Новое на сайте

Популярное

Александр Торопцев. Книга «История викингов» - Глава V. Веер викингов

E-mail Печать PDF
Оглавление
Александр Торопцев. Книга «История викингов»
Глава I. Вводная
Глава II. Римская держава и германские племена до III в. н.э.
Глава III. Великое переселение народов
Глава IV. От Карла Великого до Рагнара Кожаные Штаны
Глава V. Веер викингов
Глава VI От эпохи викингов к эпохе мировой распри
Глава VII. Европа после Эпохи викингов. XI – XV вв.
Глава VIII. Справочная
Оглавление
Все страницы

 

Глава V. Веер викингов

От Рагнара Кожаные Штаны до Харальда Сурового

(ок. 865 – 1066 гг.)

Веер викингов

 

Жесткий веер викингов распахнулся во второй половине IX в. на огромной территории планеты Земля. Он был сработан не из тонких пластин сандалового дерева и нежной рисовой бумаги, но из упругой воли суровых людей, и даже легкое его колыхание порождало не прохладные волны воздуха, но дикий ураган человеческих страстей. Викинги. Люди Севера. Дети скандинавских фьордов. Верные отцы. Заботливые мужья. Поэты. Уже озверевшие от людской крови, уже опьяненные жаждой легкой наживы, уже потерявшие вкус к долгой жизни бросились по «листьям веера», по маршрутам своих давних и недавних предков грабить, убивать, умирать в геройском упоении (все они считали себя героями).

Исландия, Гренландия, «Виноградная страна» (Америка). Англия, Ирландия. Франция, Португалия, Испания, Гибралтар – страны Средиземного моря. Центральная Европа. «Варяжский путь» – по Днепру в Черное море. Волжский путь – на Каспий. Северо-восточный путь – до Северной Двины. Не знали покоя и пощады от викингов страны и народы.

Но воевали дети фьордов не ради войны и даже не только ради наживы. Скандинавия, страна чудесных сказок, их родина, и острова Балтийского и Северного морей не могли прокормить всех своих детей. С оружием в руках они отвоевывали себе жизненное пространство. Сначала небольшие поселения, затем – целые земли и страны. Оседая на земле, вчерашние головорезы-язычники менялись до неузнаваемости, становились благочинными христианами…

Дания. Хронология

 

В период с 865 по 896 гг. датчане завоевали Северо-восточную Англию.

В 911 датские викинги завершили завоевание Нормандии.

Приблизительно в 936 г. датчане построили вал Даневирке для обороны страны от германских нашествий.

В середине X в. образовалось единое датское королевство с королевской резиденцией в Еллинге, в Центральной Ютландии (короли Горм Старый, умер около 950 г., его сын Харальд I Синезубый, умер около 985 г.). Датское королевство включило полуостров Ютландия, острова Датского архипелага, а также Сконеюжную, наиболее пригодную для земледелия часть Скандинавского полуострова.

В 1000 г. началась датско-норвежская война. В морской битве при Свольдере датский флот одержал победу над флотом норвежцев и датчане завоевали часть Норвегии.

В 1018 г. Кнуд Великий утвердился на датском престоле.

В 1-й трети XI в., при Кнуде I Великом под властью датчан объединились (на короткий срок) Дания, Англия и Норвегия. Военнослужилая знать являлась основной опорой королевской власти и вдохновительницей завоевательных походов. Королевская власть укреплялась также путём союза с христианской церковью (первая попытка распространения христианства в Дании франкским миссионером Ансгаром в 826 г.; официальная дата принятия христианства в Дании — крещение короля Харальда I около 960 г., но язычество ещё долго сохранялось).

В 1028 г. датчане полностью захватили Норвегию.

В 1042 г. датско-англо-норвежское государство распалось.

 

Основатель датского государства

Горм Старый (? – 936 г.), король Дании, основатель Датского королевства. Его резиденцией являлась Ледра в Зеландии. Он был язычником и жестоко преследовал немногочисленных в свое время христиан, появившихся в его владениях после миссионерской деятельности Ансгара. Позже он покорился германскому королю Генриху I, уступил ему пограничную область и допустил распространение христианства.

Войны на всех фронтах

Харальд Блотанд (Синий Зуб) (911 – 988 или 991 гг.), король Дании с 941 г., сын Горма Старого. В 972 г. принял крещение. Ходил в 945 и 972 гг. во Францию, где боролся с Людовиком и Лотарем за Ричарда, герцога норманнского. С Оттонами I и II воевал менее удачно. В 978 г. он овладел Норвегией, которую позже уступил. В 988 г. или 991 г. Харальда задушили.

Король трех государств

Кнуд (Канут) I Великий (ок. 995 – 1035 гг.), король Дании с 1018 г., Англии с 1016 г. и Норвегии с 1028 г. Сын датского короля Свена I Вилобородого, вместе с которым участвовал с 1013 г. в завоевании Англии. Стал королем всей Англии после смерти английского короля Эдмунда Железнобокого. Опирался здесь на мелких землевладельцев, покровительствовал высшему духовенству, наделяя его землями и привилегиями. В Дании стал королём после смерти своего брата Харальда П. Кнуд I находился в Англии, когда получил весть о смерти отца. Датчане заочно избрали его королем. В это время в Англии начались восстания против чужеземцев. Кнуд I жестоко расправился с восставшими и с мирными жителями и только после этого отплыл в Данию, где престол уже занял Харальд. Они воевать не стали, поделив Данию. Брат поддержал Кнуда, помог ему, и он с крупным войском высадился в 1015 г. в Англии. У него был флот в сто кораблей. После двухлетней войны с английским королем Эдмундом Железнобоким соперники поделили Англию: северную часть получил Кнуд I, южную – Эдмунд. Последний вскоре умер, Кнуд I стал королем Севера и Юга и опекуном сыновей Эдмунда, которых он отправил в Швецию к королю Олафу. В Англии Кнуд заботился о подданных, щедро одаривал церковь, построил несколько новых храмов и монастырей. Он женился на Эмме, вдове Этельреда, сыгравшей большую роль в укреплении позиций мужа в Англии. После смерти Харальда II, Кнуд I прибыл в Данию. Здесь он осуществил несколько удачных походов против вендов, подчинил часть их земли, усмирил вендских пиратов. При нем в Дании сложилось особое войско (тинглид) из наиболее знатных семей, ставшее зародышом рыцарства в этой стране. При нем началась регулярная чеканка монеты. Кнуд I стал королём Норвегии, изгнав короля Олафа II Харальдсона. Созданная им огромная держава распалась вскоре после его смерти.

 

Святой король

Кнуд Святой (? – 1086 г.), король Дании с 1080 г., когда в стране  начались смуты и возобновились морские разбои. Кнуд пытался смягчить нравы народа, поднять культуру, искоренить рабство и улучшить положение вольноотпущенников. Он точно исполнял предписания церкви, помогал бедным, строил церкви. При нем Дании усилилось влияние католической иерархии. Тщетно пытался вернуть под свою власть Англию. В экономической политике допустил несколько промахов, в частности, увеличивал налоги для простолюдинов, которое восстали против него. Король бежал в Оденсе, спрятался в церкви св. Альбана. Восставшие ворвались в храм и убили его перед алтарем. Вскоре он был причислен к лику святых.

Чем связать богатыря

 

В одном из походов король викингов Хагбард убил в жестоком бою сыновей датского короля, а перед боем, когда викинги и датчане пытались миром решить возникшие перед ними проблемы он увидел Стинге, дочь короля Сигара, прекрасную девушку. И она увидела его. Два короля не смогли договориться мирно в тот день. Пришлось решать спор воинам. А у тех короткий суд: кто победит в битве, тот и прав.

Викинги разгромили датчан. Но победа и спор не разрешила, и породила кровную месть, по обычаю того времени Сигар обязан был отомстить за смерть своих сыновей, покарать убийцу. Кто придумал этот обычай и зачем, не сказал бы ни седой старец, ни сам Господь Бог, но - так было.

Много славных воинов отдали свою жизнь, пустившись в круговорот кровной мести....а Хагбард прибыл домой с победой и богатой добычей, и встретили викингов родные и друзья с почетом и славой.

Еще радость была у всех на устах, еще веселились пировали викинги, расхваливая короля, а тот вдруг загрустил. Не боялся он никого и ничего на свете, выходил в штормовую пог. в море, водил викингов в атаки, воины верили в ного, и он верил в них. И вдруг он загрустил. Пришел Хагбард к матери как-то утром, сказал:

 

«Мне снится город на небесах,

Всех городов светлей.

Я Сигне в объятиях держал,

Сквозь тучу летел я с ней".

Услышала мать эти слова и сама загрустила, потому что:

"Небесный город снится к добру,

Сигне тебе суждена.

А туча пророчит тебе беду

На вечные времена».

 

Отговаривала она сына, напоминала и кровной мести, уверяла о том, что Сигар, как только увидит убийцу своих сыновей, тут же убьет его.

Но смел и упрям был Хагбард-король, к тому же полюбил он Сигне так, как могут любить только сильные люди. Отрастил он волосы, облачился в женскую одежду, поплыл, никем не узнанный в Данию, проник в замок датского короля.

Никто не узнал его, Сигне узнала, и по глазам ее Хагбардж понял, что и она любит его. Но заподозрила неладное с дочерью короля, донесла об этом Сигару. Тот подняв воинов, они с оружием в руках напали на Хагбарда. Безоружный викинг подхватил скамью, нанес удар по головам нападающих, выхватил у одного из них меч... и долго шел неравный бой, тридцать воинов короля убил Хагбард. Со своего замка бежали к нему датчане - много было слуг у короля, и мечом они владели хорошо.

Они схватили героя, связали его. Но Хагбард порвал веревки, словно паутины. И продолжился бой с новой силой. Вновь датчанам удалось одолеть викинга, обхватили они его со всех сторон, надели железные оковы и, как уверяют древние сказители баллад, он вновь порвал их, вырвался на свободу, продолжил бой.

Нечеловеческая сила викинга поразила воинов короля Сигара. Они, обхватив его со всех сторон, не знали, чем же можно связать богатыря? В дело мужчин вмешалась старая служанка. "Только волосом Сигне можно его связать",-сказала она и подала им тонкий волосок девушки, нежно трепетавший от злобного дыхания воинов. Они даже не успели обдумать, уставшие, слова старухи, окрутили на спине руки Хагбарда, связали их волоском прекрасной Сигны. И викинг на удивление всем присмирел, боясь пошевельнуться: так любил он дочь датского короля, что даже волосок ее порвать был не в силах!

И Сигне замерла. Так замирает ветер позднего мая, гуляя по полянам лесным, усеянным хрупкими, белыми шапками одуванчиков-цветов. Так затихает ночь, разглядывая во все глаза изящный лик луны. Так сердца человека - злого и доброго, друга и врага - замирает, когда... оно любит.

Хагбарда повели к виселице, Сигне не в силах победить род людской с его суровыми обычаями, законами и нравами, убежала в свою светлицу, закрылась там. На шею викинга накинули петлю, он увидел в окне светлицы дым быстрого огня, дрогнул, хотел, видимо, крикнуть людям: "Спасите Сигне!" но не успел: повис, бездыханный, на рее. Датский король был рад: он отомстил за смерть сыновей.

И тут же в замке забегали, зашумели люди: пожар в светице! Сигне... отомстила, как могла, всему воюющему люду за смерть и братьев своих, и своего любимого.

Только месть ее ничему не научила людей. Им даже подумать о том, почему умерла Сигне, было лень, а может быть, и некогда. Сигар, правда, узнав о гибели дочери, искренно пожалел, что казнил викинга, но брату Хагбарду это раскаяние не помешало объявить кровную месть, и он в своей мести достиг заветной цели: он уничтожил весь род Сигара. Весь род Сигара уничтожил брат Хагбарда, полюбившего на свою беду дочь датского короля. Впрочем, может быть, и на счастье свое вечное влюбился викинг – не всем такое счастье даруется судьбою, даже самым великим полководцам, даже самым славным воинам в этом деле часто не везет.

 

Швеция. Хронология

Эйрик Эмундссон ( ум ок. 882 г.), король Швеции приблизительно с 850 г., всё время своего царствования провел в борьбе с Харальдом норвежским из-за Вермланда.

В IX в. шведские викинги (в Восточной Европе их называли варягами) начали набеги на Русскую землю. Здесь они, впрочем, старались больше торговать, чем воевать. Ходили они в Византию (путь «из варя в греки»), к волжским булгарам, хазарам и даже в Арабский халифат. В IX – X вв. эти торговые связи обрели общеевропейское значение. Некоторые из варягов оседали на берегах рек пути «из варяг в греки», подчиняли местные племена, однако быстро ассимилировались с вождями славян.

Эйрик Сегерселл  (ум. в 994 г.), король Швеции, внук Эйрика Эмундссона, сначала правил со своим братом Олафом, после смерти последнего — один. Вел успешные войны с Данией, прогнал короля Свена и одно время царствовал над обоими скандинавскими государствами. Приняв крещение в Дании, он снова вернулся к язычеству.

В середине XI в. варяги исчерпали свои военные возможности, их походы прекратились, о чем подробнее пойдет речь в главе «Русское государство». Королевство свеев Свитьод расширило влияние на запад и юг современной Швеции. Шведский король Улоф (Олаф) Шётконунг и вся его дружина крестились. Шведский народ стал оформляться из общей совокупности скандинавских народов.

Приблизительно в 1050 г. на юге Скандинавского полуострова произошло территориальное разграничение между Швецией, Норвегией и Данией.

В 1060 г. в шведском городе Сигтуне было основано первое в стране епископство.

Важнейшим «культурным памятником дофеодальной эпохи в Швеции и единственным памятником ее письменности на древне шведском языке являются камни с руническими надписями», возраст которых около 2500 лет.

 

Родственник Ярослава Мудрого

 

Олаф III (? – 1021 или 1022 гг.), король Швеции с 994 г. Приблизительно в 1000 г. он в союзе с Данией воевал с норвежским королем и присоединил к Швеции часть территории противника. В 1008 г. он принял крещение. С воцарением в Норвегии Олафа Святого война возобновилась, но неудачно для Швеции. В 1018 г. был заключен мир. Олаф Шведский обещал выдать свою дочь Ингигерду (Ингегэрду) за Олафа Святого, но не сдержал слова, и еще два года продолжались между ними трения.  Язычники обладали в стране большим влиянием и властью, поэтому король ограничил христианскую деятельность Вестерготландом. При нем в Швеции стали чеканить монету с изображением королей. Его дочь вышла замуж за Ярослава Мудрого.

 

Бирка

Город в Швеции, торгово-ремесленный центр эпохи викингов на острове Бьорко в юго-восточной части озера Меларен, в 30 км от Стокгольма.  Считается первым шведским городом, основанным в VIII в. Впервые город упомянут в источниках 830-х гг. в связи с христианской миссией Ансгара, монаха-бенедиктинца и епископа. К этому времени Бирка уже процветающий ремесленный и торговый город с населением около 1 тыс. жителей. В книге монаха Римберта 875 г. о житие Ансгара (Анскария) содержится подробное описание этой местности. Город располагался на северо-восточной стороне острова, на севере выходил к побережью, на юге, вероятно, примыкал к скалистому плато, укрепленному крепостным валом. В центре поселения располагалась небольшая бухта, куда заходили суда с неглубокой осадкой. Гавань была хорошо укреплена. С северной стороны Бирка связывалась с Упсалой, еще одним древним центром государства свеев. В Бирке часто бывал король и королевские наместники, здесь проходили тинги и торжественные богослужения. Отсюда начинались походы викингов, которые совершали набеги на юго-восточное побережье Балтийского моря и берега Финского залива, плавали по русским рекам Дону, Днепру и Волге.  Бирка была богатым городом и вела оживленный товарообмен через купцов, которые приезжали отсюда из разных стран. Здесь производились изделия из бронзы, украшения из металла, кости и бисера, чеканились монеты. Купцы Бирки вели торговлю с Византией, Китаем и Самаркандом. В городе устраивались большие зимние торги, где, в частности, шла купля-продажа прекрасных теплых мехов. Здесь же была построена первая в Швеции церковь. Существуют разные мнения о том, почему в 970-х годах жители вдруг покинули Бирку. Одни считают, что город был уничтожен пожаром, другие утверждают, что люди ушли отсюда из-за поднятия суши, преградившего доступ к морю через бухты. Чтобы понять причины гибели некогда славного и процветающего города, нужно помнить еще и о том, что в X в. Арабский халифат распался, империя Тан приказала долго жить, а значит, нарушились экономические связи между экономически мощными в те времена регионами Земного шара, и река Волга перестала исполнять роль одной из самых могучих торговых магистралей эпохи. У варягов оставалась теперь лишь река Дон, по которой они вели бурную торговлю вплоть до правления на Руси Ярослава Мудрого.

 

По Адаму Бременскому

Адам Бременский (? - после 1081 г.) – северогерманский хронист. Автор труда «Деяния епископов Гамбургской церкви» (около 1075, в 4 книгах, на латинском языке), ценного источника по истории, быту, культуре, географии скандинавов и западных славян, по истории славяно-германских отношений. Интерес к сочинению «Деяния архиепископов Гамбургской церкви» не угасал со времени написания вплоть до наших дней. Хроника переведена почти на все европейские языки. О жизни Адама Бременского известно мало. Видимо, он происходил из Верхней Саксонии. Судьба Адама связана с именем гамбург-бременского архиепископа Адальберта (1043-1072 гг.), знаменитого тем, что в начинавшейся борьбе за инвеституру он поддерживал императорскую власть и некоторое время был членом регентского совета при малолетнем Генрихе IV. Адальберт приглашал в Бремен клириков из родного края, в их числе и оказался Адам. В 1068 г. он стал каноником Бременского кафедрального собора, а в 1069 г. получил звание магистра-преподавателя свободных наук. Некоторое время Адам провел при дворе датского короля Свейна II (1047-1074 гг.), ставшего для него важным источником сведений о Северной Европе. Мы процитируем фрагменты начала знаменитого произведения, сюжет которого связан с городом Биркой.

«I, 17. Ансгарий и Аутберт проповедовали в Дании, а когда возвратились, император повелел им обратить в христианство свеонов. Когда Ансгарий, взяв с собой Гислемара и Витмара, отправился сначала в Данию, где оставил Гислемара при короле Харальде, а затем в Свеонию. Там Ансгария и Витмара принял король Беорн, и им было разрешено проповедовать христианство. Ансгарий и Витмар привлекли к Христу множество народу, в том числе префекта города Бирки Херигария, который прославился чудесами и добродетелями.

I, 18. В 832 (13) году император, посоветовавшись с клиром, основал в Гамбурге архиепископство для данов, свеонов, склавов и других живущих поблизости племен. Первым архиепископом там был поставлен Ансгарий.

I, 19. Ансгарий и Эбон Реймсский посвятили в сан епископа племянника Эбона Гаудберта, дав ему имя Симон. Гаудберт-Симон был послан в Свеонию.

I, 23. Местное население изгнало епископа Гаудберта из Свеонии, а его капеллан Нитард и другие клирики приняли венец мученичества. В течение следующих семи лет епископа в Свеонии не было. В это время к власти там пришел Анунд, который преследовал христиан. Префект Бирки Херигарий остался в тех краях единственным человеком, поддерживавшим христианство. Силой чудес и проповеди он спас многие тысячи язычников».

«I, 28. Ансгарий решил снова позаботиться об обращении свеонов, для чего посоветовался с епископом Гаудбертом о том, кто из них двоих возьмется за это похвальное, но опасное дело. Но он, Гаудберт, желая уклониться от опасности, попросил, чтобы туда лучше отправился Ансгарий. Бесстрашный слуга Божий немедленно попросил у короля Хорика грамоту и печать и, отплыв от берегов Дании, прибыл в Свеонию. В это самое время король Олаф проводил в Бирке общее собрание своего народа и повел собрание так, что с взаимного согласия короля и народа, по жребию и при благоприятном ответе идолов, было решено основать там церковь и позволить всем желающий креститься. Назначив в свеонскую церковь пресвитера Эримберта, Ансгарий отправился обратно».

«…I, 62. Потом, следуя по стопам великого проповедника Ансгария, Унни переплыл Балтийское море и не без трудностей добрался до Бирки. К тому времени уже в течение 70 лет после кончины святого Ансгария никто из учителей, кроме, как пишут, одного Римберта, не решался туда ездить: нашим проповедникам мешало преследование христианства. Бирка - это город готов, расположенный в центре Свеонии, недалеко от того святилища, называемого Убсолой, что у свеонов - при их cпoco6e почитания богов - является самым часто посещаемым. В этом месте некий залив того моря, которое именуется Балтийским, или Варварским, вдаваясь в северном направлении, образует гавань для варварских племен, которые обитают там и сям по этому морю, гавань удобную, но весьма опасную для людей неосторожных и не знающих такого рода мест. Дело в том, что жители Бирки часто подвергаются нападениям пиратов, которых там великое множество. И поскольку они неспособны противостоять пиратам силой оружия, они обманывают врагов хитрым приемом. Они перегородили залив неспокойного моря на протяжении ста стадиев громадами подводных камней и сделали прохождение этого пути опасным как для своих, так и для разбойников…»

« I, 63. … Итак, свеоны и готы, первоначально обращенные святым Ансгарием, затем вернулись к язычеству, но были вторично обращены святым Унни».

 

Норвегия. Хронология

 

Приблизительно в 870 или 874 г. выходцы из Норвегии начали заселять Исландию и другие острова Северной Атлантики, переселялись в захваченные викингами районы Англии и Ирландии, участвовали в завоевании Северной Франции.

В середине IX в. конунг Хальвдан Черный впервые попытался объединить Норвегию.

На рубеже IX – X вв. началось политическое объединение Норвегии: конунг Харальд Хорфагер (Прекрасноволосый) подчинил правителей отдельных областей (фюльков). Харальд был правителем Вестфольда, области в Восточной Норвегии, которой издавна правила династия Инглингов. Согласно легендам и поэме «Инглингаталь» скальда Тьодольва, эта династия находилась в родственных отношениях со шведскими королями.

Решающая битва в Хафрс-фьорде в юго-западной Норвегия произошла, вероятно, незадолго до 900 года (раньше историки датировали ее 872 г.). Войско Харальда разгромило местных «хёвдингов» (вождей), и Харальд стал «властителем норвежцев». Правители ряда областей Норвегии признали верховенство завоевателя, либо погибли в неравной борьбе, либо был изгнаны, либо добровольно отправились в другие страны, в частности, в Исландию. Многие знатные норвежцы не смирились с притеснениями и конфискациями Харальда.

Первое объединение Норвегии было непрочным. Еще при жизни Харальда Прекрасноволосого вспыхнули раздоры между его сыновьями; после его смерти усобицы усилились. Братья не признали единовластия нового конунга, Эйрика Кровавая Секира. Тот в конце концов бежал из страны и захватил престол в викингских колониях на Британских островах, в Йорке. Положение несколько стабилизовалось после перехода власти к младшему сыну Харальда Прекрасноволосого — Хакону Доброму. Он воспитывался в Англии, при дворе короля Этельстана. Здесь он принял христианство. Но попытки распространить новую религию в Норвегии натолкнулись на противодействие бондов. Хакон получил власть в стране не как завоеватель, — его признали тинги разных частей страны, и он, очевидно пошел на уступки их требованиям и не притеснял народ, давший ему прозвище «Добрый». При Хаконе укрепляется правопорядок в стране, окончательно оформляются областные тинги. Тинги оказывали поддержку Хакону, благодаря этому ему удалось упорядочить и оборону страны. При нем народное ополчение стало под начало конунга.

Во второй половине X в. в стране был введен лейданг – вонская повинность населения приморских районов, тем же временем датируется первая попытка христианизации страны.

Приблизительно в 960 г. Хакон Добрый погиб во время вторжения в Норвегию его племянника Харальда Серая Шкура (сына Эйрика Кровавая Секира). Тот при поддержке датского конунга захватил власть. Он правил страной как завоеватель: отнимал усадьбы у своих противников, вымогал поборы у населения. Совершив поход в Бьярмию, Харальд разорил там все население, привез в страну значительные богатства и нанял в свою дружину новых воинов.

Положение Харальда Серая Шкура осложнялось тем, что он подчинил Норвегию с датской помощью. Но как только он почувствовал силу, то тут же восстал против датского короля. Одна в 970 г. он погиб в битве против своего благодетеля. Власть в Норвегии перешла к ярлу из Хладира (в Трандхейме) Хакону Сигурдарсону, которого поддерживал король Дании. Ярл платил ему дань и выполнял военную службу. Во время войны между Данией и Германией в 70-е годы X века он, например, выставил норвежский флот. Война шла из-за контроля над важными морскими путями, центром которых был датский порт Хедебю, перевалочный пункт торговли между Балтийским и Северным морями. На этот лакомый кусок посягал император Оттона I.

Не присваивая себе королевского титула, ярл постепенно стал держаться независимо. Это привело к военным действиям, и около 985 г. на Норвегию напал флот из Йомсборга, полулегендарной крепости викингов на балтийском побережье. Хакон собрал ополчение со всей Норвегии и разгромил врага. Он захватил 25 кораблей викингов, обративостальные в бегство. Победа укрепила положение ярла. Он стал злоупотреблять властью по отношению к населению.. В результате около 995 года бонды Трёндалага восстали, ярла убил собственный раб, а на престол с согласия населения вступил Олаф Трюггвасон, знаменитый викинг, представитель рода Харальда Прекрасноволосого, явившийся в Норвегию из Англии.

В 1000 г. состоялась датско-норвежская битва при Своллере, в которой погиб норвежский конунг Трюгвассон (Трюгвесон). Дания захватила часть Норвегии.

В конце X и в первой трети XI века короли Олаф Трюггвасон (995–999 или 1000 гг.) и Олаф Харальдссон (Олаф Святой, 1015–1028 гг.) последовательно проводили политику искоренения самостоятельности местных князей, и важнейшим средством этой политики явилась христианизация.

В 1014 г. в битве при Клонтарфе ирландцы одержали важную победу над норвежцами.

При Олафе II Харальдсоне (правил в 1016—1028 гг.) произошло усиление королевской власти и церкви, однако в борьбе с Кнудом I Олаф лишился престола в 1028 г. и покинул Норвегию, а в 1030 г. в битве при Стикластадире (Стиклестаде) проиграл сражение и погиб. Норвегия подчинилась Дании до 1035 г.

До XI в. здесь существовало патриархальное рабство. Имущественное и социальное расслоение бондов привело к выделению из их массы привилегированной верхушки — хольдов (зажиточных и полноправных собственников). В среде бондов в XI - XII вв. увеличилось число арендаторов земли (лейлендингов). На смену родовой знати «эпохи викингов», часть которой переселилась в другие страны, а часть погибла в борьбе с королями-объединителями, приходят землевладельческая знать (лендрманы), дружинники и другие служилые люди короля, а также духовенство. С X в. всё население несло воинскую повинность (лейданг), тяжёлым бременем ложившуюся наряду с другими многочисленными государственными повинностями на крестьянство (бонды должны были служить в ополчении, за свой счёт строить военные корабли, поставлять для них экипажи и продовольствие).

Вскоре после гибели Олафа Святого монархия в Норвегии была восстановлена. Его сын Магнус вернулся на родину и воссел на престол (в 1035 или 1036 г.), но при этом он (точнее, хёвдинги, которые правили от имени малолетнею короля) был вынужден обещать соблюдение обычаев страны и вольностей бондов и знати и отменить часть податей, введённых датскими правителями. О взаимоотношениях Магнуса и его брата Харальда Сурового мы чуть подробнее расскажем ниже.

Харальд Суровый погиб во время похода на Англию в 1066 г., на этом, как мы уже говорили, завершилась эпоха викингов.

 

Первый объединитель Норвегии.

 

Харальд Хорфагер (Прекрасноволосый) (? – ум. в 940 или 945 г.), норвежский конунг (король) приблизительно с 890 г. Первым в истории Норвегии объединил страну, подчинив или уничтожив многочисленных мелких конунгов. Осуществил несколько походов за пределы Норвегии. Перед смертью разделил страну между своими сыновьями, назначив одного из них - Эйрика Кровавая Секира - верховным конунгом.

Воспитанник новгородских варягов

Олаф Трюгвассон (? – 1000 г.), конунг Норвегии, потомок Харальда Прекрасноволосого. Родился в Швеции, воспитывался, согласно преданиям, в Новгороде, среди варягов. В молодости он во главе отрядов викингов ходил в грабительские походы на Англию, Францию и Ирландию. У отшельника на островах Сцилли он принял крещение. В 995 г. взял власть в Норвегии, насаждая в ней христианство. Бежавшие от него знатные норвежцы нашли союзников в королях датском и шведском. Олаф во главе крупного флота выступил против них, но потерпел поражение в битве близ Своллера и погиб в бою.

Олаф Святой

Олаф II Харальдсон «Святой» (около 995 – 1030 гг.), норвежский конунг с 1015 или 1016 по 1028 гг.. Зимой 1013-1014 годов крестился в Руане. Завершил введение христианства в Норвегии. Проиграл войну датско-английскому конунгу Кнуду I и в 1028 г. бежал в Новгород. В 1030 г. возобновил борьбу с Кнудом I, но проиграл битву при Стикластадире (Стиклестаде) дружине норвежской родовой знати и бондов и погиб в бою. Вскоре после гибели Олаф II был причислен к лику святых и стал покровителем Норвегии.

От жестокости к доброте

Магнус Добрый (1024 – 1047 гг.), конунг Норвегии с 1035 г, сын Олафа Святого. Недовольные правлением Свена, сына Кнута Великого, норвежцы призвали к себе Магнуса, жившего в изгнании. Это был сначала жестокий и грозный конунг. Он мстил за изгнание отца, особенно норвежской аристократии. Согласно сагам, скальд Сигват так сильно подействовал на Магнуса, что он из тирана превратился в мягкого и доброго государя. В 1042 г. Магнус стал и конунгом Дании. В 1043 г. он одержал блестящую победу над вендами, вторгнувшимися в Ютландию.

Последний «конунг моря»

Харальд Хардероде (Суровый) (? – 1066 г.), конунг Норвегии. Был свободным братом Олафа Святого, сыном Сигурда Свиньи. После битвы при Стикластадире в 1030 г. попал к Ярославу Мудрому. Затем служил Византийских императоров... В 1046 г. стал конунгом. В 1066 г. погиб на Альбионе. Его называли последним «конунгом моря», потому что этот поход явился последним крупным походом викингов. (Подробнее о Харальде Суровом, зяте Ярослава Мудрого, мы расскажем позже).

 

Тьодольф Мудрый из Хвинира

 

Норвежский скальд живший в IX в., упоминаемый в ряде древнеисландских источниках как скальд Харальда Прекрасноволосого. Хвинир, современное название Квинесдал, - местность, расположенная в юго-западной части Норвегии. До наших дней дошло два его больших произведения: «Перечень Инглингов» и «Хаустлёнг», хвалебная песнь, в которой описаны сцены из мифов, изображенных на щите, подаренном поэту прославляемым. В «Перечне Инглингов» автор использовал события V-IX вв. Этот труд является единственным источником по древнейшей истории Швеции.

В одном из источнике рассказано следующее. Харальда Прекрасноволосого околдовала финка Снэфрид. После ее смерти чары разрушились, конунг прогнал от себя своих сыновей, которых она родила ему. Одного из них, Гудрёда Блеска, воспитывал Тьодольф, которого сын финки и попросил заступиться за него и своего брата перед Харальдом. Скальд пришел к конунгу и продекламировал ему свою очередную вису по этому случаю. Харальд тут же ответил своей висой. Конунгу понравился этот поэтический экспромт диалог, впрочем, обычный в Скандинавии в те века, и он смилостивился. Через некоторое время Гудрёд Блеск собрался уезжать от Тьодольфа, в доме которого он жил, но знаменитый скальд предостерег его, сказав сохранившуюся до наших времен вису. Хозяин пытался убедить знатного гостя в опасности путешествия по бушующему морю. Молодой человек не послушал воспитателя и погиб.

 

Виса о гибели Ингвара

Шведский конунг Ингвар из пода Инглингов в начале VII века отправился в грабительский поход в Страну Эстов. Поход был неудачным. Конунг погиб, его похоронили в кургане на берегу моря. Тьодольф Мудрый из Хвинира сочинил об этом такую вису:

 

Йдет слух,

Что Ингвара

Эсты-де

Зарезали.

В стане вражьем

Эстов рать

Мужа-де

Замучала.

Веет вал

Князю свейску,

Сам поет

Светлую песнь.

(Поэзия скальдов. СПб., 2004. С. 8).

 

Виса о гибели Ингьяльда

В середине VII в. во время очередной распри Ингьяльд, внук Ингвара, был окружен в шведском местечке Рэннинге крупным войском противника. Поняв, что сопротивляться бесполезно и не желая попадать в план, он поджег палаты своего лагеря и сгорел вместе со всеми своими воинами.

 

Ингьяльда же

Преясного

Вор дома,

Дымовержец,

Во Рэннинге

Горячими

Пятами стал

Топтати.

(Вор дома – огонь)

(Там же).

 

 

В «Книге о заселении страны» рассказывается, что Тьёрви Насмешник посватался к девушке по имени Астрид, но ее братья отказали ему и выдали ее за человека по имени Торир. Тогда Тьёрви нарисовал Торира и Астрид на стене отхожего места, и каждый вечер, когда он и его дядя Хроар ходили туда, он плевал в лицо Торира и целовал Астрид, пока Хроар не соскоблил рисунки. Тогда Тьёрви вырезал такие же рисунки на рукоятке своего ножа и сочинил эту вису. В конце концов братья Астрид и ее муж Торир убили Тьёрви и Хроара. Все это происходило в Исландии в середине X в.

 

Торбьёрн Хорнклови

 

Норвежский скальд IX в., упоминаемый в сагах и в ряде других источниках как скальд Харальда Прекрасноволосого. От него дошли до наших дней, но не полностью, «Речи ворона», или «Песнь и Харальде», и «Глюмдаран» - «Шум боя» или «Торжественная хвалебная песнь», драпа. Хорнклови – это прозвище (хейти) ворона и скальда Торбьёрна, получившего, как предполагают специалисты, это прозвище за свои «Речи Ворона».

 

Глюмдрапа («Шум боя»)

 

В девяти сохранившихся висах этого произведения скальд рассказал о нескольких выигранных конунгом Харальдом сражений. Мы цитируем одну из вис:

 

Кровья рыгали раны,

В грохоте и громе

Скёгуль – с кем сражался

Конунг в буре копий,

Пали те – свистели

Птицы лат, и славно

Добыл себе воитель

Бед среди победы.

(Поэзия скальдов. СПб., 2004. С.9).

Браги Боддасон (сын Бодии) Старый

 

Норвежский скальд IX в., стихи которого сохранились только в исландской традиции. Упоминается в исландских источниках как предок некоторых исландцев, живших в IX-X вв. В «Перечне скальдов сказано, что он писал хвалебные, не сохранившиеся до наших дней песни о шведских конунгах Эйнстейне Белли и Бьёрне с Кургана. В саге об Эгиле есть такой рассказ. Однажды предок Браги чем-то разгневал конунга Бьёрна. Тот приказал его казнить. Предок Браги за ночь перед казнью написал драпу в двадцать вис, и за это конунг даровал ему жизнь. Однажды, как поведано в «Саге о Стурлунгах» и в «Саге о Хальве», Браги Старый гостил у норвежского конунга Хьёра. На виду у знаменитого скальда играли дети: два сына конунга и сын рабыни, на которого жена конунга обменяла своих сыновей, так как они родились с черными лицами. Браги обнаружил подмену и сочинил по этому поводу восьмистрочную вису, которая сохранилась. В исландской традиции, например, в «Младшей Эдде» говорится об асе (т. е. боге) Браги: Есть ас по имени Браги. Он славится мудростью, а пуще того даром слова и красноречием. Особенно искусен он в поэзии, и поэтому его именем называют поэзию». Браги – сын Одина, по северной мифологии бог поэзии и древнейший скальд на Скандинавском полуострове. Его изображали старым и с длинной бородой, как символ богатейшего жизненного опыта, откуда поэты должны черпать мысли и образы.  Снорри Стурлусон, автор «Младшей Эдды», был уверен в том, что ас Браги и скальд Браги – это два совершенно разных лица. Но некоторые ученые считают, что скальд Браги в устной традиции каким-то образом превратился в бога.

 

Квельдульв сын Бьяльви

 

Норвежский херсир (вождь), живший в IX-X вв., отец Грима Лысого, дед Эгиля. От родителей он получил имя Ульв, что означает «волк». Но по вечерам он становился угрюмее, сердитее, избегал общества. Люди стали поговоривать, что он, мол, обортень, и прозвали его «вечерним волком» (Квельдульвом). После того, как его сына Торольва убил Харальд Прекрасноволосый, Квельдульв от горя слег в постель. Второй его сын, Грим Лысый, как мог успокаивал отца и призывал его отомстить убийце. Слова сына, хоть и ободрили, но не могли заставить подняться с постели отца, который сочинил такую вису:

 

Знаю, норна сына

Мне в битве погубила

Рёгнир мечегромца

В рать к себе кликнул рано.

Старость, словно Тору,

Силу мне сломила,

И вотще хощу я

Честь изведать мщенья.

 

 

Эйвинд Погубитель Скальдов, Эйвинд Финнссон

Последний норвежский скальд умерший в 990 г., о котором сохранились сведения в исландской традиции. Он родился в семье знатного северо-норвежского рода, был родичем Харальда Прекрасноволосого и известен как скальд норвежского кроля Хакона Доброго, а также Харальда Серая Шкура, сына Эйрика Кровавая Секира. Написал «Перечень Халейгов», «Речи Хакона» - поминальная песнь о норвежском короле Хаконе Добром. В сагах сказано, что Эйвинд сочинил такую прекрасную драпу об исландцах, что все исландцы выделили по серебряной деньге, сделали из этого серебра пряжку и послали ее скальду. Случилось это в голодный год. Эйвинд велел разрубить пряжку на части и купил на это серебро скот, что помогло выжить в трудную годину и ему, и его людям. Некоторые ученые считают, что прозвище Погубитель Скальдов он получил за то, что в своих произведения часто использовал фрагменты других скальдов. По мнению, других не менее авторитетных ученых, заимствования были и у многих скальдов, однако Эйвинду не мешало это создавать оригинальные произведения. «Поэтому вполне возможно, что Эйвинд был назван Погубителем Скальдов в том смысле, что он затмевал своих предшественников».

