необходимость выполняла роль «удобрения», которое стимулировало рост и «пышное зеленение» могучих ныне дерев буддизма, индуизма, даосизма, конфуцианства, платонизма и других религиозных, этико-социальных, этико-религиозных и философских систем, школ, и многочисленных их ответвлений.

Постоянная необходимость доказывать свою состоятельность порождала и порождает невидимую, но существующую между деревами школ и направлений интеллектуальную энергию, которая, во-первых, положительно воздействует на интеллектуальный же уровень человечества в целом, во-вторых, стимулирует самое желание доказывать и обосновывать, возвеличивать себя и уничтожать противников.

Использовать же в педагогике гениев диалог равных с таким же огромным КПД, как это делал Сократ, самый яркий представитель диалога равных в истории человечества), ни до, ни после него не удалось никому.

 

Диалог не равных

В диалоге не равных собеседниками являются, как правило, учитель и ученик, или повелитель и подданный, или ведущий и ведомый.  Такие диалоги вели с учениками Конфуций, Мэн цзы, Мо Ди и другие китайские мудрецы, а также мыслители Индостана, Центральной Азии, Междуречья, Средиземноморья. Как правило, организованы были эти уроки по принципу: вопрос ученика – ответ учителя. Иногда учитель задавал вопрос, ученик отвечал на него, а затем учитель давал свой ответ. Иногда вопрос задавал представитель другой школы в присутствии учеников, и учитель отвечал на него, как бы показывая пример ученикам. Софисты, спорщики (бяньчжэ) и апоретики продумывали заранее вопросно-ответные ходы, задавали вопросы неискушенным ученикам и вели их по уже проторенным дорожкам к часто парадоксальным целям-выводам. Например, апория Гунсунь Луна «О белой лошади» (Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах. Т. 2. М., 1973, с. 59 – 61).

Диалоги не равных гораздо чаще и с большой пользой для учеников использовались и используются в педагогических целях.  Нередки, правда, случаи, когда учителя, изучив тот или иной урок, хорошо подготовившись к диалогу, превращают его в «игру в одни ворота», в которой активность ученика сводится к минимуму. Педагог выстраивает лекцию в вопросно-ответной форме. Сам задает себе вопросы, уверенный в том, что точно такие же вопросы задаст ему любой ученик. Это, естественно, занижает роль диалога до уровня обыкновенной лекции, слегка усложненной вопросно-ответным инструментарием. Конечно же, были и есть мастера лекционного искусства, которые вообще обходятся без диалога, причем КПД их лекций достигает очень высокого уровня. Но происходит это только в том случае, если, во-первых, ученики обладают высокой интеллектуальной подготовкой, во-вторых, они знают, зачем явились к учителю и что они хотят от него получить, то есть у них есть сильная мотивация.

И в Творческом диполе «Учитель – Ученик» подобное случается. И, вот что радостно – на пользу Ученикам.

«Провоцирующий диалог»

Пифагор внимательно относился к отбору будущих учеников в созданный им «орден». Он любил повторять: «Не из каждого дерева можно вырезать Меркурия». Приходившие к нему молодые люди имели рекомендации от родителей или от учителей, и первым делом они попадали в гимнастический зал. В обычных залах было шумно и азартно. Юноши хвалились силой и ловкостью, смеялись над слабыми. В зале общины Пифагора «под сенью портиков прогуливались парами, или предавались играм на арене» молодые люди, вежливые, доброжелательные. Увидев новичка, они приглашали его принять участие в играх или беседах (Шюре Э. Великие посвященные. Очерк эзотеризма религий. М., 1990. Репринтное издание 1914 г. С.  245), и новенький уже не чувствовал себя чужим.

Делалось это неспроста. Новичок, ставший «своим», но еще не свой, слушая сверстников и ободряемый ими, сам вступал в беседу. Его заинтересованно слушали, и он, гордый, распалялся, раскрывая себя. Внезапно в зал входил Пифагор. Ему важно было видеть жесты и слышать голос новичка. По ним он определял многое, «составляя точное представление о будущих учениках». Так продолжалось несколько месяцев.

Затем учеников ожидали нелегкие испытания, которые Пифагор позаимствовал у жрецов Мемфиса и Фив. Новенькие должны были провести ночь в глубокой, страшной пещере, в «которой – по слухам – появлялись чудовища и привидения» (Там же. С. 246). Не каждый молодой человек соглашался войти в пещеру, не все, вошедшие, достойно преодолевали испытание страхом. Всех трусливых Пифагор отправлял домой.

Прошедших «первый тур» помещали без предупреждения в отдельные пустые кельи, давали им доски и задание объяснить один из символов Пифагора, например, «что означает треугольник, вписанный в круг»? Двенадцать часов претендент сидел в каменной келье, думал. Пищей его была кружка воды и кусок хлеба. По прошествии двенадцати часов он попадал в большой зал, где находились строгие экзаменаторы.

Молодой человек, голодный, раздраженный, начинал говорить, но его нагло перебивали все, кому не лень, поднимали на смех, обзывали бранными словами с одной лишь целью: вывести юношу из душевного равновесия. Часто экзаменаторы побеждали. Юноша, уставший, голодный, терял контроль над собой, и начиналось! Кто-то из претендентов вдруг обливался горькими слезами, кто-то бросался на экзаменаторов, поливая грязными словами присутствующих, Пифагора и всю общину. В этот момент появлялся Учитель. Он строго, но спокойно объявлял юноше, что тот не выдержал экзамен. Со стыдом нерадивые ученики покидали школу.

Суровое испытание придумал Учитель!

Пифагор понимал, что огромный пласт фундаментальных знаний осилят исключительно крепкие физически, психически и душевно молодые люди. И методика отбора имела главной целью уберечь желающих, но не способных от опрометчивого шага. Многие мамы-папы, особенно из богатых да знатных возмущались, становились недругами Учителя, а то и его заклятыми врагами, как, например, кротонец Килон, который сыграл большую роль в разгроме «ордена» Пифагора…

Провоцирующий диалог?

Не могу судить гениального грека. Но понравится ли его провоцирующая система отбора и обучения на начальном этапе всем талантливым людям и, главное, их родителям?

 

Диалог слышащих друг друга людей и не слышащих

Очень коротко об этом диалоге можно сказать, вспомнив известный многим диалог (я называю эту сценку притчей): «Ты в лес идешь? - Нет, я в лес иду? - А я думал, ты в лес идешь». Можно вспомнить и русскую поговорку: «Я ему про Ерему, а он мне про Фому».

Такое случалось и на семинарах, в которых я работал и в качестве ученика, и руководителем. Причин тому много. Это и слишком уж завышенная самооценка учеников, и не всегда точное, по ситуации поведение учителей (они же тоже люди), и, уж простите, твердолобость тех и других.

Не первый год я сталкиваюсь со странным неприятием некоторыми студентами знаков препинаний в поэтической строке. Уж, какие только доводы я не приводил в необходимости соблюдать правила русского языка, - нет. У них свои доводы. Я не понимаю студентов, они не понимают меня.

На будущем семинаре, который состоится 23.11.2021, я вновь и вновь буду говорить о том, что произведения детективного жанра в редчайших случаях можно назвать высокой литературой, что все эти модные литературные заманухи наносят вред любому государству и т.д. И можно с уверенностью сказать, что та студентка, которая решила «настроить» себя на детектив, меня не поймёт.

Тоже самое можно сказать и о будущих авторов разных хорроров и пр.

Они не понимают и, боюсь, не поймут, что все эти модные побрякушки к литературе не имеют никакого отношения. Непересекающиеся пространства, не имеющие точек соприкосновения.

 

Диалог разных и диалог одинаковых

Повторюсь, несмотря на то, что каждый человек уникален, в людях, тем не менее, больше общего, чем частного. К сожалению, эту мысль забывают, практически, все, кто по той или иной причине вступает на путь диалога, либо профессионального, либо случайного.

С профессиональным диалогом (скажем, в инженерии) дело обстоит проще, особенно на стадии обучения одного из участников диалога. Там есть жесткие, всеми признанные истины, которые обучаемый обязан принять.

Другое дело, когда на диалоговом перекрестке встречаются люди, например, разных вер. Они не верят в аргументы собеседников. Они – слишком разные, чтобы вести диалог, чтобы с помощью диалога искать истины.

Такое встречается и в искусстве, и в литературе, особенно, в переходные периоды, то есть во времена Потребителей, то есть во Временных Нейтральных полосах, когда один мир уходит, но не ушел, а другой – приходит, но не пришёл.

 

Интернет знания и писатель

Письмо студентки:

«По Вашему совету, долго наблюдала за незрячими (благо, сейчас есть Ютуб, благодаря которому открываются даже такие возможности). Оказывается, там даже есть каналы незрячих.

Переписала, попытавшись лучше раскрыть образ девочки.

Мне всё-таки не хочется буквально говорить о её надежде на исцеление и раскрывать итог этого. Мне кажется, это будет слишком буквально и слишком "обычно". Хочется, чтобы это был лишь намёк, причём, изображенный через олицетворение предметов. Флакончиков. Но — что Вы скажете...»

И что же я должен ответить ей?

Во-первых, я не мог направить студентку по ложному пути. А любое «наблюдение» за кем-то или чем-то по Ютуб, по кинофильму, пусть даже очень хорошему, является для писателя, буду говорить грубо, бездарным времяпрепровождением.

Во-вторых, чтобы написать, в нашем случае, незрячую девочку, необходимо знать об этой трагедии ВСЁ, понимать причинно-следственные действия героини и, главное, чувствовать душу незрячего изнутри.

Никто из авторов телепередач или информации на разных каналах интернета не даст писателю всего этого, не даст!

Необходимо видеть, слушать и, что очень важно, слышать душу незрячего (любого человека с ограниченными возможностями), нужно, повторюсь, проникнуть в его душу, нужно говорить со специалистами, и только в этом случае у писателя, способного познавать, понимать и чувствовать, может родиться образ героя, образ (именно образ) его ближайшего окружения, сюжетные ходы, художественные детали.

Нужно не просто наблюдать (вживую) за поведением незрячих, но говорить с ними – а это не так-то просто! Даже для коммуникабельного человека, собирающего материал для статьи. А уж для писателя – это совсем сложно, хотя бы потому, что подобные контакты иной раз просто выматывают душу. (Знаю по себе. Почти два года я работал в журнале «Школьный вестник» для слепых и слабовидящих. Тяжелая работа).

Неужели это не понятно?

Флакончики. Мне кажется, что это не та деталь, с помощью которой можно раскрыть трагедию незрячего человека. Надуманно. Даже если и подсмотрено в жизни.

И еще раз. Получение информации, всего лишь информации из современных СМИ очень похоже на получение информации от разных гидов во время экскурсий. Я уж об этом писал. Экскурсантские знания, экскурсантское мышление, экскурсантский же эпатаж – это не для думающего писателя.

(У меня есть и, к сожалению, были друзья, приятели, знакомые – слепые и слабовидящие. О некоторых из них я написал рассказы. Тяжелая это работа: написать, да не обидеть).

!!! Помните короткое слово об «эффекте воронки»? Буквально, минуту назад я вышел в интернет, чтобы посмотреть электронную почту. И на тебе, получил письмо, в котором в качестве украшения к Новогодним поздравлениям есть музыкальный ролик с песней «Новогодняя» «на замечательные стихи незрячего поэта Леонида Авксентьева». (Сегодня 01.01.2022. 14-48)

 

Критики и сочинители

На всех семинарах, в которых мне приходилось работать и в качестве ученика, и в качестве руководителя, неоднократно встречались люди, которые очень хорошо, аргументированно, часто объективно критиковали обсуждаемые тексты, и в то же время сами они писали так, словно бы не слышали самих себя, то есть свои же мысли в своих же критических разборах.

При этом я ни разу не слышал от сочинителей резкого окрика, типа: «Да ты сам (или сама) ничего еще стоящего не написал (а), только критику тут разводишь». И это хорошо, это значит, что сочинители понимают главное в творческом процессе: кому-то лучше удается писать прозу, поэзию, драматургию и т.д., кому-то – критиковать.

 

Запретные темы в Детской литературе

Я глубоко убежден в том, что запретные темы существуют и в литературе для взрослых. Об этом, в частности, сказано в рассуждениях о «Кривой нормального распределения Гаусса». Коротко так: писатель должен писать нормальных людей, пусть и оказавшихся в «ненормальной ситуации». А всё аномальное – удел врачей, психологов, психиатров и т.д. Но это в литературе для взрослых. А уж в Детской литературе запретного нужно и подавно избегать.

Да, я писал о том, что держать детей в литературных социально-психологических теплицах опасно. Но это не касается тех тем и проблем, которыми должны заниматься другие специалисты.

В нормальной жизни материала для самых разных писателей куда больше, чем в любой аномалии. И смешного, и грустного, и трагического, и счастливого, и реального, и фантастического, и романтического, и приключенческого и т.д., и т.д.

 

Выступления перед зрителями юного возраста

Это – важная составляющая труда детских писателей. И не такая уж и простая. Хотя бы потому, что некоторые рассказы хорошо смотрятся в книге, но не подходят для выступлений перед детьми.

Приведу личный пример.

Первый раз я выступал в большом зале в городе Чебоксары в 1990 г. Около 500 человек. Из них – около 400 младших школьников. Я читал им рассказ «На льдине».

Первая страница – в зале шум, неразбериха, казалось, никто не слушает. Колени подрагивают, в голове тревожная мысль – может, уйти со сцены.

Вторая страница. Мои герои увидел льдину, единственную на всей реке, и побежали по косогору к ней. И вдруг зал затих. И дети, и взрослые стали слушать внимательно. И коленки мои перестали дрожать.

И слава Богу, что я не стал читать финал рассказа, где говорилось о том, как мальчишки, с трудом покинувшие льдину перед остроносыми торосами (погибли бы ведь!), отошли к дачам, зажгли костер, стали сушить носки, брюки, куртки. И в это время к ним подошли сверстники, хулиганистые забияки, встречи с которыми часто заканчивались драками. А тут они уважительно поздоровались и выдали: «Ну вы даете, мужики, как Беринги все равно». Оказывается, они видели наш бег по маленьким льдинам на берег перед самыми торосами. И почему-то зауважали нас. И уважительное отношение этих забияк сохранилось на долгие-долгие годы. Мы даже обнимались при встречах.

Казалось бы, прекрасный финал. Но только не для выступлений. Потому что собравшиеся в зале пережили акме рассказа в тот момент, когда мальчишки прощались со своим крейсером-льдиной. И ни героев рассказа, ни читателей нельзя было отрывать от этих эмоций.

Есть несколько писательских приемов именно для выступлений. О них мы говорим иногда на семинарах. И правильно делаем, потому что дрожь в коленках и краска на лице, и пот с отчаяния – очень неприятны и даже вредны для эмоциональных людей-писателей.

 

Можно ли вырваться из колеи?

Еще раз вспомню студентку, которая просила дать список лучших детективов.

Читать, конечно же, надо. Особенно писателям. Но мы же прекрасно знаем, что может сотворить с автором его кумир! Начитается любимого писателя, и пойдёт в своей строке по той же самой колее.

Вырваться из неё бывает очень сложно. Как же быть? Читать или не читать?

Не буду отвечать на этот вопрос однозначно. Скажу лишь одно: это – проблема для некоторых впечатлительных писателей, с сильными качествами ведомых. Но, повторюсь, писатель просто обязан ежедневно заниматься самообразованием, а значит, и читать он просто обязан.

В «колею» же лучше не попадать, а уж если попал – скорее оттуда выбирайся.

Страх перед строкой

На днях одна студентка поплакалась: «Боюсь начинать писать, начинаю – не нравится. Что делать?» О сомнении-то я уже писал. Но это – не сомнение, это – страх.

Что же в таком случае делать? Как разжечь огонь в душе? Можно ли приучить свою душу гореть ярким пламенем, начиная работу над любым сюжетом, даже по заданию? Есть ли однозначные ответы на эти вопросы? Например, такой: «не пишется, боязно начинать, не нравится своя же собственная строка – уходи!»

Нет, подобные приговоры не справедливы. Я часто вспоминаю, что мы не знаем и не узнаем формулу Кривой творческого роста. И ни один человек, даже гений гениев, не даст математический точный ответ человеку, искренне сомневающемуся, страхом объятому, но чувствующему где-то в глубине души свои способности, а то и возможности.

Что же я ответил студентке?

«По поводу «что-то не пишется»

Начну с себя.

С 1971 по 1979 гг. я, будучи студентом технического ВУЗа, затем мастером на радиозаводе, заболел писательской болезнью, заболел людьми. Но писал время от времени.