 

Финляндия. Хронология

Человек появился на территории Финляндии в послеледниковый период в VII-ом тыс. до н. э. Во II-м тыс. до н. э. в Юго-Западной Финляндии появились носители культуры ладьевидных топоров и культуры шнуровой керамики, знакомые со скотоводством и земледелием. В конце эпохи бронзы развивается торговый обмен (Скандинавия, восточные области). Переход к культуре железа (начало I-го тыс. н. э.) совпал с первыми переселениями прибалтийско-финских племён с Северо-Восточной Эстонии в Юго-Западную Финляндию. В середине I-го тыс. н. э. сформировались районы первоначального расселения финских племён: еми (хяме) – в центральной и суми (суоми) – в Юго-Западной Финляндии. К IX в. финские племена достигают озера Сайма. Карельский перешеек и Северное Приладожье к концу I-го тыс. заселелили корелы. К Северу от линии Пори – Тампере – Микксли кочевали саамские племена (саамы). Финские племена занимались охотой, рыболовством, животноводством, земледелием.

Походы викингов непосредственно не коснулись территории Финляндии, но общее оживление экономической жизни на Балтике оказало существенное влияние на развитие финских племён.

В IX в.  норвежский мореход, зверобой, купец ходил, огибая Скандинавский полуостров с юго-запада и севера, в Белое море. Кроме этого Отер, а также другой норвежский мореход Вульфстан, пересекал Балтийское море, ходили в Биармию, страну на северо-востоке Европы, богатую пушниной и лесом.

В IX в. в устье р. Аура-Иоки возникли торговые поселения, затем они стали возникать и в других районах страны. Чуть позже обострилась финнов борьба с норвежцами и корелами за обладание незанятыми территориями Севера страны. На основе слияния племенных групп суми, еми, корелов складывалась финская народность. Однако политического единства в Финляндии не было достигнуто, и страна распалась на провинции – маакунта.

В середине XII в. начинается завоевание Финляндии шведами, господство которых утверждалось путём насильственной христианизации и введения постоянной системы налогообложения местного населения.

В результате трёх крестовых походов (1155 или 1157, 1249, 1293) шведы овладели Южной Финляндией до Карельского перешейка.

 

Англия. Хронология

 

В 865 г., согласно преданиям, вождь «морских разбойников» Рагнар Кожаные штаны осуществил дерзкий поход в Нортумбрию, потерпел поражение, был пленен, погиб в змеином колодце правителя Йорка. Этот поход явился толчком к постоянным набегам викингов на Альбион.

В 866 г.  вожди викингов Ингвар и Убби, сыновья Рагнара Кожаные штаны, захватили Йорк.

В том же году на Альбионе высадилось крупное (по некоторым данным в нем было около 20 тысяч человек) союзное войско шведов, датчан, норвежцев и других народов. Им руководили восемь конунгов и более двадцати ярлов. Сначала налетчики приплыли волею ветра к Шотландии, но затем высадились в Восточной Англии. Здесь они перезимовали, обзавелись лошадьми, разделились на сильные, мобильные отряды и начали грабительские походы, разоряя селения, города, монастыри, убивая всех, кто оказывал им хоть маленьшее сопротивление.

В 866‑871 гг. англосаксами правил   Этельред I, который вел постоянные войны с данами. Он был старшим братом Альфреда Великого.

В 867 г. налетчики покинули Восточную Англию, вошли в реку Гумбер, разгромили неподалеку от Йорка, столицы Нортумбрии, местное войско. Это было в Вербное воскресенье. В битве пали короли Элла и Осбрит и восемь алтерманнов. Грабители захватили и разорили Йорк, за два года опустошили Нортумбрию, оттуда двинулись в Ноттинген, в Мерсии. Без особого труда викинги овладели крепостью, превратив ее на год в мощную, хорошо укрепленную базу, откуда они продолжали осуществлять грабительские походы по стране. Затем они вернулись в Нортумбрию, год провели в Линдсее, но зимовать отошли в Восточную Англию.

В 870 г. король Восточной Англии Эдмунд встретился с врагом на поле боя. Он родился в 840 г. королем стал в 855 г. Датчане выиграли битву, пленили короля. Вожди датчан Гингнар и Гюба привязали Эдмунда к дереву и расстреляли его стрелами. Позже английская легенда отождествила его со св. Севастьяном. Королевство Эдмунда поделили между собой датские воины, королем стал Гутрум.

В 871 г. Этельред I вместе с братом Альфредом  проиграли несколько битв переправившимся через Темзу данам, король умер, почти вся Англия оказалась в руках врагов.

Натиск датчан продолжался усиливаться вплоть до 876 г.

В 876 г. один отряд датчан, прекратив активные боевые действия, разделил земли нортумбрийцев и стал ее обрабатывать.

Годом позже викинги в Мерсии поступили точно также.

В 878 г. Альфред Великий заключил Уэдморский мир с викингами, и они стали селиться в Англии.

В 880 г. викинги захватили земли в восточной Англии и начали ее обрабатывать.

Приблизительно в 886 - 890 годах Англия была поделена на две части: англо-саксонскую (юго-западную) и датскую (северо-восточную), которая получила название Денло - область «Датского права».

Приблизительно в 890 г. вышла «Правда короля Альфреда» - сборник англо-саксонских законов, положивший начало общеанглийскому законодательству.

В 896 г. одна часть датской армии отправилась в Восточную Англию, а другая – в Нортумбрию. Третья часть, наиболее бедная, села на корабли и отправилась к устью Сены.

Согласно записям «Англосаксонской хроники», на Альбионе «области поселения викингов были организованы по-военному: города служили укрепленными цитаделями; из местных жителей набирались отряды, которые через определенные промежутки времени отправилялись грабить английские королевства. Легко можно предположить, что викинги расселились здесь с помощью принуждения: датчане выгнали англичан из их ферм и деревень силой». (Жаклин Симпсон. Викинги. Быт. Религия. Культура. М., 2005. С. 34). В своей книги Жаклин Симпсон приводит весьма убедительные доказательства того, что не только сила викингов явилась причиной успехов викинов и завоевания ими огромной территории Туманного Острова. «Наиболее интересные сведения можно получить, сравнивая скандинавские географические названия в определенном районе с английскими и принимая при этом в расчет географические факты. Оказывается, что значительное число англосаксов продолжало жить даже в местах наиболее густого расселения скандинавов и, более того, они продолжали жить в тех местах, где всегда жили, в то время как скандинавы занимались освоением земель, которые англосаксы не обрабатывали». (Там же. С. 34). Это – очень важный момент для осмысления, во-первых, всего дела викингов в мировой истории, во-вторых, для осмысления подобных деяний других народов, воинов, полководцев. Почему так происходит, почему жители Альбиона не хотели обрабатывать те земли, на которые пришли датчане, викинги? Почему за 1-2 века до падения Западной Римской империи ситуация там была в чем-то схожа с ситуацией, которую мы стараемся осмыслить в данной работе? Почему огромные территории Римской империи, более того, - Апеннинского полуострова (!), некому было обрабатывать? Почему одно из трех главных богатств любого государства (т. е. земля) оказалась ненужной гражданам Римской империи, зато она очень приглянулась так называемым варварам? Почему в современной России огромные территории Восточной Европы, кормившие, поившие, согревавшие, одевавшие некогда россиян, оказались не нужными россиянам? Почему?..

В конце IX в. сопротивление англосаксов затухает, но не прекращается.

Приблизительно в 900 - 901 гг. англосаксонским королем становится старший сын Альфреда Великого Эдуард Старший. Он одержал победу над викингами в битве при Фарнгаме, подавил востание в Валлисе, построил систему укреплений, отгородивших валлийцев от англо-саксов.

В 924 г. Эдуард Старший покорил шотландцев.

В 927 г. Этельстан, внук Альфреда Великого, покорил Нортумбрию и стал первым единовластным правителем Англии. В годы его правления (924 - 940) Уэсскская корона достигла вершины могущества.

В 937 г. в битве при Брунанбурге англо-саксы разгромили войско скоттов и викингов.

В 940 г. королем англо-саксов стал Эдмунд I. Вступив на престол ребенком, он, повзрослев, выбрал политику уступок, заключил, невыгодные для страны договоры. На одном из пиров его заколол разбойник Леоф в 946 г..

С 946 по 955 годы королем англо-саксов был Эдред, брат Эдмунда I. Тяжело больной он доверил управление страной матери и аббату Дунстану. Много воевал. Победил датчан, но разрушил им жить на Альбионе по своим обычаям, и они прекратили активные действия против короля.

С 955 по 959 годы в Англии правил Эдвиг, старший сын Эдмунда I. При нем Англия чуть не развалилась. Жители Нортумбрии и Мерсии избрали своим королем его брата Эдгара, который в 959 г. воссоединил страну.

В 959 - 975 годы правил Эдгар Миротворец. Он способствовал слиянию датчан и англо-саксов в единый народ, при нем страна стала называться Англией. Он поощрял развитие торговли, в том числе и внешней, налаживал связи с германскими императорами Оттоном I и Оттоном II.

С 975 по 978 англосаксонским королем был Эдуард Мученник. Против него восстал Этельвин. Духовенство и архиепископ Кентерберийский Дунстан поддерживали короля, но Эдуард был убит, и церковь дала ему имя мученика.

С 978 по 1016 годы в стране правил Этельред II Непослушный (Неразумный).

В 987 г. возобновилось датское нашествие на Альбион. Оно продолжалось более двадцати лет. Шведы, которые до этого ходили в основном в Прибалтику и в Восточную Европу, объединились с норвежцами и датчанами и стали плавать вдоль английских берегов. Теперь они редко высаживались на берег, чтобы грабить и жечь селения. Теперь они довольствовались выкупами, назначая на то или иное селение определенное количество серебра. Напуганные жители часто выполняли это требование.

В 991 г. в битве при Мэлдоне англо-саксы потерпели сокрушительное поражение от датчан. Этельред Непослушный заключил с ними договор, после которого начался сбор «Датских денег». Датские деньги – налог в средневековой Англии. С начала XI в. «Датские деньги» приобрели характер налога, сохранившегося и после прекращения набегов скандинавов. «Датские деньги» носили сначала экстраординарный характер, а затем взыскивались более или менее регулярно, ложась тяжёлым бременем на народ. В 1051 г. они были отменены, но после нормандского завоевания в 1066 г. вновь неоднократно взимались. В 1163 г. «Датские деньги» были заменены новым налогом — погайдовым сбором. Гайда (английское hide) – земельный надел общинника в Англии раннего средневековья. Обрабатывался членами т. н. большой семьи. Наиболее распространённый размер гайды 120 акров пахотной земли. Со временем гайда превратилась в землемерную единицу.

В 994 г. флот из 94 кораблей будущего норвежского короля Олафа Трюггвассона и будущего датского короля Свейна (Свена) Вилобородого подошел к Лондону. Жители северо-восточного побережья Англии, боясь опустошительного набега, заплатили пиратам 16 000 фунтов серебра.

13 ноября 1002 года Этельред II Неразумный организовал поголовное избиение проживающих в Области Датского Права датчан, приказав перерезать «всех датчан в Англии», т. е. на юге, а в не Дэнло, даже поселенцев, даже наемников, служивших в его же собственном войске. Погибли сестра и зять Свейна Вилобородого, который к этому времени стал датским королем. Тот быстро собрал огромное войско и вторгся на территорию Англии. Месть его была жестокой. Только получив 36 000 фунтов серебра он отплял в Данию. Датчане подчиняют Англию.

В 1009 г. к Англии подошел флот норвежцев и датчан во главе с Торкелем Высоким. Он был вождем ёмсвикингов, профессиональных головерзов, штаб-квартира которых находилась на Балтике. Три года профессионалы беспощадно грабили Англию. Этельред Неразумный с горем пополам набрал ему уже 48 000 фунтов серебра. Торкель рассчитался с ёмсвикингами и с 45 кораблями остался служить английскому королю.

В 1013 г. датский король Свейн вторгся в Англию. Дэнло тут же признало его и он начал крупномасштабное завоевание страны. Этельред II бежал в Нормандию. Но вскоре Свейн умер, и английский король вернулся на родину. Однако армию захватчиков возглавил Сын Свейна Кнут (Канут Великий). Он набрал в свое войско норвежцев, датчан, шведов и привел флот в Англию. Вот как описывает этот флот один из совроеменников: «Столь великолепно были украшены эти корабли, что они ослепляли смотрящих, и тем, кто смотрел издалека, казалось, что сделаны они из пламени, а не из дерева. Ибо каждый раз, когда солнце проливало на них сияние своих лучей, в одном месте блистало оружие, в другом – сверкали подвешенные щиты. На носах кораблей пылало золото и искрилось серебро. Воистину, столь велико было великолепие этого флота, что если бы его господин пожелал завоевать любой народ, то одни корабли устрашили бы врага еще до того, как воины смогли бы вступить в сражение. Ибо кто смог бы смотреть на вражеских львов, ужасавших свечением золота, кто мог бы смотреть на людей из металла, угрожавших своими золотыми лицами, на этих быков на кораблях, угрожавших смертью, рога которых сияли золотом – не почувствовав ужаса перед королем подобного войска?» (Цитата из книги Жаклин Симпсон. Викинги. Быт. Религия. Культура. М., 2005. С. 98). Началась тяжелая для англичан двухлетняя война. Этельред Неразумный умер. Его заменил на престоле Эдмунд II Железнобокий, который в 916 г.  повел отчаянную борьбу против данов. Но ему помешал Элдормен Мерсии Эдрик. В 1017 г. Эдмунд проиграл ему битву при Ассандуне, уступил северные владения и вскоре погиб.

Король Дании Кнут получил северную часть Англии, а после смерти Эдмунда был провозглашен королем всей Англии.

В 1018 г. Кнут Датский распустил свое войско. Получив от него 82 500 фунтов серебра, воины отправились домой. Это был самый большой выкуп (данегельд), который платила Англия захватчику. Кнут Великий правил до 1035 года. Он проявлял заботу об англичанах, поддерживал церковь, строил храмы и монастыри.

С 1035 по 1042 годы страной правили жесткие и жадные дети Кнута.

В 1042 г. королем Англии стал Эдуард Исповедник. Он вел пронорманскую политику.

В 1051 г. Эрл Годвин восстал против Эдуарда Исповедника, но проиграл борьбу и был изгнан из страны.

В 1054 г.  шотландский король Макбет потерпел под Дунсинаном поражение от англосаксов во главе с ярлом Сивардом Нортумбрийским, союзником Малькольма Кенмора сына убитого короля Дункана.

В 1066 г. королем Англии стал Горольд сын Годвина, единственный, кого избрал народ и собрание Витана, англо-саксонский король.

20 сентября армия норвежского короля Харальда III Сурового одержала победу под Фулфордом над англичанами во главе с графом Эдвином и графом Моркаром.

25 сентября 1066 года войско Гарольда в битве у Стамфорд-Бриджа разгромило войско норвежского конунга Харальда Хардероде (Сурового).

27 сентября того же года в Певенсе на юго-востоке Альбиона высадилось сильное войско Вильгельма, герцога Нормандского.

14 октября в битве при Гастингсе Вильгельм одержал полную победу над Гарольдом, погибшим в бою. 25 декабря в Лондоне состоялась коронация Вильгельма Нормандского английской короной. Король получил имя Вильгельм I Завоеватель.

В 1087 г. на английский трон взошел Вильгельм II Рыжий, второй сын Вильгельма Завоевателя. Он привлек обещаниями англо-саксов, они помогли ему отразить нападение из Нормандии войска брата Роберта, но, грубый и жестокий человек, Вильгельм II обещания свои, утвердившись на троне, не выполнил. В 1100 г. его убили на охоте.

В 1066 гг. Англия была завоёвана нормандским герцогом Вильгельмом, который стал королём Англии, основателем новой, Нормандской династии (Вильгельм I Завоеватель, правил в 1066—87).

 

Альфред Великий

Альфред I Великий (840 – 900 или 901 гг.), король Англии с 871 г. Вел упорную войну с датчанами, завоевавшими значительную часть острова. Но в первые годы царствования датчане были сильнее. В графстве Сомерсет, Альфред построил замок, который стал маяком для всех, кто не смирился с поработителями. Сюда потянулись сильные люди. В 877 г. войско англо-саксов одержало первую серьезную победу над врагом. Альфред принял верное решение по отношению к побежденным. Он оставил им их земли, но потребовал от датчан, чтобы они приняли христианство и признали его своим королем. Датчане согласились. Последующие шесть лет для короля Уэссекса были мирные. Альфред организовал строительство крепостей, восстанавливал старые города. Обучал народ военному делу. Он улучшил материальное положение народа, сделал все, чтобы датчане и англо-саксы не конфликтовали друг с другом, а жили в мире, как соотечественники. И ему это удавалось. В 893 г. с материка на Альбион вновь ворвались датчане. Но потерпели жестокое поражение. Король Англии провел реформу в административном управлении. Строгим, но справедливым и к датчанам, и к англо-саксам был суд в стране. Альфред развивал земледелие и торговлю, особое внимание он уделял науке и образованию. По его приказу перевели с латинского на англо-сакский язык много книг. Сам король изучил латынь в 36 лет. Альфред сам перевел на родной язык замечательный труд Боэция «Утешение философией», историю Орозия, дополнив эту работу примечаниями о путешествиях по Немецкому и Балтийскому морям.

 

Внук Альфреда Великого

Этельстан (? – 940 г.), король англосаксонский с 925 г., сын Эдуарда Старшего, внук Альфреда. В наследство получил Уэссекс и Кент. Подчинил Нортумбрию и Корнваллис, и в 937 г. успешно расстроил опасный союз шотландцев, датчан и бриттов. В мирные годы он показал себя мудрым законодателем и ревнителем народного образования.

 

Начало Англии

Эдгар (944 – 975 г.), король Англии с 957, младший сын короля Эдмунда. Население Нортумбрии и Мерсии, недовольное правлением его брата Эдвига, избрали его королем, а после смерти Эдвига в 959 г. его власть признал и Уэссекс. Эдуард вернул из изгнания Дунстана, который, в сущности, и  управлял государством. Дунстан был сделан сначала епископом, а потом архиепископом Кентерберийским. Сохраняя за датчанами их обычаи, он предоставлял им широкое самоуправление, что способствовало слиянию датчан и англосаксов в один народ. Его королевство стало носить название Англии. Воцарившееся в стране спокойствие, повлияло и на увеличение материального благосостояния страны. В Англии быстро развивалась торговля. В Лондоне стали появляться торговцы из Лотарингии и прирейнских областей, из Нормандии и т. д. В 973 г. Эдгар короновался в Бате. Все остальные мелкие государи Британии находились в вассальной зависимости от Эдгара. Он постоянно держал связь с императорами Оттоном I и II.

 

Спасут ли датские деньги от викингов?

Этельред II Неразумный (? – 1016 г.), король английский с 978 г. Его правлением было слабым. Страна страдала от набегов викингов, от которых он старался защититься уплатой так называемых датских денег. Предпринятое им поголовное избиение всех живших в Уэссексе датчан 13 ноября 1002 г. вызвало кровавую месть датчан. В 1013 г. король датский Свенд завоевал царство Этельред, который в следующем году бежал в Нормандию. Призванный после смерти Свенда в Англию, Этельред умер во время войны против его преемника Канута.

Сын Этельреда II, Эдмунд II Железнобокий (989 – 1017 гг.), король англосаксов с 1016 г. несколько месяцев упорно бился с датчанами. Этому мешала незатухающая распря с Мерсией. Эдмунд заключил мир с Мерсией, но вскоре был убит в бою.

 

Кто помог нормандцам?

 

Эдуард Исповедник (около 1003 – 1066), король англосаксов с 1042 г. Долгое время жил и воспитывался в Нормандии, что сказалось на его пронормандской политике.  В 1051 г. в Англии вспыхнуло восстание против Эдуарда Исповедника. Восставшие добились изгнания нормандцев из Англии. В 1066 г. Эдуард Исповедник умер. Королем Англии стал Гарольд. Политика Эдуарда Исповедника сыграла заметную роль в Нормандском завоевании Англии 1066 года. Но на Альбионе образ короля был идеализирован, и в 1161 г. Эдуард Исповедник был причислен к лику святых. Впрочем, в это время в стране правили потомки Вильгельма Завоевателя, которому Эдуард оказал неоценимую услугу.

 

Борьба с монастырями

 

С особой яростью и дикостью налетчики расправлялись с обитателями церквей и монастырей, даже женских. Местные жители проявляли чудеса героизма, спасая святыни. Альгар, граф Голанд, собрал в своем войске много молодых людей из разных городов, чтобы спасти монастыри Кройланд и Медесгамстаде, и вышел навстречу врагу. 22 сентября 870 г. в битве при Трикингаме, он одержал прекрасную победу. Были убиты три конунга и много воинов противника, бежавшего с поля боя. Победители организовали преследование. Викинги сопротивлялись тем отчаяннее, чем ближе они подходили к воротам своего лагеря. Ночь спасла их от полного уничтожения. Ночью же в лагерь побежденных пришло множество викингов, «промышлявших» разбоем в других близлежащих местностях. Огромная добыча, толпы женщин и детей на продажу. Англичане слышали и видели в свете факелов, какое большое войско группируется в стане врага, и страх пробрался в их души. Утром у него осталось всего лишь две тысячи воинов.

Похоронив соратников, норманны на могилах поклялись отомстить за них. Утром они бросились в бой. Альгар прекрасно организовал разношерстное войско, викинги весь день атаковали противника, но так и не смогли прорвать строй державшихся плотно друг к другу воинов. И под вечер викинги применили давно известный прием: они бросились врассыпную от врага и сделали это так натурально, так хитро, что англичане поверили в их «страх», в их «усталось», в их «бегство» и кинулись вдогонку, разрушив строй. Сколько раз самые разные полководцы Земного шара попадались на эту уловку. Сколько раз они еще будут попадаль в эту ловушку! Ровно через двести лет английский король Гарольд точно также проиграет битву при Гастингсе… Викинги бежали сломя головы, но они вовсе и не отступали, не бежали от врага, они заманивали их в ловушку. Выждав момент, они вдруг моментально сгруппировались и нанесли по врагу смертельный удар. Альгар и шесть вождей англичан погибли вместе с многими воинами.

Лишь горстке молодых воинов удалось спастись. Под утро они пробрались в монастырь Кройланд и рассказали аббату о случившейся беде. В ближних и дальних окрестностях монастыря тянулись к небу густые свечи дыма. То горели местные селения. Аббат в спешке приказал самых быстрым монахам собрать драгоценности и рукописи и переправить их в лес Анкавиг. А сам он вместе с стариками и детьми поднялся в верхнюю церковь. Норманны нашли их там, убили аббата прямо у алтаря. С монахами и другими священнослужителями они расправлялись изощреннее: сначала пытки в надежде узнать, где упрятаны сокровища, а уж затем, с отчаяния и злости – смерть, мучительная для несчастных.

С награбленным богатством, лошадьми и скотом неистовые викинги, не передохнув даже, направились к монастырю Медесгамстаде. Монахи закрыли ворота и пытались дать отпор врагу. Со второго раза викинги взяли слабую крепость. Во время штурма получил опасную рану брата ярла Уббе. И тот носился между несчастными монахами как подраненный дикий кабан, он рубил всех подряд, и его злость передавалась соратникам. Они уничтожили все алтари, множество уникальных книг и рукописей, они выбросили из рак тела святых дев и, покидая обитель, подожгли ее. 14 дней горел монастырь Медесгамстаде.

Эбба, игуменья девичьего монастря Кольдингама, расположенного в графстве Варвик, узнав о злодеяниях викингов, заставила монахинь дать ей клятву в том, что они сделают все, как они прикажет. Затем она бритвой отрезала себе нос и нижнюю губу до самой челюсти. Монахини последовали ее примеру. И тут же появились викинги. Они увидели страшную картину, закрыли монахинь в монастыре и подожгли его.

Монастырям Англии был нанесен страшный удар.

 

Битва при Бунанбурге

«Битва при Брунанбурге» – англосаксонская поэма, прославившая победу англосаксов в сражении против объединенного войска дублинских викингов, скоттов и бриттов. Автор неизвестен, датировка тоже не выяснена. Поэма обнаружена в Англосаксонской хронике (год 938), содержит 70 с лишним строк.

 

В это лето

Этельстан державный,

кольцедробитель,

и брат его, наследник,

Эдмунд, в битве

добыли славу

и честь всевечную

мечами в сечи

5

под Брунанбуром:

рубили щитов ограду,

молота потомками

ломали копья

Эадвинда отпрыски,

как это видится

в их роде от предков,

ибо нередко недругов

привечали они мечами,

защищая жилище,

10

земли свои и золото,

и разили противника:

сколько скоттов

и морских скитальцев

обреченных пало –

поле темнело

от крови ратников

с утра, покуда,

восстав на востоке,

светило славное

15

скользило над землями,

светозарный светоч

бога небесного,

рубились благородные,

покуда не успокоились, –

скольких северных

мужей в сраженье

положили копейщики

на щиты, уставших,

и так же скоттов,

20

сечей пресыщенных;

косили уэссекцы,

конники исконные,

доколе не стемнело,

гоном гнали

врагов ненавистных,

беглых рубили,

сгубили многих

клинками камнеостренными;

не отказывались и мерсии

25

пешие от рукопашной

с приспешниками Анлафа,

прибывшими к берегу

по бурным водам,

себе на пагубу

подоспевшими к сече

на груди ладейной –

вождей же юных

пятеро пало

на поле брани,

30

клинками упокоенных,

и таких же семеро

ярлов Анлафа,

и ярых мужей без счета,

моряков и скоттов.

Кинулся в бегство

знатный норманн –

нужда его понудила

на груди ладейной

без людей отчалить, –

35

конь морской по водам

конунга уносит

по взморью мутному

мужа упасая;

так же и старый

пустился в бегство,

к северу кинулся

Константин державный,

седой воеводитель;

в деле мечебойном

40

не радость обрел он,

утратил родичей,

приспешники пали

на поле бранном,

сечей унесенные,

и сын потерян

в жестокой стычке –

сталь молодого

ратника изранила;

игрой копейной

45

не мог хитромыслый

муж похвастать,

седой воеводитель,

ему же подобно Анлаф

рать истратил:

их не радовала,

слабейших в битве,

работа бранная

на поле павших,

пенье копий,

50

стычка стягов,

сплетенье стали,

ошибка дружинная,

когда в сраженье

они столкнулись

с сынами Эадверда.

Гвоздьями скрепленные

ладьи уносили

дротоносцев норманнов

через воды глубокие,

55

угрюмых, в Дюфлин

по Дингес-морю,

плыли в Ирландии

корабли побежденных.

И братья собрались

в путь обратный,

державец с наследником,

и дружина с ними

к себе в Уэссекс,

победе радуясь;

60

на поле павших

лишь мрачноперый

черный ворон

клюет мертвечину

клювом остренным,

трупы терзает

угрюмокрылый

орел белохвостый,

войностервятник,

со зверем серым,

65

с волчиной из чащи.

Не случалось большей

сечи доселе

на этой суше,

большего в битве

смертоубийства

клинками сверкающими,

как сказано мудрецами

в старых книгах,

с тех пор, как с востока

70

англы и саксы

пришли на эту

землю из-за моря,

сразились с бриттами,

ратоборцами гордые

разбили валлийцев,

75

герои бесстрашные

этот край присвоили.

(Древнеанглийская поэзия. М., 1982. С. 133 – 137. Пер. Тихомиров В. Г.).

 

 

Битва при Мэлдоне

Битва при Мэлдоне, в которой англичане потерпели поражение от скандинавов и погиб эссекский алдерман Бюрхнот, произошла в 991 г. (или в 993 г.). Поэма об этом событии признана специалистами как шедевр мировой литенратуры, «выдающийся памятник позднедревнеанглийской литературы». В источниках говорится о том, что в 991 г. (или в 993 г.) флот скандинавов из 93 кораблей во главе с Анлафом пристал к берегу около Фолькестана. Викинги разграбили эту землю, затем опустошили Сандвик и направились к Мэлдон, где их и встретило войско местное войско во главе с Бюрхнотом. Мф приведем ниже фрагмент из этой поэмы.

...вдребезги.

Сам он всадникам приказал

всех коней отпустить,

спешно спешиться, –

уповали бы в рукопашной

молодые лишь на доблесть

да на доброе свое оружие.

5

Тут Оффы родич,

воочию убедившись,

что труса не празднует

ратный начальник,

сам высоко

сокола любимого

пускал с руки,

и кинулся в сечу –

все узнали,

что знатный отпрыск

10

не бежит от сражения,

коль обнажил он лезвие.

И Эадрик тоже

этому следовал,

поспешая за вождем дружинным,

он держал, копейщик,

древо дрота –

не дрогнет воитель,

пока рука его

клинком широким

15

и щитом владеет,

он в том поклялся,

что в брань направится

поперед господина.

…Стал по уставу Бюрхтнот

ставить войска,

скал на коне, указывал

каждому воину,

кому какое мужу место,

а вместе наказывал,

20

чтобы щиты

наизготове держали

крепко в руках и прямо,

дабы страха не ведать;

когда же рать преграду

построил как должно,

там он спешился,

среди приспешников верных,

среди приближенных дружинников,

живших в его доме.

25

Тут вестник викингов

выступил на берег,

пришел глашатай,

возвышая голос,

слово грозное выкликивал

от мореплавателей,

вызывал войсководу этого,

над водами стоя:

"Был к тебе я послан

от корабельщиков многохрабрых

30

с таким приказом:

дай нам кольца

ради замирения;

разве не лучше вам

от напора копейного

откупиться данью,

чем в битве быть,

рубиться насмерть;

ратей тратить не стоит

ради сокровищ ваших;

35

мы же можем за выкуп

миром кончить,

когда согласен

ты, наиславный,

эту рать отослать обратно

и дать мореходам

по нашей охоте,

денег отмерить

ради мира,

40

и тогда мы с данью

в море уйдем немедля,

на кораблях от земли отчалим

и с вами в согласье будем".

Бюрхтнот вскричал,

щит подъявши,

дротом ясеневым

тряс он яростный,

и такими словами отважный,

ему ответил:

45

"Понимаешь ты, бродяга моря,

о чем расшумелось это войско? –

вам не дань дадут,

но добрые копья,

дроты отравленные,

издревне острия,

и в доспехах наших

пользы вам не будет.

Глашатай пришельцев,

спеши с вестью

50

обратно к своему народу,

пусть не радуются:

не бесчестный со своим ополченьем

здесь военачальник встал,

он биться не будет

на этой границе

за владенья Этельреда,

государя нашего,

за людей и наделы, –

да падут проклятые

55

язычники под грозою! –

и подумать зазорно,

чтобы вы с нашим выкупом

вышли отсюда без боя

и корабли свои увели,

когда от земли нашей

и без торга столько

отторгнуть успели.

Не добраться вам без крови

до сокровищ наших

60

прежде мира померимся

смертью в битве,

железом, лезвиями,

а согласья потом достигнем...

(Древнеанглийская поэзия. М., 1982. С. 137 – 140. Пер. Тихомиров В. Г.).

 

Ирландия. Хронология

В 880-х гг. датчане начали экспансию в Ирландии, жители которой приветствовали их появление на острове, надеясь с их помощью сокрушить норвежцев. Первые два сражения датчане выиграли у викингов, но через три года последние восстановили контроль над Ирландией. Длительная борьба с норманнами завершилась победой ирландских дружин во главе с ард-риагом (верховным королём) Бороиме Брианом в 1014 в битве при Клонтарфе.

Но все же набеги норманнов продолжались

 

Битва при Клонтарве (Фрагмент из «Саги о Ньяле»)

Знаменитая битва состоялась 23 апреля при Клонтарве под Дублином. Ирландцы во главе с правителем Брианом разгромили викингов во главе с конунгом Дублина Сигтрюггом и оркнейским ярлом Сигурд. Бриан пал в бою. После битвы «…в Исландии, на Свиной Горе, у священника в Страстную пятницу на ризе выступила кровь, так что ему пришлось переодеться. А на Купальной Реке в Страстную пятницу священнику почудилось, что у алтаря разверзлась морская бездна, и он увидел в ней такие ужасы, что долго не мог продолжать службу. А на Оркнейских островах случилось вот что. Хареку почудилось, что он видит ярла Сигурда, а с ним еще несколько человек. Харек сел на коня и поскакал к ярлу. Было видно, как они встретились, и поскакали вниз по склону с горы, и скрылись из виду. С тех пор их не видели, и от Харека не осталось и следа. А ярлу Гилли на Гебридских островах приснилось, будто к нему пришел какой-то человек, который назвался Хервидом и сказал, что он из Ирландии, и будто ярл спросил у него, что нового, и тогда этот человек сказал такую вису:


Я в Ирландии видел
Страшную сечу. Герои
В громе мечей рубились,
Щиты разбивали в щепы.
Пал, истекая кровью,
Сигурд на поле брани.
Пал и Бриан отважный,
В битве добыв победу.

 

Флоси и ярл много говорили об этом сне. Неделю спустя приехал Храфн Рыжий и привез им вести о битве с Брианом и о смерти короля, ярла Сигурда, Бродира и всех викингов. Флоси спросил:

— Что расскажешь о моих людях?

— Они все погибли, — сказал Храфн…»

(Исландские саги. В 2-х томах, т. II. СПб., 1999. С. 366-367).

 

 

Исландия. Хронология

 

Заселение Исландии началось около 860 – 870 гг. (до этого остров был пустынным, первые переселенцы застали на нём лишь немногих ирландских отшельников). Большинство колонистов составляли норвежцы, но переселялись и выходцы из скандинавских колоний в Ирландии, Шотландии и на островах Северной Атлантики, а также из Швеции. Колонисты дали острову название Island — т. е. «Страна льдов».

Вожди поселенцев первой волны занимали обширные территории. Они раздавали часть земель родственникам и дружинникам, взрослым сыновьям и даже бывшим рабам. Селились они на склонах холмов, рядом с низинами и с ручьем.Иногда они копали канавы, по которым из рек и ручьев к ним текла вода.

Во второй половине IX в. в Исландию плавал швед Гардар Сваварсон.

Чуть позже норвежец Флоки Фильгерварсон, объявленный на Родине вне закона за жестокое преступление, отправился в Исландию –  бежал от людей. Объявленного на тинге вне закона мог убить любой. От любого, ото всех, бежал Флоки в Исландию, где он прожил две суровые зимы. Вернувшись в Норвегию, он рассказал увиденное на острове.

В 871 г. новая партия норвежцев во главе с двумя побратимами, объявленными вне закона за убийство, прибыли на остров. Об их злоключениях лучше всего прочитать в «Исландских сагах».

В 877 г. Ингоульф Арнарсон, один из побратимов, исследовав остров, открыл на юго-востоке незамерзающую бухту и основал здесь город Рейкьявик, будущую столицу Исландии. И потянулись сюда из Норвегии люди: не воевать, а жить. И более того жить по законам предков, о которых в Норвегии стали подзабывать. Это –  хороший вариант для всех, кто ненавидит войну и хочет жить по законам предков?

К 930 г. побережье было в основном заселено. Рабство в Исландии существовало еще в начале XI в. В конце XI в. насчитывалось более 4,5 тыс. сельскохозяйственных дворов. Население в основном занималось пастбищным скотоводством, морским промыслом. Земледелие имело подсобное значение. Жители Исландии нуждались во ввозе зерна. Значительную роль играло мореходство. Исландцы открыли в 80-е гг. X в. Гренландию, приблизительно в 1000 г. достигли Северной Америки. Среди поселенцев ведущую роль играла родовой знати, придставители которой приплыли сюда с многочисленными домочадцами, рабами и вольноотпущенниками. Вновь прибывавшие иммигранты селились во владениях знатных первопоселенцев, оказываясь под их патронатом. Знать пользовалась большим общественным влиянием в местном управлении в качестве жрецов (годи) и руководителей судебных собраний (тингов) и на общенародном собрании, альтинги, которые впервые был созван около 930 г. Деление Исландии на годорды (округа), во главе которых стояли годи, было закреплено 1-м исландским законом, принятом на том же альтинге приблизительно в 930 г. В том же году был принят закон, ограничивающий площадь земли, которую могу занять новоприбывший поселенец. Мужчина получал столько земли, сколько он могу обойти за день с огнем в руке. Женщина получали территорию, которую она могла обойти за день, ведя за собой двухлетнюю корову.

Во 2-й половине X в. Исландия была разделена на 4 административные области («четверти»). В XII в. началось объединение годордов в руках наиболее могущественных представителей родовой знати. Вместе с тем характер заселения острова, изолированность Исландии от внешнего мира, особенности хозяйственной жизни обусловили длительную сохранность родовых традиций. Принятое альтингом в 1000 г. христианство долгое время не могло окончательно вытеснить язычества. Вплоть до XIII в. политическая власть не была полностью отделена от народа. Основным социальным слоем были рядовые свободные люди – бонды. Этот период истории Исландии в исландской литературе обычно называют «периодом народовластия». Главной хозяйственной и первичной общественной ячейкой в средневековой Исландии являлся обособленный сельскохозяйственный двор. В усадьбах зажиточных бондов жили рабы (в первый период после заселения острова), слуги и другие зависимые люди. Укрупных бондов арендовали землю мелкие хозяева и вольноотпущенники. Однако арендатор в И. не лишался личной свободы, и зависимость его от собственника земли не приобрела ещё черт феодальной зависимости. Знать (в особенности могущественный род Стурлунгов), обладавшая большими богатствами и окружившая себя дружинами, в XIII в. оттеснила мелких бондов от участия в управлении.

В огромной книге «Ланднамабок», собранной из подробных воспоминаний и преданий потомками переселенцев в XII в., рассказано о 400 вождях и о более 3000 колонизаторов Исландии, подробно описаны места поселений, поведано о приключениях этих смелых людей. Мы считаем необходимым привести некоторые фрагменты этого глобального труда.

На Севере диком

Первые поселенцы, приплывшие в Исландию, как уже сказано было выше, в конце IX в., увидели пустынный, каменистый остров, мало приспособленный для жизни. Несколько монахов обитало здесь в полном уединении. Прибыли они сюда из Ирландии, где в VI в. н. э. жил святой Брендан Мореплаватель. Много путешествий совершил монах по суровым северным морям на кожаных лодках, мужественный был человек.