В 1980 году я сказал-приказал себе: «Либо пиши хотя бы 10 рассказов в год, либо бросай это дело и занимайся своим ростом в инженерном деле». В следующий год я написал 20 рассказов. И вдруг почувствовал в душе не остывающую тягу к жилпоселовским сюжетам. На следующий год – 40 рассказов и т.д. Однажды я написал даже 52 рассказа. Радость была неописуемая, хотя, заметьте, меня никто не печатал до весны 1991 г. Отлупы я получал злые, далеко не всегда справедливые, хотя полезные, сам злился, прекращал писать, два месяца, со временем – месяц, неделю, несколько дней ходил как в тумане. Но тяга к жилпоселовской жизни меня не отпускала, и я вновь садился за стол. В 1986 г. приказал себе править свои тексты. Правил и писал, писал и правил. При этом я еще и читал много, что очень мне помогло, когда пришла пора исторических и историологических книг.

Я же не хвалюсь, правда?

Я передаю свой опыт вхождения в строку, в «человеческое, слишком человеческое».

Можно ли брать пример с меня? – Нет! У меня был Домодедовский Жилпоселок, друзья, которые очень помогали мне. Я им долги раздавал в своих рассказах. Но такое состояние, хоть его и нельзя создать в себе, таится в любом человеке, а уж в студенте Лита – точно. Его нужно искать в себе, то есть нужно искать себя.

А как искать? Нужно ЖИТЬ. Нужно гулять и думать, смотреть на людей и думать, смотреть на ту же церковь и думать… То есть искать чудесное, удивительное в увиденном. Чудесного бесконечно много. У меня есть четырехтомник «Мастера искусств об искусстве», четырехтомник Вазари о художниках и т.д. Великие мастера. Но как они работали, как много они работали! Больные они были люди. Трудоголики.

Заболеешь – пойдёшь».

Письмо закончил, отправил студентке, но ответил ли я исчерпывающе на её вопрос? - Нет. Потому что у каждого человека есть свои тропы, а то и всего-навсего одна тропа к самому себе, к тайнам своей души. Найти эти ходы или этот ход удается далеко не всем по самым разным причинам. Нашёл – значит Бог одарил тебя … тобою же. Большое, однако, счастье.

Можно ли форсировать этот поиск? – НЕ ЗНАЮ! Кому-то можно, кому-то нет. Но в любом случае писатель, особенно, начинающий (я уже говорил здесь об этом), должен постоянно заниматься самообразованием.

 

Форма и содержание. Форма и смысл. Форма и образ. Тема и объём литературного произведения

Эти темы:

- досконально и доходчиво разрабатываются на лекциях наших профессоров.

- прекрасно освещены в советских литературных энциклопедиях и книгах советских и российских специалистов.

- и тем не менее постоянно возникают на семинарах в процессе обсуждения произведений студентов.

В ходе дискуссий я часто высказываю известные с давних времен мысли: все перечисленные и не перечисленные составляющие литературного произведения должны находиться в гармоничной взаимосвязи, в гармоничном же взаимовлияние друг на друга.

Но вдруг получаю вторую часть рассказа одного нашего студента о подростке-инвалиде, талантливом музыканте. Сюжет хорошо отработан, в том числе и в последние десятилетия. Недавно транслировался фильм с очень похожей историей. Светлый фильм.

Уже во время обсуждения первой части рассказа я говорил ему: «Пройди в душу этого подростка, послушай музыку, которую он исполняет, продумай его взаимоотношения с окружающими, но не расписывай их объёмно, чтобы не отойти от главной идеи. Поговори со специалистами, с теми, кто работает с инвалидами и т.д. Сотвори в душе своей Образ подростка-инвалида-музыканта. Продумай сюжетные картинки. Сложи их в рассказное полотно. И пиши».

Нет. Во второй части рассказа автор говорит о чём угодно, отвлекающем от главной идеи. Житейские дрязги с соседями, женские вольности, мамина судьба и т.д. – около 85 % текста, если не больше. Явный дисбаланс формы и содержания. Смысла и формы. Идеи и формы.

О чём, повторюсь, я говорю постоянно, обращаясь за помощью к древним мыслителям.

«Форма лишенного качеств, не может быть зрима,

Зримое – преходяще, так как же у него может быть форма?

Форма – качество огня, вкус – качество воды, запах – качество земли – эти тонкие и грубые [таттвы] должны быть известны, о Нарада,

У огня три качества – звук, прикосновение и форма, а у воды четыре – звук, прикосновение, форма и вкус. Качествами земли являются прикосновение, звук, вкус, форма и запах, и так, благодаря сочетаниям [этих элементов] возникает вселенная».  (Девибхагавата. Избранное. М., 2006. С. 54-60)

«Форма и образ – это предел оформленной и получившей образ всеобщности, и пока не было пределов, она оставалась бесформенной и безОбразной; когда же в ней возникли числа и отношения, она, как бы связанная и охваченная линиями и возникшими из линий поверхностями, а из поверхностей – объемами, получила первые виды различных тел, как оснований для рождения воздуха, земли, воды и огня». (Плутарх. Застольные беседы. Л. 1990. С. 139).

«Узор (вэнь) и природа (чжи) – главные эстетические понятия в древнекитайской культуре. Под вэнь понимался целый комплекс понятий: от природных пятен и полос на шкуре животных; небесных явлений; письмен, которые были изобретены по образцу следов от птичьих лапок на снегу; вытканного на полотне узора и др. до воспитательного минимума, который превращает человека необразованного и невоспитанного в благородного. Этим термином также обозначается понятие культуры как таковой, а также всякая обработанность, отделанность, изящество и вкус. Вэнь и чжи постоянно находятся в противоборстве друг с другом (как форма и содержание)». (Философы из Хуайнани. Хуайнаньцы. Пер. Л. Е. Померанцевой. М., 2004. С. 324).

«Одни мудрецы восхваляют семя, другие - поле, некоторые же и семя и поле; но в этом случае установленное правило таково: Семя посеянное на бесплодной почве, в ней же и погибает; поле, лишенное семя, может остаться только бесплодным». («Законы Ману». АН СССР. Ин-т Востоковедения. Наука. Главная редакция Восточной лит-ры. Пер. С. Д. Эльмановича, проверенный и исправленный Г. Ф. Ильиным. Ладомир, М., 1992. С. 221)

 

Трудность убеждать

Нужно ли обсуждать эту проблему со студентами? – Обязательно! В конце концов, они тоже завтра станут руководителями разных семинаров, а то и Литературных объединений. Да и сейчас, будучи студентами, они, как и руководители семинаров, пытаются честно и искренне убедить в своей правоте всех, в том числе, и себя самих. Не всегда это получается у них, да и у меня. В чём же причина этого?

Хань Фэй (прибл. 325-250 до н. э.), китайский философ, написал: «Трудность убеждать обычно состоит не в том, что трудно убедить собеседника из-за недостатка моих знаний; не в том, что мне трудно своими доводами сделать ясными свои мысли; не в том, что я не смею высказать все до конца из-за недостатка красноречия. Трудность убеждать обычно состоит в том, чтобы уяснить помыслы убеждаемого и суметь нацелить на них свои убеждения». («Хань Фэй-цзы». В книге: Древнекитайская философия в двух томах. Т. 2. Перевод Е. П. Синицына и В. С. Спирина. М., 1973. С. 232).

Лучше и не скажешь!

 

Смутные времена. Молодежь. Наука. Литература

Смутные времена в России еще не закончились. Об этом надо говорить в других работах.

Но вспомним некоторые мысли из Предисловия к третьему изданию книги Ильи Ильича Мечникова «Этюды оптимизма» (1913 год):

«Когда я писал книги, заглавия которых упомянуты выше, я обращался к молодому поколению в надежде, что высказанные в них мысли послужат ему в искании правды. Я был уверен, что мои сверстники так или иначе установились в своем миросозерцании и останутся глухи к призыву ортобиоза, но я думал, что молодые силы он заденет за живое. Надежда эта, однако же, не оправдалась, и в течение целого ряда лет мы были свидетелями того, как молодые умы в России переходили от одного пути на другой, с жадностью ища верного направления, но не находя его. Сразу они кинулись в политическую борьбу в ложном убеждении, что Россия покажет миру новые пути общественного устройства, способного осчастливить всех . и каждого. Не подозревая, что из этого выйдет, они вызвали упорную и бурную реакцию, которая крушит все направо и налево, тоже, видимо, не отдавая себе отчета в том, до чего это может довести. Одна крайность вызвала противоположную крайность, и теперь все спрашивают, где найти выход из такого положения? Ввиду этого подвергли критике решительно все основы. То, что прежде казалось незыблемым, подверглось самому полному разрушению. Досталось при этом и науке, основания которой были признаны чересчур шаткими. При таких условиях воспрянуло все, что в туманных иллюзиях надеялось найти более прочную опору для поведения. Отсюда искание новых религиозных и философских учений, попытки посредством непроверенной интуиции постигнуть истину, которую не в состоянии разоблачить научное знание. Ряд поспешных и полных энтузиазма исканий в области политики, философии и религии привел, по-видимому, к полному разочарованию, по крайней мере, со стороны многих передовых умов. Отсюда небывалое прежде в России отрицание жизни и учащение самоубийств, особенно среди молодежи. Во многих чересчур кратких газетных сообщениях об этом печальном явлении указывается на отсутствие смысла жизни как на причину самовольного прекращения ее. «Надоело жить», «жизнь не 15 имеет смысла», «не вижу никакой цели в жизни», — так объясняли в предсмертных записках юноши свое безвозвратное решение. Насколько я знаю, еще недостаточно подведены итоги самоубийств в России, быстроты их учащения и причин, их вызывающих. Судя по некоторым данным, на первом месте в числе последних находится злоупотребление спиртными напитками. Но почему алкоголизм стал больше, чем прежде, вести к самоубийствам? Не потому ли, что люди, стоящие на более низкой ступени развития, разочаровавшись в надеждах на введение в России социалистического общественного строя и на обладание полным счастием, стали усиленно пить и решили, что при сложившихся условиях не стоит жить? Среди лиц, находящихся на более высокой ступени развития, в России и раньше появлялось усиленное стремление топить горести будничной жизни в вине и притом в размерах, не встречающихся в Западной Европе. Примеры, подобные Альфреду Мюссе и Верлену, во Франции составляют исключение среди пишущей братии, в России же они гораздо многочисленнее. После всех испытанных неудач, не находя «смысла» и «цели» жизни, быть может, немалое число таких представителей высшего слоя, умственно развитых людей решили лучшим покончить с жизнью». (Илья Мечников. «Этюды оптимизма». (100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru)

«Мне пришлось в течение моей уже долгой жизни, не раз сталкиваться с вопросом: «быть или не быть?», и потому я считаю себя вправе сказать свое слово. Я убежден, что трагическое решение столь многих молодых сил, которые могли бы в свое время принести большую пользу людям, зависит в значительной степени от их незнания того основного закона душевного развития, по которому смысл и цель жизни познаются не в ранней молодости, а в более позднем возрасте. Подобно тому, как отроки и отроковицы не сознают «смысла» и «цели» их половых органов, нормальное отправление которых может совершаться лишь в более поздний период их развития, так и молодые люди еще не доходят до понимания истинного назначения человеческой жизни. Предлагаемые читателю в новом издании «Этюды оптимизма», равно как выпущенные раньше «Этюды о природе человека», стараются дать по возможности полный ответ на этот вопрос, отметив постепенность развития душевных способностей человека и сравнительно позднее, к сожалению, нередко слишком позднее, развитие «инстинкта жизни», который без объяснений дает чувствовать смысл и цель существования. Мне кажется, что приведенные мною примеры пессимистов в молодости, сделавшихся оптимистами в зрелых годах (к числу которых принадлежит и автор этих строк), способны навести на полезное размышление многих молодых людей, ставящих себе роковой вопрос о жизни. Я горжусь тем, что на одного очень выдающегося ученого, как я узнал, чтение моих «Этюдов» произвело 16 благотворное действие, и мечтаю об увеличении числа таких примеров». (Там же).

 

Я не знаю ни одного преподавателя Литературного института им. А. М. Горького, ни одного «Человека Литературного института», который не мечтал бы о том, чтобы наши студенты уберегли себя от поспешных выводов, от политического бунтарства, свойственного любому Смутному времени в любой стране. Все они мечтают только об одном: чтобы взлетели наши студенты, обрели свою строку, получили от жизни всё то, на что способны и не погибли в болоте Смутного времени.

И конечно же, все они читали древних мыслителей. И конечно же, несут они эту житейскую, писательскую мудрость прошлого молодым людям. Но это легко сказать, да трудно сделать. Казалось бы, вот она, мудрость вечная, проверенная, читайте и сами мудрейте, да берегите себя для тех дел, ради которых вы родились. Но нет, молодость есть молодость, иной раз бесшабашная и всегда красивая.

«Учитель сказал: В любви к учению опирайтесь на искреннюю убежденность; стойте до смерти за правильное учение. Не посещайте государство, где неспокойно; не живите в государстве, где беспорядки. Если в Поднебесной царит спокойствие, будьте на виду; если в Поднебесной нет спокойствия, скройтесь. Если государство управляется правильно, бедность и незнатность вызывают стыд. Если государство управляется неправильно, то богатство и знатность также вызывают стыд. (Конфуций. «Лунь юй». Из книги: Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах. Том 1. М. 1972. Перевод В. А. Кривцова.  С. 155).

«Те, кто имеют славу мудрых и достойных, обязательно испытывают на себе несчастья смутного времени». (Философы из Хуайнани. Хуайнаньцы. Пер. Л. Е. Померанцевой. М., 2004. С. 135).

«Ныне совершенный человек, живя в смутное время, прячет в себе добродетели, таит в себе дао, скрывает беспредельный ум свой, сковывает уста, прекращает речи. И тех, кто умер, так и не сказав ни слова, множество, а Поднебесная так и не узнала цены их молчанию. Вот почему дао, которое может быть выражено словами, не есть истинное дао. Имя, которое может быть названо, не есть истинное имя». (Там же. С. 135).

 

Не унижай, ни обижай, не оскорбляй Женщину, Церковь, Государство

А разве можно это делать в литературной строке, в художественном произведении? – Да нет, конечно же. В бульварной, бумажно-книжной продукции – другое дело, она этим живёт, играя на слабостях молодых и даже взрослых.

Но мы-то говорим о Литературе! Здесь ничего этого делать нельзя, хотя:

 

Житейской грязи вокруг и внутри нас много, но писать её надо чисто!

Только в этом случае можно стать писателем. Только чистое перо рождает писателей. Повторюсь: грязи много, но писать её надо чисто. Особенно в литературе о детях детям и взрослым.

В уже упомянутом рассказе о подростке-инвалиде-музыканте эта грязь выпячивается напоказ. Автор, буквально, измордовал женщину с этаким низко породным, почти не скрываемым злорадством.

Говоришь, говоришь об этом, но вдруг приходит на семинар твердолобый студент, читает своё грязно написанное сочинение о житейской грязи, и хоть ему кол на голове теши, он ничего не поймёт, он будет продолжать работать в том же духе. И успокаивает меня только Хань Фэй-цзы. Трудно убеждать!

 

И еще совсем коротко о страхе

Еще в школе мы слышали: мысль быстрее всего на свете. Но я считаю, что быстрее мысли страх. Ты еще не успел осмыслить нечто страшное, а «сердце уже в пятки ушло».

Одна математичка, красный диплом, училась в аспирантуре. Я услышал о ней: «В преф играет – асс». «Под интерес играли-то?» - поинтересовался я.  Оказывается, нет – просто разбрасывали карты по столу. Вечером сели за стол, позвали «асса», предложили играть под интерес. Гордо согласилась. Играла она действительно хорошо, но вдруг допустила в азарте две серьезные ошибки на мизере и нахватала вистов в гору. И проиграла. Ей, конечно же, простили эти две ошибки. Но больше она не играла с нашей компанией в преферанс, даже «без интереса».

В чём же тут дело? – В ответственности. В спокойной ситуации человек спокойно решает ту или иную проблему. Как только груз ответственности набрасывается на плечи, человек начинает нервничать.

На тренировках спортсмен может показывать чудеса, но выходит на старт, и всё летит прахом от страха проиграть. Подобные проблемы встречаются во многих сферах деятельности человека. Часто они разрешаются в пользу подверженного «заболеть» этой ответственностью, без которой, кстати, большие дела не делаются.

Рассуждать об этом страхе можно долго. Но как написать рассказ, в котором главным героем будет наша любительница играть «без интереса» в преферанс, или спортсмен, или тот же ученый и т.д.? Да так написать, чтобы никого не обидеть, а всем помочь?

 

Вовремя остановиться

Сегодня утром, пока заваривался чай, прочитал в одной знатной газете стихотворение серьезного журналиста об осени, зиме и о весне, которая, конечно же, придет и порадует людей. Мне показалось это стихотворение слабым, это, мягко говоря. Но автору так понравилась идея, что он написал аж девять четверостиший. А я считаю, что хватило бы и трёх строф.

Вовремя ставить точку в литературном произведении удается далеко не каждому. Об этом часто говорится на наших семинарах.