Но одно дело путешествовать по северным широтам, вести аскетический образ жизни на островах, подобных Исландии, пытаясь в тихом уединении познать великие истины добра и справедливости, человеческого счастья, забыться от нервного гомона толпы. Другое дело на Севере жить. Лавовые поля и ледники, белые шапки которых грустно покоятся на горных вершинах, каменистые огромные поля, иссиня-черный песок, неприветливый шум прибоя - разве можно на таком острове жить, влюбляться, рожать детей, воспитывать их? Скучно жить в таком пустынном хладном краю!

Нет, не скучно! Совсем наоборот.

Первопоселенцы Исландии были выходцами из Норвегии. Бежали они сюда от своего короля Харальда Прекрасноволосого, который объединил страну, стал создавать государство,жестокими мерами насаждал христианство. Не всем соотечественникам прекрасноволосого короля понравились эти нововведения. Самые непокорные и отчаянные норвежцы сели на корабли вместе с семьями и взяли курс на северо-запад. Их не напугал суровый климат Исландии, они решили остаться здесь и жить по законам и обычаям предков. Не все получалось у них так, как они хотели, жизнь вносила свои коррективы в их планы и мечты. Бежали они от государства, от войн и сражений, от других бед. Но ... невозможно человеку убежать от самого себя! Много испытаний, много бед старых и новых пришлось испытать исландцам.

И все же те первые поселенцы стали прародителями пусть небольшого, но уникального и удивительного во многих отношениях и - не будем бояться этого слова! - великого народа, поэтический гений которого волновал и будет волновать людей, добрых душою и сердцем.

Исландцев называют народом поэтов. Еще в X - XIII веках о них знали в Европе многие владыки. Скандинавские конунги и английские короли заказывали их хвалебные песни. Но не хавлебные песни прославили исландских поэтов навека, а саги, в которых рассказано о том, как жили, любили, как боролись со всеми врагами и со своими предрассудками те, кто ушел во времена Харальда Прекрасноволосого из Норвегии, кто попытался ... остановить время.

 

Белый медведь мира

Население Исландии в XI в.  было небольшим. В великих войнах своего времени страна не участвовала, но бывали случаи. Когда исландцы самым непосредственным образом влияли на ход военных действий между сильными европейскими державами.

В Западных Фьордах жил человек по имени Аудун, любитель путешествовать и дарить добрым людям подарки. Оставил он матери денег на три года, отправился в Гренландию. Там ему очень понравился огромный белый медведь. Аудун выложил все свое состояние, купил медведя и поплыл в Норвегию, где правил в те годы конунг Харальд Конунг узнал, что в его государстве объявился человек с большим белым медведем редкостной красоты, вызвал к себе Аудуна, спросил:

- Не продашь ли мне белого медведя? Я хорошо заплачу.

- Нет, - смело ответил исландец

- Может быть, ты хочешь мне подарить его? - вновь задал вопрос Харальд.

- Я хочу подарить его конунгу Свейну, - сказал путешественник, и ответ поразил конунга.

Уже несколько лет норвежцы вели войну с датчанами, которыми правил Свейн. Об этом знал Аудун. Как же он решился сказать такое Харальду?! Долго думал конунг норвежский, молчал. Наконец сказал:

- Что ж, поезжай к свейну конунгу, - и быстро добавил. - Но на обратном пути расскажешь мне, как отблагодарил тебя властитель Дании.

На том они и расстались.

Нелегок был путь Аудуна в Данию. Много денег ушло у него на прокорм здорового медведя. Кончились деньги у Аудуна. Стал просить он подаяния, чудом спасся сам и спас зверя от голодной смерти, но преодолел все трудности и подарил медведя конунгу Дании.

Свейну по душе пришелся богатый дар и добрый человек Аудун. Он обласкал его, наградил по-королевски, предложил высокую должность при дворе. Но Аудун недолго пожил в Дании, затем отправился в Рим, вернулся через год оттуда. Свейн еще больше полюбил этого человека, просил его остаться в Дании. Но весною Аудун запросился домой.

- Почему ты решил покинуть Данию? Разве тебе здесь плохо? - с обидою и удивлением спросил конунг.

- Оставил я матушке в Исландии на пропитание, но уже кончились они. Разве могу я допустить, чтобы она с сумой по миру ходила?! - сказал Аудун.

Ответ понравился правителю Дании, он снарядил для доброго человека корабль с богатыми дарами, дал ему вдобавок вожанный чулок с серебром, снял с руки своей запястье из чистого золота и сказал:

- Если вдруг корабль потерпит крушение и ты лишишься все богатств, то у тебя останется чулок с серебром. Если же тебе не удастся сохранить чулок, то запястье останется при тебе. Никому его не продавай и не дари - только очень знатному человеку в знак благодарности.

Аудун сел на корабль и поплыл в Норвегию. Плавание прошло успешно. Вступив на берег, Аудун отправился к Харальду конунгу. Тот усадил его за богатый стол и спросил:

- Как же наградил тебя конунг Дании за белого медведя?

- Он предложил мне высокую должность при дворе.

- Хорошо. Это бы сделал и я.

- А еще он дал мне корабль с богатыми товарами, - добавил Аудун.

- Это по-королевски, - отметил Харальд, но путешественник вновь добавил:

- Свейн конунг подарил мне полный чулок серебра на случай, если корабль потерпит крушение.

- Щедрый он человек! - воскликнул Харальд и честно признался. - Я бы считал, что корабля хватило бы рассчитаться с тобой сполна.

- А еще конунг Дании дал мне запястье со своей руки, боясь, как бы я не лишился и корабля, и чулка с серебром. Он советовал не расставаться с запястьем никогда и только в крайнем случае, за великое благо, оказанное мне, подарить его знатному человеку. Поэтому я дарю тебе запястье Свейна конунга за доброту и щедрость твою.

Слова путешественника удивили норвежского конунга. Он принял дар от Свейна, понял, что конунг Дании - мудрый и щедрый человек и стал искать мира с ним, потому что с мудрыми и щедрыми людьми лучше жить в добром мире.

Удачливого путешественника он наградил по-королевски, и Аудун отправился в Исландию к матушке. Боевые действия между Данией и Норвегией вскоре прекратились, Аудун женился, через год у него родился сын Торстейн.

Так говорится в саге "Об Аудуне с Западных Фьордов".

 

Не было в Исландии столь славной обороны

 

Два брата, Гисли и Торкель, жили в Ястребиной Долине. Третий брат, Ари, поселился в Норвегии. Была у них сестра Тордис. Гисли, смелый человек, сильный воин, не раззащищал честь семьи и сестры Тордис. Меч его не знал пощады, враги боялись Гисли. В молодости он ходил в походы с викингами, но женился на Ауд, сестре норвежского торговца Вестейна, поселился в Ястребиной Долине. Торкель женился на Асгерд. Был он человеком хитрым, трусливым и мстительным. Их сестра, Тордис, вышла замуж за Торгрима, своенравного юношу. Впрочем, прежде всего все они были исландцы: могли постоять за себя, смело ходили в море, никого не боялись, хотя врагов у них было много - даже в своей стране.

Гисли вел общее с братом хозяйство на хуторе. Торкель любил поспать дома, но был при этом важным и себялюбивым. Однажды он подслушал разговор Ауд с Асгерд. Женщины в небольшой светелке шили мужьям рубашки, не догадывались, что их кто-то слышит, разоткровенничались на свою беду-на беду всех своих родичей. Оказывается, в юности жена Торкеля любила Вестейна и до сих пор это чувство до конца не угасло в ее груди!

Торкель был потрясен. Сжав кулаки, он злобно прошептал: "Слышу слова роковые!" и с тех пор возненавидел Вестейна, как самого заклятого своего врага.

Через некоторое время Торкель разделил имущество с Гесли и стал вести хозяйство напару с Торгримом, переехав с Ясребиной Долины.

Гисли догадался о том, что встревожило и разозлило брата. Но он любил жену свою Ауд, уважал и ценил Вестейна. Вместе с ним они ходили в опасные походы, хорошо торговали, а, если выпадала судьба, брали в руки оружие и давали отпор всем, кто пытался напасть на них. Однажды Гесли отковал в кузнице монету, разрубил ее на две равные части: одну дал Вестейну, другую оставил себе, сказал:

- Если кто-то даст тебе мою половину монеты, сделай так, как он повелит.

Гисли не мог сделать плохое Вестейну. Но он любил и брата своего, Торкеля. Он прекрасно знал его нрав, понимал, что великая беда кроется в нем для всех родичей, для самого Гисли...

Прошло лето. Гисли решил устроить большой пир по случаю прихода зимы, пригласил родичей и друзей. Вестейна не пригласил, опасаясь ссоры. Но Ауд сказала мужу:

- Хочу видеть на пиру брата своего.

Как не отговаривал он ее, она сделала по-своему: в тайне от мужа послала приглашение Вестейну. Тот быстро собрался в путь. Гисли узнал об этом, дал рабу полвину монеты, отправил его Вестейну сважным поручением. Вестейн уже скакал на добром коне от хутора к хутору, от переправы к переправе. И, удивительно, все, кто ни встречал его, говорили на прощание:

- Будь осторожен. Это тебе пригодится.

Быстро скакал раб Гисли, но Вестейн скакал быстрее. Он преодолел уже половину пути, когда встретил посланника. Тот протянул ему половину монеты, сказал об опасности, которая ожидает на пиру, и о том, что Гисли просил его остаться дома.

- Я бы повернул обратно, но теперь поздно, - ответил Вестейн.

Теперь все воды текут в Ястребиную Долину, и я поеду туда.

Он переправился через реку. В доме Гисли собрались гости. Вестейна встретили хорошо. Ауд и Гисли были рады гостю. Ночью разразилась гроза, полил сильный ливень. Ветер безжалостно трепал деревья, волновал море, пугал людей и скот. Но этого ему было мало. Он сорвал с одной стороны крышу дома Гисли, где спали гости, вода хлынула в дом, пришлось перебираться в другой, тесниться. Хозяин со своими людьми и гостями бросился спасать сено, в доме остался лишь Вестейн, отдыхавший с дороги. Буря буйствовала всю ночь. Всю ночь люди боролись со стихией, спасая добро Гисли, скот, сено.

Вестейн не спал. Он смотрел на небо в распахнутый ветром угол крыши и тревожно было у него на душе. Перед рассветом ему почудилось, что в дом кто-то тихо вошел, замер. Вестейн осмотрел все углы темного дома, никого не увидел в робкой, шумящей ветром тишине, успокоился, но глаза не закрыл.

И вдруг глаза его встревоженные увидели совсем рядом глаза врага, жесткие, безжалостные, упрямые глаза, и тут же слева блеснуло острие копья. Вестейн рванулся в сторону, но не успел - копье оказалось проворнее, и враг отдохнувший, обладал силой страшной. Только от дикой ненависти люди становятся такими сильными - силнее самих же себя, либо от страха, либо от ревности... Вестейн успел лишь сказать, получив смертельный удар в грудь:

- Прямо в сердце.

И еще он успел запомнить лицо врага на всю свою жизнь, чтобы точно знать, кому мстить. Но мстить Вестейну не пришлось: слишком короткой была его жизнь после подлого нападения: он умер - еще люди не собрались, еще солнце не встало.

Убийца поспешил из дома. Тревожный робкий шаг его разбудил Ауд. Она собрала людей. Они стояли у тела Вестейна, и никто не решался вынуть копье из груди несчастного, потому что, по обычаю, тот, кто сделает это, обязан отомстить убийце за смерть Вестейна.

Гисли вынул копье, никому не показал его, сел на лодку, задумался. Он знал, чье это копье, и в эти безмолвные минуты он как бы пережил все то, что ему придется еще пережить и испытать в жизни. Гисли советовался с самим собой, искал другие пути, но их не было. Оставался один выход: который предназначила ему судьба. Гисли обязан был отомстить своему кровному брату и не хотел.

Люди молча стояли у тела Вестейна. Гисли поднялся, отдал распоряжения рабам.

Вестейна похоронили по обычаям предков, насыпали холм над могилой.

Пришла ветренная, снежная зима. Однажды ночью, когда пурга особенно рассвирепела, Гисли взял копье Серый Клинок и пошел на хутор Торгрима. Шел он по тропе, шел по ручью вброд, шел по бездорожью, и пурга спешно заметала следы, помогала ему. Он пришел на хутор, вошел в дом - пурга выла громко, помогала ему. Гисли пробрался в спльню Торгрима и убил его копьем Серый Клинок. Тордис закричала, позвала на помощь людей, но Гисли был уже за хутором - пурга заметала его следы, помогала ему, как и он заметал следы, отбрасывал подозрения в убийстве Вестейна от родного брата Торкеля, навлекая подозрения на себя самого: ведь это он вынул из груди брата жены копье, он - один! - знал, чье это копье!! И теперь, как бы ни старалась пурга, как бы он сам ни старался заметать следы, подозрения пали на него.

Торгрима похоронили по обычаю предков и на могилу насыпали холм. Его брат, Берк,женился на Тордис и поклялся отомстить за убийство. На могиле Тордис сказала новому мужу, что считает убийцей брата Гисли, хотя прямых улик против него нет.

- Он недавно прочитал мне свою вису (стих - Гисли был прекрасным поэтом, сочинителем вис, это было известно всем даже за пределами Исландии), я поняла ее смысл, - добавила женщина.

- Взбешенный Берк вызвал Гисли на тинг Мыса Тора: все пошло точно так,как ипреположил когда-то Гисли у тела Вестейна. Он наверняка знал, что ему не удастся доказать свою невиновность, что за убийство Торгрима его обьявят вне закона, назначат большую сумму тому, кто поймает и убьет его: такие суровые обычаи были в Исландии. И он спросил брата Торкеля, ради спасения которого пошел на злодеяние:

- Я могу рассчитывать на твою помощь?

- Я могу предупредить тебя об опасности, - ответил Торкель. - Но не сделаю ничего, чтобы был повод обвинить меня.

Торкель, как и Гисли, знал все об этом деле, но, понимая, что теперь ему не грозит опасность, делал так, как делают малодушные трусливые люди.

Гисли сел на коня и вместе с рабами ускакал прочь от погони - она была близка. Братья Торгрима добились на тинге Мыса Тора, чтобы его объявили вне закона, и теперь гонялись за своим врагом по всей Исландии.

Однажды Берк настиг Гисли у леса. Тот понимал, что шансов спастись почти нет, отдал богатый синий плащ рабу, расстался с ним. Раб, важный и гордый, поскакал по лесу, Синий плащ привлек внимание Берка и его людей. Они бросились за рабом, Гисли вырвался из ловушки.

Несколько раз с помощью родственников он пытался оправдаться на тинге Мыса Тора, но безуспешно. Торкель не проявлял интереса к этому делу, занимался своими делами, быстро богател, так как все имущество отца теперь перешло в его руки, и не думал помогать брату в беде. Да и многие родственники отвернулись от него, не зная всей сути дела. Осталась ему верной и преданной лишь жена Ауд и друзья. Она не раз выручала его, спасала, придумывала всякие хитрости. Но Берк продолжал преследовать Гисли.

А брат его Торкель при каждой встрече повторял,что не станет делать ничего, чтобы был повод его обвинить. Гисли в последний раз пришел к брату, услышал от него все те же слова и крикнул в отчаянии:

- Теперь ты богач, приятель многих знатных людей. У тебя все состояние нашего отца. А я осужден, нажил себе много врагов...

Гисли запнулся, хотел сказать брату о главном, о том, что знали на этом свете только они двое, но побоялся слов своих брат любящий брата: вдруг кто-то услышит, вдруг быстрый северный ветер разнесет по миру тайну. Не хотел этого Гисли. Лишь сказал он:

- Теперь мы расстаемся навсегда. Но знай, что ты, а не я, будешь убит первым!

Не хотел он и этого говорить - сорвалось от волнения и обид слово. Гисли сел в лодку и уплыл.

- Мне нет никакого дела до твоих предсказаний! - крикнул богатый братец и отправился на очередной тинг на Мысе Тора.

Там уже собирался люд со всей Исландии: бедный и богатый, бродяжий и знатный.

В землянку бродяги Халльбьерна Колпака пришли два бедных мальчика. Один из них сказал: "Мы хотим посмотреть на знатных людей". Бродяга оставил их у себя, рассказывая детям обо всех прибывающих на тинг.

Как только на берег сошел с корабля Торкель, мальчики побежали к нему. На Торкеле была русская меховая шапка, серый плащ с золотой пряжкой у плеча. Он важно сел рядом со знатными людьми. Мальчики, проходя мимо, остановились, воскликнули:

- Какая богатая пряжка!

- Какой прекрасный меч, - сказал, хлопая ресницами, старший мальчик. - Наверное, он дорогостоит.

- Хороший меч, это верно, - произнес довольный Торкель.

- А можно подержать его в руках? - с трепетом в голосе попросил старший мальчик, и Торкель не отказал ему.

Но как только в слабых еще руках оказался тяжелый меч, они, руки мальчонки, окрепли, обнажили клинок и ударили по голове Торкеля так сильно и ловко, как будто то были руки великого воина. Голова Торкеля слетела с плеч.

То были руки старшего сына Веснейна. Как узнали мальчики всю правду - никто не знает. Гисли не мог им так сказать. Разве что души и сердца сыновьи сами догадались, почуяли убийцу отца?

Все вдруг всполошились, повскакивали с мест: мирный ропот, добродушный говорок сменился криком, толкотней, ударами плеч и локтей, изумлением, страхом: шоком смерти ударило толпу. Пока она приходила в себя, мальчиков след простыл.

Прибежали они в дом, где жила Ауд, их тетка, рассказал все, как есть. Ауд, зная нрав прятавшегося у нее Гисли, отправила детей подальше к родственникам, затем разбудила мужа и поведала о слычившемся, добавив:

- Мальчики хотят, чтобы ты с ними был вместе, чтобы вы помогали друг другу.

Но Гисли схватил меч и в порыве гнева произнес новую вису:

Острой льдине сражений

Должно покинуть ножны,

Действовать срок наступил

Родичу рода людского.

Ведомо все, что осталось,

Властителю родной стали.

Мстя за убийство брата,

Гисли погибнет с честью.

Предусмотрительность жены спасла его от детоубийства, и, узнав, что дети уже далеко, он быстро успокоился.

Но враги продолжали выслеживать Гисли, который укрылся в подземелье дома Ауд и жил там все лето, не выходя на солнце. Они догадывались, что он где-то рядом (слишком спокойной и радостной была его жена), но войти в дом четной женщины и обыскивать его не позволяли им обычаи и мужская честь.

Берк решил действовать иначе. Он вызвал Ауд на разговор, сказал, что обещает ей найти красивого и богатого мужа, если она выдаст Гисли. Женщина отвергла предложение Берка, тот, злой, покинул хутор, и Гисли понял, что теперь враги не остановятся ни перед чем.

Вместе с Ауд и их приемной дочерью Гудрид он тайно покинул дом, забрался на всокий холм. Берк и с ним четырнадцать вооруженных воинов были тут как тут: им удалось найти след, они подошли к скале, на которой прятались беглецы, окружили ее и пошли в атаку. Несколько лет они ждали этого момента.

Руководил боем Эйольв, брат Берка.

Гисли в правой руке держал секиру, на поясе у него висел меч, а в левой руке был щит. Он принял бой, и сразил в первой же стычке двоих. Сзади к нему подкрался Эйольв. Но Ауд большой дубиной нанесла противнику удар по руке. Тот, вскрикнув от страшной боли, скатился по склону вниз. Бой продолжался. Ауд и Гудрид сдерживали натиск, бросая с крутого склона во врага камни, отражая атаки секирой, мечом, хоть и тяжел он был для женских рук.

Еще двух врагов убил Гисли, многих ранил. Произошла заминка. Никому не хотелось лезть вверх, рисковать жизнью. Эйольв обещал им большую награду, но не хотелось никому посмертных наград! Боялись люди лезть наверх, хотя то были смелые воины.

Собрал Эйольв родичей, сказал им, что нельзя позорить свой род, что убить нужно Гисли во чтобы то ни стало, иначе он может сбежать и на этот раз, уйти далеко, а то и покинуть Исландию. Возвращаться с позором домой, сказал Эйольв, мы не имеем права.

Окружили люди скалу, пошли на смертный бой. Один из них изловчился, нанес Гисли удар в живот копьем. Боец, не замечая боли, продолжал наносить удары врагу, отчаянно и бесстрашно дрались женщины. Но второй удар копьем вспорол Гисли живот, оттуда вывались кишки. Боец обвязал себя веревками-продолжал бой, хотя силы его иссякали.

Наступающие видели, что победа была близка, но Гисли вдруг крикнул вису:

 

Скоро услышит милая

Скади колец о скальде:

Друг ее, твердый духом,

В смерче мечей не дрогнул.

Пусть клинков закаленных

Жало меня поражало,

Мне от отца досталось

Стойкое сердце в наследство.

 

Бросился на врагов, отрубил одному голову... На большее его не хватело: сердце стойкое остановилось, упал Гисли. Люди Эйольва окружили его, подивились-сколько же ран на теле героя, как мог человек терпеть такую боль?! Пятерых он убил в неравном бою, еще три воина скончались от ран, нанесенных им Гисли.

И все в Исландии говорили, что "еще не бывало такого героя, хоть и не во всем он был удачлив". Только не говорили люди знатные и простые, поэты и сочинители саг, в чем же не был удачлив славный герой.

Все говорили в один голос, что здесь, в Исландии, "не бывало столь славной обороны", только никто не решался сказать, за что же бился Гисли с врагами и так уж ли нужны были его победы и жертвы ему самому, Исландии и ее народу?!

Зато все на острове презирали тех, кто участвовал в той битве на высокой скале, и в этом исландцы были единодушны, хотя окажись кто-либо из них на месте Эйольва, он бы сделал все точно также...

 

Гисли сын Торбьёрна Кислого

 

Герой «Саги о Гисли», самой драматичной из «родовых саг». Сага эта – история исландца, который был объявлен вне закона и поэтому в своей собственной стране стал изгнанником, был вынужден скрываться в продолжение тринадцати лет и в одиночку обороняться от преследующих его врагов. События, которые описываются в саге, происходили в 962-978 гг. В саге много отдельных вис, приписываемых Гисли. Но подлинность многих из этих вис ставится под сомнение исследователями.

 

Отдельные висы

1 Ныне мне приснилось:
Надо мною Наума
Льна струила слезы,
Хлин рубахи длинной
Повила враз резво,
Ран фаты, мне раны,
Что сей сон вещает,
Сам не вем невежда.

 

2 Сьёвн серег, мы расстались,
И слух мне вниде в ухо,
— Порчу пиво карлов —
Попал в хоромы крови.
Клен гласа стали слышал
Схватку двух полюхов.
Стрел роса осыплет
Сурта суйма стали.

 

В перволй висе поведано о том, что, когда, вынужденный скрываться от врагов, Гисли прятался в пустынных местах, ему постоянно снились зловещие сны. Он рассказал жене о них: «Ко мне приходит во сне две женщины. Одна добра ко мне и всегда дает хорошие советы, а другая всегда говорит такое, от чего мне становится еще хуже, чем раньше, и пророчит мне одно дурное». Содержание данной висы – один из таких снов. Наума льна, Хлин длинной рубахи, Ран фаты – женщина (Наума, Хлин, Ран – богини).

Во второй висе передан последний сон Гисли перед его гибелью. Сьёвн серег – женщина (Сьёвн – богиня). Порчу пиво карлов – слагаю стихи (пиво карлов – мед поэзии). Клен гласа стали – воин, т. е. Гисли (глас стали – битва). Роса стрел – кровь. Сурт суйма стали – воин, т. е. Гисли (Сурт – великан, суйм (т. е. сходка) стали – битва).

 

Грим Лысый (или Скаллагрим)

 

Исландский скальд, живший в IX-X вв., один из первых поселенцев на острове, сын Квельдульва и отец Эгиля. Он любил кузнечное дело, вставал обычно рано, будил работников, которые были очень недовольны из-за того, что им приходится рано просыпаться. Они ему так надоели своим нытьем, что он сочинил об этом дошедшую до наших дней висы. Его сын Тороль привез из Норвегии в подарок своему отцу от норвежского короля Эйрика Кровавая Секира (сына Харальда Прекрасноволосого) красивую секиру, богатой и со вкусом отделанную серебром и золотом.  Грим Лысый подарок принял с почтением. Затем он вышел во двор и отрубив сразу двум быкам головы. Секира, однако, зазубрилась после этого. Скавллагрим засунул ее за балку над дверью и больше в руки ее не брал. Торольф вскоре собрался в Норвегию. Скаллагрим, узнав об этом, извлек из-за балки это оружие, покрывшееся копотью и ржавчиной и, отдава ее Торольфу, сказал вису.

 

Кормак Эгмундарсон

 

Исландский скальд, известный по «Саге о Кормаке», одной из «родовых саг». Годы его жизни примерно 930–970. Основное в саге о нем — история его любви к Стейнгерд. Кормак влюбился в нее с первого взгляда и вскоре после первой встречи обручается с ней, но не является в условленное время, и Стейнгерд выдают замуж за Берси. Кормак сражается с ним на поединке, и Стейнгерд разводится с Берси, но Кормак снова упускает возможность жениться на Стейнгерд и она выходит замуж за Торвальда Тинтейна. После ряда поединков Торвальд готов уступить Стейнгерд Кормаку, но теперь она отказывается стать женой последнего. После этого Кормак уезжает из Исландии и погибает в битве в Шотландии. То, что Кормак несколько раз упускает возможность жениться на Стейнгерд, хотя и любит ее, сага объясняет проклятьем, наложенным на него колдуньей, сыновей которой он убил. В саге много отдельных вис, приписываемых Кормаку. Но о том, какие из них подлинные, нет единства мнений. Сохранилось также несколько вис из драпы Кормака в честь хладирского ярла Сигурда. В этой драпе каждое четверостишие кончается короткой фразой мифологического содержания.

 

Эгиль Скаллагримссон

 

«Бесспорно самый выдающийся из скальдов», храбрый воин и отважный морской разбойник. Его бурная жизнь (ок. 910 – ок. 990 гг.) и поэтические произведения составляют содержание одной из самых занимательных исландских саг: «Сага об Эгиле», в которой дан его портрет: У Эгиля было крупное лицо, широкий лоб, густые брови, нос не длинный, но очень толстый, нижняя часть лица широкая и длинная, подбородок и скулы широченные. У него была толстая шея и могучие плечи. Он выделялся среди других людей своим суровым видом и в гневе был страшен. Он был статен и очень высок ростом. Волосы у него были уветом как у волка, но он рано стал лысеть». Поэтическую славу Эгилю принесли три его песни.  Когда он однажды попался в руки своему смертельному врагу, королю Эйрику Норвежскому, сына которого победил в бою, то попросил разрешения выкупить свою жизнь песней. Эйрик согласился, и песня Эгиля привела его в такое восхищение, что он отменил приговор. Эта песня известна под заглавием: «Освобождение головы» («Выкуп головы»). Смерть любимого сына послужила певцу поводом сложить прекрасную элегическую песню «Потеря сына». Славится также и ода или хвалебная песнь Эгиля в честь его друга Аринбьярна при дворе Эйрика, так называемая «Драпа Аринбьярна». Эти три произведения приведены все вместе в «Саге об Эгиле».

 

«Выкуп головы»

 

Эгиль был неспокойным человеком. Он не мог сидеть на одном месте и часто покидал Исландию. Дважды он побывал в Норвегии. Во время второго путешествия в эту страну он несколько раз столкнулся с королем Норвегии Эйриком Кровавая Секира. В одной из стычек Эгиль убил одного из сыновей конунга, жена которого, Гуннхильд, люто возненавидела убийцу. В «Саге об Эгиле» говорится: «Рассказывают, что Гуннхильд занималась колдовством и сделала так, что Эгилю было не найти покоя, пока они снова не увидятся». Эгиль в очередной раз покинул Исландию и отправился в Англию к королю Этельстану, у которого он уже однажды служил. Но ситуация на Альбионе изменилась, в Нортумбрии теперь правил … Эйрик Кровавая Секира, получивший эту часть Альбиона в лен от Этельстана. У берегов Нортумбрии сильный шторм разбил в щепы корабль Эгиля, который чудом остался жив и, добравшись до берега, поспешил в Йорк. Там жил его друг Аринбьёрн, воспитатель Эйрика Кровавая Секира и его приближенный. Эгиль просил у него защиты. Аринбьёрн  пришел к повелителю Нортумбрии, но тот и слышать о примирении не хотел, не говоря уже о Гуннхильд. Они хотели убить Эгиля сразу же, не дожидаясь утра. Аринбьёрн напомнил им древний обычай: «убийство ночью – это низкое убийство», и попросил у королевской четы дать возможность Эгилю сочинить за ночь хвалебную песнь об Эйрике. Обычай есть обычай. Против него даже короли и императоры бессильны, если они не хотят всколыхнуть против себя общественное мнение. Эгиля увели в темницу. Он сосредоточился, начал, усталый, сочинять стихотворение, но вдруг в окне появилась ласточка и стала громко щебетать, мешая скальду. Но Аринбьёрн оказался настоящим другом. Он отогнал непрошенную щебетунью, встал у окна, чтобы никто больше не помешал Эгилю. Авторы саги намекают на то, что этой щебетуньей была сама Гуннхильд, разгневанная колдунья. Её-то понять можно. Она не смогла даже с помощью своих колдовских чар оградить от гибели родного сына, и теперь делала все, чтобы отомстить убийце. Но дружба Аринбьёрна и Эгиля оказалась сильнее колдовских чар!

Утром Эгиль, естественно, при стечение народа, спел свою хвалебную песнь, и у Эйрика Кровавая Секира, одно имя которого говорит о его суровом характере и беспощадном нраве, не хватило духа идти против поэзии: очень ему понравилась хвалебная песнь! Он отпустил Эйрика и сказал ему, чтобы тот не попадался больше на глаза ни ему самому, ни его сыновьям.

Вот как начинается песня, сочиненная Эгилем сыном Грима Лысого и названная «Выкупом головы»:

 

Приплыл я, полн

Распева волн

О перси скал,

И песнь пригнал.

Сник лед и снег.

Дар Трора влек

Весной мой струг

Чрез синий луг.

 

Славу воспою

Смелому в бою,

Песней напою

Англию твою.

В честь твою течет

Игга чистый мед.

Жадный слуха рот

Речи да вопьет.

 

Княже, склоняй

Слух и мне внимай.

Ведь гость я твой,

Властитель мой.

Твой грозный пыл

Врагов разил,

И Один зрил

Одры могил.

 

Был как прибой

Булатный бой,

И с круч мечей

Журчал ручей.

Гремел кругом

Кровавый гром,

Но твой шелом

Шел напролом…

(Поэзия скальдов. СПб., 2004. С. 11-12).

 

«Утрата сыновей»

Эгиль вернулся на свой хутор в Борг с похорон своего сына Бёдвара, утонувшего в море, закрылся в чулане и лежал там трое суток без еды и воды, никого к себе не подпуская. До этого у него умер от болезни друг сын. Отцу трудно было пережить горе. Родные и близкие взволновались. Ну как Эгиль уморит себя голодом от неизживной беды?  Утром четвертого дня на хутор приехала его дочь. Ей удалось войти в чулан и уговорить отца выпить молока. Затем она убедила его сочинить поминальную песнь о Бёдваре. И поднялся с кровати Эгиль…

«Эгиль креп по мере того, как он сочинял песнь», названную им «Утрата сыновей». Это – тяжкое испытание для любого человека: смерть детей. Далеко не каждому удается выдержать столь сильный удар судьбы. Далеко не каждый поэт, или музыкант, или художник … способен на творческий подвиг: а только так можно назвать сочинение «Утрата сыновей». Некоторые специалисты объясняют поведение Эгиля после возвращения с похорон сына не проявлением глубокой отцовской печали, а своего рода психической и психологической атакой на собственно самого себя, концентрацией внутренней энергии с целью выплеснуть ее в строке. По саге известно, что Эгиль был знаком с магией, но этот факт не является чем-то удивительным по отношению к тому времени, и к Скандинавии, находившейся еще в системе ценностей языческих верований. Но если даже принять версию этих ученых, если поверить в то, что Эгиль просто-напросто готовил себя в чулане к сочинению «Утраты сыновей», что он там мобилизовал духовные «силы для борьбы с враждебными ему силами», т. е. занимался чем-то подобным шаманству, то разве этот факт не говорит о его переживаниях, о душевной боли и вместе с тем об ответственности и перед сыновьями, и перед людьми, которым он отдаст частицу себя самого, быть может самую важную частицу, и перед поэзией?!

Разве это не правильно: любому творчески одаренному человеку перед «актом творения», т. е. сочинением произведения искусства, так серьезно готовить себя?!

Мы не будем цитировать «Утрату сыновей» в надежде, что читатели сами прочитают это и другие сочинения Эгиля Скаллагримссона в книгах, указанных в разделе «Библиография».

Здесь же мы считаем нужным вспомнить историю написания одной из его первых вис. Это случилось в детстве. Однажды один мальчик, который был и старше и сильнее Эгиля, избил его. Эгиль взял у отца секиру, раскроил обидчику череп, пришел домой и прочитал матери написанную по пути вису. Мать сказала: «Из тебя выйдет хороший викинг, когда ты подрастешь, я подарю тебе корабль». Этот факт, трактуемый добролюбивыми людьми по-разному, нам важен еще и потому, что он говорит об очень раннем приобщении мальчиков к поэзии. Причем приобщении не насильственном: мол, все сочиняют песни, и ты сочиняй, а, если так можно сказать, естественном. Сочинительство было естественным состоянием душ, сердец и умов обитателей Скандинавии в V – XV вв. И не только Скандинавии, но и всей Европы. И не только всей Европы, но и всего Земного шара – в V – XVI вв.

О причинах столь красивого, волнительного явления (не события, и тем более не факта, а именно явления) в мировой истории нужно говорить в других книгах. В данном случае нам важно напомнить читателю, что столь крупные явления, каким, безусловно, является  творчество песносказителей Европы в V – XV вв., не могут существовать на Земном шаре локально. То есть можно сказать так: если в каком-нибудь цивилизационном центре планеты вы нашли какое-либо крупное явление (культуры, искусства, литературы, архитектуры, военного дела и т.д.), то, будьте уверены, что аналогичные явления вы обязательно найдете в других цивилизационных центрах.

 

Эйнар Хельгасон Звон Весов

 

Исландский скальд ярла Хакона Могучего, правившего в Норвгении в 974-994 гг. Годы его жизни (?-ок. 995). Происходил из знатного западно-исландского рода. В «Саге об Эгиле» говорится о том, что в юности Эйнар часто беседовал на альтинге с Эгилем, перенимая у него искусство скальда. Ярл Хакон сначала не хотел выслушать драпу, сочиненную Эйнаром о нем, и согласился только тогда, когда скальд пригрозил перейти к другому ярлу, врагу Хакона. В награду за драпу ярл дал Эйнару щит с изображениями сцен из древних сказаний. Позже Эйнар подарил этот щит Эгилю, и тот должен был сочинить щитовую драпу. В «Саге о Йомсвикингах» рассказывается, что ярл Хакон подарил Эйнару не щит, а драгоценные весы с золотыми и серебряными гирьками, которые могли издавать вещий звон. Отсюда прозвище Эйнара. Сохранилось 37 вис драпы Эйнара о ярле Хаконе «Недостаток золота». Название это, по-видимому, намек на то, что Эйнар был в тяжелом материальном, когда сочинял эту драпу.

 

Гуннлауг Змеиный Язык

 

Исландский скальд (ок. 984-1009 гг. или 987-1012 гг.), герой «Саги о Гуннлауге». Основной мотив саги – соперничество двух скальдов, Гуннлауга и Храфна, из-за Хельги Красавицы, которая выходит замуж не за Гуннлауга, которого она любит, а за Храфна. В конце концов, соперники убивают друг друга на поединке. В саге приводится ряд отдельных вис. Спорно, сочинены ли все эти висы действительно Гуннлаугом. Однако о том, что существовали скальды Гуннлауг и Храфн, сочинявшие хвалебные песни в честь ряда иноземных правителей, есть достоверные свидетельства. От хвалебных песней Гуннлауга сохранились фрагменты. Только фрагменты сохранились и от «Драпы об Адальраде», сочиненной, видимо, около 1002 г., и «Драпы о Сигтрюгге Шелковая Борода».

 

Стейнунн Женщина Скальд

 

Исландская женщина-скальд (X-XI вв.), мать Скальда Рэва. Около 1000 г., как рассказывается в «Саге о Ньяле», выступила против Тангбранда, миссионера, приехавшего проповедовать христианство в Исландии. Известные две ее висы.

 

Сигхват Тордарсон

 

Исландский скальд (ок. 995-1045 гг.). С восемнадцати лет был скальдом норвежского конунга Олафа Святого, а после его смерти – Магнуса Доброго. Его стихотворное наследство очень велико: «Викингские висы» о юношеских походах Олафа Святого, «Висы о битве у Несьяра», «Висы о поездке на восток» (о поездке Сигхвата в Швецию), «Висы о поездке на запад» (о его поездке в Нормандию и Англию), «Флокк об Эрлинге Скьяльгссоне», «Драпа о Кнуте», «Откровенные висы» (Сигхват рассказывает конунгу Магнусу о политическом положении в стране), «Поминальная драпа об Олафе Святом» (последнее произведение Сигхвата), 32 отдельные висы и несколько фрагментов других произведений.

 

Арнор Тордарсон Скальд Ярлов

 

Исландский скальд (XI в.), сын скальда Торда Кольбейнссона. Сочинил песни об оркнейских ярлах Рёгнвальде и Торфинне (откуда его прозвище), норвежских конунгах Магнусе Добром и Харальде Суровом, датском конунге Кнуте и некоторых знатных исландцах. «Хрюнхенда» (от хрюнхент – название ее размера) – одна из его драп о Магнусе Добром. Сохранилось 18 вис этой пышной хвалебной песни. Сохранились также (не полностью) некоторые другие его хвалебные песни.

 

Оттар Черный

 

Исландский скальд (XI в.). Будучи посажен в темницу Олафом Святым за то, что он сочинил стихи о дочери шведского короля, которая потом стала женой Олафа Святого, Оттар последовал совету своего дяди, скальда Сигхвата, и сочинил в течение трех ночей драпу об Олафе, тем самым «выкупив свою голову». Сохранились также (тоже не полностью) драпа Оттара о датском короле Кнуте и драпа шведском короле Олафе, сочиненная приблизительно в 1018 г.