Да-да, бывает и такое: вроде бы вот финал, но нет, автору нужен еще один абзац, и читая его ты соглашаешься с автором. А он тебе еще один абзац, еще один. И, вот что удивительно, все они нужны, все интересны, все оправданы, хотя бы потому, что с каждым абзацем (с каждой строфой) энергия строки возрастает.

Я такие рассказы слушал на одном Совещании писателей Газпрома. Ох, как мы смеялись, совершенно разные люди! Казалось бы, всё, хватит, но автор, не жалея наших животов, читал абзац за абзацем.

Разве это не мастерство?

 

В одном жанре одна книга?

Когда-то Юрий Иосифович Коваль нам, прихожанам семинара в «Мурзилке», говорил: в одном жанре надо писать одну книгу. Всё остальное, мол, клоны. И всё хуже и хуже первой книги.

Сейчас любители сериалов и многотомников его бы на смех подняли. Но ведь он прав!

 

Национальный вопрос

Эта тема для литературы о детях детям и взрослым, пожалуй, самая сложная. Некоторые умные и заботливые люди пытаются убедить всех в том, что эту тему даже для подростков разрабатывать рано. Вырастит дитятко, сам, мол, разберется.

Мы, мальчишки домодедовского Жилпоселка очень редко вспоминали эту тему, о чём я и написал в эссе «Некритические этюды по национальному вопросу. Или «Я – человек»». Эту работу несколько раз печатали там-сям. Но далеко не всем она понравилась.

Как же нам, писателям, быть?

 

Внешний вид о человеке говорит также мало, как о дыне?

Я часто цитирую эту фразу, которая, как мне кажется, принадлежит Генри Торо. Но, чтобы не вводить читателя в заблуждение, я вынужден оговориться: вчера пытался найти у американца эту мысль, не нашёл.

А еще несколько дней назад мы провели семинар на тему «Женский портрет». Девушки наши очень постарались: я слушал их и радовался. Чуткие души, тонкое чувство прекрасного.

Но вдруг одна девушка прислала мне вопрос. Мне, мол, больше нравятся «внутренние», личностные портреты. Можно ли прислать их вам.

Конечно же, можно и нужно, ответил я и удивился: разве можно признать портретом примитивное описание внешних стигматов, а уж тем более одежды? А почему бы и нет! Любое лицо, если в него вглядеться, вникнуть, проникнуть, может рассказать писателю многое.

Но!

Во второй половине 1960 годов я услышал от двоюродного брата-математика такую историю.

В МГУ, мол, провели эксперимент. Две аудитории, заполненные студентами. В одну аудиторию два милиционера вводят человека. Он садится на стул, а лектор просит студентов описать внутренний мир это человека, который, мол, отсидел три раза в тюрьме.

Студенты охотно стали сочинять внутренний мир этого «урки» по характерным чертам лица. Получился настоящий «пахан», которому только и кантоваться на зонах.

В это время в другой аудитории студенты также активно сочиняли внутренний портрет «профессора, доктора наук". Настоящий у них получился профессор!

Затем «урке» и «профессору» поменяли аудитории, при этом задание осталось прежним. И – вот что важно! – в первой аудитории «профессор» вдруг стал «уркой», а во второй аудитории – «урка» вдруг стал «профессором». И вся теория Ломброзо и Ляски была разгромлена.

Эта история очень полезна невнимательным, да к тому же ведомым писателям, которых очень легко сбить с толку разными вводными.

 

Жалеть ли слабого

Жалеть, конечно же жалеть. Меня люди жалели. В будущей моей книге «Мои учителя» уже под 300 фамилий тех, кто работал со мной. И все они меня жалели. Их жалость проявлялась по-разному, иной раз я сразу-то и не понимал, что они меня жалеют. Потом, через двадцать-тридцать лет, вспоминая свою жизнь, я это понял, что и стало причиной желания написать о них.

Но жалость! Часто она приносит пользу и тому, кто жалеет, и тому, кого жалеют. Но бывают случаи, когда жалость приносит вред. А бывают случаи, когда человек использует жалость в корыстных целях, не замечая, как она разрушает «любителя пожаловаться» изнутри. Бывают такие случаи.

Любое художественное произведение просто обязано вызывать у читателя эмоциональный отклик, в том числе и жалость по отношению к героям, попавшим в беду, но оно не должно стать этакой подсказкой для тех, кто может, уж, простите, эксплуатировать жалость… с обеих сторон.

 

Партийность для писателя

На мой взгляд, беспартийные писатели и мыслители имеют больше возможностей проанализировать любую ситуацию объёмно и глубоко, нежели разные партийцы. Другое дело, что беспартийных, то есть не векторных, людей опасаются даже … такие же беспартийные.

Партийность появилась на Земном шаре сразу же, как только Адам встретился с Евой. А уж когда они и их предки разрожались не в меру, партийность обрела устойчивое состояние.

О вреде партийности в литературе говорил, в том числе, и Н. С. Лесков.

«… Я нахожу эту пору совершенно неудобною для общественного романа, написанного правдиво, как я стараюсь по крайней мере писать, не подчиняясь ни партийным, ни каким другим давлениям». (Лесков Н. С. Собрание сочинений. Том одиннадцатый. Государственное издательство Художественной литературы. М., 1958. С. 222).

Эта пора! А когда в русской истории случалась-приключалась «другая пора»?

И причём тут детская литература?

Во-первых, ребенок у нас разный. Даже школьный возраст – от 7 до 17 лет – имеет несколько возрастных градаций. Кроме того, почти все взрослые вокруг отдельно взятого ребенка партийные, любят поговорить об этом, дети частенько слышат взрослые дебаты, думают, пытаются ответить себе самим на разные вопросы. А уж если мы вспомним историю всевозможных революций, то в них часто участвовали люди совсем юные.

Но все-таки я бы не стал тиранить юных (лет до 15-ти) рассказами или стихами партийной тематики.

 

Классовая борьба

О какой классовой борьбе может идти речь в литературе о детях детям и взрослым?!

Сценка из 1990-х годов. Докуриваю на кухне сигарету, смотрю в окно. Мальчик 8-10 лет увидел подъехавший к подъезду роскошный «Мерседес», ну очень огромный, и вышел из песочницы. Владелец авто тоже вышел из машины и этаким уверенным шагом направился к подъезду. Симпатичный, с доброй улыбкой, под два метра, крепкий, приветливый человек. И жена у него добрая, улыбчивая, и сын с дочкой – такие же. Любо-дорого смотреть на них. И радостно.

Когда дверь за атлетом закрылась, мальчик вальяжной походкой подошел к ни в чём неповинному авто и смачно плюнул на черный капот.

Он не успел вернуться к друзьям, как из подъезда выбежал симпатичный огромный человек, подбежал к мальчонке, схватил его за руку и стал что-то говорить ему. Тот спокойно выслушал его, дождался, когда взрослый дядя отпустит его руку, и всё той же походкой победителя отправился к корешам.

Не слышал я, что сказал взрослый парень тому мальчонке. Но классовая борьба, чтобы там о ней не говорили классики марксизма-ленинизма и другие классики, вечна. И знают о ней дети с малолетства.

Другое дело, о ней писать детям? И нужно ли это делать вообще? И в какой форме? И как же написать хотя бы рассказ на эту тему, но так, чтобы не распалить читателя, любого: и ребенка, которого возят в спецшколу на одном иностранном дорогущем автомобиле, увозят в секцию на другом, привозят домой на третьем, и ребенка, который донашивает одежку брата или сестры, а то и не доедает?

В конце концов, как понизить градус классовой напряженности в умах соотечественников?

 

Искусство для искусства. Литература для литературы?

Существует и такое определение: «Искусство для искусства» («чистое искусство») — эстетическая концепция, утверждающая абсолютную самостоятельность и автономность художественного творчества, отрицающая связь искусства с общественной жизнью, моралью, наукой и политикой».

И такое: — условное название ряда эстетических концепций, общий внешний признак которых — утверждение самоцельности художественного творчества, независимости искусства от политики, общественных требований, воспитательных задач. (Краткая литературная энциклопедия в 9 томах).

В обоих определениях есть некое лукавство. Любое произведение написано «существом общественным» «социальным» (по Аристотелю). И даже если это существо социальное отрекается от общества (социума), то это не значит, что оно перестает быть частицей социума, а значит, любое его произведение является, хотели бы того или нет авторы, продуктом социума. Общество состоит из очень разных людей, в том числе из тех, которые отрицают свою связь с обществом. Но хочется им считать себя вне общества, а свою литературу «чистым искусством», якобы отрешенным от социума, якобы искусством для избранных, пусть так будет.

Но меня-то в «чистом искусстве» в «чистой литературе» радует поэтическая мысль, поэтические же средства. Любая строка есть ответ на те или иные жизненные обстоятельства. Отказ от них – тоже ответ. Главное, чтобы ответ был поэтичным, то есть искусством, которое, кстати, зародилось в социуме и для социума.

Но может ли что-то могучее написать для детей представитель «чистого искусства»? Вот в чём вопрос! Или это удел только тех, кто работает в «грязном искусстве»?

Конечно же, может! Если он не забыл о том, что и он был ребенком с чистой душой, с чистыми же мыслями, с чистым же отношением к жизни.

Я так думаю

 

А я и есть профессорская дочка!

Ах, какое же счастье выпало мне, когда я поступил в Литературный институт и увидел там очень-очень разных людей!

Дочь известного барда, сын охранника Сталина, сын дипломатического работника, сын известного писателя, молодые люди «с улицы». Их много было в нашем потоке. Один даже отсидел за фарцовку много лет.

Можно ли назвать такое положение настоящей демократией? – Нет! Потому что у нас всегда был и, я надеюсь, останется навсегда один диктатор: литературная строка!

Нет её – не быть тебе студентом Литературного института.

А какое же мне выпало счастье руководить семинаром, в котором есть ну очень разные люди: и по возрасту, и по социальной принадлежности, и потомственные, и только-только начинающие создавать свою родословную.

На семинаре 14.12.21 я сказал: «Ты пишешь, как профессорская дочка…» И вдруг услышал:

«А я и есть профессорская дочка!»

Я рассмеялся и выпулил (может быть, и не нужное):

«А я – сын лимитчицы-чернорабочей!»

При этом я не сказал (не успел, цейтнот одолел меня) главное, то, что я сказал когда-то одному очень талантливому подростку (у него в трех поколениях были академики), спросившему меня по-простецки:

- А Вы нас так хвалите, потому что за это вы получаете деньги?

Да не нахамил он, добрый парень, но … он имел право задать такой вопрос. Я ответил так:

- Деньги мне нужны, но не это главное. Главное – ваш литературный талант. Да, у твоих родителей деньги есть, и это хорошо. Но если ты не воспользуешься этими деньгами, твоим родословным богатством и не взрастишь свой талант, и не сотворишь нечто значительно, не обязательно в литературе, кстати, то грош тебе цена на самой дешевой распродаже.

Наша «профессорская дочка» - талантливая девушка. Занимается она на двух семинарах. И там, и здесь – очень активная.

Может быть, и не надо было ей говорить о её личной ответственности, в том числе, и за свой род. Она наверняка сама это понимает не хуже меня. Но некоторым другим студентам я бы это сказал. Чтобы снять с себя груз ответственности. Я сказал – а тебе решать, стоит ли думать о духовном продолжении своего рода.

И, главное для литературы о детях: как написать детям такое произведение, чтобы и они почувствовали свою мальчишескую и девчоночью ответственность за духовное продолжение своего рода?

 

Какой-то ты разбросанный!

В «Характерах» Феофраста я не увидел разработки человека с «разбросанным характером». Но гораздо раньше того дня, когда мне посчастливилось купить эту небольшую книгу, одна строгая дама сказала мне на вступительном экзамене по физике в МИФИ: «Какой-то ты разбросанный» и поставил мне всего «четверку». И я не поступил в этот серьезный ВУЗ. Но долго я не страдал из-за своей разбросанности, просто некогда было: учеба, студенческие стройотряды, шабашки, турпоходы, разные районные соревнования, походы с друзьями по московским пивбарам, и то и по ресторанам (хоть и не часто, но ведь радостно) и другие дела…

И уже после МИЭМа лет прошло много, и я поступил в Литературный институт, и вдруг Аня Черняховская в каком-то разговоре посетовала о том, что, мол, журналу «Пионер» нужна интересная рубрика. Шли первые дни августа 1991 года. Я загорелся: «Могу написать серию коротких рассказов о битвах и сражениях мировой истории». «Напиши хотя бы семь-восемь рассказов до конца августа. Подойдёт – будешь вести эту рубрику». И я начал работу. Написал три-четыре рассказа, скажем, из истории Древнего Египта, устал, набросился на Месопотамию, устал, затем Индостан, Поднебесная, Древняя Греция. Получилось 24 рассказа. И я еще не получил добро в «Пионере», а уже понял, что даже свою разбросанность можно использовать в писательской работе.

И пошло-поехало. Даже полетело.

Не о себе говорю, о разбросанности, которая поражает разных людей разного возраста и которую нужно научиться подчинять и, повторюсь, использовать.

Уже лет двадцать пять я работаю в таком режиме: одновременно пишу две-три книги, собираю материал еще для двух-трех книг.

Но я же один такой – разбросанный на белом свете…

 

Радость познания и средства познания

Все родители мечтают о том, чтобы их дети с азартом познавали мир, тайны, а то и навыки будущих профессий, то есть готовились к взрослой жизни.

Но в приказном порядке невозможно зажечь в людях самых разных возрастов эту радостную живительную страсть. А как это делать в литературных произведениях? Забросать детей научно-популярной литературой, или художественно-популярной литературой (этот термин мне больше нравится)? Да – это хорошее решение. Но и мастера чисто художественной литературы иной раз пишут подобные работы, пробуждая у читателей интерес к той или иной деятельности, к тому или иному творчеству.

Может быть, и говорить-то в этой главе не о чем?

Чтобы ответить на этот вопрос, поделюсь своим опытом. Научно-популярная литература мне, конечно же, крепко помогла. И тяготение к исторической и философской литературе – тоже. Но это всё-таки подарок судьбы, или Бога.

Читал я, восторгался подвигами и мыслями разных людей, но системных знаний у меня не было. И вдруг мне повезло на Льва Яковлева, который пробил в «Росмэне» серию под названием «Книга битв». Я с подростковым азартом взялся за эту работу и стал формировать каждую книгу по территориально-эпохальному принципу. Читал много, как никогда. Но – целенаправленно отыскивая увлекательные и одновременно поучительные эпизоды из мировой военной истории. Я учился, систематизируя свои знания. Я наконец-то почувствовал динамику истории Земного шара в целом и каждого региона в отдельности.

Такую работу мы делали еще в школе, когда писали разные сочинения и изложения. Но обилие предметов, вынужденная спешка и отсутствие сверхзадач явно мешали нам систематизировать получаемые в школе знания. Тоже самое могу сказать и об учебе в ВУЗах. Конечно же, там были люди, уже влюбленные и в электронику (МИЭМ) и в литературу (Литературный институт им. А. М. Горького). Им-то было проще. Хотя, справедливости ради, стоит признать, что и в том, и в другом ВУЗах студенты (если говорить по-крупному) решали главную, двуединую задачу: познание и поиск самих себя.

Познание всего, что отражено в программах, познание (чего уж тут скрывать) в большинстве случаях для оценок. Да-да, каждый наш преподаватель обладал системными знаниями, что делало их лекции не только насыщенными, но и сцепленными логическими цепочками. Учиться бы, да учиться с каждым лектором все эти пять лет. А потом – с другим лектором столько же…

Но мне кажется, что даже в этом случае просто слушать лекции и скрупулёзно их конспектировать не даст того эффекта, который может получить любой человек, одновременно и познающий, и пишущий какие-либо работы на базе познанного.

А как же контрольные работы, курсовые, семинары, обсуждаемые на них тексты студентов? Разве это не работа в процессе познания? – Конечно же, работа! Но не та, о которой я говорю. Да и вряд ли этот мой, идеальный, вариант познания возможен для всех студентов.

Но забывать о нём после окончания Литературного института нельзя.

 

В здоровом теле здоровый дух

Этой фразой Децим Юний Ювенал (ок. 61 – ок. 127) подчёркивал необходимость гармоничного развития тела и духа человека. Вот как эта мысль звучит в его произведении (Сатира, X, строка 356) в переводе Ф. А. Петровского:

 

Если ты просишь чего и святилищам жертвы приносишь —
Там потроха, колбасу, что из белой свиньи приготовил, —
Надо молить, чтобы ум был здравым в теле здоровом.
Бодрого духа проси, что не знает страха пред смертью,
Что почитает за дар природы предел своей жизни,
Что в состоянье терпеть затрудненья какие угодно…

 

Важные для писательской и воспитательной работы мысли, к которым неплохо бы прибавить, что и здоровое тело, и здоровый дух нужно не просто вымаливать, но и самому взращивать в себе.

Банальные мысли, но самые нужны тем, кто много работает, кто ставит перед собой объёмные задачи, требующие огромных физических и духовных затрат. Сколько талантливых людей не состоялось, сколько из них преждевременно покинули сей мир именно потому, что не следили за своим физическим и духовным здоровьем!

Разве это не тема для разговоров и произведений о детях, подростках, юношах и молодых людях?

Природа – наш главный учитель

Уж, кто только об этом не писал, уж, казалось бы, всем людям, рискнувшим заняться творчеством, в нашем случае, писательством, известна, простите за инженерный термин, технологическая цепочка: Талант – Природа – Учитель – Трудолюбие – Огонь в душе (Посыл) = Произведение. Уж, казалось бы, любой талантливый человек должен понимать, что Природа в этой цепочке является заглавной составляющей, заглавным звеном вместе с талантом, естественно.

Я говорю не только о пейзажной лирике, но о Природе всего, созданного Богом, или для атеистов Природой. Человек, Общество, Государство – та же Природа. Гармония. Двойственная природа человека (человек в себе – корпускула, человек в социуме – волна), которая (природа) является единственной причиной всех социальных бед.

Писателю нужно одновременно знать, понимать и чувствовать то, что он пишет. Без основательных знаний невозможно понять причинно-следственные метаморфозы в человеке, обществе, государстве. Без понимания этого невозможно всколыхнуть в писательской душе чувства, которые являются одновременно и целями, и путями к этим целям.

Но способности к познанию, пониманию и чувствованию даны нам Природой.

Вроде бы всё предельно ясно. Для всех: от реалистов до самых заоблачных фантастов. Ясно-то, может быть, и всем. Только следовать Природе в своих произведениях удается далеко не всем, хотя мы частенько говорим об этом на семинарах.

Природа бесконечно многогранна во всех своих проявлениях, в своих возможностях. Чтобы убедиться в этом и порадоваться, можно (а то и нужно!) всем писателям, не доверяющим Природе, а значит, и самим себе, прочесть мыслителей и мастеров искусства, начиная с Древнего мира вплоть до наших дней, а затем создать (пусть и в уме) этакую сферу Природы (круга будет недостаточно), суть которой активно сокрыта в центре, а проявления и возможности которой исходят оттуда в виде разных, но очень симпатичных лучей и лучиков на поверхность, украшая её.

Конечно же, проделать столь сложную работу одному человеку невозможно. Конечно же, среди пишущих людей найдутся единицы, кто хотя бы уж полистает данный труд. Но какой замысловато красивой будет эта сфера. Как много она даст думающим людям.

Далее я приведу несколько высказываний древних мыслителей.

Для нас разум и ум – цель, к которой стремится природа; поэтому мы и должны рождение человека и заботу о его навыках сообразовать с этой целью. (Аристотель. Т. 4. М., 1984. С. 620 – 621).

В самом деле, зрелище того, что рождается из земли, показывает то же, что изучение медицины. Действительно, природа наша это есть поле, а наставление учителей – семена. Обучение, начатое с детства, соответствует благовременному сеянию, а место, приспособленное для учения, - окружающему воздуху, из которого обыкновенно заимствует себе пищу все, что рождается из земли. Трудолюбие – это есть земледелие. Время же все это укрепляет для полной зрелости. (Гиппократ. Избранные книги. М., 1994. С. 94).

Природа кормит естественной пищей. (Мудрецы Китая. Ян чжу, Лецзы, Чжуанцзы. СПб., 1994. С. 156).

Природа породила нас с тем, чтобы мы казались созданными не для развлечений и шуток, но для суровости и, так сказать, для более важных и более значительных стремлений. Развлечения и шутки нам, конечно, дозволены, но также, как более важные и ответственные дела. Самые шутки не должны быть неумеренными и нескромными, но тонкими и остроумными. (Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. Пер. В. О. Горенштейн. М., 1975. С. 84).

Ведь согласие с природой – это упорядоченность и определенность, ибо сама природа есть порядок и упорядоченность. Неупорядоченность же, подобно песку, о котором говорит Пиндар, «превзошла исчисление», и тем самым отступления от природы не имеют ни предела, ни числа; ведь высказать истину о предмете можно только одним способом, а солгать о том же предмете – бесчисленными способами. Ритмы и гармонии связаны определенной закономерностью, но погрешности, допускаемые человеком в игре на море, в пении и пляске, не поддаются никакому учету. (Плутарх. Застольные беседы. Л. 1990. С. 157).

Зенон первый заявил… что конечная цель – это жить согласно с природой, и это то же самое, что жить согласно с добродетелью: сама природа ведет нас к добродетели. (Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. Второе, исправленное, издание. Пер. М. Л. Гаспарова. М., 1986. С. 273).

К софисту Скопелиану

Всего имеется пять способов слагать слова, а именно: один слог для любомудров, другой для повествователей, а еще для судебных речей, и для писем, и для летописей. Среди названных способов первенствующий опять же тот, который и так выделен особенною свое. Природою и силою, а вторым идет тот, который подражает наилучшему, ибо собственная его природа для совершенства недостаточна. Однако же наилучшее трудно обрести и трудно определить, так что всякому человеку присущ его собственный способ речи, особенно когда он более убедителен. (Филострат Ф. Жизнь Аполлония Тианского. Пер. Е. Г. Рабинович. М., 1985. С. 201).

«Можно и без учителя, и без сведущего друга, спрашивая, приобрести знания. Можно, не постигая книжной премудрости, самостоятельно управляться с кистью и тушью. Когда ребенок только что родился и только-только начал видеть и слышать, то разве он может обладать какими-либо знаниями, будь он даже от природы совершенномудрым человеком? Сян То было семь лет, когда он обучал Конфуция, но он до того, будучи в возрасте трех или четырех лет, был в состоянии воспринимать то, что говорили окружающие. Инь Фану шел двадцать первый год, когда он постиг все шесть искусств, а он уже четырнадцати-пятнадцати лет мог многое увидеть и услышать.

Когда человек высокой природной одаренности и выдающихся талантов целиком погружен в мысли, которые не имеют под собой основания, и не обращает внимания на признаки и предзнаменования, не исходит из встречающихся в жизни подобия вещей, он может вообразить, что через сто поколений лошадь сможет родить корову, а корова – осла, что на персиковом дереве могут вырасти сливы, а на сливовом дереве – вишни. Может ли так думать совершенномудрый человек?

(Ван Чун. «Лунь Хэн» («Критические рассуждения»). Книга: Древнекитайская философия. Эпоха Хань. М., 1990. С. 311-313).

Важнейший и едва ли не единственный путь к познанию истины — сначала познать и возлюбить самое человеческую природу… Ведь если человеческая природа не ведает, что совершается в ней самой, как она хочет знать то, что обретается превыше ее? (Эриугена. Антология мировой философии. Т. 1. Философия Древности и Средневековья. Ч. 2. М., 1969. С. 799. (Перевод С. С. Аверинцева).

И так далее. Читайте, думайте, вживайтесь в своей строке в Природу.

 

Предсказания или предвидения

Как-то на семинаре одна девушка в защиту авторов так называемой мистики сказала: «А вот Дин Кунц предсказал то-то».

Меня всегда удивляли люди, абсолютно верящие в разных предсказателях и в их мне непонятное «творчество».

Я твердо стою на позициях, которые можно назвать научными. Именно поэтому я заставил себя сложить «Периодическую историческую таблицу», хотя заполнить её ячейки мне не суждено, вообще ни одному человеку не суждено, слишком уж много информации нужно отработать, осмыслить, прежде чем заносить то или иное событие в соответствующую ячейку.

Но – и я уже говорил об этом в начале работы – системные знания, собранные в ПИТ по пространственно-временному принципу, помогут людям разобраться в любых проблемах и более того дадут им возможность «думать наперед», то есть предсказывать самые разные события.

Но причём тут литература о детях детям и взрослым? Разве детям нужны эти знания? А как же! Им жить, им страдать, им искать, им нужно научиться этому важному искусству предвидения.

Конечно же, чтобы убедить читателей в своей правоте, я должен провести колоссальную работу по разоблачению всяких предсказаний, для чего необходимо будет дать скрупулезный анализ всех знаний, которыми обладали те или иные предсказатели, а также интеллектуальный фон в том или ином пространственно-временном интервале… но ведь сделать это ни практически, ни теоретически просто невозможно, хотя бы потому, что ни один предсказатель даже перед страхом смерти не расскажет о своих знаниях. И всегда ранее они не открывали свои карты, тем более – людям обыкновенным.

Но, согласитесь, любому родителю хочется, чтобы их дети обладали прочным социально-психологическим иммунитетом. А как же такой иммунитет приобретать и поддерживать, если всюду их ждут разные предсказатели, разные … ну уж простите, болтуны, да говорливые, да со своей дырявой логикой и т.д.

Человеку свойственно тяготение к чудесному и волшебному. Но история знает много примеров, когда эти самые «чудесники», умело манипулируя людьми, творили самые страшные преступления.

Как же нам, детским писателям, не думать об этом?

 

О потребительском отношении к семинарам и к своему творчеству

Давно это было. Сказал я одному студенту о том, что, мол, у него слишком уж грязные и стилистически, и лексически тексты. На что он мне с этакой бравадой мало возрастного снобизма сказал: «Для этого существуют редакторы и корректоры. Главное – суть рассказа».

Но вот какая незадача! Неоднократно я говорил о том, что работа на семинаре должна научить студентов к самостоятельному редактированию тексту. И что же? – Некоторые студенты от этой грязи в своих текстах не освобождаются до конца учебы, до Дипломной работы!

Почему же? – Потому что ленивые? Или беспечные? Или высокомерные? Я написал, я дал тексты на отзывы другим студентам и руководителю семинара в обязательном порядке – пусть работают.

Подчеркиваю, так работают некоторые студенты. И слава Богу, что некоторые, но зараза-то эта не улетучивается. И, вот что обидно, она расхолаживает и других студентов.

Ну, хорошо. Написал вчера рассказ, в душе огонь полыхает, хочу сегодня на семинаре прочитать свой шедевр и обсудить его. Отказывать в таком случае студенту никак нельзя. Огонь-то в душе горит. А вдруг и сам студент как полыхнет синий пламенем, как зажжет им всю аудитории со мной в придачу.

Пусть читает. Но … так уж ли это правильно? Может быть, надо дождаться, когда сам студент чуток поработает над своим же текстом, а то и проработает его «вдоль и впоперек», как говаривал Лесков? Большая будет польза от такой работы.

Как быть в таких случаях, не редких, стоит сказать? Лично считаю, что … пусть читает, пусть горит в его душе огонь.

Но потребительское отношение некоторых студентов меня, естественно, огорчает.

 

Самый лучший семинар

На защите Дипломной работы, а случилось это в 1994 году, в июне, я услышал от Преподавателя мысль о том, что, мол, для дипломника, да и для всех присутствующих выпускников, это – последний и самый лучший семинар, и относиться к нему надо именно как к последнему семинару в Литературном институте.

Не буду скрывать: меня на защите крепко покритиковали. (Хотя, и это тоже не стоит скрывать, все вошедшие в мою Дипломную работу сочинения позже были напечатаны в журналах и вошли в разные сборники). Если говорить честно, то в день защиты я не понял, почему этот «семинар» - лучший: для меня и еще для одного студента, не буду называть имя руководителя семинара.

Помню только одно: мне очень нравилась строка того студента, по-моему, из Твери. Крепко-крепко нас помыли. У парня даже руки тряслись. Когда преподаватели ушли на кафедру принимать решения, я отозвал тверского парня к окну аудитории №23, достал бутылку водки, конфеты, налил ему треть пластикового стакана, сказал своё личное мнение о его прозе и потребовал: «Пей» - «Да я почти не пью», - пытался он дрожащим голосом отказаться, а руки-то ходуном ходили. «Пей! Я старше тебя, я знаю!» И он выпил, и тремоло в руках слегка погасло. Потом я ему налил еще чуток, руки его совсем успокоились, глаза подобрели, а тут и преподаватели вернулись и зачитали наши оценки.

Но «самый лучший семинар» для меня еще не закончился. Вдруг ко мне подошла Елена Алимовна Кешокова, талантливая и очень мудрая. Она сказала: «Ты пишешь хорошо, так и пиши. И не слушай никого».

Она знала о соблюдении корпоративной этики, но пошла наперекор всему.

И мой последний студенческий семинар в Литературном институте стал действительно самым лучшим. Нет-нет, если кто-то подумает, что, погладили по головке, и я растаял, обмяк. Нет! Это было что-то другое, более важное в творческом процессе.

Я в те годы даже не догадывался о том, что погибнет Сергей Анатольевич Иванов, один из руководителей нашего семинара, мой Учитель, и что Роман Семенович Сеф, тоже мой Учитель, выберет меня себе в помощники, и что он умрёт, устав от жизни напряженной, и что меня оставят руководителем семинара.

Но вот уже 22 года я участвую в качестве руководителя семинара в защитах Дипломных работ. И 22 года я слышу в самом начале этого дивного процесса всё те же слова: «Это ваш последний семинар…»

И, буквально, недели две тому назад, вспоминая все Защиты, я почему-то стал вспоминать сценки из армейской жизни, да простят меня все Люди Литературного института за такую неожиданную аналогию.

Рота заступает на боевое дежурство. Офицер произносит: «Рота равняйсь, смирно! На защиту Государственной границы заступить! Налево! Шагом марш!»

И что-то происходит с нами, солдатиками, в этот момент. Мы чеканим шаг так, как никогда – на плацу, во время строевой подготовки. И лица у всех сосредоточены, и важность, и ответственность в наших лицах. Это странное преображение заметил не только я – все, кто видел это, подтвердят написанное.

- А причём же тут защита Дипломных работ? – спросит человек не посвященный в это таинство. – У вас что там, в Лите, ставят всех по стойке «смирно»?

Да нет, конечно же. Но что-то восторженное, таинственное, торжественное витало всегда в аудиториях и скрывалось в глазах студентов и преподавателей на защитах. Именно в глазах, хотя некоторые выпускники и выпускницы одевались, будто пришли на бал. И это тоже привносило торжественное очарование, хотя, конечно же, «внешний вид о человеке говорит также мало, как о дыне» (Генри Торо).

Но главным на всех защитах, на которых мне приходилось работать, были рецензии преподавателей, в основном, руководителей семинаров. Сколько ума, души и сердца было в этих выступлениях людей, влюбленных в литературу и в своих учеников! Сколько такта, сколько знаний.

Не хочется выделять кого-то из наших мастеров, потому что все они, не боюсь этого слова, великие профессионалы. Великие, клянусь. И очень сожалею, что никому в голову не пришло записывать эти защиты на диктофоны, а то и на видеокамеру: какую прекрасную «Книгу самых лучших семинаров Литературного института» можно было бы составить!

 

Этого достаточно?

«Как-то один монах поселился на некоторое время у наставника Удэ, чтобы постичь его мудрость и позаниматься с ним духовными практиками. Однажды он пришел к наставнику попрощаться, решив, что приобретенных знаний ему уже достаточно и что пора ему отправляться в странствия.

— Что значит «уже достаточно»? — поинтересовался наставник.

— Достаточно — значит «хватит», больше уже не вместится, — серьезно отвечал монах.

— Ну-ка, посмотри в этом чане достаточно камней? — монах указал на котел, доверху наполненный галькой.

— Достаточно!

Наставник высыпал в чан песок. Песок исчез, просыпавшись между камнями.

— Этого достаточно? — спросил Удэ, показав на чан с песком и камнями.

— Достаточно!

Удэ высыпал в чан известь. Известь исчезла.

— Этого достаточно?

— Кажется, достаточно.

И тогда наставник опрокинул в чан стакан с водой. Вода пролилась и исчезла.

— Ну а этого достаточно?

Ученик ничего не смог ответить. Молчаливо подобрав с земли котомку, он поплелся обратно в свою келью».

(Маслов А. А. Логинова Е. С. Лучшие притчи дзэн: обычные истории о людях необычайных. Ростов н / Д: Фенкис; Краснодар: Неоглори. 2009. С. 271-272).

(В другом варианте это притчи, были вначале булыжники, потом – галька… мне этот вариант больше нравится, но не нашёл эту книгу на своих полках).

В идеале эту притчу студенты и преподаватели Литературного института должны понимать так:

- Булыжники – первый курс,

- галька – второй курс,

- песок – третий курс,

- гашеная известь – четвертый курс,

- вода – пятый курс.

И еще пять-семь лет самостоятельной работы по осмыслению накопленных знаний и навыков.

А потом, до конца пишущей жизни, - писательское самообразование.

 

Самая большая степень свободы

Еще и этим качеством человек принципиально отличается от неживой материи, того же камня, например, от представителей фауны и флоры. Именно это качество является особенно важным для людей невзрослого возраста и тех, кто их пишет.