 

 

Рэв Гестссон, Скальд Рэв, или Ховгарда-Рэв

 

Исландский скальд (XI в.), сын Стейнунн Женщины Скальд. О его жизни ничего неизвестно. Его стихи цитируются в «Младшей Эдде». Сохранились фрагменты стихов о подаренном ему кем-то щите, о скальде Гицуре Золотые Ресницы, о некоем Торстейне и о какой-то поездке по морю.

 

Торарир Славослов

 

Исландский скальд (XI в.). Известна его хвалебная песнь в честь Кнута Могучего – «Тёгдрапа», сочиненная после того, как в 1028 г. Кнут завоевал Норвегию. Название драпа получила от размера – тёглаг. По-видимому, Торарин был первым, кто употребил этот размер. Сохранилось 8 вис этой драпы. Сохранились 10 вис хвалебной песни Торарира о сыне Кнута Свейне. Торарир навлек на себя гнев Кнута, сочинив в его честь флокк, а не драпу. От драпу, коорую он после этого сочинил, остался лишь припев.

 

 

Гренландия и Виноградная Страна. Хронология

Впервые остров был обнаружен исландским моряком Гунбьёрном около 875 г. (на берег не сходил). В 982 г. исландец норвежского происхождения Эйрик Рауда (Рыжий) произвёл первое обследование острова и назвал его Гренландией. В 983 г. на юге остврова были основаны норманские (исландские) колонии, просуществовавшие до XV в. В XI в. население Гренландии, в том числе и коренное — эскимосы, приняло христианство. В 1126 в здесь основано первое епископство. С 1262 г. до начала XVIII в. Гренландия фактически принадлежала Норвегии.

 

Далеко на Западе

 

Хотя в войнах европейских держав Исландия участия не принимала, жизнь на суровом остраве была полна тревог, оружием отменно владели все мужчины да и многие женщины, и часто им приходилось на деле доказывать силу свою и ловкость, мужество и выносливость.

Сюда, на край света, продолжали прибывать люди из Норвегии, других стран Скандинавского полуострова. В основном это был люд неспокойный, строптивый неуживчивый, а то и преступный. Эйрик Рыжий и его отец Торвальд, например, совершили во время буйной попойки убийство, были объявлены вне закона и сбежали в Исландию. Но и здесь неугомонный Эйрик не смог жить мирно, и здесь на тинге Мыса Тора, где раз в год собирался народ Исландии, чтобы решать спроные вопросы и наболевшие проблемы, чтобы судить преступников, оъявили Эйрика Рыжего вне закона. А дело это серьезное. Такого человека мог убить (да еще и получить за это вознагрождение!) любой исландец. Жить под постоянным прицелом даже смелым и решительным людям не очень-то приятно.

Эйрик Рыжий печалиться не стал. Ему было известно о том, что в давние времена ирландский монах ходил на кожаных лодках далеко на Запад, видел там добротные для жилья земли. Эйрик, не долго думая.снарядил корабль и поплыл за солнцем в поисках новой земли. Она оказалась еще суровей и неприветливей Исландии. Назад же возващаться отверженному Эйрику было нельзя. Но и оставаться в одиночестве на столь суровой земле он не мог: даже монахи не решались селиться здесь, не рисковали жизнью, хотя, надо признаться, несколько месяцев в г. новая земля радовала глаз зелеными красками трав и ласковой волной.

Перед Эйриком стояла трудная задача. Он решил ее!

Вернувшись в Исландию, он, соблюдая все меры предосторожности, во всеуслышание объявил, что им открыта огромная земля – Гренландия – зеленая земля. Многие исландцы, любители приключений, поверила Рыжему мореходу. Всю зиму они собирались в путь. Весной отплыли в Гренландию: очень хотелось им бегать босиком по росистым лугам, смотреть на зеленый, самый добрый, цвет полей, холмов, лесов, речных долин. В Гренландии все это было, но лишь на узкой прибрежной полосе и в очень короткие летние месяцы. Все же первые поселенцы были рады: их приплыло на остров немного, земли хватило всем, кроме того пришельцы знали, что Эйрик собирается плыть еще дальше на Запад, где, по слухам монахов, лежали дивные земли.

Эйрик Рыжий занял Крутой Склон. Ему, как первооткрывателю, к тому человеку очень смелому и решительному, подчинились все. Это его вполне устраивало: из объявленного вне закона, он стал вождем небольшой колонии.

Однако, не долго Эйрик прожил на одном месте. Страсть к путешествиям и к трудной судьбе морехода влекла его на запад. Тем более, что эскимосы, появившиеся иной раз на юге Гренландии, рассказывали им на своем тарабарском языке о том, что, действительно на западе где заходит солнце,есть земли. Не понятно было, правда, почему они сами там не хотят жить, уходят каждый раз в белую пелену на север. Так или иначе, Эйрик со своими взрослыми сыновьми стал собираться в поход. Когда все было готово, Эйрик неожиданно упал с коня, сломал ногу, и в трудный путь сыновья отправились без него.

Через несколько дней относительно спокойного плавания они увидели берег. Земля! Для любого мореплавателя это слово означает счастье. Но то, что увидели путешественники, счастьем назвать было трудно: длинные плоские каменные плиты громоздились вдоль берега, а вдали, до горизонта, покоились в грозном молчании белые головы ледников.Страной каменных плит назвал это место Лейв, сын Эйрика, и повел корабль на юг.

Долго плыл корабль, наконец матросы увидели прекрасные земли, о которых в Исландии и не мечтали! Покрытие могучими лесами изрезанные реками, испещренные озерами, большими и малыми равнинами, белый прибрежный песок, доброе, спокойное солнце-что еще надо для хорошей жизни!

Лесной страной назвали они эту землю, направили корабль в устье большой реки, по ней достигли озера, пристали к берегу. Мореплаватели вполне могли назвать эту землю Счастливой Страной, так всего здесь было много! В реке и озере ловили они  крупного лосося, всегда сочной травой (морозов не было даже зимой!) питался скот. Строевой нетронутый лес раскинулся на необъятных просторах. И был здесь виноград-земное чудо. Несколько зимних месяцев провел Лейв в лесной стране, заготовил лес, виноград, и весной отплыл на родину.

В тот же год в поход собрался Торвальд, брат Лейва. Поход был удачным, как и предыдущий. Заготовили лес, собрали виноград, подготовились в обратную дорогу, но вдруг заметили на речном берегу три бугорка.То были перевернутые кожаные лодки местных жителей: под ними прятались люди. Окружив лодки, исландцы напали на них, убили всех, кроме одного, которому удалось убежать на лодке.

Торвальд повел своих людей в лагерь. Вдруг он почувствовал странную сонливость. Бесстрашные мореплаватели, выносливый народ заснули крепким сном. Торвальд долго сопротивлялся, но и его победила дрема. Сквозь сон он услышал грозный голос: "Уезжайте скорее из этой страны! Здесь вас ждет смерть!"

С трудом заставил себя проснуться сын Эйрика Рыжего, увидел, как по реке приближаются к лагерю много кожаных лодок, разбудил соратников. Исландцы приготовились к бою. Поставили вдоль бортов корабля щиты, стали обстреливать из луков нападающих.

Скрелинги (так пришельцы назвали местных жителей),встретив достойный отпор, выпустили во врагов все стрелы и кинулись восвояси, ранив Торвальда под мышку. Исландцы в погоню не бросились, опасаясь засады, и Торвальд их остановил. Он осмотрел неглубокую рану и сказал всем на удивление:

- Я скоро умру, стрела отравлена. Похороните меня здесь и возвращайтесь домой.

В этот же день он скончался. Исландцы выполнили волю своего командира, вернулись в Гренландию.

Лесная Страна (ее еще называли Виноградной Страной) манила к себе всех, кто обитал в колонии Эйрика Рыжего. Ни штормовые северные широты, ни воинственные скрелинги, готовые в любую минуту напасть на пришельцев, не могли остановить их. В поход отправился Торфини Карлсефни, человек богатый, недавно прибывший в Гренландию из Норвегии и, женившись на Чудрид, вдове Торстейна, брата Лейва.

Он прибыл в Виноградную Страну и поселился в домах Лейва. Люди Карлсефни занялись уже привычным делом: валили лес, собирали виноград, исследовали окрестности. Им везло во всем. К берегу прибило большегокита, они разделали его-еды у них было в достатке. Кроме того в лесах водилось много непуганной дичи, река и озеро кормили их рыбой. Миновала зима.

В прекрасный летний день появились скрелинги. Их ждали всегда. Карлсефни чувствовал, что они следят за каждым движением его людей, прячась в лесах. И вот они пришли. С собольими и беличьими шкурками-торговать. Поначалу и тем и другим было трудно общаться, но язык торговли не знает границ. Специалисты в этом деле умеют делать деньги, казалось, из ничего. Скрелинги просили за пушнину оружие-они еще не умели делать мечи из металла-им они очень понравились. Карлсефни приказал своей жене вынести молоко. Скрелинги еще не знали, что это такое. Молоко им пришлось по вкусу. Пили они его с большим удавольствием и отдавали чуть ли не за глоток молока по беличьей или собольей шкурке. Насытившись божественным напитком, скрелинги с пустыми руками ушли домой.

На следующий день гости вновь пожаловали в лагерь Карлсефни. Опять большую выг. надеялись получить исландцы, но в самый разгар торгов один скрелинг пытался своровать меч. Его тут же убили. Завязалась потасовка, исландцы потеснили безоружных скрелингов и те бросились бежать. Бой был выигран европейцами быстро и без потерь.

Прошло мирных три недели. Однажды утром Карлсефни взглянул на реку, вздрогнул: по серебристой спокойной реке надвигалось на лагерь исландцев огромное количество лодок, в них сидело так много скрелингов, поднявших вверх палки, что, казалось, сама река вдруг волшебным образом преобразилась превратилась в злобный миллиардноглазный визжащий поток. Бесстрашный мореход подумал, уж не навождение ли это, не сон, протер глаза-рекатрепетала тысячами палок. Вот уже видны лица низкорослых воинов, грубые их волосы, жестко облегали плечи, большие глаза упрямо смотрели вперед, на солнце, широкие, как камень, скулы говорили о решимости местных жителей покарать и наказать пришельцев убийство соплеменника. Карлсефни протер глаза, почувствовал странную сонливость, но отдал приказ и вместе со своими людьми смело пошел на врага выставив вперед красный щит.

Со стороны скрелингов на исландцев полетел град камней из пращей: скрелинги прекрасно владели этим оружием, лишь щиты спасли людей Карлсефни от больших неприятностей. А он торопил преодолевая непонятную сонливость, своих людей: нужно было поскорее войти с противником в ближний бой, где пращи скрелингов не страшны, а мечи и секиры исланцев уже показали неприятелю, на что они способны. Красная стена сомкнутых щитов, редкие, но напряженные команды Карлсефни, быстрая поступь европейцев - местные воины никогда ранее не воевали против такого организованного войска. Смятение, а затем и страх прокрался в их души. Победа европейцев была близка. Но вдруг над рекой, над кожаными лодками поднялся и завис на мгновение яркосиний шар. Не успели исландцы понять, что это такое, как шар с диким воем полетел в них, упал на землю в центре воинства Карлсефни и завыл еще срашней. Человечество в то время еще не знало фугасных бомб, ни гранат тротиловых, но люди Карлсефни в ужасе бежали с поля боя, боясь как бы яркосиний шар не разорвался, забрались на утес. Никто не слушал команд, не подчинялся Карлсефни да и сам он, поддавшись страху, бежал, сломя голову, со всеми. Оружие, правда, никто не бросил. Пробегая мимо лагеря, воины увлекли за собой женщин. Одна из них, Фрейдис, пыталась пристыдить мужчин, но те не слышали ее гневных слов. Рядом с ней пораженный в голову упал воин Торбранд. Женщина схватила его меч, преградила дорогу озверевшим скрелингам, но что могла она сделать-женщина, к тому же беременная, с разъяренной дикой толпой?! Скрелинги должны были растоптать ее в своем неистовом беге. И она это прекрасно знала. Но не было в ее глазах страха-была только мысль или интуиция или нечто неподвластное мужской грубой натуре- нечто божественное, нечто вечное сверкало крохотными зайчиками в глазах Фрейдис. Скрелинги подбежали к ней, остановились, словно бы раздумывая, кому из них должно по праву принадлежать чудо-оружие пришельцев, перерубающее человека пополам, в этот миг, отпущенный им на раздумье, женщину будто бы посетило божественное проведение, будто бы сам Всевышний подсказал, что ей делать в этот краткий, смертельно опасный миг.

Фрейдис резким рывком рукиоголила левую грудь и звонко шлепнула по ней плашмя обнаженным мечем, в общем-то ни на что не надеясь. Смачный громкий звук несущего смерть металла о дарящее жизнь женское тело магически подействовало на атакующих. Они остолбенели, словно увидели перед собой нечто страшное - так звери дикие боятся огня, так дети малые боятся высоты, так птицы быстрые боятся клетки, так напугала смелая Фрейдис скрелингов. Их решительные лица исказились в некрасивой недоброй гремасе, тела обмякли, у некоторых даже выпали из рук палки, и - не успела женщина понять, что же произошло с ними, - как все они повернули назад и с горестными криками и визгом бросились к лодкам, поплыли прочь.

Карлсефни и войны спустились со скалы, на которой, вероятнее всего, они бы все умерли от голода, и спросили, не скрывая радости:

- Что ты сказала им? Почему они испугались тебя? Что за звук мы слышали?

Фрейдис уже успела поправить рубашку и ответила мужчинам:

- Вам этого не понять. Радуйтесь, что остались целы.

Но после этого она долго еще благодарила того, кто помог ей найти единственный верный ход в опасной ситуации. Исландцы же вечером, собираясь в дальную дорогу и вспоминая странный бой, поняли что скрелинги во время сражения пытались околдовать их своими чарами. Они ничего не знали о таком явлении, масовый гипноз, но состояние, в котором они были от начала боя до того смачного шлепка, было очень похожее на гипноз. Вот только-кто был тот маг, который смог их загипнотизировать, и почему удар металла о женскую грудь разрушил его чары? У исландцев не хватало ни времени, ни знаний на разгадку этой тайны, вскоре они покинули цветущий край, освоить который им так и не удалось. Вскоре на колонию в Гренландии налетела болезнь (видимо, цинга, а то и чума), она многих свела в могилу. Жить на узкой прибрежной полосе стало очень сложно даже таким крепким людям, как исландцы. Через некоторое время в Европе перевелись смельчаки, готовые пересечь Атлантический океан на небольших судах, и люди напрочь забыли о Лесной Стране, о Виноградной Стране, о тех, кто ходил туда из Исландии через Гренландию в VI - X веках нашей эры.

Франция. Хронология

 

В 873 г. норманны вошли в город Анжер, где не было никакого гарнизона французов, укрепили эту древнюю крепость, превратили ее в базу для налетов.

Лишь в 874 г. Карл Лысый выкупил у них мир.

В IX в., после долгой борьбы с норманнами, Фульк Нерра, граф Анжуйский, воздвиг на берегу реки Мен, на месте старинной крепости, укрепленный замок Анжер. В древнейшие времена он был занят племенами кельтов. С V в. замком владели франки.

С 70-е годы IX в. отряды норманнов налетали с упрямством наката морской волны на территорию Франции, заходили в устье Луары и отсюда распространялись по другим земли этого государства. Остановить этот ток королям Франции не удавалось, хотя они и одерживали иной раз прекрасные победы над налетчиками.

В 879 г. короли Карломан и Людовик, сыновья Людовика Косноязычного, сына Карла Лысого, разгромили крупный отряд норманнов в битве на реке Бигене, притоке Сены.

В том же году во Фландрии высадился другой отряд норманнов, они захватили город Теруан, вошли в реку Шельду и стали грабить здесь монастыри, селения, слабоукрепленные города. Зимовали они в Генте.

Немецкий король Людовик после празднования Рождества Христова 879 г. во Франкфурте отправился во Францию на переговоры. Возвращаясь домой, он увидел в Шарбонньерском лесу большой отряд норманнов. «Люди Севера» с огромной добычей шли, ни о чем плохом не думая, к своим судам. Людовик неожиданно напал на них, разгромил налетчиков. Началась погоня. Гуго, сын Людовика, увлекшись погоней, не заметил укрепления, наскоро построенного врагом, получил серьезное ранение, попал в плен и тут же умер.

В Куртре норманны создали вторую, после Гента, мощную базу. Отсюда они регулярно отправлялись в грабительские налеты на ближние и дальние города, замки, монастыри, селения. Французские короли, Карломан и Людовик отправили против них отряд аббата Гослена (сами они вели войну против герцога Бузона, который объявил себя королем Бургундии. Гослен хотел напасть на врага с двух сторон, поделил на две части свой отряд, но норманны разбили их поодиночке. После этого они с утроенной энергией занялись грабежом земель между Шельдой и Соммой.

В 880 г. норманны взяли город Аррас, разорили город и его окрестности и вернулись в свой стан. Много пленников на продажу и лошадей привели они с собой. Другой отряд норманнов грабил во Фрисландии, на нижнем Рейне, захватили Нимвеген, в кратчайшие сроки соорудили (естественно, с помощью пленных и местных жителей) вал и ров, остались здесь зимовать. Людовик Немецкий тщетно пытался выбить их оттуда.

В 881 г. Французский король Людовик отправился на врага с крупным войском и при Лавье одержал победу в жестокой упорной битве. Однако утром норманны ринулись в атаку. Битва продолжилась. Отчаянные «люди Севера» перехватили инициативу, и только личное мужество Людовика спасло положение. Французы выиграли и этот бой и благоразумно отступил: норманнов в окрестностях оставалось еще очень много. Вскоре после этих событий король умер. Как считали очевидцы, он слишком много сил и внутренней энергии отдал этому сражению.

Норманны отошли в Гент, другой отряд укрепился в двух милях от Маастрихита на Маасе: налеты на северную Францию продолжались. Один из отрядов норманнов вошел в Аахен, столицу Карла Великого. Роскошный императорский дворец превратился в конюшню норманнов. После этого в течение 80 лет город находился в запустении. Лишь во времена Оттона Великого город стал возрождаться.

В 882 г. норманны вошли в Сомму, сделали своим главным станом Амьен, ходили до Лаона, подошли к Реймсу. Епископ отлил для них две большие чаши из золота, надеясь уговорить их не уничтожать город. Но страх есть страх: сам епископ в ночь перед вторжением грабителей в город, бежал. Норманны грабить город, церкви, монастыри не стали. Отсюда грабители отправились в Суассон, мечтая завоевать земли от Шельды до Луары. Два отряда из Гента и Амьена объединились и устроили такой шабаш на мирных землях, что Карломан в отчаяньи заплатил им огромный выкуп за обещание покинуть территорию его государства и не нападать на Францию 12 лет. Норманны деньги получили,  оставили Амьен.

Но в 884 г. Карломан умер, получив нечаянное ранение на охоте от своих же людей. Королем Франции стал Карл Толстый, император и король Италии. Он властвовал над всей территорией некогда могущественной державой Карла Великого. Но великим Карл Толстый не был. Норманны объявили, что после смерти Карломана они не считают необходимым выполнять заключенный с ним договорор. И войны с ними возобновились.

В 885 – 886 гг. норманны осаждали Париж. Город под руководством графа Одона выдержал 13-месячную осаду.

Уже при последних Каролингах Франция начала дробиться на феодальные владения. В 987 г. на французский престол взошел Гуго Капет. Династия Капетингов управляла страной до 1328 г. В начале правления этой династии в королевстве насчитывалось девять главных владений: 1) графство Фландрия, 2) герцогство Нормандия, 3) герцогство Франция, 4) герцогство Бургундия, 5) герцогство Аквитания (Гиень), 6) герцогство Гасконь, 7) графство Тулузское, 8) маркизат Готия и 9) графство Барселонское (Испанская марка). Процесс дробления разростался, и остановить его не мог ни один французский король. Первые Капетинги владели узкой территорией, тянувшейся к северу и югу от Парижа и расширявшейся в разные стороны. К 1180 г. в она увеличилась лишь вдвое. В то же самое время английские короли владели большей территорией тогдашней Франции. Это факт, естественно, оказывал самое негативное влияние на военную мощь Франции, мешал ей успешно бороться со всеми врагами, особенно в норманнами.

В конце IX в. во главе норманнов в северную Францию встал изгнанный из Норвегии или Роллон, сын Рогнвальда. Он надежно утвердился в занятых им землях, получивших имя Нормандия,  «Страна норманнов» (terra Northmannorum).

В 911 г. Карл Простоватый, французский король, отдал вождю викингов Роллону (его еще называли Хрольвом Пешеходом) юго‑западную область франции при условии, что Роллон признает себя вассалом короля и крестится. Роллон, родоначальник нормандских герцогов, крестился, женился на дочери Карла, Гизеле, роздал земли соратникам, число которых увеличивалось постоянно прибывавшими с севера людьми. По примеру Роллона, многие норманны приняли христианство. В первое время норманны вели упорную борьбу с Пикардией, с графами Фландрскими, с Иль-де-Франсом, особенно с Бретанью, которая должна была вскоре признать нормандского герцога сюзереном. Французские короли всегда надеялись вернуть Нормандию и ждали только удобного случая, и это также вызывало войны.

В 931 г. , после смерти Роллона, герцогом Норманди стал его сын Вильгельм «Длинная Шпага». Он подвил восстание части нормандского дворянства, недовольного усилением его герцога, вмешался в распрю между Людовиком Заморским и Гуго, графом Парижским, примирился с королем, присоединил к Нормандии Авран и Кутанс.

В 942 г. Вильгельма убил граф Фландрский, и  герцогом нормандским был признан малолетний сын убитого, Ричард. Людовик Заморский явился в Руан, увез малолетнего Ричарда к своему двору и пытался подчинить Нормандию. Норманны разделились, началась борьба партий. Король и Гуго Парижский, вступили в нее, но на помощь нормандской партии пришел датский король Гаральд Блотанд (Синезубый). Людовик попал к норманнам и уступил им Нормандию.  Вскоре между Нормандией и королем вновь возникли споры. Людовика напугало обручение Ричарда с дочерью Гуго Парижского. Людовик вместе с королем Оттоном отправился в поход, но он кончился ничем. Восшествиена французский престол Гуго Капета, зятя Ричарда улучшили отношения между королем и Нормандией.

В 969 г. герцогом Нормандии стал Ричард II. При нем началоссь сближение Нормандии с Англией. Сестра Ричарда была замужем за Этельредом Английским, и Этельред, изгнанный датчанами, укрывался в Нормандии. И в дальнейшем родственные связи между герцогами Нормандии и королями Англии укреплялись, что, естественно, влияло на политические и военные взаимоотношения между ними. А это, в свою очередь, сыграло огромную роль в трагедии Альбиона в 1066 г., о чем мы поговорим в конце данной главы.

В 987 г. светская и духовная знать избрала королём Гуго Капета (уже именовавшегося «великим герцогом Франции»), что положило начало династии Капетингов. Номинально единое королевство фактически делилось на многие почти независимые феодальные владения, в X в. процесс феодального раздробления развивался внутри отдельных герцогств и графств. В X в. во Франции существовали 2 крупные родственные народности: северо-французская — к Северу от р. Луара и провансальская — на Югу. На полуострове Бретань сформировалась бретонская народность. Первоначально королевский  домен сосредоточивался вокруг Парижа и Орлеана. Однако первые Капетинги даже в своём домене не обладали полнотой власти, им приходилось бороться со своими вассалами. Постепенно королевский домен благодаря бракам, наследованию, конфискациям, завоеваниям распространился на все северные области, а с XIII в. — и на южные, власть Капетингов в домене укрепилась, феодальная раздробленность стала преодолеваться.

В 1066 г. герцог нормандский Вильгельм завоевал Англию, вследствие чего Нормандия и Англия соединились между собой.

 

Крепость Анжер

 

Захватив в устье Луары остров еще в 70-х гг. IX в., норманны совершали отсюда набеги на земли слева и справа от реки, ходили на Альбион, во Фландрию, в Аквитанию. Они сразу же приметили неподалеку от своей «базы грабителей» прекрасный город Анжер. Да не город им понравился, а местность, в которой тот располагался. В 9 км от впадения в Луару реки Майенн (Мен), на высокой скале, господствующей над местностью, стоял старинный город, надежно охраняемый высокими, сложенными еще римлянами стенами. В центре города возвышался замок. И природа, и люди сделали Анжер очень сильной крепостью, а французы не удосужились поставить здесь гарнизон! Норманны, естественно, от такого подарка не отказались, в 873 г. они вошли в крепость вместе с награбленным добром, а также со своими женами и детьми, укрепили обветшавшие в некоторых местах стены. И тут только Карл Лысый понял, какую опасность для всего его государства представляет собой созданная в Анжере хорошо укрепленная база норманнов. В тайне ото всех он договорился с Саломоном, королем мятежной Бретани, а в открытую стал готовить войско якобы для борьбы против него. Оба они собрали крупные войска, встретились якобы для битвы, но вдруг соединлись и неожиданно для норманнов подошли к Анжеру, обложили крепость со всех сторон и послали воинов на штурм. У нападавших были мощные метательные машины, но «люди Севера» сдаваться не думали. Они сбрасывали на атакующих камни, метали в них копья и дротики, отбивая атаку за атакой.

И тогда Саломон приказал своим воинам копать широкий и глубокий ров, чтобы отвести воды Мен в другое русло, посадить суда норманнов на мель и захватить их. Это напугало налетчиков. Они не догадались, что сделать это противник не в силах из-за свойств местности. Напуганные вожди норманнов вышли на переговоры. Карл в этой схватке победил. Налетчики вернули часть награбленного, выдали заложников, обязались жить только на острове Луары. Им разрешили вести торговлю, а всем желающим дали возможность принять христианство и жить во Франции.

Казалось бы, прекрасный выход из тяжелейшего положения нашли два правителя: Саломон и Карл Лысый, прекрасный пример они показались всем обитателям Западной Европы! Но нет, они не воспользовались этой подсказкой!

В Бретани вспыхнул мятеж, Саломон был убит, одна из групп мятежников пригласила … норманнов, ушедших на остров Луары, помочь им. Конечно же, норманны всегда рады были оказать подобную услугу!

А тут и новый отряд норманнов пожаловал в устье Сены.

Пришлось Карлу Лысому откупать от непрошенных «гостей», собирая с сограждан чрезвычайную подать. Не умеешь или не хочешь с оружием в руках остаивать своим интересы – плати деньги! Так было задолго до эпохи викингов и в Европе, и в других странах планеты Земля. Так будет.

 

Начало братской распри

Карл Лысый II (823 – 877 гг.), король Западно-Франкского королевства с 840 г., «император франков» с 875 г., из династии Каролингов, младший сын Людовика Благочестивого от второго брака с Юдифью. Еще в 817 г. Людовик разделил империю между тремя старшими сыновьями, Лотарем, Людовиком и Пипином. Юдифь добилась нового раздела в 829 г. и Карл получил Алеманнию, часть Эльзаса и Бургундии; позже и Аквитанию. Из-за этого между Людовиком и его старшими сыновьями началась долгая распря. Перед смертью он поручил юного Карла заботам Лотаря. Тот захотел усилить свою власть и территорию за счет младших братьев. Они создали союз и в битве при Фонтане разгромили войско Лотаря. Младшие братья скрепили союз в 842 г. Страсбургской клятвой 842 г. Лотарь вынужден был пойти на переговоры, и в 843 г. был заключен Верденский договор. По нему Карл получил земли к западнее рек Роны, Соны и Мааса, т. е. почти всю современную Францию. Он подавлял восстания в Наварре, Аквитании, Бретани и др. подвластных ему землях, упорно отражал натиск норманнов, опустошавших северную и западную Францию. Однако страна постоянно дробилась, а ее военное могущество слабло. Карл Лысый пытался задобрить норманнов золотом, вынужден был  передать в их руки дело защиты Франции от внешних врагов. После смерти Лотаря в 855 г. и его сыновей в 863 г. и 869 гг. он получил часть часть Лотарингии. В 876 г. Карл он захватил короны Италии и империи, а по смерти Людовика Немецкого захотел стать и королем Германии. Но в конце жизни он потерпел поражения от вновь вторгшихся на территорию Франции норманнов, а также от немцев ов главе с Людовиков Саксонским, что положило конец его амбициям. В 877 г. он отправился в поход на Апеннинский полуостров, но в пути умер.

Слабый император

Карл III (839 – 888 гг.), король Восточного-Франкского (в 876 – 887 гг.) и Западного-Франкского (в декабре 884 – 887 г.) королевств, «император франков» (в 881—887). третий сын Людовика Немецкого. В 876 г. при дележе получил, вместе с братьями Карломаном и Людовиком, Алеманнию и Эльзас. После смерти братьев, соответственно в 880 и 882 гг., наследовал и то, и другое, а также Лотарингию. В 885 г. западно-франкская знать пригласила его управлять Францией.  В 879 г. Папа Римский вручил ему управление Италией, и в феврале 881 г. он был коронован императорскою короною в Риме. Он вернулся домой и в 882 г. окружил в лагере на Маасе норманнов, опустошавших в это время местности по берегам Нижнего Рейна. Войско у него было сильное, но вдруг он заключил позорный договор с норманнским королем Готфридом. В 886 г. норманны осаждали Париж. Карл подошел с войском к городу, но воевать не стал и купил у захватчиков мир.  Слабость императора и его болезненность вызвала повсеместное неудовольствие в стране. Герцог Арнульф Каринтийский, незаконный сын Карломана, пошел с войском на дядю, и знать отвернулась от короля в 887 г. и свергнули его. А во  Франкфурте-на-Майне люди приветствовали Арнульфа как государя. Племянник оставил ему небольшие владения в Швабии, куда Капрл III и уехал. И там он вскоре умер.

Дело Карла Простоватого

Карл III Простоватый (879-929 гг.), король франков в 898-923 гг., из династии  Каролингов.

В 911 г. Карл Простоватый, отдал вождю норманнов Роллону (его еще называли Хрольвом Пешеходом) юго‑западную область Франции. А что оставалось делать простоватому королю? Викинги угрожали уже самому Парижу, городу в то время небольшому, но ведь – столице! Король несколько раз пытался собрать войско и дать отпор северянам, но власть у него была такая слабая, графы и бароны были так сильны и так часто дрались между собой, что он вынужден был пойти на эту сделку. Карл Простоватый отдал город Руан с окрестностями Роллону, потребовав взамен охранять границу Франции, не пускать в страну викингов. Роллон, человек огромного роста, гигант, которого не выдерживала ни одна лошадь, за что его и прозвали Пешеходом, дал клятву. По обычаю тех лет он обязан был поцеловать ногу Карлу Простоватому. Очень не хотелось это делать вождю викингов. Свои ведь смотрят – люди Севера. У них не принято целовать ноги даже самым могучим королям. Воткнуть ему копье в грудь – это можно, обмануть, обхитрить – тоже не возбраняется. Но целовать ноги! Мастера на разные прозвища, викинги могли такое имя дать своему боевому вождю, что…

Но договор есть договор. Роллон подошел к королю, нагнулся, взял в свои крепкие руки ножку короля Франции и резко дернул ее на себя, к своим губам. Карл не удержался, грохнулся на землю, и никто при этом не видел, целовал ли Роллон монаршую ножку или нет. Викинга вполне устраивало это. Короля Франции – тоже. Договор был заключен. Роллон получил Руан и богатые земли вокруг города. Область на юго‑западе Франции с тех пор получила название Терра Норманнорум, «земля людей Севера», или Нормандия.

В чем‑то эта сделка действительно оказалась полезной для дряхлеющей династии. Но викинги, плодившиеся во фьордах Скандинавского полуострова, как грибы‑шампиньоны в урожайный год, нашли новые лазейки для вторжения во Францию: практически все западное побережье страны терроризировали они около двухсот лет!!

Надеяться оставалось только на Бога. Между прочим, это стали понимать и те «люди Севера», которые просачивались в страны Европы, оставались там «на постоянное место жительства». Они быстро ассимилировались с местным населением, принимали христианство. Тоже самое случилось и в Терра Норманнорум, дюки которой уже в середине X в. стали восстанавливать разрушенные своими предками без сожаления храмы и церкви. Быстро, очень быстро «европеизировались» «люди Севера», оседавшие на земле Франции.

Воспользовавшись феодальными раздорами в Германии после смерти последнего из правивших там Каролингов, Карл Ill в 911 г. завладел Лотарингией. В 922-923 гг. против него был поднят мятеж знати. Мятежники, выдвинувшие своего короля Рауля Бургундского, обманным путём взяли Карла Ill в плен. До конца жизни он находился в заключении в замке Перонн.

Основатель династии Капетингов

Гуго Капет (940 – 996 гг.), король Франции с 987 г, основатель третьей французской династии (Капетинги), старший сын Гуго Великого и Гедвиги, сестры Оттона I. После смерти отца получил герцогство Францию и графства Парижское и Орлеанское. От короля Лотаря ему досталось Пуатье, за поддерживал его в борьбе с вассалами. В 986 г. Лотарь умер, поручив 19-летнего сына Людовика попечению Гуго Капета. Людовик V Ленивый после 15-месячного царствования умер бездетным. Законным наследником престола был брат Лотаря Карл, герцог Нижней Лотарингии. Но французская знать на собрании в Санли избрала королем Гуго Капета. Гуго, венчанный на царство, не стал от этого могущественнее. Избрав его королем, феодали дали ему скорее титул, чем власть. Они и не предполагали, что он явится основателем новой династии. Гуго Капет укрепил много городов от налетчиков-норманнов и от собственных вассалов.  Столицей короля Франции снова сделался Париж, тогда как при последних Каролингах ею был Лан.

Благочествый король

Роберт II Благочестивый (971—1031 гг.), французский король, сын Гуго Капета, после смерти которого в 996 г. вступил на престол. Был женат на своей двоюродной сестре Берте, дочери Конрада, короля Прованса. Когда папа Григорий V объявил брак недействительным и наложил на короля семилетнее покаяние, Роберт, до этого подчинявшийся церкви, отказался повиноваться. Папа отлучил его от церкви. От него ушли все подчиненные, после чего он подчинился Папе Римскому, развелся с Бертой и женился на Констанции, дочери графа Тулузского. В его годы в стране вспыхивали восстания крестьян против баронов; а сильный голод истребил треть населения Франции.

 

Дьявол на троне

Роберт I Дьявол (? – ум. в 1035 г.), герцог нормандский с 1028 г., младший сын герцога Ричарда II. Вел борьбу с восставшими вассалами, оказал помощь французскому королю Генриху I в борьбе с его матерью Констанцией, усмирил графа Одо шампанского… Желая принести покаяние в совершенных жестокостях, он совершил паломничество к святым местам: и прошел всю Францию, Италию, долгое время пробыл в Риме и через Константинополь добрался до Иерусалима. Умер на обратном пути в Никее. Ему наследовал Вильгельм Завоеватель.

 

Еще один зять Ярослава Мудрого

Генрих I (1011 – 1060 гг.), король Франции с 1030 г, из дома Капетингов. В 1015 г. отец его, Роберт Благочестивый, объявил его герцогом Бургундским, а в 1027 г., после смерти старшего брата – наследником престола. Став королем, Генрих отдал Бургундию младшему брату, который сделался родоначальником особого герцогского рода. Королевская власть во Франции была в то время слаба, но еще более ослабела вследствие интриг матери Генриха, Констанции, и политики нормандских герцогов, которым Генрих вынужден был делать большие уступки, чтобы утвердиться на престоле. Он тщетно пытался воспользоваться малолетством Вильгельма (Завоевателя). Из сыновей его от Анны, дочери Ярослава I Мудрого, Филипп при жизни отца был коронован; второй сын, Гуго Великий, стал графом Вермандуа.

 

Саксонский анналист. Хроника

 

Год 868

Сильный голод жестоко поразил и Германию, и прочие европейские провинции. Норманны, заняв устье реки Луары, опять стало жестоко опустошать провинции Нант, Анжу, Пуату и Турень; Роберт, который держал марку, и Рамнульф, герцог Аквитании, отправили против них войско. Норманны, узнав об этом, поторопились вернуться к флоту, но с приближением войска поняли, что уже не смогут бежать; войдя в некое поместье, они укрепились там, насколько позволило время. Была там довольно большая каменная базилика, куда и вошло большинство их во главе со своим герцогом Хастингом. Роберт и Рамнульф, ворвавшись, перебили всех, кто оставался вне базилики. Подойдя к базилике, они, увидев, что место сильно укреплено, и заметив, что в нём укрылся немалый отряд язычников, на короткое время задумались, а затем разбили вокруг него лагерь, чтобы на следующий день атаковать их с помощью машин и осадной техники. Роберт, страдая от жары, снял шлем и панцирь, чтобы немного освежиться. И вот, когда все были заняты постройкой лагеря, норманны внезапно выскочили из укрепления и с криком набросились на Роберта и его товарищей; те, тотчас же схватив оружие, мужественно отразили врагов, вынудив их отступить в базилику. Роберт, поспешив туда без шлема и панциря и неосторожно преследуя врагов, был убит при входе в церковь; тело его было захвачено норманнами…Саксонский анналист. Хроника. Пер. Дьяконов И. В. 2005).

 

Год 875

…В том же году Саломон, король Бретани, был коварно убит своими герцогами Пастикваном и Вурфандом; после его смерти они хотели разделить между собой его королевство, но поссорились при разделе, ибо большинство стояло на стороне Пастиквана; в итоге между ними вспыхнула война. Пастикван, хоть и располагал огромным войском, всё же нанял за деньги вспомогательные отряды норманнов, добавил их для усиления мощи своего войска и тут же отправился на битву с соперником. Вассалы Вурфанда, видя, что [все] силы королевства перешли к Пастиквану, стали его покидать; в итоге, в строю вместе с ним осталась едва тысяча [воинов], которые начали его убеждать удалиться и избежать смертельной опасности; ведь он вместе с немногими не в состоянии сопротивляться бесчисленной толпе [врагов]. На это тот дал следующий ответ: «Да не сделаю я ныне, благородные соратники, то, чего никогда прежде не делал, а именно: да не обращусь я спиной к врагам моим и да не будет посрамлена слава моего имени! Лучше с честью умереть, чем с позором сохранить жизнь; да и не следует отчаиваться в победе. Померимся силами с врагами, испытаем – на чьей стороне удача; ведь спасение не в численности, но в Боге». Воодушевив спутников такого рода речами, он атаковал, как говорят, 30 с лишним врагов. Шум поднялся до неба, завязалось крайне ожесточённое сражение. Вурфанд ворвался со своими людьми в очень плотный строй врагов и, как серп косит луговую траву или яростный натиск бури губит посевы, так мечи разили и поражали всё [живое]. Пастикван, увидев, что его людей режут, как скотину, бежал вместе с немногими уцелевшими…(Саксонский анналист. Хроника. Пер. Дьяконов И. В. 2005)

 

Ведастинские анналы. Фрагменты

«В год Господень 874 король Карл осадил норманнов в городе Анжер, но, по совету нечестивейших людей он, взяв заложников, позволил им уйти невредимыми. В те же дни произошло нашествие саранчи». (Ведастинские анналы. В кн.: Историки эпохи Каролингов. М., 1999. С. 161).