В классе есть второгодник (я вспоминаю 1960-е годы), он строит под себя мальчишек. Но в классе есть и будущий математик, помогающий всем одноклассникам разобраться в хитросплетениях царицы наук. В классе есть чудо-игровик: волейбол, баскетбол, волейбол, в классе есть лыжник, музыкант и т.д. Я неоднократно читал конкурсные произведения на тему школьных театров. А там побеждали не забияки и качки, а люди, способные на сцене совершать чудеса. У каждого – свой авторитет. И роль однозначного повелителя класса размывается, хотя он и прекрасный драчун и вообще забияка.

А у нас еще были и районные туристические слеты, где свою роль играли, в том числе, и поварихи наши. А мы еще ходили в турпоходы, как сейчас говорят, дикарями, то есть не по школьной программе.

Понимаете, о чём я говорю, люди, пишущие детей? Способов и средства самовыражения у человека ну очень много! И это важно знать любому из школьников.

Повторюсь в очередной раз, писать об этом, как и всё для детей, сложно.

Но писать надо, чтобы какой-нибудь «ботаник» не страдал понапрасну, а делал свое дело, которое обязательно принесет ему, пусть и не славу, но богатую моральную прибыль. Разве этого мало? Между прочим, не только для детей, но и для взрослых.

 

Кем родился…

Да-да, есть прекрасная поговорка «где родился, там и пригодился», но я говорю о другом: «КЕМ РОДИЛСЯ, ТЕМ И ПРИГОДИЛЯ»

Однажды в сердцах рассказал мне мой хороший друг такую историю о своём племяннике, прекрасном инженере.

С детства родители мечтали сделать из него музыканта. Играл он на виолончели. И несколько раз в неделю таскал инструмент в музыкальную школу. Друзья бегали по улицам, в футбол играли, вечерами Высоцкого пели в беседке, а ему нельзя. А родителей он любил. Школы закончил (музыкальную и общеобразовательную) и … в технический ВУЗ подался на горе родителям. А уж потом, когда он в рост пошёл, они свою ошибку поняли. И смирились, и жили в радости.

Вы думаете это один пример? Нет. Лично я могу привести их штук двадцать. Но … как писать рассказы на тему «Кем родился…», чтобы и родителей поберечь, и мальчишкам, и девчонкам, якобы очень несмышленым, дать воздуха и право выбора?

 

Непротивление злу насилием

На мой взгляд, и эта тема очень важная для детских коллективов, а, значит, и для многих детей. Да и для взрослых тоже. А, значит, в литературе о детях детям и взрослым она должна разрабатываться. Причём во всей её бесконечной многогранности, осмыслить которую любому заинтересованному человеку помогут великие мыслители и историки. Да-да, опять приходится обращаться за помощью к древним. Потому что там, в прошлом, всё уже было пережито и обдумано, и всё «было сказано» о человеке, обществе, государстве.

Всё было сказано, но вопросы остались! Потому что «ничто не ново под Луной», но «всё течёт и изменяется». И споры на тему «непротивления злу насилием» продолжаются, и подходы к разрешению этой темы и, главное, последствия от тех или иных действий правителей, философов, писателей и людей обыкновенных частенько ставят их же самих в тупик.

Мохандас Карамчанд (Махатма) Ганди (1869-1948), который называл себя учеником Л. Н. Толстого, предложил народам Индостана в борьбе за независимость использовать методы ненасильственного сопротивления.  Индийцы прибегали к бойкоту британских товаров и учреждений, нарушали чужеродные законы и т. д. И эта политика сыграла свою роль в том, что Индия добилась независимости, и некоторым добрым людям показалось, что подобными методами можно победить в любом противостоянии.

Но мировая история убедительно иллюстрирует мысль о том, что далеко не всегда эта стратегия приводила народы к желанным результатам. Примеры приводить не буду, они известным всем школьникам-хорошистам, не говоря уже об отличниках.

И ситуацию, сложившуюся на Индостане после восстания сипаев и на рубеже XIX-XX вв., и, главное, более чем четырех тысячелетнюю историю этого региона Земного шара, сформировавшую то, что мы называем душу народа, тоже описывать не стоит. Но важно помнить именно о социально-политической ситуации и социально-психологическом состоянии, царившими на Индостане в те времена. Грубо говоря, идеи Махатмы Ганди легли на благоприятную почву. В этом, на мой взгляд, и заключается подвиг индийского мыслителя, почувствовавшего всенародную волю.

Нет-нет, я не увлекся. Я говорю о детских писателях (о писателях вообще), которые рискнут разрабатывать эту древнюю, древнюю тему в своих произведениях, причём, совсем не обязательно на глобальных, государственного масштаба уровнях, а, скажем, в рассказах о житье-бытье подростков. Ах, как актуальна эта тема для них! Ах, как сложно в ней разобраться людям невзрослого возраста!

Ах, как часто сильные подростки пользуются своим превосходством и иной раз, буквально, терроризируют слабых однокашников, а то и всю школу, улицу, дворы. Что с ними делать? Подставлять щеки? Мириться с положением затюканного, забитого? Проводить с ними душещипательные беседы?

Я уже приводил пример из личной жизни, повторюсь. Как-то побили меня друзья одного парня, с которым у меня были очень хорошие отношения. Я, безо всяких задних мыслей, как-то проводил его девчонку (по её же просьбе) с катка домой. Мол, ночь, мне страшно одной идти, а моего-то сегодня нет. На следующий день я возвращался с катка, и меня встретили и побили. Неумело побили, не больно. Утром поехал в Москву, в спортивный магазин на Люсиновской улице, и купил свои первые гантели по три кг и книгу «Атлетическая гимнастика». А вечером рассказал другу Ваське о том, как меня побили. В понедельник мы с Васькой (ну не знали мы идеи Махатмы Ганди) подловили С. П., главаря той группы на большой перемене, затащили его в классный угол и поколотили маленько. Как могли. Перемена закончилась, а там и уроки как-то быстро пролетели. Идём с Васькой домой. Оглядываемся по сторонам. Никого. Прошло лет пятнадцать. Как-то встретил я С. П. на узенькой дорожке, мы, улыбаясь, пожали друг другу руки и (клянусь!) радостно обнялись: всё-таки в одной школе учились.

Непротивление злу насилием. А может быть, так: «Добро должно быть с кулаками»? (Михаил Светлов).

Так или иначе, но и гантели, гири, штанга, вообще спорт районного масштаба мне помогли: уже через полгода сверстники, даже шибко хулиганистые, стали уважительно пожимать мою руку.

Каюсь, грешен: было у меня четыре «нокаута», которые могли бы принести мне очень много бед. Почему «нокауты» в кавычках? – Потому что не на ринге, а в жизни. Прав ли я был? – Ну как же, молодую жену обидели – бац в челюсть боковым справа, лежит. Можно ли было решить вопрос иначе? Да в том-то и беда наша человеческая, что не было у меня иного пути. Я же мужик, неделю назад только расписались, а жену мою, царство её небесное, покинула она меня, унизили, оскорбили. Как быть? Душещипательные разговоры водить с её обидчиком, слегка поддатым, а потом еще и перед женой оправдываться? – Э-э, нет. Это не по-мужски. А если бы я на зону попал после того, очень опасного удара и падения обидчика затылком об асфальт? – Это было бы по-мужски?

Да, прости, дорогой читатель, здесь я увлекся воспоминаниями. Но ведь проблема-то есть, причём, частенько эта проблема не решаемая, вот что обидно. И именно поэтому писатели могут оказать читателям юного возраста огромную помощь в решении этой проблемы. Подставлять или не подставлять щеки и челюсти, не противиться злу насилием, или … О себе скажу честно: после четвертого «нокаута» я прозрел и стал обходить стороной разные опасные жизненные ситуации подобного рода. Как-то легче жить стало. Эти откровения писателям, может быть, помогут. Но читателям, особенно юным, повторюсь, нужны мудрые, живые, честные, увлекающие сюжеты.

В заключении этой затянувшейся главы, я хочу сначала сделать признательное заявление, а затем по обычаю обратиться за помощью к древним.

Я не могу однозначно ответить на такие вопросы: «Бить или не бить, или силушку копить (сильных не бьют)? Противиться злу или бежать от него? Или мириться с каждым нанесенным тебе ударом (не обязательно, между прочим, физическим)? И так далее. Скорее всего, я не дорос до однозначных ответов, может быть, безнадежно не дорос…

 

Древние нам помогут

До VII в. до н.э.

 

Древний Египет

Исправить несправедливость – дело минуты, зло – длительно… Такова заповедь: «Делай добро тому, кто делает добро, для того, чтобы он снова делал добро» (Сказки и повести Древнего Египта. Л., 1979. С. 45).

 

Месопотамия

Из Книги Пророка Исайи

Горе тем, которые зло называют добром, и добро – злом, тьму почитают светом, и свет – тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое – горьким! (Гл. 5, 20 – 21)

«38 Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб.

39 А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую;

40 и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду;

41 и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два.

42 Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся.

43 Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего.

44 А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас,

45 да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных».

(Евангелие от Матфея, гл. 5, ст. 33-46)

 

Индостан

Тот, кто несовершенен душою, не может проникнуть в тайны добра и зла. (Махабхарата. Книга третья. Лесная. Араньякапарва. М., 1987. С. 430).

Когда-то, удивленные многообразием жизни, люди провозглашали: «Не вреди!» (Там же. С. 419)

Извечная дхарма праведников – ни причинять зла не единому существу ни мыслью, ни словом, ни делом, и, кроме того, быть милосердным и раздавать дары. Таков в основном этот мир: Люди добры, насколько возможно, но лишь праведники милосердны даже к своим недругам, если те обращаются к ним. (Там же. С. 564).

Доброта порождает в живых существах то, что зовется доверием, поэтому особое доверие люди питают к праведникам. (Там же. С. 564)

В доброй славе – жизнь человека. (Там же. С. 573).

 

Поднебесная

В жестоком гневе мысли нет…

(Шицзин. Книга песен и гимнов. Пер. с кит. А. Штукина. М., 1987. С. 166)

В том, кто исполнен вниманья к другим и тепла,

Доблесть в таком человеке опору нашла.

Если я мудрого разумом вижу и сам

Тут же его поучаю я добрым словам,

Будет добро он послушно творить до конца;

Если ж случится учить от природы глупца,

Скажет, напротив, такой, что я вовсе не прав?

Каждый в народе имеет свой собственный нрав.

(Там же. С. 256)

 

Средиземноморье

Глазом и ухом внимай мне, во всем соблюдай справедливость… (Гесиод. Из книги «О происхождении богов», М., 1990, пер. В. В. Вересаева. С. 169)

Слушайся голоса правды и думать забудь о насилье… (Там же. С. 176)

 

Периандр

Не только наказывай прегрешающих, но и останавливай намеревающихся. (Фрагменты ранних греческих философов. Ч. I. От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики. М., 1989. С. 93-94).

 

Биант

Не силой бери, а убеждением.  (Там же. С. 93)

 

Софокл

И слабый сильного сразит – во правде! (Софокл. Драмы. В пер. Ф. Ф. Зелинского. М., 1990. С. 94)

 

Злом ты зла не смоешь;

Лишь выше станет бедствия кручина

(Там же. С. 181)

 

VII-III вв. до н.э.

 

Древняя Греция

 

Антисфен.

Спрошенный, как из наук самая важная, он ответил: «Та, которая учит отучаться от зла». (Антология кинизма. Антисфен, Диоген, Кратет, Керкид, Дион. Фрагменты сочинений кинических мыслителей. М., 1984. С. 115).

 

Индостан

«Подавляйте себя», «подавайте», «дарите сострадание». Пусть же исполняют эти три заповеди: подавление, подаяние, сострадание. (Упанишады. В трех книгах, М., 1991. кн.1. С. 134 – 135).

Никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она. Вот извечная дхамма. (Дхаммапада. М., 1960. С. 59).

Мудрецы, которые никого не обижают, чья плоть всегда смирена, идут в неизменяемое место, и, придя туда, они не страдают. (Там же. С. 97)

Мудрые сдержаны телом; они также сдержаны в слове; мудрые сдержаны умом; они поистине во всем сдержаны. (Там же. С. 98).

 

Поднебесная

 

Лао-цзы

«На ненависть нужно отвечать добром». (Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах. Том 1—2. М., 1972—1973. т. 1. С. 133).

 

Конфуций

Не делай людям того, чего не желаешь себе, и тогда и в государстве, и в семье к тебе не будут чувствовать вражды. («Лунь юй». Из книги: Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах. Том 1. М. 1972. Перевод В. А. Кривцова. С. 141).

 

Мо Ди (Мо-цзы)

Того, кто делает добро, следует прославлять; того, кто делает зло, необходимо карать. («Мо-цзы». Из книги «Древнекитайская философия». Собрание текстов в двух томах, т.1, М., 1972. С. 199).

 

Мысли из «Книги правителя области Шан»

Если войной можно уничтожить войну, то позволительна даже война; если убийством можно уничтожить убийство, то разрешены даже убийства; если наказаниями можно уничтожить наказания, то допустимы даже суровые наказания. (Книга правителя области Шан (Шан цзюнь шу). Перевод Л. С. Переломова. М., 1993. С. 210).

Я не буду приводить цитаты мыслителей, живших на закате Древнего мира, в Средневековье… вплоть до XX века. Скажу лишь одно: эта тема всегда будоражила мудрых людей, хотя, как ясно из выше процитированного, мнения были разными.

Напомню читателям лишь одно высказывание знаменитого американского писателя, автора всем известной книги «Уолден. Или жизнь в лесу», и задам-ка я ему вопрос!

 

Генри Торо

В государстве, где несправедливо заключают в тюрьму, подлинное место для справедливого человека — в тюрьме. (Цитата из статьи американского писателя, Генри Дейвида Торо (1817 – 1862) "О гражданском неповиновении" ("On Civil Disobedience", 1849 г.)). Г. Д. Торо. "Уолден, или Жизнь в лесу". М., "Наука", 1979, с. 415.

Вопрос: «А как же быть мальчишке, которого несправедливо поколотили, например, одноклассники? Куда деваться-то ему?»

 

Детское правительство («Как помогать всходам расти»?)

С давних пор известно, что кривые творческого, интеллектуального, физического и даже физиологического роста у каждого человека свои. И судьбы гениев в самых разных областях жизни и деятельности свидетельствуют об этом. Моцарты были, есть и будут.

И останутся с человечеством очень сложные, часто не имеющие однозначных ответов вопросы и не решаемые (!) проблемы взаимоотношений детей-гениев с их сверстниками, со взрослыми людьми, со своими учителями, с обществом в целом.

В предыдущие несколько десятилетий эту тему разрабатывали, в том числе, писатели и издатели, о чём говорят хотя бы такие проекты, как «Отроки на престоле». О вундеркиндах с упоением писали очерки, сочиняли художественные произведения, восторгаясь взахлеб успехами совсем юных детей. В верхах к этим восторгам относились не то шутя, не то всерьез, не то эдак снисходительно и почти всегда поощрительно. Во многих регионах страны, например, существуют так называемые молодежные правительства, молодежные парламенты и т.д.

И, конечно же, писатели, особенно молодые, не могли не откликнуться на это модное веяние: «Молодым везде у нас дорога!»

Если говорить откровенно, то мне подобные заигрывания с юным и молодым человечеством никогда не нравились. Может быть, потому что мне больше нравятся идеи Конфуция, а не идеи школы фа цзя (или по-европейски говоря, идеи легистов). Перефразируя мысль великого китайского мыслителя, я говорю так: «В житейских, коллективных (корпоративных), общественных и государственных делах старец должен быть старцем, пожилой человек – пожилым человеком, молодой – молодым, юный – юным, ребенок – ребенком».

А как же вундеркинды, товарищ автор? Вы же сами говорите, что Моцарты были, есть и будут? Почему же они не имеют права уже в ранние годы занимать, например, государственные посты, вплоть до самых высоких. Почему нельзя вундеркиндов готовить к этому с малолетства? Разве ребенок не имеет права быть не только Моцартом, но и Президентом? Почему вундеркиндам нельзя поступать в самые престижные ВУЗы, скажем, сразу после начальной школы? Ведь известны случае, когда 12-летние поступали в МГУ, а сейчас одна девочка сделала это аж в 9 лет! Зачем же ставить возрастные преграды?

Да я и не ставлю никаких преград, я говорю о другом, не о профессиональном взрывном росте, а о росте личностном, многогранном! Не раз я слышал и читал о том, как сложно было учиться в том же МГУ, скажем, 12-летним. К тому же я ничего не слышал о том, как эти юные люди жили уже после учебы, чего они достигли, скажем, к тридцатилетнему возрасту. По моим, правда, скудным сведениям они ничего великого не совершили ни в науке, ни в других сферах жизни и деятельности.

Как тут быть?

Создавать специальные ВУЗы и программы для 9-12-летних? Но, чтобы это сделать, сначала нужно создать теорию Кривой творческого роста, которую можно будет применять для любого юного создания, которому Бог или Судьба даровали крайне раннее развитие в той или иной области. Но – вот беда – эту теорию создать невозможно!