«В год Господень 876 … даны или норманны, промышляющие пиратством, вошли в Сену и, грабя и убивая, жестоко опустошили королевство франков. Карл направил против них войско, но это не принесло никакой пользы. Тогда он начал думать об освобождении королевства при помощи выкупа и в 877 г. отправил послов, которые поговорили бы с норманнами [о том], чтобы те, наделенные дарами, покинули королевство. И по заключении этого договора церкви были ограблены, и все королевство вносило подать для того, чтобы освободиться от этой беды». (Там же. С. 161 – 162).

«В год Господень 878 папа Иоанн, притесненный Ланбертом, герцогом Сполето, прибыл во Франкию; и о его появлении было сообщено королю Людовику, который задерживался тогда у Луары из-за норманнов».(Там же. С. 162).

«В год Господень 879 … норманны, расположившиеся по ту сторону моря, переправились через него в огромном количестве на своих кораблях и, не встречая никакого сопротивления, в середине июля огнем и мечом опустошили Теруан, город моринов. И увидев, сколь счастливым было для них начало, они, переходя с места на место, опустошили огнем и мечом всю землю менапиев. Затем они вошли в Шельду и огнем и мечом погубили весь Брабант. Против них поднял оружие Гуго, сын короля Лотаря, но, по неосмотрительности, немало способствовал тому, чтобы увеличилась их заносчивость; ибо вместо того, чтобы совершить нечто благое и полезное, он постыдно бежал оттуда, в то время, как многие из его сподвижников были убиты или захвачены в плен. Среди пленных находился также аббат, сын Адаларда.

… Норманны же не переставали опустошать церкви, убивать и уводить в плен христиан. Бозо, герцог Прованса, противозаконно присвоил себе королевский титул и овладел частью Бургундии. А норманны, жаждущие убийств и опустошений и алчущие крови человеческой, к несчастью и погибели королевства, в ноябре разбили свою зимнюю стоянку в монастыре Гент, а в декабре на монастырский двор Во на Сомме были принесены мощи св. Ведаста».( Там же. С. 163 – 164).

«В год Господень 880. Норманны огнем и мечом опустошили город Турнэ и все монастыри на Шельде, убивая и уводя в плен жителей тех земель. Гоцлин и Конрад, вместе со своими сподвижниками, недовольные дружбой аббата Гуго и их господ с Людовиком, побудили того еще раз прийти во Франкию. Аббат Гуго, вместе со своими сторонниками и господами, а также многочисленным войском немедленно выступил против него, и они расположились у Сен-Кантена, Людовик же с войском – на реке Уазе. И в то время, как с обеих сторон были направлены посланники, упомянутые короли сошлись и при посредничестве аббата Гуго укрепили между собой мирные союзы, при этом они возвратили свою милость отпавшим от них. Это произошло в феврале.

После этого Людовик вознамерился двинуться обратно в свое королевство, и по пути он встретил норманнов, которые возвращались из грабительского похода; и когда у Тимеона между ними произошла битва, он одержал бы над ними блестящую победу, если бы по несчастью не погиб его сын Гуго. Его убил Готфрид, король данов, и из-за его смерти король не пустился преследовать их. Там пали также многие знатные мужи того народа; остальные, кому удалось бежать, возвратились в свой лагерь. В этой битве принял участие также аббат Гуго.(Там же. С. 164).

…В год Господень 881. 26 декабря норманны в огромном количестве подошли к нашему монастырю и 28 числа сожгли монастырь и город, за исключением церквей, а также и монастырский двор и все [крестьянские дворы] в округе, убив всех, кого смогли найти. И они прошли всю страну до Соммы и захватили огромную добычу в виде людей, скота и лошадей. После того, в тот же день, 28 числа они вторглись в Камбре и опустошили город огнем и убийствами, а равным образом и монастырь св. Гаудерика. Отсюда с неисчислимой добычей они возвратились в лагерь и разорили все монастыри на Хискаре, а их жители были изгнаны и убиты…

В год Господень 882. Восточные франки собрали против норманнов войско, но вскоре обратились в бегство; при этом пал Вало, епископ Меца. Даны разрушили знаменитый дворец в Аахене, предав его огню, и сожгли монастыри и города, славнейший Трир и Кельн, а также королевские пфальцы и виллы, повсюду истребляя местное население. Император Карл собрал против них бесчисленное войско и осадил их в Эльслоо. Но к нему вышел король Готфрид и император передал ему королевство фризов, которым прежде владел дан Рорик, дал ему в супруги Гизлу, дочь короля Лотаря и добился, чтобы норманны покинули его королевство.

Король же Людовик отправился к Луаре, чтобы изгнать норманнов из своего королевства, а также принять в дружбу Гастинга, что он и сделал. Но, поскольку король был молод, он стал преследовать некую девочку, дочь Гермунда; и так как она побежала в отцовский дом, король в шутку погнался за ней на лошади, при этом он ударился плечами о подъемные ворота, а грудью о седло своего коня и получил серьезный ушиб. Вследствие этого он заболел, велел отнести себя в Сен-Дени и здесь умер 5 августа, оставив франков в глубокой скорби и был похоронен в церкви св. Дионисия. И они отправили послов и призвали его брата Карломана, который поспешно прибыл во Франкию. Из Италии пришел также некий Берард, который не давал покоя тирану Бозо.

В октябре норманны укрепились в Кондэ и жестоко опустошили королевство Карломана. Король же Карломан со своим войском расположился лагерем на Сомме в Барло; норманны все-таки не прекращали своих грабежей, при этом принудив к бегству всех жителей, остававшихся на том берегу Соммы…

В год Господень 884. В это время умер Энгельвин, епископ Парижа, и на его место встал аббат Гауцлин. Норманны же не прекращали убивать и уводить в неволю христиан, разрушать церкви, сносить стены и сжигать деревни. На всех улицах лежали тела священников, благородных и иных лайенов, женщин, детей и младенцев; не было ни одной дороги или места, где бы не лежали убитые, и всякому было мучительно и прискорбно созерцать, как народ христиан доведен почти до полного истребления.

…Однако норманны, в привычной манере, продолжали грабительские походы по ту сторону Шельды, опустошали все огнем и мечом, разрушая монастыри, города и селения, и неистовствовали, истребляя местное население. И после Пасхи они начали собирать дань; церкви и церковные сокровища были разграблены. После же того, как дань была уплачена, в конце октября франки объединились, чтобы противостоять норманнам, если те не сдержат своих обязательств. Норманны же сожгли свой лагерь и ушли из Амьена, а король и франки, переправившись через У азу, большую часть пути следовали за ними…

В год Господень 885. …Норманны, алкавшие пожаров и смерти, снова начали неистовствовать -- они убивали христиан, уводили их в плен и разрушали церкви, не встречая сопротивления. И франки вновь приготовились к обороне, но не к открытой битве -- они соорудили укрепления, чтобы сделать для норманнов невозможным передвижение на кораблях. Они построили крепость на Уазе у Понтуаза и поручили ее охранять Алетрамну. Епископ Гауцлин приказал укрепить Париж. Но в ноябре норманны вошли в Уазу, осадили упомянутую крепость и не давали тем, кто в ней заперся, брать воду из реки (других же источников у них не было). Защитники крепости сильно страдали из-за недостатка воды. Что много говорить? Они запросили мира и добивались, чтобы им позволено было уйти живыми; и после того, как обе стороны обменялись заложниками, Алетрамн со своими людьми отправился в Бовэ. Норманны же сожгли упомянутую крепость, захватив в качестве добычи все, что нашли в ней. Дело в том, что те, которые покинули крепость, оставили там все свое имущество, кроме оружия и лошадей; только при этом условии им было позволен уйти.

Невероятно кичащиеся этой победой, норманны дошли до Парижа и тотчас атаковали одну из башен – они надеялись, что ее можно будет быстро завоевать, поскольку построена она была еще не полностью. (Там же. С. 164 – 170)

(Далее идет рассказ о обороне Париже. Мы советуем читателям самим прочесть об этих драматических событиях)

 

Из книги Флодоарда «Анналы»

 

В 919 г. «норманны  всю  Бретань  в  Кимпере, то есть ту  ее часть, которая расположена  на морском  побережье, опустошили,  растоптали  и  повергли  в запустение,  уведя,  распродав  и изгнав  всех бретонцев.  Венгры  совершили грабительский  набег  на  Италию и  на часть  Франции,  а именно королевство Лотаря. (Флодоард. Анналы. В кн.: «Рихер Реймский. История». М., 1997. С. 187).

В 921 г. «граф Роберт пять месяцев воевал  с норманнами, которые осели по реке Луаре, и, приняв  у  них   заложников,  уступил  им  ту  часть  Бретани,  которую  они опусташали,  вместе  с округом Нанта,  а они  начали принимать  христианскую веру. (Там же. С. 187). Здесь речь идет о Роберте I – короле французском, младшем брате короля Одо, после смерти которого получил герцогство Францию и признал власть короля Карла Простоватого. В 920 г. Роберт восстал против Карла, в 922 г. был провозглашен французской знатью королем, а в 923 г. убит в битве с Карлом при Суассоне».

В 923 г. «норманны опустошали Аквитанию и Овернь; с ними сражались Вильгельм, герцог Аквитанский  и Рагемунд, и было убито  двадцать тысяч норманнов». (Там же. С. 188). В том же г. в земле франков завершилась очередная междоусобица, причем не без участия норманнов. «Прослышали франки, что Карл  приказал норманнам явиться к нему, и чтобы  Карл не смог объединиться  с норманнами,  вместе с Родульфом разместились между ними, по реке Уазе». (Там же. С. 188).

В  925 г. «Рагинольд  со  своими  норманнами  сызнова  опустошил Бургундию.  С ним  сразились у  горы  Калаум  графы  Варнерий  и Манассия  и епископы  Ансегиз и Готселин и перебили больше восьмисот норманнов…

«В тот же год норманны  из Руана нарушили некогда заключенный союз  и ограбили округа Бове  и  Амбуаза. Город  Амбуаз,  куда  неосмотрительно сбежался  народ, был сожжен,  Аррас  тоже  внезапно  запылал пожарами. Норманны  дошли, грабя, до самого  Нойона  и  сожгли  его  пригороды.   Кастелланы  вместе  с  жителями пригородов  вышли  и отбросили норманнов, убили,  кого  смогли, и освободили часть  пригородов. Тем временем жители Байе опустошили владения норманнов на Сене. Узнав об этом, жители Парижа  и  некоторые  из  вассалов  Хугона, сына Роберта, и  кое-кто из держателей замков разорили  некие местности Руанского округа, которыми норманны располагали на Сене, пожгли селения, угнали скот и убили  некоторых норманнов.  Между тем  граф  Хериберт  с  небольшим отрядом франков, так как трава для коней еще не выросла, разместился  по Уазе, чтобы преградить  норманнам путь. Норманны,  узнав  об  опустошении  своих земель, поспешили вернуться…(Там же. С. 189).

В 927 г. «Хугон, сын Роберта, и граф Хериберт выступили против норманнов, которые задержались в верховьях реки Луары. На округ Лана нагрянула величайшая буря, которая разрушила много домов, повалила множество деревьев и в разных местах погубила  людей  более  чем  многих.  Вильгельм, герцог  Аквитанский,  умер. Норманны с Луары, после того, как Хериберт и Хугон пять недель осаждали  их, заключили мир с франками, выдав и приняв заложников и оставив за собой округ Нанта». (Там же. С. 191).

В 961 г. «Ричард, сын Вильгельма Нормандского,  появился, дабы причинить ущерб, и напал  на  некоторых  верных  короля,  но,  потеряв  нескольких своих людей, обратился в  бегство». (Там же. С. 207).

 

Из книги Рихера Реймского «История»

 

Карл Ill Простоватый (879 – 929) – король Франции в 898 – 923 гг., из династии Каролингов. Уступил норманнам территорию Нормандии (договор 911 г. с вождём норманнов Роллоном). Воспользовавшись феодальными раздорами в Германии после смерти последнего из правивших там Каролингов, Карл Ill в 911 г. завладел Лотарингией. В 922—923 гг. против него был поднят мятеж знати. Мятежники выдвинули своего короля Рауля Бургундского  в июле 923 г., обманным путём пленили Карла III. До конца жизни он находился в заключении в замке Перонн.

«Его отцом был король Карломан, дедом с отцовской стороны — Людовик, прозванный Косноязычным, а прадедом — Карл Лысый, высокородный император германцев и галлов. Двух лет от роду он утратил отца, а мать — сразу, как ему исполнилось четыре года. По причине его малолетства графы стремились превзойти друг друга в неумеренной алчности, каждый захватывал, сколько мог. Никто не был королю за старшего, никто не заботился об охране королевства. Каждый был способен лишь захватывать чужое добро, не заботились о том, как идут их собственные дела и те, кто не занимался захватом чужого. Поэтому общее согласие превратилось во всеобщий раздор. Вот из-за чего распространились грабежи, вспыхнули пожары, начались разбойные набеги. И все это, усилившись, вдохновило пиратов (норманнов, - А. П. Т.), которые обитали в провинции Руана, а это часть Кельтской Галлии, на бесчеловечные дела.

Этот народ задолго до того отбыл с островов Северного океана. И, блуждая по морю на кораблях, они совершали набеги на все части Галлии. На них часто нападали, часто они терпели поражения от могущественных людей страны. Когда лучшие люди все это между собой многократно обдумали, то постановили, чтобы король даровал им эту провинцию, но однако с тем, чтобы, оставив идолопоклонство, добровольно обратились они в христианскую религию и верно сражались за галльских королей на суше и на море. Главный город этой провинции называется Руан, и еще шесть других городов, а именно Бато, Авранш, Эвре, Сиз, Котанс, Лизье сумели силой присоединить к своим владениям. Итак, издавна было очевидно, что они стали пиратскими владениями. Но, движимые природной жестокостью, они попытались разжечь усобицу между лучшими людьми. Поэтому они затеяли, нападая, угрожать набегами и разбоем малой Британии, которая граничит с Галлией. Воспользовавшись удобным случаем, они совсем нарушили клятвы в верности и из пограничных областей ворвались в Галлию. Рассеявшись повсюду, они разбрелись там и сям, предаваясь без меры захвату женщин, детей, скота и другого добра. А все, что захватили, свозили по Сене в место под названием ров Гивольда. Когда их нападения участились, все земли Кельтской Галлии, которые находятся между реками Сеной и Луарой и называются Нейстрией, были почти полностью разорены. Они приняли решение ворваться во внутренние области Галлии, а ее население либо истребить до конца, либо обложить тяжелейшей данью. Поспешили, чтобы это произошло прежде, чем знать придет к согласию. Они полагали, что во время таких раздоров смогут вернейшим образом завладеть богатством галлов. Их набегами руководил вождь Катилл. А знатные люди, осознав, какое бесчестье им наносят варвары, стали через послов договариваться между собой о примирении. Не долго медлили, обменявшись клятвами и заложниками, съехались для совещания. На этом совещании, прислушавшись к мудрым советам и поклявшись в верности, вернулись они к величайшему согласию и приготовились воздать варварам за нанесенные оскорбления. И, так как Карлу было только три года (весной 888 Карлу исполнилось уже 8 лет, - А. П. Т.) стали они совещаться об избрании короля, но не потому, что стали предателями, а потому, что гневались на своих врагов». (Рихер Реймский. История. М., 1997. С. 10 – 11).

«Семь раз он наносил пиратам поражения в Нейстрии и девять раз обращал их в бегство, и все это в течение пяти лет (888 – 893 гг. – А. П. Т.). После того, как их прогнали, последовал великий голод, так как земля три года оставалась невозделанной»… «Король тем временем строил укрепления в тех местах, где возможны были пиратские набеги, и размещал в них войска». (Там же. С. 11).

(Одон, сын Роберта Сильного, в ноябре 885 – ноябре 886 гг. выдержал в Париже осаду норманнов).

«Пока король вершил государственные дела в городе Пюи, пираты, изгнанные из пределов Нейстрии, прослышали, что он уехал в Аквитанию. Итак, они собрались, приготовили флот и неожиданно вторглись в Бретань. Жители Бретани, устрашенные внезапным набегом варваров, отступили перед свирепым врагом. Каждому казалось достаточным сохранить свою жизнь, никто не пытался спасти свое имущество от разграбления, заботились только о спасении жизни. Так как они побросали почти все свое добро, пираты расхватали все без разбора. Увезли то, что им понравилось, и вернулись с большим количеством награбленного, которое никто у них не оспаривал. Увлеченные таким крупным успехом, они вторглись через внешние границы Бретани в Аквитанию в районе Анжу и опустошили землю. Захватывали мужчин, женщин и детей. Стариков обоего пола убивали. Детей продавали в рабство, бесчестили женщин, которые казались им красивыми». (Там же. С. 12).

Одон, узнав об этом, собрал войско, пошел на врага и выиграл важную битву под город  Монпансье, который был осажден норманнами. В 893 г. знать и духовенство избрали на трон Карла Простоватого. Одон не смирился с этим и начал войну с ним. В 897 г. они заключили между собой договор. Одон сохранял за собой королевский трон, Карл наследовал власть после него. В 898 г. Одон умер.

Мы не будем излагать историю междоусобицы в тех странах, которые пострадали от жестокого ветра «Веера викингов», но, дабы читатель не забывал об этой страшной болезни духа, ослабляющей и разрушающей государственный иммунитет, мы считаем необходимым излагать некоторые перипетии междоусобиц в европейских странах в описываемую эпоху.

…Некоторое время дела у Карла шли хорошо. Но вдруг вспыхнула распря между его приближенными, которая нанесла серьезный вред боеспособности государства. После 921 г. «Роберт, герцог кельтской Галлии, яростно сражался с пиратами. Они неожиданно вторглись в Нейстрию во главе с Роллоном (который в 911 г. получил Нормандию от Карла), сыном Катилла, уже переправились через Луару и безнаказанно опустошали его владения. Они разбредались повсюду, потом их свирепые шайки возвращались на корабли. Герцог собрал войско со всей Нсйстрии, призвал многих из Аквитании. Наконец, явились и присланные королем когорты, которые вел вышеназванный Рихуин. Аквитанскими легионами командовал Далмаций, нейстрийскими же руководил сам герцог Роберт, и все герцогское войско составляло 40 тыс. всадников. Далмация с аквитанцами он поставил на передовой линии, затем поместил вспомогательные отряды белгов и нейстрийцев. Герцог лично объезжал легионы, и, называя по именам наиболее выдающихся воинов, убеждал их помнить о своих доблестях и благородстве, увещевая их сражаться за родину, за жизнь, за свободу и не тревожиться о смерти, ибо никому не известно, когда она придет; если же они побегут, то враг им ничего не оставит. Такими и другими речами воодушевлял он воинов. Сказав это, герцог, выстроив войско, повел их к месту, где должно было состояться сражение.

Вражеское войско, с которым предстояло биться, тоже готовилось к бою с немалой храбростью. Это войско, состоявшее из 50 тыс. воинов выстроилось, чтобы встретить нападающих. Герцог Роберт с тысячей отборных воинов присоединился к Далмацию на передовой линии, подвергая себя наибольшей опасности. Итак, он шел с Далмацием и аквитанцами. Пиратские легионы вытянулись в линию; они выстроили свое войско в виде прибывающей луны, чтобы, яростно атаковав врага, окружить его, а затем те, кто находится на концах полумесяца, напав с тыла, перережут их, как скот.

Когда обе стороны были готовы, каждое войско, подняв знамена, ринулось в бой. Роберт с нейстрийцами, Далмаций с аквитанцами достигли пиратских легионов, и немедленно те, кто находился на флангах, напали на них с тыла. Тут неожиданно вступили в сражение и белги и стали избивать пиратов, которые атаковали с тыла их союзников. И нейстрийцы наступали весьма свирепо. В этой схватке аквитанцы, окруженные пиратами, с большими усилиями обратили их в бегство и преследовали, а на тех, кто стоял с краев, наседали белги, пока вернувшиеся аквитанцы их не перебили. Уцелевшие сложили оружие и громкими криками молили сохранить им жизнь. Роберт просил удерживаться от чрезмерной резни и настаивал, чтобы ее прекратили. С трудом удержал он от резни войско, возбужденное столь блестящим успехом. Когда волнение улеглось, тех из них, кто показался им предводителями, герцог взял в плен, а остальным разрешил вернуться на корабли при условии, что они дадут заложников.

Итак, одержав победу и распустив войско, Роберт отослал пленников в Париж. Спросив их, не христиане ли они, он узнал, что никто из них не является приверженцем какой-либо религии такого рода. Отправленные для наставления к почтенному священнику и монаху Мартину, они были обращены в христианскую веру. Обнаружилось, что среди тех, кто вернулся на корабли, были как христиане, так и язычники, и эти, также наставленные вышеназванным мужем, были допущены к спасительным таинствам, после того, как герцог получил их заложников». (Там же. С. 24 – 26).

В 923 г. Карл Простоватый в борьбе с внутренними и внешними врагами обратился за помощью к норманнам и договорился с ними «настолько успешно, что они поклялись королю в верности и обещали воевать за него, если он прикажет». Однако этот шаг подорвал доверие к королю даже тех, кто еще готов был сражаться за него. Давних врагов своих, норманнов, далеко не всех принявших христианство, франки и боялись, и ненавидели. Карл совершил грубую ошибку, впрочем, обычную в подобных ситуациях. Ему нужно было во чтобы то ни стало удержать власть…

В 923 г.  «пираты вторглись в Галлию, разорили ее, захватив много крупного и мелкого скота и много добра, и увели множество пленных, так что она совсем обезлюдела. Король, опечаленный этим набегом, посоветовавшись со своими людьми, повелел собрать дань, которая будет передана врагам по мирному договору. Когда дань собрали, с общего согласия был заключен договор, и пираты ушли восвояси. Король, занимаясь этим, не забывал о других делах. Он подготовил войско к походу в Аквитанию, против герцога Вилельма (Гильома II, графа Оверни, герцога Аквитанского), т.к. тот отказался подчиниться ему. В удобное время он уже был с войском на Луаре. Но Вилельм, не имея возможности сразиться со столь большим войском, поспешил отправить послов к вторгшемуся в его пределы противнику; и они, разделенные рекой, целый день слушали переговоры послов. Наконец, на другой день они разошлись, обменявшись клятвами». (Там же. С. 33).

«По возвращении оттуда короля застигла жестокая лихорадка в городе Суассоне. Когда он уже оправлялся, и кризис миновал, болезнь вновь обрушилась на него со свежими силами. Потеряв надежду на выздоровление, он приказал отвезти себя в Реймс к св. Ремигию. Принес большие дары, по прошествии месяца вполне выздоровел и отправился в Суассон, чтобы позаботиться о другом. Пока король совещался там с сеньорами о государственных делах, прибыли послы и известили его, что пираты, нарушив клятву, вторглись в Бургундию и что у них состоялось сражение с графами Манассией и Варнерием, а также с епископами Иосельмом и Ансегизом, и те потерпели такое поражение, что 960 человек из них было перебито у горы Калаум, многие взяты в плен, немногие уцелевшие спаслись бегством, а Варнерий, под которым убили коня, умер, пронзенный 10-ю ударами. Встревоженный этим, король посвятил весь следующий день переговорам, а на третий день королевским эдиктом повелел созвать новобранцев из ближней части Галлии в течение 15 дней и повел их на врага, переправившись через Сену. Пираты, намереваясь сопротивляться, вернулись и собрались в своем лагере. Галлы, преследуя отступающих, поджигают лагерь и в свирепом натиске сражения избивают побежденных. Одни сбежали посуху, другие ускользнули на кораблях, третьи сгорели вместе с лагерем, остальные пали в сражении в количестве 3-х тыс. человек. Те, кто убежал, затем собрались в некоем своем укреплении, расположенном на берегу моря и называемом Э.

Их предводитель Роллон, собрав в укреплении достаточно войска, готовился объявить войну. Король, уже успевший удалиться оттуда, повел на подстрекателя свое войско, не замедлив собрать его. Он пришел к укреплению и, осадив его, стал разрушать окружавшие его стены. Взобравшись на стены, новобранцы бросаются на врага и захватывают укрепление, избивают всех мужчин, женщин жалеют и не трогают, а укрепление разрушают и предают огню. Воздух сгустился и потемнел от дыма пожаров и в ужасной мгле некоторые из пиратов убежали и заняли соседний островок. Наступающее войско немедленно двинулось на них и победило их в морском сражении. Пираты, потеряв надежду на спасение, стали бросаться в волны; одни утонули, другие выплыли, но были перерезаны сторожевыми отрядами, некоторые, охваченные страхом, поражали себя своим же оружием. И так, всех перебив и захватив немалую добычу, король вернулся в Бове и остался там.

Услышав, что округ Артуа беспокоят другие пираты, король, собрав войско из тех, кто жил в приморских областях, внезапно напал на них. Пираты не смогли объединить свои силы, были оттеснены наступавшим войском и под их натиском старались укрыться в некоем заросшем лесом ущелье. Войско окружило и теснило их. Они же, предприняв ночью вылазку, ворвались в лагерь, но, будучи окруженными войском, покорились своей печальной судьбе. Говорят, там было убито 8 тыс. пиратов. В свалке король был ранен между плечами, а Хильдегард, граф знатного рода, — убит, также, как и некоторые другие, не столь известные люди. Одержав победу, король вернулся в Лан». (Там же. С. 33 – 34).

… «Хериберт, желая устрашить короля, вывел короля Карла из темницы и отвез ею в округ Вермандуа, не для того, чтобы вернуть ему королевство, как подобало бы верному подданному, но чтобы его освобождением вызвать ужас у тех, кто подозревал его. Призвали норманнов, они собрались у городка Э и отправились к нему; сын пирата Роллона (Вильгельм Длинный меч, герцог Нормандии в 928 – 942 гг.) … попросился на службу к королю, посулил сохранять верность ему и скрепил свои слова клятвой». (Там же. С. 35).

В 929 г. умер Карл Простоватый. Королем франков стал Радульф. Ему сообщили, что пираты напали на Аквитанскую Галлию. «Собрав королевским эдиктом из кельтской Галлии всех, кто годился к военной службе и многих белгов, он снаряжает 12 когорт. Пустившись с ними в путь, достигает Лиможа и выстраивает там легионы; пираты, не выдержав натиска конницы, пытаются спастись бегством, но отброшены аквитанскими легионами. Король, преследуя их со своими когортами, почти всех истребил в жестокой сече, лишь немногие смогли ускользнуть и сбежали. А из раненых его воинов некоторые оправились от ран, а некоторые умерли. И случилось так, что аквитанцы, в благодарность за милость короля, с радостью предпочли подчиниться ему и поклялись в нерушимой верности. С успехом достигнув этого, король увел войско и распустил созванных воинов». (Там же. С. 36).

В 939 г. «Вильгельм, герцог пиратов, отправил к королю (Людовику Заморскому, - А. П. Т.)  послов, чтобы заверить его в преданности: если король повелит, он поспешит к нему и поклянется в безоговорочной верности. Король принял это посольство с большой благосклонностью и велел ему приехать в округ Амьена, чтобы уладить там некоторые особенно важные дела. Итак, отправив послов, король в назначенное время прибыл на место встречи. Его встретил вышеназванный герцог, был милостиво принят королем и получил от него провинцию, пожалованную отцом короля Карлом. Став таким образом вассалом короля, он так к нему привязался, что тут же задумал или умереть, или полностью восстановить власть короля».

(Людовик IV Заморский – французский король (936-954 гг.), сын Карла Простого и Огивы, сестры английского короля Ательстана. Родился в 921 г. После того, как Карл попался в плен к вермандуаскому графу Гериберту в 923 г., жена его бежала с маленьким Людовиком к брату в Англию. Отсюда и прозвище –Заморский. В 936 г. Гуго Великий, предпочитая господствовать над неспособным и слабым королем, чем принять самому королевский титул, решил признать королем Франции Людовика. Человек деятельный, способный и решительный, Людовик вовсе не был похож на последних Меровингов. Гуго Великий не нашел в его лице покорного орудия и образовал против него союз феодальных владельцев. В то же время Людовик вел войну с Оттоном I из-за Лотарингии. После смерти Вильгельма, герцога Нормандии, Людовик попытался завладеть Нормандией. Замысел не удался. В 945 г. короля вероломно захватили жители Руана. Оним заставили его отказаться от притязаний на Нормандию и передали его Гуго. Тот запер Людовика в темницу и вынудил его уступить ему Лан, единственное владение короля. Вновь возгоревшаяся война между Людовиком и Гуго, в которой приняли участие Оттон и Конрад, герцог Лотарингский, окончилась соглашением на конференции близ Марны в 950 г. Гуго возвратил Людовику Лан и снова присягнул ему. Последние годы царствования короля прошли спокойно). (Брокгауз и Эфрон).

В 943 г. Людовик принял приглашение союзников в Руане и прибыл в город. «Приняли его как подобает. Там ему доложили, что пиратский король Сетрих, появившийся на Сене на кораблях, полных воинов, и его герцог Турмод, тоже с кораблями и войском, прибыли, чтобы, пренебрегая королевским пожалованием, захватить все, побудить сына покойного герцога (Ричарда, сына Вильгельма Длинный Меч)  к идолопоклонничеству и приобщить к языческим обрядам; тогда король приказал собрать со всей округи войско. Надеясь на божью милость, он поспешил навстречу инородцам с восемью сотнями воинов. Так как людей у него было немного, он не мог расставить ряды с разных сторон, чтобы окружить врагов. Итак, окруженный воинами, он поднял знамена и выступил, сомкнув ряды. Язычники наступали пешими. Приблизившись, они бросились в первую атаку с обнаженными мечами, по обычаю отцов. Надеясь устрашить всадников своим числом и изранить их, они выступали с щитами и копьями. Но затем рассеянная мечами королевская конница двинулась на пеших, прикрываясь щитами. И, плотно сомкнув ряды, они оттеснили их и одолели, рубя и убивая. Затем, немного отступив назад, они вновь пошли в атаку и разорвали их ряды. Король Сетрих вынужден был бежать с поля боя, и всадники, разъезжавшие по полю, отыскали его в кустах и пронзили тремя пиками. А Турмода в разгаре сражения убил ударом в грудь Людовик в конном поединке. Коща король отражал его нападение и не узнал его, и задержался на месте, сражаясь врукопашную с обступившими его врагами, Турмод, окруженный своими людьми, напал на короля с тыла и, очутившись справа от него, проткнул бы его через рукав кольчуги до самого левого паха. Но король в бою на минуту обернулся к нему и заметил, что тот собирается его поразить. И, нанеся ему удар справа, снес нападающему голову вместе с левым плечом. Язычников избивали так, что, говорят, их было там убито девять тысяч. Оставшиеся же, хотя их было совсем немного, были принуждены спасаться вплавь. Бог ниспослал победу королю, но из его людей некоторые были убиты, а некоторые — ранены. Позаботившись о них, король вверил Руан Эрлуину, а сам вернулся в Компьен». (Там же. С. 59 – 60).

 

 

Германия. Хронология

В 865 г. часть империи Каролингов была поделена между сыновьями Людовика Немецкого: Карл III Толстый получил Алеманию, Людовик III Младший – Тюрингию, Франконию, Саксонию с пограничными славянскими землями, обложенными данью.

В 880 г. норманны совершили набег на северное побережье Германии. Войско Людовика III  Младшего потерпело сокрушительное поражение от бодричей.

В 887 году герцоги Баварии, Швабии, Франконии и Саксонии избрали королем «восточных франков» Арнульфа Каринтийского, отстранив тем самым от престола Карла Толстого, временно объединившего земли империи Каролинтов.

В 891 г. Арнульф Каринтийский в битве при Лувене одержал победу над норманнами.

Приблизительно в 900 г. начинается волна набегов венгров на территорию Германского королевства.

В 911 году после смерти Людовика Дитяти прекратилась немецкая ветвь Каролинтов.

В 919 году герцоги Саксонии и Франконии избрали в Фрицларе германским королем герцога Генриха Саксонского (Генриха I). Эти три события завершили окончательное государственное обособление германских территорий. Генрих I, первый король Саксонской династии, правил с 919 по 1024 годы. Много времени, средств и энергии он потратил на укрепление королевской власти. Возродившиеся племенные государства и вожди могущественных местных династий всячески мешали королю. Ему постоянно приходилось делать уступки особенно герцогам Швабии и Баварии.

В 925 году Генрих I осуществил удачный поход в Лотарингию, одержал победу над Гизельбертом Лотарингским, присоединил эту область к своему государству.

В 926 году венгры осуществили очередной набег на Германию. Генрих I уплатил им большую дань, в обмен на девятилетнее перемирие. Эти девять лет король даром не терял, строил укрепления - бурги, создал по образцу степняков конницу.

В 928 году войско Генриха I вторглось на территорию славян, за Лабу, захватило город Бранибор, центр племени гаволин. Генрих подчинил в том походе другие славянские племена. Этот поход можно считать началом германского натиска на восток.

Генрих I вел активную внешнюю политику, воевал со славянами, поднимавшими восстания против захватчиков, строил опорные пункты, отражал натиск венгров, вновь вторгшихся в страну в 933 году, ходил на датган в 934 году.

В 936 году на германский престол вступил Оттон I. Он проводил еще более активню и успешную внешнюю политику, укреплял королевскую власть, сделав главной своей опорой немецкий епископат, которому король предоставлял огромные государственные права, давал свободу от власти герцогов. За первых четырнадцать лет правления он добился внутри страны немалых успехов, Германия усилилась. (Чуть подробнее о нем мы поговорим позже, когда речь пойдет о Пруссии и пруссах).

В 950 году чешский король Болеслав I признал себя вассалом германского короля.

В 950 - 951 году Оттон I осуществил первый поход в Северную Италию.

10 августа 955 года германский король разгромил венгров в битве на реке близ Габсбурга, в том же году разгромил вновь восставших славян.

В 961 - 962 годах Оттон I осуществил второй поход в Италию, где 2 февраля 962 года была образована «Священная римская империя», первым императором которой стал Оттон I.

В 967 - 971 годах император в третий раз ходил в Италию, подчинив Беневенто и Капую.

К концу жизни Оттона I (он умер в 971 году) почти все славянские племена, окружавшие Германию, были ею покорены.

У Оттона II дела пошли куда хуже. Народам Апеннинского полуострова надоело встречать с покоренными лицами германских грабителей. В 981 - 982 годах они нанесли Оттону II крупные поражения в Калабрии, а в 983 году началось всеобщее восстание полабских славян, и лютичам удалось выдворить немцев со своей территории.

В конце века Оттон II три раза ходил в Италию - он потерпел там полное поражение...

В X-XI веках германские императоры будут следовать той внешней политике, которую заложили Генрих I и Оттон I: в Италии им «везло» чуть больше, чем в других странах, да грабили они на Апеннинском богатом полуострове больше.

В 1002 г. славяне (бодричи) восстали против немецкого господства, изгнали со своих земель немецких графов и епископов.

В 1003-1018 гг. шли войны Германии с Польшей, которая отстояла свою независимость. По Будишинскому миру к ней отошли Лужица, часть Мишенской (Мейсенской) марки и Моравия.

В 1026-1029, 1037-1038 гг. Конрад II ходил с крупным войском в Италию.

В 1031 г. немецкие феодалы захватили земли лужицких сербов (Верхние Лужицы), которые ранее отвоевал Болеслав Храбрый.

В 1032-1034 гг. к «Священной Римской империи» было присоединено королевство Бургундия (Арелат).

В 1045 г. венгерский король Петр признал ленную зависимость от германского императора Генриха III. В последующие годы она была полностью ликвидирована.

Основатель германского государства

Людовик I Немецкий (804 – 876 гг.), немецкий король, третий сын Людовика Благочестивого и Ирменгарды. Получил при разделе 817 г. Баварию и пограничные земли. При новом разделе, совершенном в пользу Карла Лысого, был обделен и несколько раз восставал против отца, после смерти  которого одержал победу над Лотарем и приобрел земли по правому берегу Рейна, Майнц, Шпейер и Вормс. Одержал несколько побед над болгарами и другими славянскими племенами. Большой вред причиняли ему нападения норманнов на рейнские владения и Фрисландию. С западными франками он вел нескончаемые войны. По смерти Лотаря II по договору в Версене в 870 г. он приобрел германскую половину Лотарингии. Еще в 865 г. он разделил государство между тремя сыновьями. Карломан получил Баварию, Людовик – Франконию и Саксонию, Карл – Аллеманию. Людовик I Немецкий считается основателем восточно-франкского, позднее германского государства.

Победитель норманнов

Арнульф (между 845 и 853 – 899 гг.), германский король и император. Являлся незаконным сыном Карломана, не имеющим права наследовать отцовский трон. Но Карломан любил Арнульфа и завещал Каринтию и Паннонию в лен, тем самым предоставив сыну возможность жить безбедно. После смерти Карломана Германией правили дяди Арнульфа - сначала Людовик, а затем - Карл III. Оба они хорошо относились к племяннику. Более того, Карл II, попав в полосу политических и чисто житейских неудач, отказался от власти в пользу Арнульфа в 887 г., а в следующем году умер. Ослаблением центральной власти воспользовались повелители западных и южных областей. Арнульф вынужден был признать их как королей. В 891 г. норманны разгромили в битве неподалеку от Марзена войско франков, но Арнульф собрал новое войско и в сражении у Левена на Диле одержал важнейшую для себя и для Германии победу: напуганные норманны получившие по заслугам от Арнульфа, в Германию больше не ходили грабить. В 892 - 894 гг. германский король подчинил на восточных границах славянские племена чехов, бодричей и сорбов. Следующие два года Арнульф ходил походами в Италию. Он добился своего. В 896 г. после нескольких военных побед Арнульф был коронован как император. Но вскоре он серьезно заболел и покинул Италию. Человеком он был очень энергичным. Его государство по размерам все увеличивалось. Но болезнь загубила дело жизни Арнульфа. Враги его стали объединяться и теснить ставленников императора. Вскоре после ухода из Италии, где он оставил вместо себя сына Ратольда, покинул ее и сам Ратольд. Когда Арнульф узнал об этом, настроение у него совсем испортилось. Всю свою жизнь он пытался воссоздать империю Карла Великого, и получилось у него с виду все очень неплохо. И вдруг болезнь налетела на императора, и сначала во Франции противники его замирились и выступили против императора, затем в Италии они победили. И Арнульф умер.