И все нормальные люди это понимают.

Но почему же в таком случае некоторые писатели заигрывают с ребенком, с детьми, предлагая им решать совершенно взрослые задачи, да не в науках, а в политике, в делах государства?

Цитирую анонс одного романа, автором которого является совсем молодой талантливый человек: «… Россия в своём историческом развитии переживает глу­бокий кризис. Кто сможет ей помочь? Четверым подросткам 14-15 лет, чьё сознание свободно и способно к неожиданным решениям, придётся создать проект «Счастливая Россия будущего». Смогут ли они справиться с заданием, которое не по плечу сильным мира сего?»

Настораживает в этом анонсе чисто американский подход, то есть глобальная завлекалка, ну и конечно же, - возраст главных героев, которым «придется создавать проект». Разве для нормальных, даже гениальных подростков это время поиска ответов на глобальные вопросы, касающиеся человека, общества, государства?!

Нет, уважаемые писатели и читатели, нет. Это время для других, более важных, в том числе, и для государства, дел, о которых всем известно с давних времен. Да-да, пофантазировать можно. Бумага стерпит. Бумагу не жалко. Жалко – подростков.

В качестве информации к размышлениям перескажу один эпизод из истории Древнего Египта.

 

О чём мечтал фараон

Хирхуф, князь и придворный жрец, знаток магических формул, получил от фараона Неферкара Пиопи II важное задание и отправился в длительное путешествие. Он дошел до вторых порогов Нила, где обитало негрское племя, провел с местным вождем переговоры, обменялся подарками, отослал богатые дары фараону и вскоре сам явился во дворец. Повелитель Египта похвалил его и дал еще более сложное и важное поручение дойти до негрских племен Ирерта, Махера, Теререса и Иртета и набрать там людей в египетскую полицию. И с этой задачей справился Хирхуф.

В третий раз он получил задание усмирить мятежных вождей, собрался в поход, помня о главной просьбе фараона, изложенной повелителем лично, без помощников-министров. Трудный поход закончился удачно, полководец разгромил войска мятежников, кого-то из них напугал своей силой. Вожди собрали дары для фараона, нагрузили 300 ослов «ладаном, эбеновым деревом, благовонными мазями, зерном, шкурами пантер, слоновой костью, парусами, всякими прекрасными настоящими произведениями». Никогда еще ни один полководец Страны Нила не отправлял в столицу так много даров. Казалось, Хирхуф мог быть доволен. Но нет озабоченным было его лицо. Он помнил личную просьбу фараона.

С помощью верных людей Хирхуф подкупил местных воинов, они ушли в центр Африки, где обитало племя Боко. Долго ждал их придворный жрец. Наконец в лагерь явились воины. Они достали Хирхуфу то, о чем просил его фараон.

Полководец послал в столицу письмо и отправился в обратную дорогу. Его войско с большим обозом медленно подошло к Нилу. Хирхуфа встретили посланники фараона, вручили письмо повелителя. В нем было написано, что «его величество почтит тебя многими превосходными наградами, они будут отличиями до сына твоего… Итак направляйся на север ко двору немедленно, спеши, приводи с собой этого карлика … живым, здравым и благополучным, для пляски бога, для увеселения, для развлечения сердца царя Верхнего и Нижнего Египта Неферкара, живущего вечно. Когда он войдет с тобой на корабль, приставь надежных людей, которые были бы позади его на обеих сторонах корабля; прими меры, чтобы он не упал в воду. Ночью, когда он будет спать, приставь надежных людей, чтобы они спали позади его внутри палатки; осматривай палатку ночью по десять раз. Мое величество хочет видеть этого карлика больше, чем дары синайских рудников и Пунта. Если ты прибудешь ко двору, и этот карлик будет жив, здоров и благополучен, мое величество сделает для тебя нечто большее, чем было сделано для кого бы то ни было всеми царями до меня, ибо желание сердца моего величества видеть этого карлика».

Хирхуф прочитал письмо и принялся руководить погрузкой воинов и обоза на корабли. В самый крепкий и большой корабль он взошел вместе с телохранителями и карликом, и флотилия поплыла по Нилу. Быстро пришел вечер, а затем и тихая безлунная ночь опустилась на Египет.

Ночью Хирхуф разволновался. Он был опытным полководцем, все сделал верно, как и писал ему фараон. Несколько воинов находились в палатке карлика, сильные часовые стояли рядом с палаткой, сам Хирхуф не спал, подходил через каждые полчаса к палатке, где беззаботно храпел маленький плясун. Неясные думы тревожили удачливого полководца, мага, жреца. Он, человек бесстрашный, сильный и мудрый, боялся, как бы коварные люди не выкрали карлика, как бы вражеское племя не напало внезапно на флотилию. Смерти он не боялся. Он боялся в суматохе боя потерять карлика.

А еще он завидовал Неферкару Пиопи II. Не потому, что тот был повелителем крупной державы. Своим положением в обществе Хирхуф был доволен и о большем не мечтал. Но завидовал он возрасту Неферкара, которому не исполнилось еще и восьми лет. Слуги рассказали мальчику о том, что в центре Африки обитает племя веселых плясунов Боко, и ребенок, забыв о государственных делах, попросил лучшего полководца раздобыть ему карлика. Взрослые люди знали, что сделать это очень сложно. Карлики любили родину. Они готовы были на все, даже на смерть, лишь бы не покидать Боко. Хирхуфу удалось сделать невозможное. Но теперь карлика нужно было доставить целым и невредимым во дворец.

Всю ночь полководец не отходил от палатки. Всю ночь беззаботно спали два маленьких человека: плясун-карлик на корабле и фараон во дворце. «Хорошо живется на белом свете детям!» — вздыхал полусонный Хирхуф, мечтая увидеть солнце, но и днем, и еще несколько суток подряд он не отходил от карлика ни на шаг.

А когда корабль подплывал к столице, измученный полководец подумал со страхом: «А что если карлик не понравится моему повелителю?! А вдруг карлик не захочет веселить фараона?!»

Карлика привели во дворец. На вид дитя в окружении высоких телохранителей, карлик посмотрел в глаза Неферкара, понял, как нуждается мальчик в нем, и на радость всем станцевал очень веселый танец!

Фараон наградил Хирхуфа по-царски. И придворный жрец прожил долгую счастливую жизнь. Когда он умер, на гробнице начертали эту историю.

 

Детям – детское!

Я привел этот пример, чтобы напомнить читателям и писателям о существовании возрастной проблемы уже в 2300—2206 годах до н. э. По обычаям и законам ты – фараон. И попробуй-ка откажись от этой должности! Но в 8 лет ты всё-таки больше ребенок, чем фараон.

И это знали, этим страдали люди 4,5 тысячи лет назад, коль скоро они сохранили историю Неферкара Пиопи II.

 

А вот что говорил об этом китайский мудрец Мэн-цзы, живший в 372-289 гг. до н.э.: «В Поднебесной мало таких, которые не помогали бы всходам расти. Но пользы всходам не только не приносят, а губят их, как те, кто не пропалывает их, полагая, что в этом нет пользы, и оставляет их на произвол судьбы, так и те, кто подтягивает руками ростки из земли, якобы помогая этим их росту». (Мэн-цзы. Мысли. С-Пб., 1999. С. 49).

 

Иной раз мы делаем с детьми то же самое, заставляя их с помощью разных ухищрений, в том числе, и писательских завлекалок заниматься, мягко говоря, делами не по возрасту.

 

Чувство меры

Совсем коротко. Чувство меры. Чувство такта. Есть задача, есть ответ, как результат решения задачи, есть средства решения задачи, есть средства решения задачи. Средства решения вполне конкретной задачи. Есть вполне конкретный объём, необходимый и достаточный для решения той или иной писательской задачи. Есть композиционные возможности.

На семинарах я говорю об этом очень часто. Но воз и ныне там. Увлекаются писатели (не только студенты, но и писатели), иной раз слишком уж много времени и строк тратят на описания, на психологические нюансы, в конце концов, даже на пейзажную лирику, без которой, я так считаю, русскому писателю один путь – в некуда. И нет в последней фразе никакого противоречия: пейзаж нам нужен как воздух, но это не значит, что описание русской природы должно затемнять главную тему произведения.

Всю предыдущую неделю (они у меня начинаются семинарным вторником и закачиваются семинарным же вторником, сегодня вторник, через четыре часа начнется семинар) думаю об этом.

Дело том, что одна студентка (очень сильная и очень влюбленная в пейзаж) прислала мне рассказ «Фонарщик (Я ꟷ неудачник или…)» о человеке, который перестал заниматься музыкой (почувствовав свою непосредственность в этом деле), стал фонарщиком и полюбил вдруг ночное небо. Хорошая тема. Хорошая идея с небом, с космосом. Но даже из «второго названия» рассказа, заключенного в скобки, любой читатель поймёт векторную суть сочинения, главную задачу писателя: «я – неудачник, или…». Задачу внутреннюю, личностную, психологическую, глобальную для любого человека. Да-да, и в решении этой задачи пейзаж может сыграть огромную роль. Но студентка наша замечательная слишком увлеклась ночным небом, Космосом, звездами и созвездиями, поэтически и, на мой взгляд, очень сильно и в свойственной ей проникновенной манере, описывая ночное небо, будто списывая его с натуры, спроецированной в её чуткой и увлекающейся душе.

Казалось бы, мне радоваться надо: какая замечательная писательница Космоса! Я и радовался каждому абзацу, честное слово. Но с каждым абзацем я не мог не чувствовать удаление строки от главной темы «Я – неудачник, или…»

Понимаете, как обидно!

В своём отзыве об этой работе я не написал студентке главное, а именно вот что: Небо, Звезды, Космос достойны отдельной работы, скажем, эссе, а здесь, в рассказе с таким названием, достаточно (коль скоро автор считает это необходимым) выхватить в Небе одно созвездие и сконцентрировать внимание на внутреннем мире героя.

Другая студентка (талантливая, слов нет) увлеклась вдруг психологической нюансировкой, от которой вдруг начинаешь уставать. Третья студентка пишет и пишет ну очень мажорные рассказы о семье интеллигентов и интеллектуалов. Я не могу не радоваться этим текстам, которые в наше-то неуютное для душ человеческих время, а для многих тоскливое и скучное время, живописуют радость жизни. Я и радуюсь. Но уже несколько раз на семинарах я говорил студентке о том, что пора задуматься о финальной сцене, о той самой «точке», о которой забывают увлеченные своими же текстами писателей.  Увлеченность – замечательное качество, часто – движитель писательских задумок. Но точку надо ставить вовремя.

Чувство меры. Возможно ли его в себе родить? Воспитать? – Вряд ли. Но думать о нём писатель обязан. Чтобы не получилось так, как в песне Аркадия Северного:

«За деревьями мы второпях не заметили леса,

Из-за малых обид проглядели большую любовь».

 

За деталями мы второпях не заметили смысла…

 

Эффект явного лидера (Как писать после Пушкина?)

Эта тема уже затрагивалась в данной работе, скажем, в разговоре о «ведущих» и «ведомых», но в другом ракурсе. Сейчас мне бы хотелось поговорить о том, как влияют на творческий процесс величайшие достижения либо современников, либо предшественников.

Начну с банальных «случаев из жизни», которые, казалось бы, к творческому процессу не имеют никакого отношения.

В начале сентября 1966 года я пришел в лыжную секцию общества «Труд» к тренеру Фёдору Артемовичу Сологубову. Занимался ответственно, тренировки не пропускал. В декабре началась соревновательная пора. На первой же прикидке я пришёл третьим. Начало обнадеживало, хотя среди лыжников нашей секции были ребята явно посильнее меня. Однажды тренер попросил меня поискать в Домодедовских школах интересных ребят. Я это и сделал, и привел в секцию двух десятиклассников. И на первых же соревнованиях один из них выполнил норму первого разряда. И ниже не опускался. И я скуксился. Вот, мол, он и не тренировался, не готовился четыре месяца к сезону, а побежал быстрее меня. В конце концов, я перестал ходить на тренировки.

Но прошло несколько лет. И я по просьбе друзей-железнодорожников и за альпинистскую секцию МИЭМа нет-нет, да и участвовал в лыжных гонках. И вот что удивительно. Обычно в конце января – в феврале я вдруг просто летал на лыжне. Иной раз и перворазрядников и даже кандидатов в мастера спорта обгонял. И, конечно же, я ругал себя: «Зря бросил тренировки».

В те годы мы, молодые люди, частенько обсуждали историю, приключившуюся с великим русским футболистом Эдуардом Стрельцовым, «русским Пеле», и у меня лично появилась тогда мысль о том, что эта история подкосила советский футбол. Мол, со Стрельцом мы бы и чемпионат мира выиграли бы в 1966 году, и наши футболисты поучились бы у гения играть в футбол. Мальчишеские, конечно же, мысли, хотя рациональное зерно в них было.

Или нет?

Или гений «русского Пеле» мог сотворить с нашими футболистами тоже самое, что сделал со мной очень талантливый лыжник?

Был у нас «Огнепальный протопоп». Сотворил он великую прозу. Сыграла ли она роль катализатора в русской литературе? – Нет. А творчество Леонардо да Винчи, идеи которого просто не могли освоить люди еще несколько веков после смерти гения. И даже не мечтали об этом. А Пушкин, «наше всё»? Поднял план на недостижимую высоту, но не уничтожил быстро нарастающую тягу русского человека творить чудеса в литературной строке. И не в этом ли еще проявляется его гений? Может быть, и нет. Может быть, всё шло своим чередом: Время повелело, и русский народ загенерил. Не могу точно ответить на этот вопрос.

Да и не в нём суть данной главы, а в положительном и отрицательном влиянии на самых разных людей, а уж творчески одаренных, особенно, великих, опережающих на десятилетия, а то и на века своей время, достижений в той или иной области.

Вспомним историю Александра Гликина, такелажника ЗИЛа. Давным-давно читал в «Советском спорте» (или даже в «Правде», на последней странице, извините, не помню) статью о нём. В ней говорилось и фантастической силе этого человека, которого почему-то не задействовали в тяжелой атлетике. Почему же? – На этот вопрос автор стать отвечал так: мол, боялись, что его супер рекорды отобьют охоту даже у талантливых силачей заниматься штангой. Все же мечтают о своих рекордах? Не знаю, насколько объективно это мнение, но сам Гликин как-то говорил, что он мог бы поднять 300 кг (видимо, имеется в виду толчок штанги, сейчас этот рекорд в тяжелом весе – 262 кг).

Рекорд американского легкоатлета Боба Бимона, прыгнувшего в длину на 8 метров 90 сантиметров в 1968 году в финале Олимпиады в Мехико, продержался 23 года. И никого это рекорд не испугал! Как и многие другие достижения в разных сферах деятельности.

В общем, проблема для писательского исследования есть. Причём осмыслять её можно и на локальном уровне, скажем, в рассказе или повести, и на глобальном уровне, например, в эссе или трактате, а то и в монографии.

 

«Сказка прячется в тени»

Так назвала свою Дипломную работу Алфеева Александра Сергеевна (Руководитель творческого семинара проф. Е. Ю. Сидоров), и я решил поразмышлять на тему этой, на мой взгляд, очень интересной мысли.

Я написал отзыв на эту Дипломную работу недели три назад, но вчера вечером (14.06.2022) вдруг меня словно током дёрнуло: какая могучая, нет, ни тема, ни название для сказки, для любого литературного произведения, для любого искусства, но сверхзадача, но – посыл на всю оставшуюся жизнь: искать тени, даже не детали, а именно тени, хотя бы потому что детали тоже окружены тенями.

А их я знаю три вида: солнечная, лунная и звёздные тени. Да, у Солнце и у Луны по одной тени, а у звёзд их множество. И мне однажды посчастливилось видеть и даже словно бы чувствовать звёздные тени.

Сибирь, Усть-Бирь (посредине между Красноярском и Абаканом), 1974 год. Наш «Дуглас» круто взял влево, и пропыхтел 40-50 км строго, но петлисто, между сопок на запад. О красоте Хакасской Швейцарии не буду говорить, уж такая эта разнообразная красота. Но вдруг перед избами деревни, куда мы ехали, вижу справа сопку, очень необычную, то есть чёрную, будто сложенную из брикетов разных размером. И ни единой травинки на ней, ни единого кустика. Спрашиваю у водителя об этом чуде. «Не знаю, - говорит, - что это за гора такая. Стоит и стоит. Какие-то люди приезжали, учёные что ли, но ничего интересного не увидели в ней. Так и стоит без дела, чёрная, однако».

Мы с напарником Серёгой отлично поработали оставшиеся полдня (молодняк, сосенки, бензопилами «косили») и расположили к себе угрюмого нашего хозяина, Николая Ивановича, орденоносца войны и труда. Тот на следующий день разрешил нам сходить на танцы в местный клуб. Меня не очень-то и тянуло туда, я с незнакомыми девчонками с детства не разговариваю, а уж о танцах и говорить нечего. Но Серёга оторвался от души, натанцевался досыта, и мы потопали к Николаю Ивановичу в избу.