Начало Соксанской династии

Генрих I (около 876 – 936 гг.), первый германский король Саксонской династии с 919 г. При нем усилились племенные герцогства. Генрих I построил в Восточной Саксонии бурги (крепости) для защиты от набегов венгров, создал сильную кавалерию, разгромил в 933 их. Затем он начал захват земли полабских славян. Присоединил еще в 925 г. Лотарингию.

 

Начало «Священной Римской империи»

 

Оттон I (912 – 973 гг.), германский король с 936 г., император «Священной Римской империи» с 962 г. Опирался на епископов и аббатов, наделяя их обширными владениями. Продолжил политику отца, императора ГенрихаI, завоевывая земли полабских славян. В 955 нанес сокрушительное поражение венграм на реке Лех. Одержал много других военных побед. В 962 г. принял из рук папы римского корону императора, положив тем самым начало «Священной Римской империи». При жизни получил имя «Великий».

Италия. Хронология

В 828 г. арабы (здесь их называли сарацинами) захватили Сицилию, продолжая осуществлять дерзкие набеги на нижнюю Италию, добираясь иной раз и до Рима.

До низложения в 887 г. Карла Толстого корона Италии сохранялась за Каролингами. Однако Италия была раздроблена на отдельные феодальные владения; светские и духовные феодалы, пользуясь слабостью королевской власти, увеличивали свое политическое влияние. Епископы превратились в настоящих хозяев городов.

С конца IX в. началась ожесточённая борьба за престол между феодалами Италии, Прованса, Бургундии. В результате захватнических походов германского короля Оттона I (951 и 961—962 гг.) Италия была включена в образованную им в 962 г. «Священную Римскую империю».

С X в. горожане начали борьбу против сеньоров-епископов.

В XI в. от власти сеньоров освободились Лети, Лукка, Пиза, Милан и другие города, образовавшие коммуны. Города-коммуны стали могучими центрами развития товарно-денежных отношений; процветанию итальянских портовых городов (Венеции, Генуи, Пизы, Анконы) способствовали также крестовые походы, которые превратили их в главных торговых посредников между Европой и Востоком.

В первой половине XI в., нормандец Вильгельм Железная Рука, один из 12 сыновей Танкреда из Готвилля, прибыл с братьями и отрядом из 300 бесстрашных нормандцев Южную Италию. Здесь он поступил на военную службу к греческому полководцу, который вел борьбу с арабами. Он успешно воевал до тех пор, пока греки не обсчитали его при выплате жалования. Вильгельм тут объявил их своими врагами и покинул со своим отрядом Сицилию. Итальянцы предложили ему новую «работу»: отвоевывать у греков города, захваченные ими в Апулии и Калабрии. Вильгельм Железная Рука принял предложение, и нормандцы довольно быстро справились с византийскими войсками. Уже в 1042 г. Византия потеряла здесь свои владения. Вожди нормандских отрядов поделили между собой покоренные города, ВиЛьгельма единоглассно избрали графом всей Апулии в 1043 г.Он умер в 1046 г. бездетным. Графом Апулии стал его брат Дрогон (Дрого).

Приблизительно в 1054 г. вместе со своими старшим братом Робертом Гюискаром, в Южную Италию прибыл младший из сыновей Танкреда Рожер. Он разделил с ним власть над завоеванной Калабрией.

В 1061 г. Рожер, вместе с Робертом, начал завоевание Сицилии, взял Мессину, Катанию, Палермо. Брат дал ему остров в лен с титулом графа Сицилии.

В 1085 г., после смерти Роберта, Рожер возглавил норманнов в Италии. Папа Урбан II вступил с ним в 1098 г. в теснейший союз и предоставил ему обширные права над сицилийской церковью, которые позднейшие папы тщетно стремились отнять.

Ариманны

 

В VIII в.  так называли свободных лангобардов, «имевших право носить оружие и обязанных участвовать в ополчении». В IX-XII вв. – это свободные мелкие феодалы, находившиеся на военной службе у короля. Некоторые западно-европейские учёные считают, что ариманны с VIII века являлись воинами, проживавшими постоянно на границах и подчинявшихся королю. Т.е. очень похожими на византийских акритов и на русских казаков. Эту версию не разделяют российские учёные, но она, видимо, имеет основания обратить на себя внимание. В самом деле, у франкских королей были все причины иметь таких воинов на границах с теми же сарацинами и, вполне возможно, что такие поселения воинов-ариманнов действительно существовали. А значит, они наверняка совершали подвиги, схожие с теми, которые прославили легендарного Дигениса Акрита. Да и по времени поселенцы-«пограничники» Византии близки ариманнам.

 

«Аппенинский гордиев узел», или «Два Беренгара»

Беренгар I (? – 924 г.), итальянский король, сын герцога Эбергарда Фриольского и Гизелы, дочери Людовика Благочестивого. Беренгар и герцог Гвидо Сполетский в конце IX в. являлись самыми крупными и влиятельными феодалами в Италии. Гвидо хотел занять французский престол и отправился в поход во Францию. Беренгарий в 888 г. стал королем королем Италии. Гвидо возвратился из неудачного похода. Битву при Бреши Беренгар у него выиграл, но потерял так много людей, что вынужден был  подчиниться императору Арнульфу. В начале 889 г. Гвидо выиграл у Беренгария крупную битву при Требии, был избран королем, а в 891 г. сам император короновал его. Поход Арнульфа к Риму провалился, немецкое войско отступило, Беренгар заключил договор с Ламбертом, сыном умершего Гвидо. Они разделили между собой Италию. В 898 г. Ламберт, упав с лошади на охоте, умер. Беренгар завладел всей Ломбардией. Но он не смог предохранить страну от набегов венгров с севера и арабов с юга. И в 901 г. патриции призвали короля Нижней Бургундии Людовика, который и стал королем Италии. Власть и у него была слабой. Богатые и влиятельные феодалы мешали королям управлять страной. В 916 г. папа Римский Иоанн X короновал императорской короной все того же Беренгара. Но в 919 г. партия недовольных вознесла на итальянский трон короля Рудольфа Бургундского. В 923 г. он выиграл у Беренгара крупную битву, и проигравший не нашел ничего лучшего, чем призвать в страну венгров. Это оттолкнуло от него даже самых преданных сторонников. Беренгара убили свои же.

Судьба Беренгара I, как и его внука, Беренгара II, показывают всю слолжность и неоднозначность внутреннего и внешнего политического и государственного состояния Апеннинского полуострова. В Италии не было силы, способной единым махом разрубить этот «Апеннинский гордиев узел». Но в начале X в. такая сила в Европе появилась: норманны стали обустраивать страну Нормандию, не растеряв еще своих боевых качеств, дерзости, злости, дикой страсти к победам и наживам.

Они еще скажут свое слово на Апеннинском полуострове.

Беренгар II (? – 966 г.), итальянский король, сын маркграфа Адальберта Иврийского и внук Беренгара I. В 925 г. стал маркграфом, но до его совершеннолетия управляла делами мачеха.  Наследовал своему отцу под опекой мачехи в управлении маркграфством. В 934 г. он женился на племяннице короля Италии Гуго (графа Прованского). Та уговорила его участвовать в заговоре  против дяди. Заговор был раскрыт, Беренгар II бежал к императору Оттону I.  В 945 г. Беренгар с небольшим войском перешел через Альпы. Феодалы Верхней Италии поддержали его, и теперь уже  Гуго бежал в Прованс, предоставив Италию сыну Лотарю. Беренгар фактически управлял страной при малолетнем Лотаре. В 950 г. король умер, как считают некоторые исследователи от яда. Беренгар стал королем вместе с сыном Адальбертом. Он пытался женить сына на вдове Лотаря Адельгейде. Та отказалась от такой чести и попала в тюрьму.  В дело вмешался Оттон I. Он заставил Беренгара освободить Адельгейду, и вскоре женился на ней. В 952 г. в Аугсбурге Беренгар, подчиняясь силе, принял от него в качестве лена Италию без маркграфства Вероны и герцогства Фрюльского. Беренгар попытался решить спор с помощью оружие, но потерпел поражение от сына Оттона I, Людольфа. Ломбардию и Павию захватили немцы.  Но вскоре Людольф умер, на престол вновь воссел Беренгар II.  Он правил страной так жестоко, что папа Иоанн XII призвал на помощь Оттона. В 961 г. тот без особого труда завоевал Италию. Беренгар, уже не король, отступил с небольшим войском в горную крепость Сан-Леоне. Продуктов в ней было мало. Голод вынудил Беренгара II сложить оружие. Он умер пленником в Бамберге.

Норманны на Апеннинском полуострове

 

Лев IX (мирское имя Бруно фон Эгисхейм-Дагсбург) (1002 – 1054 гг.), Папа римский в 1049 – 1054 гг. Родился в семье родственников императорской семье. Родители, сами образованные и благочестивые, отдали пятилетнего сына в обучение Бертольду, епископу Туля. Совсем молодым человеком Бруно стал каноником собора Святого Стефана в Туле. В 1024 г. родители послали Бруно ко двору, где тот служил в часовне. В 1026 г. его назначили епископом Туля. Он управлял епархией более двадцати лет и не оставил ее, даже став папой римским. Он успешно боролся с голодом и войнами, от которых часто страдали приграничные земли. Дипломатические способности Бруно использовались для заключения мира между германскими и франкскими правителями. Он успешно оборонял Туль от мятежного Эда, графа Блуа. В декабре 1048 г. император Генрих III принял в Вормсе в присутствии римских легатов назначил Бруно папой. Бруно хотел быть избранным на Святой Престол согласно древним обычаям, а потому с отрядом рыцарей и монахов он направился в Рим, взяв с собой Гуго, аббата Клюни, и монаха Гильдебранда в качестве секретаря. Войдя в Рим, Бруно снял сандалии и босым направился к могиле св. Петра. Там он объявил римлянам, что прислан императором, но не намерен оставаться, если не люб им. Однако римляне согласились принять его. Бруно взял имя Льва и сразу же занялся реформированием администрации. В апреле 1049 г. он созвал знаменитый Пасхальный синод, на котором были осуждены два главных зла: симония и половая распущенность священников.  В 1050 г. Лев IX поспешил в Южную Италию, где жители попали под гнет норманнов. Норманны обещали ему вести себя нормально по отношению к местным жителям. В конце 1050 г. Лев вновь отправился в поездку по Европе. Летом 1051 г. папа прибыл на юг Италии, собираясь приступить к мирным переговорам с норманнами, но те, потерпев поражение от ломардцев, не хотели вести с ним переговоры.  В 1052 г. в Рим прибыло посольство из Венгрии с просьбой к папе стать посредником в мирных переговорах с императором. Лев отправился в третью поездку по Европе. Он не смог ни убедить Генриха отказаться от войны с венграми, ни дать армию для борьбы с остатками норманнов в Южной Италии. В марте 1053 г. Лев вернулся в Рим, приведя с собой лишь несколько отрядов наемников, в основном, из числа его родственников. Призвав на помощь греков и итальянских князей, Лев IX сам выступил в поход. Норманны сначала победили греков, а  затем в битве при Чивителле разгромили папское войско. Лев сдался в плен, но победители отнеслись к нему хорошо. Он пробыл в норманнском плену в Беневенто до марта 1054 г. Смертельно больного его отпустили на свободу и доставили в Рим, где вскоре скончался.

 

Географические открытия «людей Севера»

 

В середине VII в. на Балтийском наметилась активность "людей севера", норманнов (в основном - шведов).

В VII в. они открыли Аландские острова, прошли в Ботнический залив.

В VII в. шведы уже ходили на побережье Прибалтики южнее Рижского залива, где захватили область Западной Латвии и открыли Куршский и Вислинский заливы, занимаясь здесь торговлей и пиратством.

В VII - VIII вв. норманны открыли Моонзундский архипелаг. Достигли Рижского залива и стали пользоваться древним торговым маршрутом Западная Двина - волок - Днепр.

К VIII в. активность норманнов возросла, они захватили многие острова между Скандинавией и Альбионом, Исландией, изгнав оттуда монахов, подготовив тем самым опроные пункты, базы для дальнейших налетов на англосаксонские королевства и Ирландию.

В IX в. на юго-восточном берегу Ботнического залива шведы основали небольшое поселение для меновой торговли (в настоящее время здесь расположен город Турку). Шведы в своих походах прошли весь Финский залив (Кириалботн). По озерно-речной системе Нева - Ладога - Свирь - Онего они добрались до северо-западных областей Восточно-Европейской равнины. Первопроходцами здесь были колбяги, шведские торговцы пушниной. В 800 году на озере Меларен они основали город Бирку.

В IX в. норвежский мореход, зверобой, купец ходил, огибая Скандинавский полуостров с юго-запада и севера, в Белое море.

Кроме этого Отер, а также другой норвежский мореход Вульфстан, пересекал Балтийское море, ходили в Биармию, страну на северо-востоке Европы, богатую пушниной и лесом.

Существует предание о том, что где-то в середине IX в. Исландию случайно посетили скандинавские купцы, корабли которых долго трепала буря пока не выбросила к берегам загадочного острова. Купцы вернулись на родину, рассказали норвежцам о великолепных пасбищах и рыбных угодьях Исландии.

Во второй половине IX в. в Исландию плавал швед Гардар Сваварсон.

Чуть позже туда же отправился, но уже не с разведовательными целями, а жить, норвежец викинг Флоки Фильгерварсон. У него была веская причина к перемене места жительства. За совершенное на родине преступление он был объявлен на тинге вне закона. А это значит, что любой соотечественник мог его убить. Флоки, согласно исландским сагам,пржил в изгнании в Исландии две суровых зимы. Вернувшись на родину, он рассказал о богатствах Исландии.

Приблизительно в 871 г. туда отправилась новая партия норвежцев во главе с Ингоульфом Арнарсоном и его побратимом Лейвом Хродмарсоном, которые за убийство были приговорены к изгнанию.

Ингоульф спустя три года исследовал Южные берега острова, открыл на юго-востоке незамерзающую бухту и в 877 г. основал здесь город Рейкьявик, будущую столицу Исландии.

Именно в эти годы из Норвегии в Исландию потянулись корабли переселенцев. В 930 году на острове было уже 25 тысяч человек.

Где-то между 870 и 920 гг. норманн Гунбьерн Ульф-Кракасон побывал, не желал того, в Гренландии. Корабль морехода попал в шторм и был заброшен далеко на запад.

В 981 г. житель Исландии Эйрик Турвальдсон по прозвищу "Рыжий", изгнанный из Норвегии, изгнанный же и из Исландии, отправился в Гренландию. Он жил на островетри года. Сделал за это время много путешествий и исследований. Он же и назвал самый большой на Земном шаре остров Гренландией - "Зеленой землей", видимо, для того, чтобы привлечь сюда побольше колонистов.

В X - XI вв. норманны продолжали осваивать Гренландию, добрались до Северного полярного круга. Они, как считают ученые, открыли 2700 км западного и 2000 км восточного побережья острова.

В 986 г. корабли норвежца Бьярни Херюльфсона попали в полосу густого тумана, сбились с курса, и много дней плыли, гонимые северными ветрами, неизвестно куда. Когда туман рассеялся, Бьярни увидел холмистый берег, сплошь поросший строевым лесом. Норвежец высаживаться здесь не стал, поспешил обратно, благо ветер юго-западный. По всем расчитал земля, которую увидели Бьярни и его воины, называется сейчас Америкой. Рассказы о ней услышал сын Эйрика Рыжего Лейв Счастливый.

В 1004 г. Лейв Счастливый, следуя по курсу Бьярни, достиг полуострова Камберленд в южной части острова Баффинова Земля. Продвигаясь дальше на юг, он дошел до восточного полуострова Лабрадор. А высадился Лейв по мнению авторитетных ученых на острове Ньюфаундленд.

С 1006 по 1012 г. гренландские поселенцы несколько раз плавали в Винланд-"Богатую страну", как назвал будущую Америку Лейв Счастливый.

В XI в. немецкий хронист Адам Бременский написал "Историю архиепископов Гамбурга и Бремена", в которой изложил в том числе сведения о Швеции и Норвегии со слов короля Дании Свена II.

В 1188 г. валлиец Джеральд Барри создал "Историю или топографию Ирландии".

Восточная Европа и славяне. Хронология

Уже в войне Византийской империи с готами, о котоой мы коротко говорили ранее,  известный историк Прокопий Кесарийский говорил о славянах, как о племенах, известных в Европе давно. Славян боялись, они, если верить Прокопию, хоть и жили разрозненно на большой территории, могли в кратчайшие сроки собрать крупное войско и отправиться в поход на любого врага, даже на могущественную Византию. Их уважали за мужество и упорство, выносливость и сноровку, воинскую смекалку.

Византийский полководец Велизарий с охотой использовал воинов-славян, платил им хорошее жалование. Он вел тяжелую войну с готами, пытался выдворить их с Апеннинского полуострова. Готы сопротивлялись упорно. В первой половине VI в. они надежно обосновались в Италии, покидать благодатные земли не думали. Каждую крепость, каждый городок Велизарию приходилось отвоевывать с максимальным напряжением сил и воли. Мы считаем необходимым напомнить читателю об одном эпизоде из той войны.

Велизарий подошел к Ауксуму, неприступной крепости с большим гарнизоном, понял, что штурмовать его бесполезно, решил сломить врага голодом. Долго длилась осада. Готы дрались отчаянно. Даже тогда, когда у них кончилось продовольствие. Откуда они брали силы? На голодный желудок много не повоюешь. Но готы воевали! И мешали Велизарию двинуть войска на Равенну, где находились основные силы противника во главе с королем готов Витигисом.

Полководец решил раздобыть «языка», но готы были осторожны, как мыши, голод обострил их чувства. Справиться с заданием могли только славяне, которые издревле славились искусством маскировки, растворялись на любой местности, были удивительно подвижными, выносливыми, неприхотливыми, обладали могучей силой, владели боевыми приемами, неизвестными римлянам, готам, франкам, персам - никому.

Один из них, огромный, с крутыми мышцами, но пластичный, упругий, согласился выполнить опасное задание. Ранним утром он покинул лагерь и, не успели часовые моргнуть глазом, как его и след простыл.

- Приведение! - крикнул часовой товарищу.

А разведчик был совсем рядом. Услыхав удивленный ропот, подождал чуток и, как только часовые зевнули (а кому не зевается ранним утром?!) «превратился» в куст, из куста - в бугорок, из бугорка - в кучу хвороста, и все дальше, дальше от лагеря к Ауксуму. Пробрался к крепостным стенам, прикрылся хворостом, свернулся в клубок, застыл: солнце лизнуло вершины холмов, что тянулись грядою далеко на западе.

Пришло светлое утро, подсохла роса, ожили букашки, забегали туда-сюда - по ногам разведчика, туловищу крепкому, шее, в нос норовят забраться. Чихнуть хочется, стряхнуть букашек. Нельзя! По крепостной стене ходят часовые готов, зоркий у них глаз. Даже пальцем не шевельнуть - заметят, накроют хворост градом стрел, а то и подпалят. Солнце поднялось, жарко славянину, искупаться бы в речке лесной!

Из ворот вышли два гота с косами. Уже неделю косят траву под стенами Ауксума, варят баланду, чтобы хоть чем-то набить желудки. Прошли мимо, не заметили. Поправили косы, началась работа. Разведчик выбрал момент (на крепостной стене происходила смена караулов), молниеносным прыжком подскочил к косарю, хлестким ударом уложил на землю, прикрыл хворостом и, чтобы напарника ничего не смутило просвистел пару раз косой. Обошлось, враг не заметил подозрительного.

Разведчик взвалил гота на спину и побежал к своим. Сбросив «языка» у ног Велизария, он хлопнул гота по щекам, тот открыл глаза, и только теперь славянин вспомнил, что ему все утро хотелось чихнуть. «Ап-чхи!» - раздался громогласный чох, всполошились часовые обоих войск, заметался по «нейтральной полосе» косарь, не понимая, куда делся друг.

А тот докладывал Велизарию о том, что осажденным помогал предатель в войске римлян, который приносил в крепость за награду добрые вести от Витигиса, обещавшего прийти на помощь. Надежда помогала творить чудеса героизма готам.

Велизарий даже не стал судить изменника, передал его воинам: что хотите с ним, то и делайте. Воины думали не долго. Разожгли костер неподалеку от Ауксума и бросили туда предателя, заплатившего жизнью за страсть к золоту.

Почему же мы так долго говорим об подвиге славянина? Потому что безвестный воин может многое подсказать пытливому человеку. Откуда узнал разведчик секреты единоборства, если не один историк не пишет о том, что в те далекие века в Европе (или в Азии) существовали монастыри типа Шаолиня, другие аналогичные центры подготовки высококлассных шпионов, разведчиков, бойцов-поединщиков? Кто обучил славянина приемам, очень схожим с теми, которые в XX веке демонстрируют по всему миру дзюдоисты, ушуисты и прочие любители «часто подраться» и также честно отправить человека в тяжелейший накаут, а то и свернуть ему шею?

Между прочим, вопрос этот остался за пределами изучения и теоретиков всевозможных школ боевого искусства, и мирных историков, поэтому, отвечая на него, мы можем предположить одну из своих версий... происхождения славян! Так великолепно владеть секретами боевого искусства могли только люди, вынужденные ежедневно, ежечасно и ежеминутно думать о сохранении жизни в тяжелейших «природных условиях», о постоянных «природных врагах», которых в избытке у людей, обитающих в лесостепях, либо в лесу и добывающих себе пищу собирательством, охотой, бортничеством, рыболовством. Очень тяжелая жизнь у таких людей, хотя и очень интересная. Надо быть готовым в любую секунду броситься на врага: на медведя ли с рогатиной, на волка - с дротиком, на рысь, а то и на буйвола... В степи врагов тоже немало, можно возразить, там тоже есть бойцы, что надо. Да-да! Конечно же. И войны, которые вели степные народы на протяжении всей истории человечества, доказывают это. Но в степи враг, как правило (если дело происходит днем), не нападет на человека мгновенно, внезапно, он предоставляет противнику хоть несколько мгновений для подготовки к смертельной схватке. В лесу дело обстоит иначе. Лес требует от человека-бойца исключительной подготовки, ежесекундного напряжения воли, энергии, сил.

Но уж если мы пошли от Прокопия Кесарийского, то надо вспомнить, что он сам говорил о славянах и антах:

«...И во всем остальном у обоих этих варварских племен вся жизнь и законы одинаковы. Они считают, что один из богов, творец молний, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды. Судьбы они не знают и вообще не признают, что они по отношению к людям имеет какую-либо силу, и когда им вот-вот грозит смерть, охваченным ли болезнью, или на войне попавшим в опасное положение, то они дают обещание, если спасутся, тотчас же принести богу жертву за свою душу; избегнув смерти, они приносят в жертву то, что обещали, и думают, что спасение ими куплено ценой этой жертвы. Они почитают реки, и нимф, и всякие другие божества, приносят жертвы всем им и при помощи этих жертв производят гадание. Живут они в жалких хижинах на больших расстояниях друг от друга, и все они часто меняют места жительства. Вступая в битву, большинство из них идет на врагов со щитами в руках, панцирей они не надевают; иные не носят ни рубашек (хитонов), ни плащей, а одни только штаны, подтянутые широким поясом на бедрах, и в таком виде идут на сражение с врагами. У тех и других один и тот же язык, достаточно варварский. И по внешнему виду они не отличаются друг от друга. Они очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них очень белый или золотистый и не совсем черный, но все они темно-красные. Образ жизни у них, как у массагетов, грубый, без всяких удобств, вечно они покрыты грязью, но по существу они не плохие и не злобные, но по всей чистоте сохраняют гуннские нравы...»

Абракадабра какая-то! Если верить Прокопию, то славян можно представить себе и скифами, и гуннами, и Бог знает кем! Трудная у историков задача - точно определить, кто же такие были славяне!

Но вот что дальше пишет византийский историк: ...»И некогда даже имя у славян и антов было одно и тоже. В древности оба эти племени называли спорами («рассеянными»), думаю, потому что жили они, занимая страну «спораден», рассеянно. Поэтому им и земли занимать им надо много. Они живут, занимая большую часть берега Истра по ту сторону реки».

«Рассеянные». Как роса по траве. И это тоже странное сравнение. Бьются ученые, пытаясь выяснить и доказать, откуда же появилось само слово «Русь». Русы. Русские. А затем и Россия, по которой рассеялись племена славян и антов, русские люди, как росинки рассеянные по российской земле.

…Во второй половине VI в. натиск славянских племен на Балканы усилился. На полуострове появились первые славянские поселенцы. Сложные отношения были у славян с их союзниками - аварами. В 70-х гг. аварский каган потребовал от них дани. Вождь славян Добрит ответил: «Мы привыкли покорять других, при этом и останемся, пока есть на свете война и меч» и в подтверждении своих слов разгромили аваров в жестоком сражении.

Вскоре войско славян опустошило Фракию, Македонию, Фессалию. Император Тиверий попросил вождя аваров за награду сокрушить славян. Авары деньги получили, ходили походом на славян, но вреда им не нанесли. В 584 г. славяне начали новую большую войну, подступили к Длинным стенам, сооруженным вокруг Константинополя для защиты от набегов дерзких врагов. Полководец Коментиол отразил атаки противника, но славяне продолжали активно заселять полуостров, продвигаясь все дальше на юг.

В 591 г., закончив войну с персами, император Маврикий послал на северо-западный фронт лучших полководцев, пытался с помощью денег уговорить племена склавинов напасть на племена антов, хотел уничтожить славян славянами же. Не получилось. Склавины отказались от денег.

Византийцы неоднократно переходили Дунай, но, теряя много людей, уходили восвояси. В 597 г. славяне штурмовали Фессалоники, богатый, стратегический важный город. Крепость взять им не удалось. Но военных специалистов поразило то, что славяне стали применять новейшую военную технику. Раньше они плохо брали крепости, не имея навыков и технического обеспечения. Теперь славяне прекрасно разбирались в осадной технике - это усилило их. Византийская империя оказалась в тяжелом положении.

В 599 г. ромеи (так еще называли византийцев) воевали уже и с аварами. Каган Баян победил Коментиона. В 601 г. аваро-славянское войско разгромил другой византийский полководец, Приск. Одних только пленных победители взяли 17 тысяч, из них славян - 8 тысяч...

В 602 г. Маврикий послал за Дунай крупное войско во главе с Петром. Император не знал, чем закончится для него эта война. Ему нужно было уничтожить славян, которые усиливались с каждым годом, доходили в своих набегах до Пелопоннеса, могли взять Константинополь. Их нужно было разгромить. Иначе бы они разгромили Византийскую империю.

Лето прошло удачно. Отряд под руководством Гудуина перешел на левый берег Дуная, провел несколько успешных операций. Но Маврикий оказался в нелегком положении. Денег в казне не хватало, чтобы полностью расплатиться с войском, а война еще далеко не закончилась,  и славян нужно было добить, не дать им восстановить за зиму силы. Император приказал Петру перевести войско на левый берег, зимовать на территории славян, теребить их постоянно, грабить, разорять. Все награбленное повелитель Византии разрешил отдавать воинам в качестве оплаты. Воины встретили приказ холодно, они отказывались строить лодки и плоты для переправы. Петр понимал их: зимой воевать сложно. Но и ослушаться императора он не мог, хотя и пытался уговорить его отменить свой же собственный приказ. Маврикий потребовал продолжить боевые действия.

И тогда воины взбунтовались.

Мятеж возглавил Фока, жестокий, решительный в действии военачальник… Он свергнул и казнил Маврикия, воссел на византийский престол.

Император Фока, как и его предшественник, отдавал много сил в борьбе со славянами, которые в 623 г. достигли на ладьях острова Крит, разграбили его, а в 626 г. атаковали на лодках-однодеревках Константинополь. Но неудачно. Вот - моноксилы! Эти лодки изготовлялись мастерами только в лесах, расположенных значительно выше Киева. Историки VI-VII вв. ничего не пишут о том, покупали ли моноксилы славяне у кого-то или же мастерили их сами, но то, что однодеревка, сработанная из огромных деревьев, использовалась в военных походах славянами, не отрицает ни один ученый. Между прочим, такие лодки строить за год - два не научишься! А уж ходить на них по строптивым рекам да по буйным морям и тем более. Тут время нужно. Века...

В 642 г. славянский флот дошел до Апулии в Южной Италии. Дерзость и отвага воинов поражали всех. В конце VII в. на Балканах было так много славян, что Юстиниан II, проводивший политику компромисса, сформировал из них войско в 30 тысяч человек. Но и на Балканах пришельцам не хватило места. В 762 г. с полуострова в Малую Азию переселилось 208 тысяч славян, образовавших там колонию.

В VII-VIII вв. давление славян ослабло. Оно вспыхнуло с новой силой в IX в., когда сформировалось на восточно-славянских землях в Приднестровье государство русов.

В 839 г. русы прислали послов в столицу империи. В те же годы «были нашествия варваров, Руси, на южное побережье Черного моря». Русы, как и викинги в те же века, не щадили никого, брали все, что представляло ценность. Византийская Амастрида на берегу Черного моря, города Крыма были разграблены, разорены.

…К началу IX в. славяне расселились, рассеялись по огромным просторам Восточной Европы. Занимались они в основном сельским хозяйством, охотой, рыболовством, бортничеством, торговлей, ремеслом. Воевали по началу не так часто. Финоугорские и другие племена, обитавшие в этих краях, не могли составить им серьезной конкуренции. Кроме того, здесь обитали в незначительном количестве потомки тех, кто «рассеялся» сюда еще во времена сарматского нашествия из Приднестровья.

Жили славяне небольшими селениями, несколько селений рода и племени составляли волость. Правили ею князья, которые строили для себя и для своей дружины укрепления-городки, где проживали также и купцы, ремесленники. Городки со временем расстраивались, превращаясь в крупные города, какими были Ладога на Ладожском озере, Изборск и Псков на Великом озере, Новгород на озере Ильмень, Смоленск, Полоцк, Чернигов (Любич) и Киев, «матерь городов русских».

Самыми крупными были из них Киев и Новгород. По Днепру проходила главная торговая дорога славян, великий водный путь «из варяг в греки» и, естественно, из греки в варяг. От Балтийского моря по реке Неве в Ладожское озеро (Нево), по реке Волхову к озеру Ильмень, по реке Ловати к Волховскому лесу, затем волоком по сухопутью к верховьям Днепра и далее на юг к Черному морю шли торговые суда.

Варяги – скандинавы – торговали сукном, холстом, полотном, железными изделиями, оловом и свинцом, янтарем и дарами моря, в основном соленой сельдью. Славяне предлагали на рынках хлеб, меха, лес, сало, скот, лошадей и рабов. С юга, из Царьграда, везли на север поволоки (греческие шелковые ткани), золотые и серебренные украшения, южные плоды и вина.

Заняв огромные территории, славяне, конечно же, не смогли их быстро освоить, окрепнуть, и вскоре на юге, в среднем Приднепровье они попали в кабалу к хазарскому кагану. Дань, которую наложили на славян победители, была небольшой, но ... на юге от славянской земли крепло Болгарское царство, на юго-западе и западе создавались государства славян западных и южных, на севере норманны, на востоке камские булгары создавали свое государство, а в западной Европе усиливались с каждым десятилетием германские королевства, мечтавшие о походах на восток. Любая из перечисленных сил могла при случае напасть на разрозненные восточнославянские племена. На всех не хватило бы славянам дани!

И вообще, унизительное это дело для предков тех, кого совсем недавно боялись как огня императоры и каганы, вожди и цари!.. А тут пришли с севера какие-то варяги в кольчугах с крепкими мечами и топорами да с конунгами во главе, разгромили под Новгородом, что на Ильмень-озере, отряд славян, стали ими править, наложили дань на целых три года. Опять - дань.

Возмутились наконец славяне, прогнали непрошеных гостей, установили свою власть, думали, что настали для обитателей Новгорода прекрасные времена, но нет. Позабыли свободолюбивые славяне про самого страшного врага любого народа - про внутреннюю распрю. Не успели «гости непрошеные» добраться до своих домов, как полыхнул огонь междоусобицы в городе. Свободолюбивые славяне не хотели признавать ничьей власти. Еще бы. Они варягов прогнали заморских, которых боялись в Европе все, даже Карл Великий, которые даже арабов заставили трепетать от страха. А славяне этих северных вояк прогнали. Сильные люди. Очень свободолюбивые. Не нужна им ничья власть над собой. Они сами по себе. Они - славяне. Каждый славянин сам по себе. И чтобы никаких конунгов, князей, царей, вождей. Особенно, из своих, из славян.

Началась у славян междоусобная борьба. Много горя принесла она.

Устали славяне бить друг друга, решили обратиться к тем, кого недавно выпроводили из Новгорода и отправили в Скандинавию послов, которые сказали князю Рюрику: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет, придите княжить и владеть нами». И он согласился.

Пришел Рюрик править в Новгород, среднего брата - Синеуса - отправили в белоозеро, а младшего - Трувора - в Изборск. Через два года, однако, братья Рюрика неожиданно скончались, и он стал единовластным правителем огромной по тем временам территории. Новгородские славяне, кривичи, угро-финские племена весь, мурома, меря подчинились его посадникам, которых он выбирал из лучших витязей своей дружины. Двое из них, Аскольд и Дир, отправились за славой в Царьград (Константинополь), дошли до Киева. Здесь им рассказали, что киевляне платят дань хазарам. Удивились варяги: город расположен на бойком торговом месте, земля вокруг богатая, крепких воинов-славян много. В чем же дело, почему киевляне платят дань, унижаются перед каганом хазар?

Да все по той же причине, по которой пригласили варягов в Новгород: порядка в Киеве не было! Аскольд и Дир обещали освободить славян от дани и осели в богатом городе. Обещание они выполнили. Смелые воины, опытные полководцы Аскольд и Дир провели несколько успешных походов в степь, и хазарам расхотелось требовать дань от киевлян. Четыре года прошло. Дружина Аскольда и Дира усилилась. Они решили идти на Константинополь.

Подготовка к сложной компании прошла быстро. 200 ладей отправились по Днепру к Черному морю. В каждой - по 40-50 человек.

Коротко о призвании варягов и об их деле

История призвания варягов вождями восточноевропейских племен до сих пор вводит в заблуждение любителей и знатоков истории и даже известных ученых. Я не буду повторять этимологические цепочки сторонников скандинавского происхождения этого слова, а также их оппонентов, потому что в начале было все-таки не слово (русь), а восточноевропейская земля и племена славян и финно-угров, трудившихся здесь из поколения в поколение и подготовивших в прямом и переносном смысле почву для рождения Древнерусского государства.

Если принять версию скандинавофилов, то можно вообще дойти до глупых и нелогичных версий истории Руси-России в начальной ее стадии. Мол, жили в Восточной Европе славянские и другие племена, кое-как обеспечивали себя необходимым, дрались между собой по всякому поводу, ничего путного делать не умели, а уж тем более – создать государство. Пришлось им призвать варягов, очень мудрых государственников, которые, по доброте души, приняли предложение, явились сюда и стали в поте лица порядок наводить, государство строить. (Можно подумать, что варяги в Скандинавии к этому времени уже создали много государств и теперь решили закрепить опыт в восточной стороне!).

Я не согласен с этой примитивной версией, не учитывающей логику движения «каната жизни» в этом регионе Земного шара в обозначенные века и всех составляющих этого «каната».

Как уже говорилось выше, в начале второй половины VIII в. началась Эпоха викингов. До второй половины XI в. они терроризировали всю Европу, ходили даже в Америку, в Средиземное море, добирались до современного Стамбула и до современного Североморска. И всюду они несли, особенно в первые десятилетия, разорение, смерть, огонь. Дать им достойный отпор не смог ни один (!) европейский монарх.

Норманны делали в Европе все, что хотели. Многие правители искали и находили компромиссы с ними, отдавая «людям Севера» земли (Нормандию, например), делясь властью. Почему-то (почему?) об этом не вспоминают скандинавофилы – исследователи русской истории. Почему-то они не любят говорить, например, о том, что современная Великобритания началась с нормандского завоевания Англии, начавшегося в 1066 г. вторжением Вильгельма Завоевателя на Альбион. Почему-то они считают, что историю этой страны творили сами альбионцы при некотором влиянии врывавшихся на остров скандинавов, а не скандинавы при некотором участии местных жителей. Почему же существует упрямое желание некоторых специалистов перевернуть с ног на голову историю зарождения русской государственности, почему они продолжают верить в то, что варяги «сделали Русь»?

Где-то в 865 г., если верить сагам, после неудачного похода на Альбион Рагнара Кожаные Штаны, дело викингов словно обрело второе дыхание, и на Европу низринулись с новой силой люди в черных кольчугах. В это же время племена Восточной Европы испытывали сильное давление хазар с юго-востока, мадьяр, а затем печенегов с юга, славян – с запада, варягов – с северо-запада. На востоке, правда, было относительно спокойно, но и там быстро усиливались волжские (камские) болгары. Что делать в таком случае вождям племен, погрязших в распре? Не заметить возрастающую день ото дня активность варягов они не могли. Те упрямо рвались в богатую Византию, а также в Северное Причерноморье, на Каспий, и остановить их было можно только ценой огромных усилий и затрат. Вожди восточноевропейских племен могли … попытаться использовать «людей в кольчугах» в своих же собственных интересах, например, для нанесения удара по сильным хазарам, печенегам, для налаживания выгодной всем торговли с богатыми южанами, для государственного строительства, в конце концов. Что в этом плохого! Что необычного – вся Европа делала, практически, то же самое.

Но восточноевропейские вожди сделали это тоньше. И вот почему я так думаю.

Период истории Земного шара с VII по XI века можно назвать временем «Великих держав Средневековья». В эти столетия «отработали» Тюркский каганат, империя Тан, Арабский халифат, Хазарский каганат, Византийская империя (она пережила в IX – XI вв. расцвет славы и могущества, так называемый «Македонский Ренессанс»), империя Карла Великого, Паганское царство и так далее. Логика движения жизни подсказывает, что между богатыми Византией, Арабским халифатом, Хазарским халифатом и сильной Скандинавией должно было находиться для всеобщей же пользы единое государство, а не дерущиеся между собой племена.

Но могли ли в той ситуации восточноевропейские вожди создать, причем в краткие исторические сроки, прочную державу? Силы-то у них были. Об этом говорит тот факт, что даже могучий Хазарский каганат, хоть и брал иной раз дань с некоторых восточноевропейских племен, но далеко на север не лез. И многочисленные кочевые племена, проносившиеся по степям, глубоко в лес не совались – страшно! А племен было много. Достаточно вспомнить аваров, которые в середине VI в. прорвались с востока в Западный Прикаспий, а уже в 60-е гг. того столетия, одержав ряд побед над разными противниками, с боями мигрируя на Запад, разгромили в союзе с лангобардами гепидов в Паннонии и осели здесь, образовали Аварский каганат во главе с ханом Баяном. Он создал систему крепостей «хрингов» и совершал отсюда набеги на славян, франков, лангобардов, грузин, на Византию, контролируя территорию от Эльбы до Закавказья и от Дона до Адриатики. Лишь в 796 г. войско Карла Великого сокрушило в Паннонии все «хринги» и уничтожило государство разбойников. Но в степи от этого спокойней не стало. Здесь в IX в.  кочевали уже упоминавшиеся мадьяры (угры), их подвинули на запад печенеги, с которыми славяне будут вести борьбу до середины XI века.

Не увлекаясь изложением военной истории в те века, когда сама жизнь потребовала от славян создания крепкого государства, я вынужден попросить читателя поверить в то, что военное напряжение на границах славянского мира было очень высоким. И каждому противнику хотелось основать в Восточной Европе сильную державу. Не удавалось. Степь насквозь продувалась ветрами истории, лесостепь слегка сдерживала буйные порывы, лес стоял скалой, не пуская сюда любителей легкой наживы, но, приглашая в таежную глухомань всех, кто мог и хотел работать, кто за три-четыре века подготовил здесь «прединфраструктуру» будущего государства, то есть обиходил эту землю, прежде всего географически. Именно, обиходил географически. Обошел ее вдоль и поперек, узнал места будущих городов, построил многие из них. Связал города и селения маршрутами водными и сухопутными. Наладил внутренние торговые связи, слабенькие пока, но все же связи.

«Фи, какая проза! – может воскликнуть любитель громких фраз и быстрых умозаключений. – Разговор идет о достижениях Гардарики, об основателях Киевской Руси, а он затянул нудную песню о дорожках и тропинках. Это неверный подход к исторической науке».

Нет, верный!

Вспомним аналогичные ситуации в других регионах. Франки начали свой поход в историю в V в. . И только в конце VIII века они смогли создать сильное государство. Два-три столетия они, хоть и воевали, побеждали гораздо чаще, чем восточноевропейские племена в тот же период, но занимались принципиально тем же внутри своей будущей державы: обихоживали территорию, активно познавали каждый район, реку, холм, в конце концов. Американцы обживали территорию своей страны те же два-три века. Россияне познавали Сибирь три века, прежде чем начать здесь серьезные работы. Таких примеров много. Это жизнь. Она удивительно логична во множественных своих проявлениях.

Вожди восточноевропейских племен, приглашая варягов поработать в качестве а) «пушечного мяса», б) государственных служащих прекрасно понимали, что оваряжить страну заезжие вояки не смогут, что скорее произойдет обратное (что и случилось), что большой беды от них не будет.

Варяги – надо отдать им должное! – достойно исполнили свою работу, грязную, надо сказать, военную и государственную. Они освободили Киев от хазарской дани, стали наводить порядок в стране (пока еще не государстве), ходили в военные походы в Причерноморье, в Византию, даже на Константинополь. В первых же походах варяжских дружин принимали участие и славяне. Вооружение  у них было похуже, чем у варягов, да и военная выучка – тоже. Но уже в тех походах славяне дали понять и варягам, и всем противникам, что они не являются бессловесными овечками, что они могут постоять за себя, что им не приятна роль вспомогательных войск, или говоря языком строителей, роль подсобных рабочих. Об этом, хоть и не напрямую, написано в летописях. Вспомним поход Вещего Олега на Царьград. Удачный был поход. Пограбили. Напугали русы (так называли варягов византийские историки) и славяне жителей столицы крупнейшей державы. Откупились те от налетчиков богатыми дарами, устроили богатый пир для них, а затем сшили по приказу Вещего Олега на корабли русов прочные паруса из паволок (шелковой ткани) и копринные паруса, непрочные, для славян. Хотел Олег в этом походе и еще одну задачу решить: славян ослабить.

Ветер порвал паруса копринные, но славяне, хоть и не вещие да не глупые, припасли на этот случай старые паруса, крепкие. Натянули они их и благополучно вернулись домой. Это случилось в начале X века, когда потоки «людей Севера», в том числе и варягов, на страны Европы были, пожалуй, наиболее мощными.

Позже эти потоки обмельчают. Но даже в самые бурные десятилетия «Эпохи викингов» Скандинавия не могла поставлять в Восточную Европу такое количество воинов и вождей, которое позволило бы им здесь основать свое государство, превратить местных жителей в подданных, создать в своем государстве свой язык, свою культуру, искусство, навязать местным народам свои обычаи, дать свои законы. Ничего этого варяги не сделали. А значит, говорить о том, что они являлись создателями Русского государства смешно и грешно.

Восточноевропейские женщины рожали (в том числе иной раз и от варягов, тут уж ничего не поделаешь – природа) в несколько тысяч раз больше сильных мужчин и красивых женщин, чем могли поставить сюда все скандинавы вместе взятые. Можно сказать прямо и грубо, но точно: кто больше рожает, то и выигрывает, тот и творит историю своей страны. По этому показателю славяне и другие племена, повторюсь, намного опережали заезжих наемников. А значит, именно местные обитатели творили русскую историю, и людей не глупых не должно напугать само слово «Русь», какие бы этимологические цепочки оно не имело.

Восточную Европу, погрязшую в междоусобице, нужно было объединить. В том числе и единым словом. «Русь» ко всему прочему оказалось словом нейтральным. Именно поэтому, даже если оно и залетело сюда из Скандинавии, это слово устроило всех. И хорошо. И не надо делать из этого ни комедию, ни трагедию. В конце концов, очень странное слово Америка, мало чего общего имевшее с так называемым Новым Светом, полюбилось всем американцам и не только американцам. Что в этом плохого?!

Русское государство. Хронология

 

В 800 - 882 годы происходит медленное объединение славянских племен полян, руси, северян, древлян, дреговичей, полочан и словен.

В начале IX века, по всей вероятности, был открыт знаменитый путь "из варяг в греки", сыгравший для развития экономики Восточной Европы огромную роль.

Приблизительно в 821 г. хазары, укрепившие свое государство на территории между Дербентом, Северным Крымом и Камской Болгарией, вынудили полян платить дань мечами.

В 860 г. русы во главе с Аскольдом и Диром осуществили поход на Константинополь.

В 861 - 862 годах они заняли Киев, отменили дань хазарам.

В 879 г. умер Рюрик.

В 882 г. Олег княживший из-за малолетства Игоря, сына Рюрика, убил Аскольда, занял Киев.

В 883 г. Олег подчинил древлян, затем на следующий год - северян, еще через год - радимичей.

В 904 г. русы осуществили неудачный поход на Византию.

В 911 г. русы заключили договор с Византией.

Приблизительно в 912 г. Олег погиб от укуса змеи.

В 914 г. русы ходили на Каспий и на обратном пути были почти полностью истреблены неподалеку от хазарской столицы Итиль.

В 915 г. печенеги, ворвавшиеся в Причерноморье с востока двадцать шесть лет назад, вплотную подошли к границе Руси.

В 941 г. русы осуществили неудачный поход в Византию.

В 944 г. русы вновь ходили на Северный Кавказ, но вспыхнувшая в войске эпидемия вынудила их отступить в Хазарию, где все русы были истреблены.

В 944 г. древляне убили Игоря. Власть в Киеве перешла к Ольге. Она жестоко отомстила древлянам за убийство мужа, покорила их.

В 946 г. Ольга ездила в Константинополь, где приняла крещение.

В 958 г. Русское государство воевало с Хазарским каганатом. Ольга посылала посольство к германскому императору Оттону I.

В 963 - 965 годах Святослав нанес хазарам смертельный удар в прекрасно организованном походе.

В 968 г. Святослав вторгался на Балканский полуостров. Он воевал здесь в союзе с печенегами и мадьярами хорошо, но ушел в Киев, на который напали печенеги.

В 970 г. русский князь вернулся на балканы, воевал, потерял союзников, одержал несколько побед, но император Иоанн Цимисхий, хороший полководец, вынудил русов (на почетных условиях!) покинуть полуостров.

В 972 г. печенеги коварно напали на возвращавшееся войско Святослава, и князь погиб в бою.

В 980 г. Владимир одержал победу над Ярополком и взял власть в Киеве. За восемь лет он получил много племен и в 988 г. Русь приняла крещение по Православному обряду.

В 1008 г. начинается широкое строительство каменных церквей на Руси.

В 1014 г. Ярослав, сын Владимира, княживший в Новгороде, отложился от отца.

В 1015 г. умер Владимир.

В 1019 г. Ярослав одержал победу в борьбе против Святополка Окаянного и взял власть в Киеве.

В 1026 г. состоялся раздел Руси между Мстиславом и Ярославом.

В 1036 г. Мстислав умер, и страну вновь объединил Ярослав.

В 1043 г. русский флот был разгромлен неподалеку от Константинополя.

В 1054 г. умер Ярослав Мудрый. Страна была поделена на уделы между его сыновьями.

Приблизительно в 1065 г. началась на Руси нескончаемая распря.

 

Фотий против руссов

Два лучших воина Рюрика, Аскольд и Дир, отправились с разрешения князя в поход на Царьград (Константинополь). Они спустились на ладьях вниз по Днепру, дошли до Киева, платившего в те годы дань хазарам.

Аскольд и Дир обещали освободить киевлян от унизительной дани и сдержали слово. Соверщив несколько удачных походов на территории, подвластные хазарам, они вынудили повелителей наганата отказаться от взимания дани с Киева и стали править в городе.

В 860 г. Аскольд и Дир совершили дерзкий поход на Цальград.

Знатоки шпионского дела ничего не говорят о том, знал ли Аскольд и его друг Дир о положении в Константинополе, но время они выбрали для похода очень удачное. В Царьграде в тот год не было армии, не было императора Михаила III, который вел трудную борьбу с арабами. В городе был лишь патриарх Фотий, но он не думал о нашествии врага.

Во всех отношениях то был человек удивительный. Родился он в 810 г., еще в ранней юности занялся изучением истории церкви, знал несколько языков, по общему признанию друзей и врагов являлся одним из самых образованных людей своего времени. К духовному сословию Фотий не принадлежал. Но когда его выбрали на пост патриарха, он согласился взвалить на себя эту тяжелую ношу. Так поступают очень мудрые, очень добрые люди, готовые к самым трудным испытаниям судьбы. В декабре 858 года Фотия постригли, возвели в сан. Через четыре дня он был назначен патриархом. (В нарушение церковных канонов.) Пять епископов категорически возразили против избрания Фотия и смещения его предшественника Игнатия, отправили к Римскому папе Николаю I послание. Фотий тоже написал письмо в Рим. Началось разбирательство.

Летом 860 г. император Михаил III отправился с армией в поход на арабов. Дело Фотия еще разбиралось. Ладьи Аскольда и Дира спешили к столице Византийской империи.

18 июня 860 г. в Константинополе стояла прекрасная погода. Мягко светило летнее солнце. Море совсем обленилось: на водной глади даже самый зоркий глаз не заметил бы не то что волны, но даже малейшего движения жизни. Тишина нисходила с моря на лачуги бедняков, изукрашенные палаты знати, на мощные стены крепости, по которым бродили счастливые горожане. Благоухали юным ароматом бесчисленные сады, а башни крепостных стен и сооружений, возвышавшиеся над городом, вселяли в ромеев уверенность и успокоение.

Когда на севере в проливе показалось безмолвное пестрое пятно, никто из беспечных обитателей великого города не обратил на это внимание: так всем было хорошо, так хотелось радоваться жизни, радоваться предвечернему часу - часу безделья и бездумья. Но пятно на севере пролива быстро увеличивалось, волнуясь и меняя очертания, и сначала с башен - обомлевшие воины, потом со стен и крыш домов - удивленные граждане, а затем и жители городских предместий, незащищенных крепостными стенами, а потом все разом дрогнули люди от ужаса: ладьи русов резали уснувшее, обленившееся море, приближались грозовой тучей к городу.

"Мрак объял все трепетные умы, - напишет позже в письме к Николаю I Фотий, - слезы и рыданья распространились во всем городе; крайнее отчаяние объяло всех; со всех сторон разносилась одна весть, один крик: "Варвары перелезли через стены! Город взят неприятелем!"

Русы пока были лишь у загородных стен, невысоких, непрочных, они шли точно по отмеченному Аскольдом и Диром курсу. Каждая ладья знала свое место в стою, хотя с виду могло показаться, что и строя у нападающих никакого нет. Вот они уже взяли невысокие загородние ворота, рассыпались взяли невысокие загородние ворота по предместьям, пышно одетым в зелень южных садов, набросились на пристани, на районы города. Прекрасно, сложено сработали русы. Сначала все ценное в ладьи, затем огонь в дома. Зелень садов осеребрилась пылью, по ней ударила мертвая позолота огня.

Кричал-трещал огонь, будто псы на охоте, визжали обезумевшие люди, не зная, что делать, как спастись от жестокого врага. Воины, хоть и мало их было, стояли на стенах и башнях спокойно, они готовились отразить штурм звереющего врага, были уверены в себе: высокие прочные стены спасут. Русы не смогут взять мощную крепость. Это не загородные ворота... Только бы дикий крик поутих.

Быстро обобрав предместья Царьграда, русы принялись сооружать насыпь. Работали так слаженно, что даже сердца бывалых воинов-ромеев дрогнули: быстро, быстро росла насыпь. Слишком мало воинов на стенах. Не совладать им с полчищем врагов, ведомых в бой опытными начальниками. Не спасти Константинополь - не спастись самим. Растет насыпь. Растет неуверенность, а с ним и отчаяние, и бессилие в душах бывалых бойцов. А бессилие поражает страз и даже желание жить...

Страшный миг. Еще минута-другая и не выдержат нервы у защитников города и побегут они со стен, куда глаза глядят, побегут от смерти. В город, откуда несется, как из проснувшегося вулкана, мощный гул - людской вой. Еще минута-другая и... вдруг стал затихать вулкан. Воины на стенах удивились: что-то важное произошло на площадях и улицах столицы империи.

Там в храме Святой Софии святитель Фотий, совсем недавно человек в миру, ученый человек, мудрый, заговорил спокойным твердым голосом. Слово его было странным. В этот страшный миг он начал... обличать соотечественников, напоминая им о том, как "греки несправедливо обежали приезжих русов", как много иных грехов они совершали. Смелый человек Фотий нашел в ту минуту самые нужные слова.

Насыпь русов росла быстро. Смерть приближалась ко всем, кто слушал Фотия, кто затихал, устав от собственного воя, и устремился к храму Святой Софии, откуда доносился уверенный голос: "Мы получали прощение и не миловали ближнего. Сами обрадованные, всех огорчали, сами прославленные, всех бесчестили..." Да, было такое, вздыхали люди, и у каждого высыхали слезы, успокаивались сердца, появлялась надежда. Никто еще, кроме самого Фотия, не знал, откуда приедет спасение, но все почему-то верили, что спасение придет.

Патриарх высказал людям все, что каждый мог и должен был сказать ему еще день назад, покаяться во грехах своих, он как бы за всех, за грешных, каялся сейчас, и покаяние его, слово его, проникало в души людей. Они молчали.

А насыпь росла, поднимаясь к крепостным стенам, хотя - это заметили даже воины-византийцы - в движениях русов появилась некая неуверенность. Аскольд и Дир тоже почувствовали, как с каждой минутой в городе становилось все тише и спокойнее, а возле насыпи, где трудились воины, - все напряженнее. Тишина давила. С моря давила тишина, прижимала русов к стенам, пугала. Из мощного кратера Византийской столицы расползалась по окрестностям густеющая тишина, пугала русов, давила их к морю. Тишина.

"Наконец настало время прибегнуть к Матери Слова, к Ней, единственной надежде и прибежищу. К ней возопим: "Достопочтимая, спаси град твой, как ведаешь!"

Из Влахернского храма подняли ризу Божией матери, и отправился люд Константинопольский в поход - в Крестный ход.

Православный Крестный ход. Патриарх и духовенство в полном облачении, хоругви в строгом строю, неспешный хор голосов, длинная вереница горожан и впереди процессии чудотворная риза. Тишина с моря еще давила. Но из города донеслась до ушей уставших русов песнь тысячиголосная. Воины увидели в нестрогом, неспешном строю людей, бредущих по крепостной стене. Снизу вверх смотрели русы. На небо, подрезанное кромкой красно-кирпичной стены. И там, в задумчивом небе, продвигались осторожно, словно выбирая дорогу, люди, спаянные единой волей, единым духом... Племя на племя, род на род, брата на брата несколько десятилетий подряд ходили славяне на славян, и не было у них единения, не было могучей опоры духа, который вел византийцев по стене. Что Рюрик! Он пытался огнем и мечем навести порядок у славян - удалось ли это? Страх перед жестоким наказанием угомонил славян, сила людей в кольчугах, сила варягов, но есть куда более могучая сила...

Там, между высокой стеной, и задумчивым небом, было другое. Не страх вел горожан в Крестный ход.

Византийцы все шли и шли по стене. Единой массой. И голоса певчих, негромкие, но чистые, как чист голос младенца, упорные, как упорен верующий в свое будущее старец, несогрешивший против человека, воздействовали на русов магически, как воздействует беззащитное животное, меняющееся при виде опасного противника цвет, пугая врага. Русы были не из пугливых. Пугливые на Константинополь не ходили. И то состояние, которое испытывал каждый из них, испугом назвать никак нельзя. То был не страх, но более сильное чувство. Оно сковало неожиданным ознобом души людей, еще несколько минут назад упорно копошащихся под крепостными стенами. И не чувство то вовсе было, но - Вера. В тот миг каждый воины Аскольда и Дира вдруг понял, что людей, продвигающихся по стене, победить нельзя, как нельзя заставить солнце не светить. Это вдруг почувствовали русы, все до единого, и когда неспешная процессия приблизилась по кромке между небом и стеной к строителям насыпи, кто-то из воинов Аскольда и Дира вскрикнул, бросил инструмент и помчался, сломя голову, к ладьям, увлекая за собой соратников.

Домой отправились грустные русы, на север. Волнение в груди у каждого воина улеглось. Вскоре провалились за горизонтом стены, башни и колокольни храмов Царьграда, и радость вновь заиграла в глазах налетчиков. Разве мало они добычи взяли? Разве неудачным был поход?! Да нет - очень удачным!

В мае 861 года в церкви Святых Апостолов синод подтвердил избрание Фотия патриархом, и этот мудрый человек, одержавший прекрасную победу над дружиной Аскольда и Дира, сделал много полезного для соотечественников.

И русы получили от него немалую пользу. В 867 г., как говорит Фотий в послании папе в Рим, племя русов приняло христианскую веру. Это было одно из племен осевших в Причерноморье. Впрочем, некоторые авторы утверждают, будто первым на Руси принял Православную веру сам Аскольд. Другие племена еще долго размышляли, решая трудную задачу: какие боги лучше - языческие или Бог Иисус Христос.

 

Аскольдова могила

 

В 879 г. Рюрик умер. У него был сын Игорь, совсем еще маленький. Поэтому до возмужания Игоря власть в Новгороде взял Олег, родственник скончавшегося князя.

Первым делом он решил подчинить единой власти Киев и богатые Киевские земли, а также все земли через которые протекал могучий Днепр. Это было очень важно для молодого государства. Днепр связывал богатую Византийскую империю с быстроразвивающимися странами Скандинавского полуострова, по реке шли набитые товарами ладьи с севера на юг и с юга на север, эта "дорога" могла приносить тем, кто ею владеет, большой доход. А варяги всегда мечтали о доходах. Именно они вступали в воевые дружины. Именно поэтому Киев нужно было подчинить власти Рюриковичей.

Но опытные полководцы и руководители, Аскольд и Дир, сами мечтали единовластно править в Киеве! Добровольно они бы не уступили Олегу. Он прекрасно знал об этом и, собрав крупную дружину, никому не сказал о цели похода.

Войско отправилось из Новгорода в сторону Киева. По Днепру рать дошла до Смоленска. Олег захватил этот город, поставил здесь своего наместника. Затем он взял город Любеч. Действовал он быстро и решительно, спешил, хотел нагрянуть на противника внезапно. Он подошел к Киеву незамеченным, приказал своим дружинникам спрятаться в густых прибрежных зарослях и отправил в город людей. Те сказали Аскольду и Диру. Что Олег с малолетним Игорем идет в Царьград по мирным делам и хочет вститься с ними, своими соотечественниками. Славные полководцы поверили Олегу, явились к нему, не заметив засады.

Олег с Игорем в руках вышел из богатого шатра и произнес: "Вы не княжеского рода и не можете править Киевом! Вот князь Киева!" Последние слова его явились сигналом для воинов. Они бросились из засады на аскольда и Дира и убили их.

Ни дружинники этих несчастных воевод, ни жители Киева не смогли защитить их, ни отомстить за них. Большое войско было у Олега.

Киевляне похоронили Аскольда и Дира на высоком холме неполалеку от города, затем насыпали над местом захоронения большой курган, который так и назывался долгие века Аскальдовой могилой. Через много лет на том месте поставили церковь святого Николы.

 

Знал ли будущее Олег

 

Олег Вещий (т. е. знающий будущее) (? – 912), древнерусский князь. Правил с 879 года в Новгороде, с 882 — в Киеве. В 907 г. ходил в Византию, в 911 г. заключил с ней договор. Умер по одним данным в 912, по другим — в 922 г. Согласно легендам, обладал даром предсказания, за что и получил свое прозвище.

Олегу очень понравился город Киев. Расположен он был на трех холмах-горах, Боричеве, который еще в V - VI веках облюбовал для своего поселения Кий, легендарный основатель города, Щековице и Хоривице, названных так в честь братьев Кия-Щека и Хорива. Вокруг Киева на много-много верст, до горизонта, стояли сосновые леса, редко изрезанные голубыми лентами рек. Все они впадали в могучий Днепр. В этих краях водилось много рыбы, птицы, зверя, земля давала богатый урожай, бойко шла торговля.

Олег сделал Киев столицей государства и продолжил собирать разрозненные племена в единую державу.

Он покорил на северо-западе от Киева древлян, назначил им дань по одной черной кунице "с дыма", то есть с дома, с семьи. На северян он наложил ту же дань, которую они платили недавно хазарам. Уладив дела внути государства, князь отправился в поход на Царьград.

Войско Олега состояло из его дружины, которую летописцы называют словом "русь", и воинов-славян. Это говорит о том, что даже первые варяжские князья не могли обходиться в важных делах без коренных жителей Восточной европы.

... Ладьи Олега вошли в Мраморное море, но у залива Золотой Рог путь им преградили тяжелые цепи. Жители столицы Византийской империи думали, что цепи остановят врагов.

Олега цепи не напугали. Он приказал воинам высадиться на берег, одних послал грабить окрестности Царьграда, а другим дал мирное задание: соорудить колеса... для ладей! Мастера-плотники быстро исполнили задание, как раз вовремя подул попутный ветер, на ладьях подняли паруса, и жители Константинополя увидели с высоких крепостных стен страшную картину. На город по земле плыли боевые корабли врага!

Византийцы так перепугались, что тут же отправили к Олегу послов договариваться о мире. Князь предъявил очень суровые условия: византийцы обязались заплатить большой откуп товарами и золотом, а также предоставляли больше льготы восточно-европейским купцам. Это было очень важно для развития государства.

После заключения мира греки (так еще называли жители Византии) дали большой пир в честь победителей. Они вынесли из города заморские вина и явства, но Олег запретил своим воинам прикасаться к пище, так как она по его словам, были отравлены. Еще пуще испугались греки, с дрожью в голосе повторяя: "Это не Олег, но Святой Дмитрий, посланный на нас от Бога!"

Олег, пользуясь случаем, повелел напуганным грекам сшить для его войска паруса. Но здесь князь решил схитрить уже во вред... славянам! Для "руси", то есть для дружинников князя, греки сшили паруса прочные из шелковой ткани. Для верных союзников Олега паруса были изготовлены из плохой материи.

Дружинники натянули свои паруса, их ладьи быстро побежали по волнам, а паруса славян даже легкий ветер изодрал в клочья. Хорошо, что славяне - запасливый народ! Не выбросили они паруса из простого, но крепкого материала, не шелкового, натянули их и поспешили вслед за дружиной Олега на родину.

Винить князя в этом событии может быть и нельзя. Может быть, греки во всем виноваты, но славяне уже давно поняли, что с чужеземными повелителями нужно всегда быть начеку.

Войско вернулось в Киев, князя Олега за его смекалку народ прозвал Вещим.

Более тридцати лет он правил страной, многое сделать для того, чтобы погасить распрю между племенами, а умер он так, как вещие люди не умирают.

Однажды Олег спросил Волхвов, от чего он умрет. Кудесники ответили: "От любимого своего коня". Олег поверил им, приказал увести от себя подальше верного коня, держать его в тепле, хорошо кормить. Прошло много лет. Олег как-то вспомнил о предсказании, спросил конюха о своем скакуне. "Он умер, - ответил конюх. Князь сказал на это, улыбаясь: "Значит, не правду говорят волхвы!"

С телохранителями прискакал он на могилу коня, спрыгнул на землю у небольшого холма, на котором лежали кости, омытые дождями, и череп. Гордый Олег поставил ногу на чистый череп коня, громко воскликнул: "От черепа ли мне смерть принять?"

Из черепа вдруг выползла змея и, напуганная, укусила князя. Несколько дней он проболел и умер, хотя Вещие люди от своих коней вроде умирать не должны.

 

Дело и гибель Игоря

 

Игорь (? – 945 г), древнерусский князь, государственный деятель Киевской Руси, с 912 г. великий князь киевский. Осуществил несколько военных походов, в том числе в 941 и 944 гг. на Византию. В 945 г. убит древлянами.

После смерти Олега власть в Киеве перешла в 912 г. к Игорю сыну Рюрика. Первым делом он отправился в поход на древлян, победил их, наложил на побежденных дань большую - еще больше Олеговой. Древляне не желали подчиниться князьям Киева, но сильная дружина была у Игоря, воевать с ним боялись многие.

В низовьях Днепра жили племена уличей. Не хотели они подчиняться Киеву, не понимали эти смелые сильные люди, что спокойно, свободно жить в Южнорусской степи не дадут им хазары, ни другие сильные племена и народы. Игорь послал в главный город уличей Пересечен большую дружину, приказал воеводе взять крепость, последний оплот смелых, сильных людей, угличей. Они сопротивлялись долго и упорно. Три года киевские дружинники осаждали город. Не было в Пересечене неприступных стен, мощных метательных орудий. Никто не помог уличам в тяжелую годину. Но дрались они за родной город, за свободу насмерть, и лучшие воины Игоря долгое время ничего не могли с ними поделать. С большим трудом они победили уличей, и те, не желая никому подчиняться, отправились на запад, нашли себе место уютное между Бугом и Днестром.

Игорь обрадовался победе: теперь весь Днепр, весь путь "из варяг в греки" принадлежал киевским князьям. Сын Рюрика решил подчинить русским другую важную торговую дорогу-реку Волгу. По ней купцы разных стран возили дары Урала и Севера, Балтики и Скандинавии, Каспия и Кавказа, Центральной Азии и даже далекого Китая. Князь Игорь мечтал овладеть всей Волгой, но воевать с могучими хазарами было молодому киевскому государству было рановато. Игорь послал дружину на Кавказ за добычей.

Вышла рать из Киева по Днепру на юг, к Черному морю, оттуда добралась до Азовского моря, до владений хазарского повелителя-кагана. Воевода русов через послов попросил у кагана разрешения пройти по землям его государства на Кавказ. Повелитель хазар дал разрешение, но потребовал за это половину добычи от русов.

Воевода согласился, провел дружину к Дону, затем-к Волге, а отттуда русы устремились на Кавказ. Богатую добычу они захватили в том походе, вернулись в устье Волги, к столице хазаров Итиль. Нужно было выполнить условия договора - отдать половину  военной добычи хазарскому кагану. Не хотелось воеводе делиться, но, как говорится, в древней русской поговорке, договор дороже денег! Расположилась дружина лагерем близ Итиля, воины хотели немного отдохнуть от трудного похода, как вдруг налетела на них несметная рать хазарская! Каган решил, что русы устали, не смогут постоять за себя и послал свое войско на них: чтобы взять всю добычу.

Дружина киевского князя приняла бой. До позднего вечера хазары непрерывно атаковали русов, но победить их не могли. Утром каган прислал своим воинам подкрепления, и вновь шел жаркий бой в знойной степи, и вновь держались стойко русы до поздней ночи. А на рассвете хазары опять пошли в атаку! Киевская дружина проиграла бой, но пять тысяч воинов все же вырвались из западни и устремились на север, вверх по Волге. Не успели они передохнуть,как налетели на них буртасы и камские болгары. И опять был бой, неравный... Из того похода в Киев вернулись лишь несколько дружинников.

Князь Игорь решил наказать хазар за вероломство, стал собирать воинов для похода в Итиль. Но в это время в Южнорусскую степь из-за Волги вошли печенеги, кочевые воинстванные племена. Они перекрыли Киевскому государству подходы к Черному морю, заставляли русских купцов платить огромный выкуп за возможность возить товары по Днепру, а то и грабили торговые караваны. Игорю пришлось воевать с ними. Двадцать лет он вел суровую борьбу с коварными печенгами, ослабил их, хотя полную победу над степняками не одержал.

В 941 г. князь организовал большой поход на Константинополь. На ладьях по Днепру спустились русы к Черному морю, подошли к столице Византийской державы.Повелитель Царьграда успел подготовиться к неожиданному вторжению русов, направил на армаду небольших киевских судов флот огромных кораблей. Воины Игоря не испугались, изготовились к бою. Но вдруг с кораблей неприятели полетели на ладьи русов сосуды с "греческим огнем" - зажигательной смесью, горевшие даже в воде!

Киевское войско потерпело в той битве полное поражение. Любой другой князь после этого сник бы, перестал бы воевать. Но в тот суровый век русы обязаны были иметь мощное, сильное, натренерованное войско. Слишком много врагов окружало со всех сторон молодое русское государство.Игорь посылал на них боевые дружины, те иной раз проигрывали битвы, но ни печенеги, ни хазары, ни буртасы, ни камские болгары - никакие другие враги не рискнули воспользоваться бедой Игоря в походе 941 года и налететь на Русь. Значит Русь была сильна! Потому что слабых не боятся, слабых бьют, на слабых нападают.

В 944 г. киевский князь вновь отправился в поход на Царьград. Не испугался он ни византийских полководцев, ни императоров, способных собрать громадное войско, ни "греческого огня"! Зато повелители и жители Царьграда насмерть перепугались: что это за воины-росы, их бьют , а они только сильнее становятся, как воевать с ними, как победить их?! Вот задача-то!

Византийский император воевать с русами не стал. Он предложил им прекрасные условия для заключения мира, и русы согласились. Им заплатили много денег, их купцам предоставили большие льготы на рынках Константинополя, и киевское войско, довольное "мирной" победой, отправилось домой.

Князя Игоря иной раз называют неудачником, слишком часто за годы его правления Русь проигрывала битвы. Но разве мог неудачник добиться от крупнейшей державы того времени заключения токого выгодного договора?! Конечно же - нет! Игорь, несмотря на промахи, сделал для Киевского государства очень много.

Но в конце жизни князь допустил ошибку серьезную, роковую.

В 945 г. пришли к киевскому князю воины, сказали в один голос, что обносились они совсем, нет у них денег на одежду, на подарки женам и детям, а значит надо срочно идти в землю древлян за данью. Они были чем-то похожи на ненасытных детей, очень избалованных. Год назад в Царьграде воины получили хорошее жалованы. Да и князь на радостях наградил их, не скупясь. Неужто за год обносились совсем дружинники?

"Пойдем, князь, за данью, и себе добудешь, и нам",-упрямо твердили воины, и князь согласился, повел дружину на древлян.

Те увидели рать огромную, выплатили положенную дань. Но вспомнил Игорь, как испугались русов в самом Царьграде, возгордился и потребовал от древлян новой дани. Древляне, понурив головы, исполнили требование князя. Дружинники, очень довольные и веселые, топравились во главе с князем в Киев.

В густом лесу, на поляне, Игорь сказал им: "Ступайте домой, а я соберу еще", и с отрядом телохранителей повернул назад, пошел в город Искоростень. Он думал, что древляне, как и жители Царьграда, испугаются его. Но древляне оказались покрепче византийцев. Они пришли к своему предводителю Малу на совет, и он сказал: "Если повадится волк к овцам, то перетаскает все стадо, пока не убьют его".

Древляне согласились с князем Малом, но все же послали к Игорю уважаемого в Искоростени старца, надеясь, что тот уговорит повелителя Киева кончить дело миром. Игорь не слушал посла древлян. Злата-серебра хотелось ему да побольше. Седой человек вернулся в город и сказал с грустью: князь потребовал новой даны.

И остался у жителей Искоростеня один выход: убить волка, чтобы не погибнуть голодной смертью, чтобы спасти детей своих. Старики, правда, пытались убедить сограждан не делать этого. Ведь Киев, говорили они, силен не одним князем, он жестоко покорает убийц. Кто был прав в том споре? Трудно ответить на этот вопрос. Молодые жители Искоростеня не послушались стариков, напали на отряд телохранителей, убили всех вместе с князем и похоронили близ города в Деревской земле.

Игорь заплатил за свою жадность самой дорогой ценой - собственной жизнью.

И власть в Киеве перешла к его жене Ольге, потому что Святославу, сыну Игоря, было в то время всего три года.

 

Как мстят женщины

Ольга (? –  969 г.), княгиня киевская, жена князя Игоря. В малолетство сына Святослава и во время его военных походов управляла государством. Приблизительно в 957 г. приняла христианство. Сделал много для становления Русского государства.

После убийства Игоря древляне возгордились собой, решили идти в Киев сватать Ольгу за князя Мала. Княгиня узнала о гибели мужа, но встретила гостей приветливой улыбкой: "Гости добрые пришли", а когда они предложили ей выйти замуж за Мала, ответила радостно: "Любезна мне речь ваша, - мужа моего мне не воскресить, но хочу воздать вам завтра честь перед людьми своими: идите к своей ладье и ложитесь в ладью, а утром придут люди, вы им говорите: "Не едем на конях, не пеши не пойдем, но понесите нас в ладье".

Так и порешили. Гости легли спать в ладью. Добрые им снились сны, тихая ночь охраняла послов древлянских, шелковые струи волн ласкали прибрежный песок, тихо что-то шептали то ли людям убаюкивая их, то ли звездам - рассказывая им очередную байку из жизни людей, отсылая им очередную весточку с земли, а может быть, и самого Бога о чем-то робко просили волны спокойного Днепра.

Древляне доверились Ольге-странные люди! Проснулись они утром и даже есть не стали: сели в ладью, ожидая слуг Ольги. Те явились, облепили со всех сорон судно древлян и понесли его через весь город в терем Ольги. Гости подбоченились, грудь колесом: знай, мол, наших, древлянских. А слуги Ольгины несли тяжелую ладью, пот градом тек, руки стыли от напряжения, спины сводило от веса, и от злости скулы ходили ходуном: таскай боровов древлянских.

Ольга стояла на резном крыльце с сыном Святославом. Хороша будет жена Малу! Сынок у нее хмур, ну да мальченку можно не бояться. Если будет он гонор показывать, то и за отцем его не долго отправить. Поднесли слуги ладью в центр двора и по команде старшего не опустили мягко груз, а бросили ладью в яму глубокую, которую всю ночь копали киевляне.

Подошла княгиня к яме, где стонали гости, спросила все с той же приветливой улыбкой: "Хороша ли вам честь?" "Пуще нам Игоревой смерти", - ответили древляне. Княгиня приказала закопать пленных живьем, а в землю древлянскую отправила опытного человека, который передал им что Ольга просит древлян прислать к ней лучших мужей - иначе киевляне не пустят ее. Такой, мол, свадебный обычай в Киеве. Древляне на радостях даже не поинтересовались, куда запропастились послы, и довольные, прибыли в Киев. Ольга - очень обольстительная женщина! - встретила их у ворот города, сказала, что по-русскому обычаю, сначала нужно гостям в баню сходить, а уж потом она их ждет в тереме.

Какой русский откажется в баньке попариться?! Хоть и древлянин он, хоть и киевлянин - банька всех одинаково парит, лечит, душу веселит. Пошли древляне в баню, разделись, легли на дубовые полати, и вдруг услышали как закрыли снаружи баню, как затрещал, зашумел огонь, пожирая бревна - пожар! Сгорели лучшие древляне - ни один не спасся.

А Ольга в ненасытной мести вновь послала к древлянам письмо, в котором просила приготовить на могиле мужа "меды многие", чтобы ей сотворить "тризну по своем муже", и с небольшой дружиной отправилась в Искоростень.

Древляне встретили ее, как невесту Мала, не догадываясь о коварстве. Она прибыла на могилу, повелела насыпать большой холм, и пока работали воины, стояла рядом и думала о чем-то: добром, грустном, злом - не ведали древляне о том, но и не мешали ей думать, святая минута для человека.