А тут на пути эта гора, в полночь такая таинственно глыбастая, аж жуть берёт. Только не Серёгу. «Пойдём, - говорит, - взойдём на этот местный Эверест». Ну очень упрямый человек. Пошли. Взобрались. И вдруг ахнули. Вокруг непроглядная чернота, лишь где-то глубоко под ногами несколько огоньков деревенских, а над нами – НЕБО, ЗВЁЗДЫ!

И Серёга, мастер спорта по гребле, но романтик: «Смотри, как красиво. Ты видел когда-нибудь такое? То-то. А идти не хотел!»

Он бесился на радостях на вершине чёрной горы, а я смотрел на него и, вдруг увидел множество темных теней, пляшущих вокруг него. Говорить ему об этом не стал. Но восхитился и запомнил на всю жизнь эти крохотные звёздные тени…

Спускались мы с горы на четвереньках, руки вверху, ноги в низу. Потому что ничегошеньки не видно, ни ногам, ни глазам.

И вот только вчера, даже нет, сегодня утром (15.06.2022) я вспомнил эти тени. И подумал, а ведь тени (тени жизни, я так их назвал) сопровождают нас всюду. Но как же сложно писать эти тени жизни так, чтобы по их бликах и пятнам, читатель мог «опознать» то, что эту тени, эти тени породили: человека ли, булыжник, листик какой-никакой. Сложно, писать тени. Ещё сложнее разговаривать с ними на писательском языке.

Об этом знали ещё во время китайского полководца Ли Му (умер в 229 г. до н.э.). Он попал в опалу, долго страдал из-за того, что ему не дают войска для борьбы с хунну. И вдруг из столицы приехал проверяющий, чтобы посмотреть, не постарел ли военачальник. А уж тот перед ним и на коне скакал, и разные воинские приёмы показывал, а в завершении концерта он продемонстрировал столичному бонзе бой с тенью, который считался у вояк Поднебесной вершиной воинского мастерства. Вершиной. Иди-ка, поймай свою тень, да победи её.

Не буду говорить, чем закончилась эта история, но что такое тень в бою с тенью и что такой тени в писательском искусстве, вообще в искусстве? – Это высший пилотаж.

Да, дипломница, работая над своей сказкой, с первых же строк забыла о названии, о том, что «Сказка прячется в тени». Но, повторюсь, сама идея – хороша, сверхзадача хороша.

Кто мне может и нагрубить: «Я, мол, реалист, что мне не до твоих теней, Петрович», а я на это отвечу так: в любом жанре, особенно в реализме, не обязательно, физические, но и, например, психологические тени жизни, играют огромную роль.

Художники, например, знают любая мастерски брошенная кистью на их полотно тень может сотворить чудо, может воистину «оживить» картину.

Но возвращаясь к знаменитым писателям, гениям деталей, я ещё и ещё раз повторю: любая деталь имеет разные, в зависимости от известных причин, тени. Другое дело, что далеко не каждому, даже крупному писателю выпадает счастье поймать тень какой-нибудь «детали».

 

По следам одного кинофильма на телевидении

К сожалению, название не запомнил, да и фильм я смотрел сначала не очень внимательно. Затем я попал в больницу и вдруг вспомнил ту историю.

Вот что она мне дала.

 

1.

Сценка

Монашенку изнасиловал её дядя. Монашка постарше (не знаю, какой пост она занимала в монастыре) пыталась её успокоить и просила вернуться в монастырь. Девушка вдруг сказала, что в монастырь она не пойдёт и что, мол, изнасилования не было.

 

Попытка задать себе вопрос

Почему она решила выгородить дядю? И можно ли из этой сценки сделать рассказ? Можно ли эту тему осмыслить в произведении для детей? Тебя крепко обидели, но ты не сдаешь и прощаешь обидчика и остаешься в житейском пространстве, где живет обидчик.

 

2.

Сценка

Опять вдруг все узнают, что дядя повесился. Опять возникает желание старшей монашки увлечь героиню в монастырь. Но та опять отказывается, наотрез.

 

Попытка задать себе вопрос

Факт изнасилования, можно сказать, доказан, но героиня и на этот раз остается в миру. Есть ли здесь тема для психологической разработки, м. б., в качестве продолжения предыдущей темы?

 

3.

Сценка

Героиня остается в доме дяди. Приезжает сын дяди, кому принадлежит большая часть дома. В это время героиня решает посвятить себя «перевоспитанию» нищих, которые обитают неподалеку от дома. И вроде бы на первых порах дело у нее ладится. Нищим нравится такое внимание героини.

 

Попытка задать себе вопрос

Здесь вроде бы все просто: человек имеет право на высокие поступки. И, конечно же, писать об этом надо, и писали об этом. Но дальше история с нищими обретает неожиданный для героини оборот.

 

4.

Сценка

Сын дяди, вместе с домработницей и героиней уезжают в город решать проблемы с наследством. Нищие входят в дом, устраивают там пир, который вскоре перерастает в оргию. Сын дяди вместе со своими спутницами возвращается домой и видят жуткую картину.

Эксперимент героини не удался.

 

Попытка задать себе вопрос

Да не вопрос, а вопросы возникают у меня лично. И, кстати, многие нижеследующие вопросы разрабатывались в литературе и в искусстве. Я не претендую на роль первооткрывателя.

Но!

- Могла ли героиня вывести из нищенского, бродяжного состояния души такую группу очень разных людей, потерявшихся в жизненных лабиринтах?

- Могли ли они, скажем, чинно и благородно попировать в богатом доме, убрать все за собой и продолжить эксперимент героини? – Я отвечаю на этот вопрос отрицательно. Не могли. И не только горячительные напитки побудили их к разнузданности. Они привыкли к своей жизни. Они, говоря пафосным языком, к этому времени перешагнули рубеж. Они по-другому жить не могли. Среди них обязательно нашелся бы человек-разрушитель. А то и несколько человек. Здесь, на мой взгляд, сработал пусть и не врожденный (а то и врожденный!) инстинкт бродяг и, уж простите, оторвышей общества. Вполне возможно, что если бы героиня остановилась на одном человеке, скажем, художнике, отмыла бы его, одела, вывезла бы из этого местечка в к-л город, да пристроила бы его к к-н художнику, то перевоплощение могло бы и получиться.

- Почему об этом важно думать писателям детства? – Да потому что подобные случаи частенько возникали и возникают в детских коллективах особенно особенно в моменты государственных неурядиц и раздраев, когда появляются группы разных детей, на которых у взрослых не хватает ни времени, ни энергии. По опыту Советского Союза мы знаем, что с детской беспризорностью бороться можно. Но надо иметь в виду, что в число беспризорников в 1920-е годы попадало, уж простите, моралисты, много нормальных людей детского и подросткового возрастов. Да, работать с ними было очень сложно, но всё-таки те дети принципиально отличались от вконец и безвозвратно опустившихся персонажей фильма, о котором идёт речь. Именно безвозвратно! Да, подобные случаи бывали и в детских коллективах. Да, иной раз и они переходили Рубикон, и вернуть их в нормальную жизнь было очень сложно. Но шансов было больше, чем в случае, запечатленном в фильме.

 

Просто размышления

Совершая те или иные поступки, мы далеко не всегда знаем наперед об их последствиях. Жизнь вроде бы учит. Но, бросаясь на штурм житейских крепостей, мы об учебе не думаем. Нам нужны победы. Победили – радуемся, напрочь забывая о том, чему бы нас могла поучить победа. Потерпели поражение – огорчаемся, стараемся извлечь уроки (это если мы обучаемые, а не нытики-пессимисты), чтобы в следующей схватке победить.

 

5.

Сценка

Неудача с нищими помогла героини выбрать свой путь, в котором уже ничего геройского не осталось. Она увидела, как домработница флиртует с сыном умершего дяди. Тот подозвал героиню к себе, усадил женщин за стол и стал играть с ними в карты. И я понял, что эта тройка так будет теперь жить: играть в карты, развлекаться в постелях и т.д.

Практический цинизм сына дяди взял верх над всеми моральными принципами. И все трое, так мне показалось, забыли обо всех условностях и бедах жизни. Нам хорошо, мы живем и радуемся.

 

Попытка задать себе вопрос

Важна ли это финальная сценка для детского писателя?

А почему нет?

В конце концов, у меня лично были ситуации, когда я сдавался, не решался драться за … себя самого, свои желания, а то и мечты и просто-напросто плыл по течению.

Музыкальная школа. Некто Юрий Николаевич (я об этом писал) работал с нами в подготовительном классе так, что я за год освоил программу игры на баяне за четыре года и должен был в начале августа продемонстрировать это на специальном экзамене. Но мама за день до экзамена сказала, что цены за школу увеличились (было 10 рублей, стало – 14), и что она не потянет этот воз. И я спокойно сдулся. И до сих пор, когда слышу игру хорошего баяниста, страдаю из-за этого.

Затем была математика. Приняли меня в физматшколу №1000, недалеко от м. Профсоюзная. Я проучился там одну четверть, и ушел в Домодедовскую среднюю школу №2. Почему? – Было несколько причин, уважительных, как я в то время считал. – До сих пор страдаю: математику-то я любить не перестал.

Лыжники гонки. Занимался я в обществе «Труд» у Фёдора Артёмовича Сологубова один сезон. Вначале вроде бы что-то получалось. Потом – не очень. И опять сдулся. И опять была уважительная причина. Но иногда, когда я бегал за депо с друзьями детства, за альпсекцию в МИЭме, вдруг я у меня лыжи будто сами бежали. Результаты были! Не часто, но были. И опять меня заедала тоска.

И вновь математика! В конце четвертого курса я вдруг прозрел. До этого какое-то затемнение в голове было, никак я не мог ухватить что-то главное в теоретических математических построениях. Задачи-то вроде бы решал хорошо, а экзамены сдавал только на «удовлетворительно». И вдруг прозрел, всё понял и со спокойной душой пошёл сдавать «Теорию функций комплексных переменных». И ответил по билету на «отл.». Но экзаменатор посмотрел на мои предыдущие оценки, удивился и предложил мне ответить на дополнительный вопрос. И я отказался!!! И до сих пор ругаю себя – математику-то я не разлюбил…

Вы скажете, что мои примеры ничего общего с сюжетом того фильма не имеют? – Имеют! Потому что я прекратил бороться, сдался, предал свои желания, свои мечты. Принял более спокойные условия жизни, попыл по течению.

А разве я один такой на белом свете жил, живу? Разве все люди-дети, люди-юноши борются за свои мечты? Разве они потом не страдают? – Страдают, страдают. Хотя и живут хорошо, и внешне ничем не проявляют свои страдания. Примеры приводить не буду.

Но тема, уверен, есть и разрабатывать её надо.

Но как разрабатывать? – Гнать людей-детей от победы к победе, требовать от них самопожертвования, изматывать их постоянными «надо-надо», надо побеждать? И такие примеры есть, между прочим и в жизни, и в литературе.

 

Чем же принципиально должна отличаться строка писателей XXI века?

Огюст Ренуар

Каждый поет свою песню, если у него есть голос. Когда я говорю, что писать учатся в Лувре, я не имею в виду, что нужно сцарапывать лак с картин, чтобы разгадать их секреты, и начать заново делать то, что делали Рубенс или Рафаэль. Нужно делать живопись своего времени. Но именно там, в музее, получаешь вкус к живописи, который одна природа не может дать.

(Огюст Ренуар (1841-1919). Из бесед, записанных художником Альбером Андре. В книге: Мастера искусств об искусстве. Избранные отрывки из писем, дневников, речей и трактатов. В четырех томах. Под общей редакцией Б. Терновца и Д. Аркина. Том III. Под редакцией Терновца. С. 203. Государственное издательство «Искусство». М.-Л., 1939).

 

Микеланджело

При виде молодых художников, копировавших в Сикстинской капелле фреску Страшного суда, Микеланджело сказал: «Скольких это мое искусство сделает дураками!»

(Мастера искусств об искусстве. Том. I, Москва – Ленинград, 1937.  С. 204).

 

Софокл и Еврипид

Если почитается не сама истина, а то, что должно быть на нее похоже, то Софокл и сам сказал, что он изображает людей такими, какими они должны быть, Еврипид же – какие они есть. Из «Поэтики» Аристотеля.

(Софокл. Драмы. В пер. Ф. Ф. Зелинского. М., 1990. С. 448).

 

Чем же?

- Принципиально – ничем!!! Потому что:

- Все шедевры мировой литературы в предыдущие пять тысяч лет 1) были историологичными. В связи с этим я даже рискнул составить Мировую историю, используя только литературные, еще, конечно же, и философские, и военные и т.д. произведения. 2) отражали особенности пространственно-временного ареала, в котором жизнь посеяла их авторов, 3) исследовали на художественном уровне человека (в том числе и человека невзрослого возраста), общества, государства, 4) работали в тех типах мышления, которые в конкретном пространственно-временном интервале либо превалировали, либо доминировали. Менялись краски мира – пейзажные, психологические, социальные … - менялись ритмы и скорости житейской броунады, менялись житейские приоритеты, менялись средства и способы их отражения в строке. Казалось бы, несложная задача. Об этом, в частности, говорил и Ренуар, и многие, многие другие гении искусства и литературы, начиная с Древнего мира. Но почитайте современные детские книги – много ли там этого, Временем рожденное?

- Двадцать первый век не изменил и не изменит ЧЕЛОВЕКА. («Каким он был, таким он и остался». И останется).

- Меняются внешние составляющие жизни. Сильно меняются. Но такое неоднократно уже случалось в истории людей. А человек остался!

- Эти внешние составляющие, конечно же, преображают жизнь, но не её сущность.

- Лучшие писатели всех времен и стран видели и видят, понимали и понимают, чувствовали и чувствуют эти внешние составляющие жизни и, главное, человека принципиально не меняющегося.

- Русскоязычное человечество обладало всегда, обладает и будет обладать доминирующим образно-интуитивным мышлением. И писатели, устремленные в Двадцать первый век, должны не забывать об этом и постоянно настраивать себя на поиск новых образов и интуитивных прорывов нового мира.

- И, конечно же, они не должны забывать о пейзажной лирике, без которой русскому писателю один путь – в некуда. Между прочим, там, в русской природе, есть ВСЁ, что называется жизнью, философией жизни и даже СТРАДАНИЕМ, без которого любому писателю тот же самый путь – в некуда.

- И только в этом случае им не помешает, а поможет, начитанность и постоянное литературное самообразование.

А что еще надо русскому писателю для творческого счастья?!

– Ничего.

 

Заключение

Конечно же, приведенные выше темы составляют малую часть того, что можно и нужно обсуждать со студентами. Семинарная жизнь, вынужден повториться, часто вбрасывает самые разные вводные, самые неожиданные темы и для писательских диспутов, и для литературных разработок.

К тому же, я уверен, на семинаре должна царить импровизация хотя бы потому, что это всё-таки искусство. Тема есть, тема может быть и законом, и разработка её – импровизация, и чем больше импровизации, тем лучше.

 

Часть III. Приложения

Один из списков тем для домашних заданий

В разработке тем для домашних заданий можно и нужно доверять студентам, возбудив у них интерес к придумыванию тем.

 

1. Разговор Буратино и Гарри Поттера

2. Сказка – это маленькая жизнь

3. Гаврош в Беслане

4. Мама – мой лучший подарок

5. Кукла Барби на свалке

6. Если бы мне подарили настоящий самолет

7. «Спокойно ночи!» для взрослых

8. Гаврош получил Нобелевскую премию мира. Выдержки из его речи

9. Мой друг – мой дед

10. Спор Бабы Яги и Карлсона о полетах и детях?

11. Выступление Левши в Министерстве образования России

12. Разговор няни с Дмитрием Емецом

13. Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет – пословица для дураков

14. Ребенок – существо думающее

15. Я – победитель конкурса красоты среди нищих

16. Цикл «Мое любимое»

Время года

Дерево

Цветок

Писатель

Произведение

Артист

Театр

Пьеса

17. Меня предал лучший друг

18. Впечатления о странах, где я побывал(а)

19. Вот моя деревня, вот мой дом родной (Моя Малая Родина)

20. Мой маленький бомж

21. Шла по улице собака

22. Деньги могут все (или не все?)

23. Английский язык богаче русского языка (или нет?)

24. Мой брат – солдат (студент, артист, бизнесмен …)

25. И я увидел…

 

Работы А. П. Торопцева по теме «Педагогика гениев». Книги. Статьи. Эссе. Рецензии. (Изданные и напечатанные. Не изданные и не напечатанные пока)

1992. Торопцев А. П. Помощь поступающим в претенденты. Проспект мира. 17 окт. 1992.  Калининград.

1997. Торопцев А. П. Немного о спиричуэлс. Литературная газета. №28. 29. 07. 97. М.

1998. Торопцев А. П. Эпоха мудрых. (VII—III века до нашей эры). Мысли древних о человеке, обществе, государстве. 10 а. л.

2000. Торопцев А. П. Беседа о Платонове и о русских писателях. Можно ли сохранить себя в котлованах истории? (По следам повести «Котлован» и некоторых других произведений Андрея Платонова). 0,5 а. л.

2000. Торопцев А. П. Что-то серьезное издать сейчас не просто. Полиграфист и издатель. №6. Июнь. 2000. М.

2001. Торопцев А. П. Историческая книга для детей. Журнал «Детская литература», №5-6, М., 2001. М.

2002. Торопцев А. П. Детские писатели уходят в детектив. Труд. 17 сентября 2002.

2002. Торопцев А. П. Они будут, потому что они есть. Край родной. №36 (199). 4-11 декабря 2002 г.

2004. Торопцев А. П. Ясный и честный ребенок», статья. «Перечитывая Гайдара сегодня». Сборник. М., 2004.

2005. Александр Торопцев. Какой должна быть Детская литература сегодня? (Интервью для радиоканала «Голос России». 28. 05. 08)

2005. Торопцев А. П. Быть ли реализму в русской литературе. «Российский писатель». №3, февр. 2005. М.

2005. Торопцев А. П. Государство живет, пока воспроизводит гениев. Интервью. Учительская газета. №17. 26 апреля 2005. М.

2005. Торопцев А. П. Диалоги Сократа: легенда и реальность. Журнал: «Развитие личности». МПГУ. №4, 2005. М.

2005. Торопцев А. П. Как надо изучать историю? Статья. «Отечество». 39. декабрь. 2005. М.

2005. Торопцев А. П. Реализм и действительность в детской литературе». «Классика, фольклор и современность. К 200-летию Х. К. Андерсена. Доклады научной конференции. М., 2005.

2006. Торопцев А. П. Иван IV  Васильевич – зачинатель русского литературного языка. В литературно-публицистическом журнале Тираспольского отделения СП России «Тирасполь – Москва». №3. 2008. «Московский литератор». №13, июль, 2006. М.

2007. Торопцев А. П.  Человечкина правда. Статья о реализме в детской литературе. Литературная газета. 14-20 ноября. 2007.

2007. Торопцев А. П. Лесков и Ницше. Сравнительное описание двух параллельных творческих миров. Рязань. 2007. Второе исправленное и дополненное издание. М., 2010.

2007. Торопцев А. П. Литературные энциклопедии и словари. 9 а. л.

2007. Торопцев А. П. Литературный семинар в школе. Справочник заместителя директора школы. Учебная и научно-методическая работа. 04. 2016. С. 94-109.

2007. Торопцев А. П. Писателя формирует Малая родина. Интервью. «Работа и зарплата». Издательство «Деловой мир». М.,  17-23 сентября. 2007.

2007. Торопцев А. П. Пословица для дураков. «Литературная газета». 7 – 13 июня 2006 г. № 23. М. Московский литератор. №22, ноябрь, 2007. М.

2007. Торопцев А. П. Размышления на незаданную тему. Журнал: «Библиотеки Москвы – юношеству: Практика работы, проекты, информация». Выпуск 21. М., 2007.

2008. Торопцев А. П. Вёсны и осени юных дарований в Литературном институте им. А. М. Горького». Вступ. статья к книге «Дебют. Проза и поэзия». Составление книги. М., 2008.

2008. Торопцев А. П. Книга для русского интеллектуала. В двух томах. Библиографический свод. 50 а. л.

2008. Торопцев А. П. Коротко о педагогике гениев. ЛитЭра. Литературный альманах. Выпуск №3. Поэзия, проза, публицистика. М., 2008.

2009. Торопцев А. П. Древо жизни Александра Матвеева. Введение к книге: Матвеева А. И. «Люди из ниоткуда. Рассказы и новеллы». Киев, 2009.

2009. Торопцев А. П. Интервью (Татьяна Устинова). Детская литература: курс на продолжение традиций и развитие. Московский литератор. №14, июль, 2009.

2009. Торопцев А. П. Как изучать историю. (Анна Эпштейн). Интервью. Журнал «Московский Парнас». №11 (56). 2009.

2009. Торопцев А. П. Плод многолетнего труда. Статья к книге: «Песни невинности и опыта» Уильям Блейка (пер. А. Матвеева). Киев. М., 2009 г.

2009. Торопцев А. П. Проблемы работы с литературно одарёнными детьми. 1 а. л.

2009. Торопцев А. П. Противоположные - но верные! Статья о педагогике гениев. «Литературный факел». № 2 (11). М., 2009.

2009. Торопцев А. П. Эпитома о писателях Газпрома. Вопросы вечные – ответ бесконечные.  (или «Вопросы детской литературы»). Шедевры литературы стран СНГ и стран-членов МСПС (Из книги А. П. Торопцева «Педагогика гениев»). Время уже пришло! В журнале «Вестник МСПС» №2. 2009. (гл. ред. Торопцева А. П.). М., 2009.

2010. Торопцев А. П. Государство и гении. Статья. 1 а. л.

2010. Торопцев А. П. Государство от гениев? Журнал «Знак вопроса». №4. М. Знание. 2010.

2010. Торопцев А. П. Детский писатель: и призвание, и труд, и радость. Интервью. (Марина Переяслова). Журнал «Север». №3-4, 2010.

2010. Торопцев А. П. Исповедь настоящего тугодума. В книге: «Воспоминания о Литературном институте. Книга четвертая. М., 2013. С. 122-129.

2010. Торопцев А. П. Педагогика гениев. 85 а. л.

2010. Торопцев А. П. Переводить или не переводить. (Коротко о проблемах художественного перевода). 0,5 а. л.

2011 – 2019. Торопцев А. П. Детская литература. Словарь. Авторы и произведения в алфавитном порядке. 43 а. л.

2011. Торопцев А. П. Вершина Сократа. 35 а. л.

2011. Торопцев А. П. Мировая история странников. 12 а. л.

2011. Торопцев А. П. Нужно быть личностью. Литинститут в семинарах мастеров кафедры творчества. Теория, практика и методика преподавания. Выпуск втоой. М.: Издательство Литературного института им. А. М. Горького. 2011. С. 138-140.

2011. Торопцев А. П. Периодическая историческая таблица – лучший предсказатель будущего. Журнал «Московский вестник». №2. 2013. С. 240-266.

2012. Торопцев А. П.  Сердце, тебе не хочется покоя… (О новой книге Александра Матвеева «За птичьей стаей»). Вводное слово. Матвеев А. И. За птичьей стаей. Стихи, песни, переводы. Киев. Москва. 2012.

2012. Торопцев А. П. Автопортрет Андрея Карлова (О книге «Когда-то я думал, что Гамлетом буду …» Карлов-Дурново А. Когда-то я думал, что Гамлетом буду… Сборник стихов. М., 2012.

2012. Торопцев А. П. Если в семье появился юный поэт, то … Литературная учеба. Литературно-просветительский журнал. №3 / Книга третья / май-июнь 2016/. C.104-127. Московия литературная. Литературный альманах. 2014. С. 249-267. Родно. Мы. Сборник по материалам чтений Национального Образовательного методического центра «Звенислав», из лучших произведений писателей и поэтов. (Выпуск №12). М., «Анни Арт центр», 2018.

2012. Торопцев А. П. Странники. Журнальный вариант. Московский вестник. Журнал московских писателей. №2. 2012.

2012. Торопцев А. П. Этюды Баха. 0,5 а. л.

2013. Торопцев А. П. Судьба России в ближайшие сто лет. Общественно-политическая газета «Президент». №10 (312). Ноябрь 2013 года. С. 8.

2013. Торопцев А. П. Творческий этюд в Литературном институте. Путь мастерства. 3/2013. .6 Сб. поэзии и прозы. СМ., 2013. С. 80-87.

2014. Торопцев А. П. Дилогия Владимира Потресова.1,2 а.л.

2014. Торопцев А. П. О Творческом диполе «Учитель – Ученик». 5 а. л.

2014. Торопцев А. П. Читать или не читать. Журнал «Аврора». №2, 2014 г. С. 162-175. Санкт-Петербург.

2015. Торопцев А. П. Александр Орлов, «Время вербы». Отзыв о книге «Время вербы» М., «Вест-Консалтинг», 2015. Опубликован в журнале «Дети Ра», 2015. №3 (125).

2015. Торопцев А. П. Гении художественного перевода. Литературная учеба. Литературно-просветительский журнал. №4 / Книга третья / июль-август. Москва, 2016.

2015. Торопцев А. П. Как писать рассказ (Для начинающих российских литераторов). 4,5 а. л.

2015. Торопцев А. П. Как писать эссе. (Для начинающих российских литераторов). 3,5 а. л.

2015. Торопцев А. П. Книга Вадима Черемных «Берег Августа» Стихитворения». Вступление. «Берег Августа». ООО «Позитив», г. Воскресенск. 2015.

2015. Торопцев А. П. Научите школьника писать эссе. Справочник заместителя директора школы. Учебная и научно-методическая работа. 06. 2016. С. 48-64.

2015. Торопцев А. П. Не совсем коротко о книге Юрия Полякова «Козленок в молоке». В книге: «Испытание реализмом. Материалы научно-творческой конференции «Творчество Юрия Полякова: традиция и новаторство». (К 60летию писателя). Изд-во «У Никитских ворот». М. 2015. С. 188-218.

2015. Торопцев А. П. О книге Льва Котюкова «Чёрная молния вечности». 1,5 а. л.

2015. Торопцев А. П. По следам поколений. Или Автопортрет Вадима Рахманова». Предисловие ко второму изданию книги Вадима Рахманова «На изломе». Изд-во «Новый ключ». М. 2015

2015. Торопцев А. П. По следам. Книга Первая. 6,5 а.л.

2015. Торопцев А. П. Сократ для зверей и ребят. Предисловие к книге Леонида Сергеева «Мои друзья».  Издательство: Детская литература, 2015 г. Серия: Школьная библиотека.

2015. Торопцев А. П. Школы для гениев. (Проблемы, примеры из мировой истории, пути решения задач). 6 а. л.

2016. Торопцев А. П. Ребенок в главной роли. Кенига 1. 10 а. л.

2016. Торопцев А. П. Слово критику. «Повод остаться». Литературный сборник Молодежного творческого объединения «Студия «Автор». Г. Дмитров, 2016.

2017. Торопцев А. П. Календарный план работы семинара по Детской литературе и некоторые размышления и обоснования. 2 а. л.

2017. Торопцев А. П. Научно-популярно о научно-популярной литературе (Проблемы. Матрица. История). 25 а. л.

2017. Торопцев А. П. Спецкурс по Детской литературе для студентов, пишущих ребенка детям и взрослым. Мировая история в литературных шедеврах и сюжеты для детей в них. Древний мир. 20 а. л.

2017. Торопцев А. П. Спецкурс по Детской литературе для студентов, пишущих ребенка детям и взрослым. Мировая история в литературных шедеврах и сюжеты для детей в них. Средние века. IV-XV вв. 36 а. л.

2017. Торопцев А. П. Юрий Поликарпович Кузнецов и читатели подросткового возраста. Доклад к конференции. 1 а.л.

2018. Торопцев А. П. Детские писатели, а также «взрослые» писатели, издававшие книги о детях взрослым и детям (в хронологическом порядке). 30 а. л.

2018. Торопцев А. П. Женщины в мировой литературе. Доклад к научно-практической конференции.

2018. Торопцев А. П. Женщины в мировой литературе. Книга. 9 а. л.

2018. Торопцев А. П. Коллективная ментальность и общие смыслы: проблемы смысловой  коммуникации. Доклад к конференции. 1 а. л.

2018. Торопцев А. П. Коротко о А. И. Солженицыне. В разделе «Выход из социальной теплицы». Литературная Газета. № 2018/50, 12.12.2018.

2018. Торопцев А. П. Писатель и герой русской детской литературы и литературы о детях после 1917 года: эволюция взаимоотношений. Доклад. 1 а. л.

2018. Торопцев А. П. Ребенок в главной роли. Книга 2. 8 а. л.

2018. Торопцев А. П. Цветок стиля Бориса Заходера. Литературная газета. 2018. №37 (6658) (11-09-2018).

2019. Торопцев А. П. Возраст читателя и структура художественного произведения. Книга. 7 а. л.

2019. Торопцев А. П. Мой край родной. (Пути творческих решений). Март. 2019.

2019. Торопцев А. П. Слегка расширенные и уточненные ответы на вопросы, которые задавали А. Торопцеву на февральском семинаре. Март. 2019.

2019. Торопцев А. П. Чему можно научиться у писателей-классиков, работавших, в том числе, в жанре рассказа или повести. Март. 2019.

2019.Возраст читателя и структура художественного произведения

2019.Песни народов мира окончательный вариант (хронологический). Или «Народ живёт, пока поёт».

2019.План работы Литературного семинара в библ. Анны Ахматовой в г. Домодедово

2020.Борис Корнилов. Время. Пространство. (Опыт краткого историологического исследования

2020.Человек. Термины. Определения

  1. Александр Торопцев. «О подвигах России». Статья. НОМЦ ЗВЕНИСЛАВ. РОДНО.МЫ ЛИТЕРАТУРНО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ СБОРНИК по материалам литературных чтений клуба «Звенислав» (Выпуск № 15) Москва 2020 УДК 30 ББК 74 (2Рос=Рус) 6 М 60.
  2. Знать свою звезду. О Незаконнорожденных. «Небожители подвала». №28. М., 2020.
  3. Каждый поёт свою песню. (Рассказ. Начало. Портрет. Диалог. Классики)
  4. О «Поколениях XX века» в режиме бегущей строки. «Небожители подвала» - Альманах электронного издательства «Библиотека профессиональных писателей им. В. И. Шашина». №18. М., 2020. У Никитских ворот».

2020. Торопцев А. П. «О педагогике гениев». «Небожители подвала». №24. М., 2020. Спор с Соседом дядей Лешей. Березовый сок. «Небожители подвала». №24. М., 2020.

  1. Торопцев А. П. «Сократ и Эпоха мудрых». «Небожители подвала». №25. М., 2020.
  2. Торопцев А. П. «Феофан Грек и Андрей Рублев». Журнал «Дон». 7-9-2020.
  3. Торопцев А. П. Великая Отечественная война и юность. «Небожители подвала». №20. М., 2020.
  4. Торопцев А. П. Великая Отечественная война. «Небожители подвала». №21. М., 2020.
  5. Торопцев А. П. Коротко о Нейтральных Пространственных и Временных полосах. «Небожители подвала». №22. М., 2020.
  6. Торопцев А. П. О войне еще многое не сказано. Литературная Россия. Рубрика в газете: На конкурс «Защитим Правду о Победе!» , № 2020 / 19, 21.05.2020
  7. Торопцев А. П. Сергей Анатольевич Иванов. Коротко о Романе Сефе. «Небожители подвала» - Альманах электронного издательства «Библиотека профессиональных писателей им. В. И. Шашина». №16. М., 2020. У Никитских ворот».
    1. Как писать сказки. Рекомендации Александра Торопцева. © 2016 WeReadBooks.info .

2021. Гражданская война в России. Библиография

2021. Размышления Александра Торопцева по книги Натальи Коуровой (Кожеуровой) «Вид Сверху». «От фаэтуса до тинейджера» -  под вопросом». «От ноля до пятнадцати»

2021. Торопцев А. П. О странниках. «Небожители подвала». №37. М., 2021.

2021.Авторы «Ригведы» поэтам всех времён и стран. (Собрал и прокомментировал Александр Торопцев

2021.Торопцев А. П. «Диалог» Лескова и Ницше. «Небожители подвала». №35. М., 2021.

2021.Торопцев А. П. Новые «Некритические этюды по национальному вопросу. «Небожители подвала». №34. М., 2021.

2021.Читать или не читать. «Небожители подвала». №26. М., 2020.

2021. О причинах снижения литературной энергии на рубеже XX-XXI вв. в России (и список лучших детских писателей)

2021. Сравнительный анализ произведений отечественных детских писателей (Темы для студентов)

2021. Утопии и Антиутопии. Студентам. Библиография.

2021.Ищите истину! (Или «Истина дороже») Мысли древних

2021. Гражданская война в России. Библиография.

2021. Мистика в сочинениях русских и зарубежных писателей (Краткий библиографический свод).

2021. Притча, эссе и миниатюра. Библиография. Короткий список.

2021. Психология животных (Зоопсихология). Библиография.

2021. Рецензия на книгу Е.Е. Пиетиляйнен «Тому везёт, кто сам везёт»

2021. Коротко о проблемах и глубинных тайнах литературы о детях детям и взрослым (Свободные размышления для тех, кто рискует писать ребенка для детей и (или) для взрослых)

2021. План-программа занятий по детской литературе.

 

 

 

Последнее обновление 12.07.22 11:18