Быстро рос холм. Княгиня вспомнила мужа, его удачные походы в Византию, горы добра и богатства, которые привез он в Киев. Ничего не жалел Игорь для жены, отдавал ей злато и серебро, каменья и самоцветы, шелка и парчу. Он в Искоростень пошел за данью, но убили его древляне. И теперь нет у Ольги человека, готового пойти в огонь и в воду, выполняя любую ее прихоть.

Вырос холм могильных, совершили по Игорю тризну, сели люди за столы. Ольга улыбалась киевлянам и древлянам, потчивала тех и других медом да пивом, хотя если бы кто-то из древлян был повнимательней, помудрее, заметил бы он, что пьют киевляне мало, а лицо-то Ольгино, хоть и улыбчивое, но напряженное - и холдом веет от него могильным.

Лишь спросил один воин хмельно: "Где дружина наша?" и Ответила Ольга: "Идет за мной дружина с дружиной моего мужа". Поверил воин и обрадовался, что сильнее теперь будет войско у древлян. К вечеру хмель одолел их, уснули они крепким сном. А киевляне лишь сделали вид, что уснули. По знаку княгини они перерезали всех до единого древлян числом пять тысяч человек.

Но и на этом не успокоилась в мести кровавой своей княгина. Весной 946 года пришла она в Деревскую землю с большой дружиной. Войско древлян встретило ее в чистом поле. Построились киевляне в боевые порядки, выехал перед войском сын Игоря и Ольги, княжич Святослав, бросил копье во врага. Не далеко улетело копье, упало под ноги коню, был Святослав совсем юным отроком.

Воеводы Свенельд и Асмуд сказали: "Князь уже начал, пора и нам". Древляне потерпели поражение, рассыпались по Деревской Земле. Ольга отправилась к Искоростеню, обложила город, несколько раз посылала воинов на штурм, но жители Искоростеня, зная, что сделает с ними, победив, княгиня, сражались хорошо. Страх удваил их силы. Все попытки овладеть городом, уморить защитников осадой окончились ничем.

Приближалась осень. Настало время переговоров. Древляне были осторожны, не доверяли улыбкам княгини. Но великим она была дипломатом! Ей и в этот раз удалось обмануть древлян.

"Больше не хочу я мстить", - сказала Ольга, и ей поверили. "Что хочешь от нас?" - спросили послы. - "Дадим тебе и мед, и меха". Ни меда, ни мехов не требовала Ольга, а лишь по три голубя и по три воробья со двора. Рады были древляне - малой данью расплатились они. Удивительно доверчивые искоростеньские древляне!

Собрали они по три голубя со двора, да по три воробья, принесли Ольге, а та, отблагодарив их, пошла с дружиной в Киев. Но вечером остановила воинов, раздала им голубей и воробьев, повелела привязать к лапкам птиц трут, обернутый платочками, поджечь их и пустить живые факелы в небо.

Голуби и воробьи, взлетев в небо, устремились к своим домам - в голубятни и под стрехи домов. На фоне густо-синего неба появились сотни огоньков, над которыми нервно бились сотни пар крыльв. Птицы летели домой, освещая тусклым светом бесконечное темное небо, а княгиня смотрела на это живое, несущее смерть облако и удивлялась: как красиво золото огня подкрашивает серебро крыльв, как нервно хлопочут птицы, как быстро летит месть к Искоростеню! Ольга, наконец-то, успокоилась, отдавая очередной приказ воинам: всех бегущих из города хватать, детей, стариков, знатных и бедных.

Искоростень сгорел. Старейшин города взяли в плен, многих воинов убили, кого-то отдали в рабство дружинникам, отличившимся в боях.

И все это видел юный княжич Святослав.

 

Кто создал Русское государство

На родине, в селении Выбуты, что в 12 верстах от Пскова, звали ее Прекрасой за удивительную даже для тех красивых мест красоту, доброе сердце и чуткую душу. Выйдя замуж за князя Игоря, сына Рюрика, она стала называться Ольгой, в честь Олега.

Доброе сердце, чуткая душа? А как же месть в Искоростени?

А разве добрые и чуткие не имеют права... на месть не имеют. Наказать преступника за совершенное преступление может только суд. Так скажет любой цивилизованный добрый человек. Если, конечно же, суд есть. А если еще нет? Если нравы и порядки в стране, еще не зафиксированы законами, едиными для всех? Как наказать обидчиков, как спросить с них за смерть Игоря, мужа любимого?

Прекраса-Ольга женщиной была мудрой, об этом говорит вся ее деятельность правительницы в Киеве после гибели Игоря и до возмужания Святослава, а уж какие думы, какие внутренние споры, душевные муки испытала эта женщина перед тем, как решиться на жесточайшую месть за мужа, поймет только человек, оказавшийся в ее положении. Между прочим Ольга в Искоростени поступила так, как поступали многие правители в разные времена в ситуациях, схожих с той, в которой оказалась княгиня, а, например, итальянский мыслитель XV-XVI веков Макиавелли в одном из своих трактатов именно так и посоветует вести себя повелителям.

Как бы то ни было, а после разгрома древлян дела в Киеве пошли своим чередом. Ольга по сути дела стала регентшей (править до совершеннолетия Святослава могли в Киеве и мужчины!), и первые же ее шаги как государственного деятеля показали всем завистникам и недоброжелателям, что она обладает и мудростью, и другими качествами политика, правителя.

К женщинам, надо заметить, в этих краях относились по-разному на протяжении последних десяти-пятнадцати веков до появления Ольги. У сарматов, например, сильны были пережитки матриархата, за что их прозвали женоуправляемыми. У других народов славянского мира еще в Х-ХI веках свежи были в памяти легенды о девах-воительницах. Козьма Пражский, родоначальник чешской историографии, пишет в "Чешской хронике" о трех дочерях Крока, которых "природа щедро одарила мудростью не меньшей, чем обычно наделяет мужчин". Старшая из них Кази была великой прорицательницей, знала тайны врачевания. На ее могиле жители воздвигли огромный холм у реки Мжи. Средняя сестра Тэтка, "женщина тонкого вкуса, свободно, без мужа жила". Она построила на высокой скале хорошо укрепленный город и, как говорит Козьма Пражский, научила народ поклоняться языческим идолам. Младшая сестра Либуше "в своих решениях была предусмотрительная, в речи - решительная, телом - целомудренна, нравом - скромна". Ее называли гордостью и славой женского пола. Много полезного сделала она для чехов. Согласно легендам, записанным Козьмой Пражским, Либуше указала людям, где им искать князя, и они "нашли первого чешского князя Пржемысла". Она указала и место для города Праги, ставшего впоследствии одним из красивейших городов мира.

Уважали славяне женщин. Но и побаивались. В той же Чехии, например, во времена Либуше и после нее девушки "достигали зрелости быстро и подобно амазонкам, они жаждали военного оружия и избирали себе предводительниц", занимались военным делом, охотились в лесах и сами выбирали юношей себе в мужья. На высокой неприступной скале чешские воительницы построили город, назвали его град-Девин. С большим трудом мужчинам удалось одолеть женщин, которые в боях пощады не знали, сражались прекрасно - по-амазонски.

Об этих и других подвигах женщин народы Восточной Европы, конечно же, знали и помнили в X веке. И по всей степной зоне Евразии. Помнили о девах-воительницах и ворвавшиеся в Причерноморье в VI веке авары, кочевые племена, пришедшие с далекого востока. Помнили, боялись и ненавидели женщин, как ненавидели слабые сильных. Полчища кочевников налетели на племенной союз дулебов, разгромили эти славянские племена, поиздевались над старым и малым. Особенно - над женщинами-дулебками. Авары садились в повозки, приказывали трем-четырем женщинам (молодым, старым, совсем юным - безразлично) тащить повозки. С кнутом в руках сидели здоровенные мужики-победители, а женщины, ухватившись за поводья, таскали их туда-сюда, куда прикажут, лишь бы угодить, не получить удар плеткой по лицу, не испортить красу, природой даренную. Но разве авару-победителю угодишь?! Бил он плеткой, бил от страха, красу губил. Мстил - за что? А женщины плакать не смели, гордость им не позволяла (они помнили дела амазонок!). Но слезы противные сами лились по пыльным щекам. У всех -  старух, молодаек, юных девочек - краса-то возраста не знает, и терять ее жаль всем. И гордость свою терять жаль всем.

На Руси тоже знали о женщинах-воительницах, а, например, камским булгарам даже пришлось повоевать с одной женской армией. И вдруг женщина, славянка, совсем не из рода Рюриков, берет власть в Киеве, а рюриковская дружина - все варяги один к одному! - оказывает ей полную поддержку во всех делах.

Удивительно. Более двадцати лет Ольга единолично правила в Киевской Руси. И как правила! Историки с XII века ведет жесткий спор о том, кто создал на Руси государство. Самые разные приводят они доказательства своих теорий и утверждений. Самые противоречивые у них теории - запутается и взрослый человек. Кому верить?

А может быть, княгине Ольге, псковитянке, и ее делам верить?

...Начало фактического правления княгини Ольги было суровым. Жестоко расправившись с древлянами, она крепко напугала тех, кто хотел отколоться от Киева, мечтал о свободе. Пример Искоростеня надолго запомнили все. Очень верный, хотя и жестокий шаг решительного правителя.

Через год после усмирения Искоростеня она пошла по обширным своим владениям, превосходящим по размерам империю Карла Великого. С дружиной шла она и с четырехлетним сыном Святославом. Но не воевать, не жечь города и селения, а устанавливать на Руси порядок.

Ни Рюрик, ни Олег, ни Игорь не сделали то, зачем "позвали" князей варяжских на славянские земли, да они, видимо, и не знали, как это делается. Гибель Игоря показала, что в любую минуту в любой точке в огромной стране может вспыхнуть бунт. С этим нужно покончить. Такие государства, тем более на стадии становления, долго не живут. Порядок. Нужен был на Руси порядок.

Ольга учла все ошибки мужа и его недавних предков. Она шла не грабить подвластное население (соотечественников), но устанавливать порядок. Она в том походе провела первую на Руси реформу.

Княгиня установила вполне приемлемый определенный размер дани ("урок"), точный порядок сборов. Для того, чтобы обезопасить сборщиков налогов от всевозможных "несчастных случаев", она повелела строить возле крупных городов и поселений своего рода небольшие крепости - становища и погосты для "воев". Вскоре, разрастаясь и укрепляясь они стали центрами государства.

Нововведения пришлись по душе свободолюбивым славянам и другим народам Восточной Европы, которым надоело беззаконие предыдущих властей. Ольга преподало мужчинам - Рюриковичам прекрасный урок на тему "Организация порядка в стране". Своей деятельностью она, собственно говоря, и создала, собрала из все еще разрозненных племен единое русское государство.

Но было оно еще очень непрочным. В Европе и в Азии обстановка менялась чуть ли не ежегодно. Об этом говорит хотя бы вторжение печенегов. Как могли пропустить их с востока хазары? Еще совсем недавно они сдержали куда более мощную и лучше организованную силу - арабов, не пропустив их, рвущихся с юга через Кавказский коридор, в Европу. А может хазары специально открыли дорогу на запад новой силе степняков, чтобы те ослабили быстро крепнущую Русь?.. Правители Итиля рассчитали все очень точно. Печенеги действительно дестабилизировали обстановку в Северном Причерноморье и Приазовье, ослабили позиции Руси в этом Регионе. Много серьезных противников было у Ольги на международной арене. Много сложнейших вопросов приходилось ей решать.

Она начала с главной проблемы - с Византийской империи. В 953 году по приглашению Константина VII Багрянородного княгиня Ольга отправилась в Константинополь. Путешествие нелегкое и для мужчин по тем-то временам!

Русское посольство прибыло в Суду, Константинопольскую гавань, и... целых два месяца простояло там в ожидании аудиенции. Как злилась Ольга, как возненавидела она Богрянородного! Перемудрил он, явно перемудрил - Ольга умела отвечать на подобные дипломатические выверты.

При встрече с византийским императором она, конечно же, старалась скрыть свой гнев, но переговоры были сорваны, и оба правителя не получили от них ровным счетом ничего, хотя убедились, что надо продолжать контакты, выгодные и необходимые для обеих сторон.

Через некоторое время из столицы Византийской империи в Киев отправилось ответное посольство. Княгиня приказала продержать его в Почайне ровно столько, сколько сама стояла в Суду.

Семь лет прошло в трудах и заботах. Княгиня правила Русью мудро, авторитет ее возрос необычайно. Она все чаще подумывала о том, что Руси нужно сменить языческую веру на христианскую религию. Причин тому было много. Ольга надеялась сблизиться с Византией, укрепить международное положение страны. И конечно же, она мечтала о том, что новая веера сплотит славян и другие народы страны в борьбе против варягов. Смирится с ними, подчиниться людям в кольчугах славяне не могли.

В этом важном деле Ольга рассчитывала на христианскую веру. А Константину VII Багрянородному нужны были воины для охраны границ большой державы. В 953 году он послал приглашение Ольге посетить Константинополь. Киевская княгиня тщательно готовилась ко встрече с византийским императором. 9 сентября 954 года в императорском дворце состоялась пышная церемония приема русского посольства.

Княгине во главе многочисленной свиты вошла с гордой поступью в зал, "остановилась на том месте, где логофет (придворный распорядитель) предлагает послам обычные вопросы"... Здесь иностранные послы обязаны были падать ниц, что и сделали все русские, кроме Ольги. Она разговаривала с восседавшем на троне императором стоя.

В тот день состоялся парадный обед, на котором Ольга сидела между двумя дамами высшего ранга. Затем ее приняла императрица, в честь "архонтиссы руссов" (так назвал Ольгу в своих мемуарах Константин VII Багрянородный) устроили торжественный выход придворных дам, после чего княгиня была приглашена на встречу с императорской семьей - такой почести в Византии редко кому оказывали.

Прекрасные взаимоотношения складывались у Ольги с императором. Ольга приняла крещение, ее крестным отцом стал Константин VII. Великолепную дипломатическую победу одержала русская княгиня, возвратилась домой и уже в 959 году отправила послов к Оттону I, Германскому императору, очень воинственному человеку, упрямо расширявшему свои владения. Немцы продвигались на восток, где обитали славянские народы.

В этом деле Ольга преследовала великие цели, в основном касающиеся торговли, но важно другое. В столь сложное с военной точки зрения время Русь при Ольге не воевала ни с кем! Прекрасный пример для подражания. Псковская Прекраса установила "мировой рекорд", который, если вспомнить всю историю отечества русского, российского, так и не побил ни один правитель.

В 964 году она уступила престол совершеннолетнему сыну Святославу.

…На мой взгляд, Русское государство началось с деятельности княгини Ольги. Она по-женски зло, коварно и сурово отомстила жителям Искоростени за убийство своего, не в меру ненасытного супруга, князя Игоря, действуя при этом в лучших традициях разработчиков древней китайской школы фа цзя (законников) или еще не существующих  к тому моменту доктрин Макиавелли. Затем она по-женски же мудро стала строить правовой, а заодно и территориальный остов будущей державы, в чем-то следуя примеру королей франков, в чем-то уподобляясь осторожному Цезарю Августу. Ольга отправилась в поход по стране (не испугалась, напугав!), основывая на пересечении бойких дорог (уже существующих, заметьте), неподалеку от уже существующих (!) крупных поселений и городов новые города-крепости. Она продвигалась по обихоженной земле. Она установила единый сбор, который устроил всех.

Не буду увлекаться разбором разных версий о происхождении Ольги. Скажу коротко. Мне кажется логичной версия славянского корня Ольги, псковская легенда. Главное в контексте нашего разговора не хитросплетения ее генеалогического древа (в конце концов, все мы вроде бы от Адама и Евы), а то, что ее государственная реформа была принята подавляющим большинством племен, а значит, реформа эта была жданной, если не долгожданной, и проведена умело.

 

Дело Святослава

Святослав Игоревич (? – 972 или 973 г.), великий князь киевский с 945 г., сын Игоря. В 964 - 966 гг. освободил вятичей от хазар. В середине X века Киевская русь стала быстро набирать мощь. В 965 г. князь Святослав совершил хорошо продуманный поход в Итиль, столицу Хазарии, которая долгое время контролировала огромные районы между реками Днепром, Волгой и Тереком. Еще в восьмом в.  хазары остановили продвижение на север арабов, в то время не знавших поражений, закрыли перед ними ворота в Европу и в Степь.

Некоторые славянские племена платили дань хазарам, другие поставляли им воинов для борьбы с народами, окружавшими Нижнюю Волгу. Хазарские каганы платили хорошо, и все же без большой охоты шли к ним воины, потому что условия договора были слишком суровыми. Если войско побеждало, то воины получали большую сумму денег, если же проигрывало, то всех оставшихся в живых хазары казнили. Победа или смерть.

Святослав решил покончить с Хазарским каганатом. Он знал, что из Киева в Итиль можно попасть двумя путями: южным - через степь, где кочевали печенеги, или по Волге на ладьях. Печенеги, хоть и воевали с хазарами, могли предать русов за крупное вознаграждение. По реке идти тоже было опасно: подвластные хазарам народы Средней Волги могли помешать Святославу реализовать планы. Все же полководец выбрал второй путь.

Стремительным броском войско преодолело большое расстояние, вышло к Оке, зетем к Волге. Воины построили быстроходные ладьи и поплыли вниз - к Каспию. Немного известно о том походе, но можно с уверенностью сказать, что организован он был прекрасно. Ни союзники хазар, ни их данники (а среди данников всегда найдутся слабые люди, готовые услужить сильному), ни отряды печенегов, снующих по степи, не предупредили повелителей Итиля об опасности.

Неожиданность нападения решила все. Столица Хазарии, расположенная на островах между Ахтубой и Волгой, была разгромлена. Святослав пошел дальше, разрушил крепость Саркал на Дону, нанес одним походом смертельный удар по Хазарскому каганату, который вскоре распался. В том же г. Святослав победил ясов (осетин), черкесов, взял Таманский полуостров. В Киев он вернулся героем.

В следующем г. войско русов разгромило вятичей на Оке, камских булгар.

Этими великолепными победами Святослав, как ему казалось, обеспечил тылы в борьбе с главным противником - Византией. Планы у него были грандиозные: сначала он хотел завоевать Болгарское царство на Балканах, перенести в Переяславль на Дунае политический центр государства русов, выйти к Константинополю.

Несмотря на трудности в Киеве, где правила Ольга, мать Святослава, он не хотел оставаться на Родине, рвался в походы со своей дружиной, забывая, что Византия - не Хазарский каганат. Ольга не мешала ему. Недавно она приняла православную веру, и ей трудно было найти общий язык с сыном - яростным приверженцем языческой веры.

 

Доростол

 

Город-крепость Доростол, Дристр, на правом берегу нижнего Дуная основали римляне. В средние века город являлся крупнейшим военным и административным центром Болгарии...

Великого князя киевского (945 - 972 годы) Святослава Игоревича вполне можно назвать первым великим русским плководцем, совершившем за свою недолгую жизнь блистательные походы в Вятскую землю (964 - 966 годы), которую он освободил от власти Хазарского каганата, подчинив Киеву; в прикавказскую степь, где он сокрушил Хазарский каганат, взял мощные крепости Итиль (столицу хазар), Саркел (на Дону), Семендер на севере Дагестана; в Камскую Болгарию, где русы овладели столицей. В 967 или в 968 г. он принял предложение византийского императора Никифора II Фоки, вторгся в Болгарию.

Некоторые ученые вслед за Львом Диаконом считают, что этот поход Святослав осуществил как обыкновенный наемник, исполнявший заказ Никифора II Фоки, который убивал сразу двух зайцев: ослаблял руссов и болгар. Другие специалисты-историки утверждают, будто сын князя Игоря и княгини Ольги (фактически правившей государством при взрослом сыне - любителем ходить в военные походы) имел в Болгарии свои интересы, мечтал перенести сюда центр русского государства. Так или иначе, но в 968 г. Святослав с дружиной спустился на ладьях по Днепру в Понт (Черное море), дошел до Дуная в первом же бою, атаковав болгар прямо с ладей, легко разгромил войско врага. Болгары успели спрятаться за стены Доростола, прекрасной крепости, но Святослав выбил их оттуда, а затем взял еще 80 крепостей. Неплохой результат для любого полководца!

Без труда руссы овладели и Переславцем на Дунае. Здесь-то князь Святослав и решил обосноваться. "Не любо ми есть в Киеве быти, хочу жить в Переславци на Дунае", - написал он в письме матери и боярам. Действительно место для новой столицы он выбрал не плохое: город стоял на пересечении торговых дорог из Греции, Чехии, Венгрии, Руси... Но даже если Святослав очень хотел закрепиться в Нижнем Дунае, даже если его поддержали бы все соотечественники, то никогда бы не смирились с этими ни сами болгары, ни византийские императоры, ни жители соседних стран. Святослав был гениальным полководцем, но этого слишком мало для решения таких задач, о которых он мечтательно писал матери и киевским боярам.

К трудной войне с руссами стал готовиться император Фока. Он снарядил тяжелую кавалерию, выделил средства на сооружение метательных машин, осадной техники, повелел перегородить Боспор мощной железной цепью. Не забывал он и о дипломатии: привлекал богатыми посулами болгар на свою сторону, подговорил (естественно, за богатое вознаграждение!) печенегов напасть на Киев.

В Переяславец на Дунае явились из Киева послы, сказали князю нелицеприятные слова: "Ты, княже, чужие земли ищещи и блюдеши, а своея ся охабив, малы бо нас не взяше печенези, матерь твою и дети твои". Святослав с дружиной вернулся на Родину, отбросил от столицы печенегов.

Ему бы здесь и остться! Но по каким-то, малоисследованным причинам великий князь киевский, вечный странник-воин, опять сел на боевого коня и повел дружину в Болгарию. Второй поход на Дунай начался столь же удачно, как и первый. Руссы взяли город Великую Преславу, который находился немного южнее Переяславца на Дунае и в котором располагалась резиденция болгарских царей. Эта - знаковая! - победа воодушевила Святослава. Он отправил посла в столицу Византийской империи с приказом передать императору его слова: "Хочу на вы идти, взяти град ваш, яко и сей!"

Грозное: "Иду на вы!" Не испугало нового императора Иоанна Цимисхия, обладавшего не только полководческим дарованием, но и тонким дипломатическим мастерством. Сначала он сделал вид, что испугался сына Игоря, предложил ему большую дань. Время переговорное шло неспеша. Цимисхий, по мере того, как его войско увеличивалось за счет пребывающих из восточных областей империй подразделений, разговаривал с послами Святослава все жестче и наглее.

И наконец он стал угрожать Святославу. Война перешла в завершающую стадию.

Император взял Преславу, захватил в плен болгарского царя Бориса, его супругу ти детей, но, проявив и в этом случае политический такт, отнесся к венценосной чете человеколюбиво, приказал называть Бориса царем болгар, "отпустить все пленных болгар, предоставив им свободно идти, куда кто захочет" (Лев Диакон. Стр. 125). Иоанн Цимисхий задобрил болгар, понимая, что главным врагом империи, на данный момент является князь руссов, войско руссов.

У Святослава, находившегося с основными силами в Доростоле, дела обстояли неважно. По всей видимости, он получил из Киева небольшое пополнение, но этого было недостаточно для осуществления смелой и даже дерзкой мечты князя взять Константинополь. Только этим можно объяснить тот факт, что Святослав стал набирать в свое войско венгров, "скифов" (по Льву Диакону), печенегов, воинов других племен, кочевавших по благодатным степям.

Киевский князь знал, что, разбавляя дружину русов инородцами, он ослабляет свое войско, но знал он и другое: Иоанн Цимисхий собрал крупную армию, провел серьезную реорганизацию. Византийский император отобрал самых лучших воинов и военачальников и создал из них полк "бессмертных", укрепил, и оснастил флот, установил на боевых судах метательные механизмы для стрельбы снарядами с "греческим огнем", в зону боевых действий с русами он отправил сильный отряд опытного полководца Варды Склира.

Об этих приготовлениях князю русов доносили верные люди. Святослав вынужден был увеличивать свое войско и предпринимать решительные ответные шаги.

Варда Склир наладил в стане неприятеля разведку. В районе Доростола постоянно находились его люди, полководец знал о том, что делается в войско русов, многое. Но не все!

Неожиданно для ромеев Святослав вдруг оказался у крупного византийского города Адрианополя, напугал противника, вынудил его бежать с поля боя и прятаться за стенами мощной крепости.

Здесь состоялось крупное сражение. Хитрый Склир дважды заманивал людей Святослава в ловушки, но использовать тактическое преимущество и довести дело до победного конца не смог. Упорство русов помешало ему. Сражение завершилось вничью.

Иоанн Цимисхий в который уж раз предложил князю русов дань в обмен на мир, и Святослав согласился, ушел с богатой добычей в Переяславец.

Заключив мирный договор с могущественной империей, Святослав просто обязан был... нарушить его! Потому что он чувствовал свою слабость! А разве только сильные воюют? Сильным как раз воевать-то и необязательно, они имеют возможность (то есть силу!) добивается желаемого другими способами.

Если бы Святослав был уверен в своих силах, он бы оставил на время Придунавье, ушел бы в Киев, укрепил бы там свою власть и пополнил бы дружину верными воинами. А потом спокойно бы вернулся на юг и завершил бы задуманное. Если бы он был очень сильным, сильнее болгаров и печенегов, венгров ромеев, которые сами мечтали о том, как бы покорить Русь, или захватить часть ее земель! Слабость Святослава вынуждала его воевать. И воины, дружинники его, совершили чудеса героизма в осажденном Доростоле, только потому, что и они не хотели (и не могли!) возвращаться на родину без громкой победы, потрепанные, ослабленные. В этом случае все побежденные Святославом народы и племена отказались бы платить дань русам, а то бы и сами пошли войной на них.

Святославу и его верной дружине нужна была победа на Балканах, чтобы в Киеве его, сильного, боялись.

Боевые действия вскоре продолжились. Цимисхий, не желая проигрывать русам в важнейшей для империи и самого императора войне, осадил с огромным войском Доростол. Действовал он спокойно и надежно, зная, что еще до битвы при Адрианополе в многонациональном войске противника начались раздоры и что князь держится только на верной своей дружине, а значит, возможность разложения армии противника изнутри есть и ее нужно использовать.

Император разбил на высоком холме неподалеку от Доростола лагерь, укрепил его, обезопасил себя от неожиданных атак противника, затем окружил крепость плотным кольцом своих войск, подвел к городу корабли, оснащенные машинами для метания снарядов с "греческим огнем". Началась долгая осада.

Она продолжалась ровно три месяца: с 23 апреля по 22 июля 971 года. Святослав почти ежедневно выводил людей в атаки. Несколько раз его воины осуществляли ночные вылазки, добывали себе в кровопролитных стычках продовольствие. Четыре раза Цимисхий и Святослав выводили войска на решающие сражения, чтобы в один день решить исход войны. Ни одной крупной или мелкой стычки, ни одно из четырех сражений не проиграли русы, хотя численный перевес всегда был на стороне врага. Но и ромеи не проигрывали русам!

То были девяносто дней нечьих. Они приближали ромеев к общей победе и отдаляли от нее русов, которые с каждым днем все заметнее слабели от недоедания и тяжкой воинской работы и, стараясь не показывать свою слабость врагу, дрались все ожесточеннее и злее.

В крепость бепрерывно летели камни, сосуды с греческим огнем, стрелы , дротики и копья. Русы не сдавались, Святослав мира не хотел, 22 июля под Доростолом произошла последняя битва.

Византийский император поделил войско на две части, группу Варды Склира упрятал в тыл русам, сам во главе второй группы начал сражение, атаковал противника, проиграл, отошел на исходные позиции. Пошли в атаку воины Святослава, ведомые самим князем. Они еще не схватились с неприятелем, как услышали позади себя шум неистово несущейся на них конницы Склира вперемешку с другим неистовым диким шумом природы: то буря, догоняя Варду, быстро надвигалась на поле близ Доростола.

Войско Святослава вновь оказалось в ловушке. Вырваться из нее не было никакого шанса. Князь русов понял это, и принял вызов судьбы, принял бой. Он развернул войско и смело повел своих людей навстречу буре и Вардеи Склиру. Обреченные русы в тот день превзошли самих себя. Они сражались с ветром, бросавшим в глаза пригоршни песка и пыли, они рубили мечами ромеев, они спорили со временем, не с минутами и часами - а с секундами, которые сзади шумно отсчитывали, топоча ногами по теплой земле воины императора... Русы должны были выиграть у всех своих врагов, чтобы прорваться в Доростол. И они выиграли тот бой!

Хотя по всем законам воинского дела то сражение нужно признать ничейным.

Утром Святослав сам предложил Цимисхию начать переговоры. И византийский император охотно принял предложение. Два полководца встретились на берегу Дуная. Святослав прибыл в назначенное место на ладье, Цимисхий - на коне. Император поленился слезть с коня, князь не поднялся со скамьи Они коротко оговорили условия и вернулись к своим. Русы обязались прекрастить войны с Византией. Иоанн пропускал дружину Святослава с добычей на родину.

Такие условия побежденным не предлагают. Святослав не проиграл войну с Византией. Но и не выиграл ее: он не усилился после прекращеия боевых действий, о чем мечтал три месяца назад; он ослаб, хотя и разбогател.

Именно поэтому на его дружину, ослабленную да еще и обремененную богатой добычей, напали на Днепровских порогах печенеги. Устроив засаду, они разгромили русов, присвоили себе огромные богатства. Вождь печенегов Куря взял из добычи главный трофей: головуСвятослава. Степные мастера сделали из черепа первого воистину велкого русского полководца великолепную чашу, с удобной ручкой для сильной руки инкрустировали ее золотой и серебряной вязью.

Куря с удовольствием попивал из этого знатного сосуда, но недолго. Также недолог был век Цимисхия, как, впрочем, и последующих императоров Византии.

 

Пороги

Не знала покоя и отдыха дружина киевского князя.

В ноябре, как только заканчивались в Древнерусском государстве летние сельскохозяйственные работы, выходила из Киева дружина в "полюдье". По людям шли дружинники - за данью. Сначала к древлянам их путь лежал. Воины останавливались в специальных пунктах-погостах. Сюда с окрестных селений и городов свозили люди мирные дань: пушнину, мед, воск, рабов на продажу.

Сильные были дружины у князей, но погосты они старались укреплять получше. Хоть и запугала всех на Руси суровая Ольга, а люд вольнолюбивый, порою, собирался в лесах шайками большими да малыми, вынуждал воинов быть всегда начеку.

От древлян шла дружина к дреговичам до Смоленска. Стекались ручейками и реками к дружинному "каравану" люди, выкладывали все, что положено было "с дыма". Ели-пили дружинники всласть - авось не свое. Да учет вели строгий. Затем по Десне отправлялись к северянам, оттуда через Чернигов и Вышгород поворачивали к Киеву. В некоторых погостах стояли день-другой, в других, где скрещивались пути-дороги с богатых селений и городов, находились они долго. "Кружение" заканчивалось по весне, когда вскрывались ото льда реки. Огромные караваны добра дани ежегодно прибывали в Киев.

Пока дружина князя кружилась по стране, славяне, проживавшие по берегам лесных рек, рубили-долбили из огромных деревьев лодки-моноксилы, свозили их по снегу к рекам. Да берегли их пуще глаза. Когда лед на мелких и крупных реках таял, плотники садились в однодеревки и плыли к Киеву. Первым весенним птицам, спешившим к своим домам из южных стран, хорошо было видно из чистого поднебесья, как со всех Приднепровных рек летят по прохладе вешних вод крупные лодки, собираясь в длинные стаи на Днепре и устремляются по быстрой голубой дороге к стольному граду Киеву.

А там их уже ждали русы-дружинники. Они покупали у славян долбленки, оборудовали их уключинами, веслами, парусами, готовились к тяжкому переходу.

В июне огромная флотилия моноксил уходила вниз по Днепру. О, человек! Смелее всех живых существ, смелее птиц и зверей, смелее собственного сердца. Оно, порою, так бухало в груди от страха, что, казалось, вот-вот разорвется, не выдержит напряжения. Вода. Стремительный поток. Моноксила будто создана для скорости. Мчит она по реке, обгоняет реку. И даже встречный ветер ей нипочем. Вперед. Быстрее. Вниз по реке. К порогам!

Шум первого порога уже давит уши, волнует, горячит сердце. Но человек кажется, не замечает предостерегшего шума. Днепр могуч. И в величие своем он щедр, как Святослав, который любому, даже очень сильному противнику, отсылал перед битвой известие, краткое как молния: "Иду на вы". Шумит сердитый Днепр, ревет водой бурливой на первом пороге: "Осторожно, человек. Я - здесь. Не спи!" Порог так и прозвали люди: "Не спи". Но куда уж тут спать. Река, зажатая с обеих сторон скалами, резко сужается, высовывая из-под воды крутые мышцы камней. О них бьет с гулом и шипом потоки упругой воды, но камни сильнее воды, сильнее Днепра. Сотни, тысячи лет продолжается между ними бой. Не совладать воде с камнем. А уж людям и подавно.

Дружинники причаливают к берегу, высаживают рабов и слабых людей на сушу, оставят в моноксилах вещи, продукты, товар, раздеваются до нага, входят в шипящую по-змеиному воду и, крепко удерживая в руках лодки, прижимая их к берегу, идут, идут по холодной воде вниз, осторожно, мягко ступая по каменистому дну. Здесь не уснешь. Здесь уснуть может только мертвый. Здесь надо работать. Ноги стынут в ледяной воде. Тела друзей-дружинников покрываются мурашками. Мышцы дрожат от напряжения. Вода гудит. Камни звенят разноцветными брызгами, и холодно смотрит на буйство реки и упрямство людей солнце раннего лета.

Пройден первый порог. Но некогда спать. Вперед, вперед, русы. На мировом базаре ждут товар.

Не долог путь по спокойной воде. Еще мышцы не расслабились, еще дикий звон в ушах не утих, а уж второй порог. "Островок порога". Его тоже по воде не пройдешь. Крепка долбленая лодка. Да камень крепче. И вновь шажком осторожным по хладной воде... А впереди уже слышится гул третьего порога. "Шум порога" - назвали его люди. Ничего не слышно здесь. Рядом, плечом к плечу, идет друг-дружинник, орет так, что вены на шее вздуваются, а его не слышно совсем. Понимай по губам, по глазам, по кивкам головы. А не поймешь, сделаешь неловкое движение не по команде, вырвется лодка из рук - а там добра видимо-невидимо. За него в Константинополе много дадут злата и серебра да разных южных товаров. Держи крепче лодку. Третий порог позади.

Не самый он страшный и опасный. Есть еще и четвертый порог, Неасит. Здесь на камнях гнездятся пеликаны. Добродушные на вид, большие птицы. С широкими клювами-мешками. Хватать рябину в мешок, а оттуда - в желудок или птенцу-малышу. Хорошо пеликанам на Днепре, сытно, много здесь рыбы.

Но на четвертом пороге и другие "птицы" кружатся, как воронье на поле после боя. Пачинакиты. Степняки черноголовые. Воронье. С ними у русов разговор особый, боевой. Дружинники выделяют сильный отряд, высылают его вперед. Огромной дугой строятся дружинники вдоль берега, охраняя караван от степного воинства. А по берегу бредут, закованные в цепи рабы, дружинники несут на плечах или тянут волоком моноксилы. Четвертый порог преодолен.

Пятый порог, "Большая заводь", чуть полегче. Река как бы дает людям передышку перед жестоким испытанием.

Шестой порог - "Кипение воды". Здесь камни мельче, но много камней. Вода, разгоряченная борьбой, врывается сюда с шумным плеском, кипит от злобы или недоумения: когда же это все кончится? Русам недоумевать некогда. Бьются они с водой, камнями и пачинакитами, которые кружат голодным вороньем по степи.

Седьмой порог - "Малый порог" любят степняки. Здесь они могут отстреливать русов с высокого скалистого берега. Мал порог, да пройти его чрезвычайно трудно. Но русы преодолевают это препятствие и спешат к переправе Крария, где вновь их ожидают стрелы врага.

... Больше нет порогов - рол дела сделано, но всего лишь пол дела.

А как же пройти вторую часть труднейшего маршрута? Кто поможет русам в тяжком путешествии. Конечно же - боги. Или петухи.

На остров Святого Георгия прибывают русы, извлекают из моноксил петухов, которых всю зиму заботливо выращивали, а весь путь берегли, как в стародавние времена римляне берегли своих гусей. Подходят гордые русы с петухами в руках к огромному дубу, который быть может старше Киева, а то и Константинополя, а то и Рима. Петухи, правда, гораздо моложе дуба... Возле раскидистого дерева бросают воины жребий. Он-то все и решает: либо предать жертве петухов, либо съесть, либо отпустить на волю. Таков у русов обычай. Такая вера. Они верили жребию и петухам, приносили у дуба жертву, отдыхали два-три дня и отправлялись в дальний путь, уверенные в своих силах.

Пачинакиты следовали за ними по пятам. От устья Днепра русы шли вдоль берега моря к Днестру, там, на островах, отлеживались-отдыхали еще пару дней, после чего отправлялись к Дунаю. Иногда в бой с ними вступало море, выбрасывало несколько моноксил на берег. Тут же пачинакиты налетали на несчастных. Но русы в беде друг друга не оставляли, резко меняли курс, спешили на выручку своим. Пачинакиты с неохотой отступали.

А уж за Дунай они соваться не решались, с Византийской империей связываться не хотели. И начиналась торговля. Воины отдыхали, а купцы продавали товар, покупали, что нужно, и с богатыми дарами возвращалась дружина по осени в Киев. Путь на север тоже был нелегок: все те же пачинакиты кружились на резвых своих лошадях вокруг караванов.

Прибывали русы в родные края, воины, купцы и послы радовали жен и детей подарками... а в ноябре, с первыми морозами уходила дружина киевского князя в "полюдье".

 

Окружение Древнерусского государства

Византийская империя после неудач на внешних фронтах и длительной междоусобицы усилиями Иоанна Цимисхия стала набирать мощь. Этому мешало Болгарское царство, которое освободилось от дружин Святослава и быстро крепло. Между Болгарским царством и Византией велась жестокая борьба. Ничьей в ней быть не могло. Это понимали все. Это должны были понимать русские князья: чье-либо поражение значительно усилило бы победителя. Иоанн Цимисхий умер в 976 году. Императором Византии стал Василий II (Позже его назовут и не зря Болгаробойцей).

На западных границах Киевской Руси в межплеменной борьбе рождалось Чешское государство. Особенно напряженной была эта борьба в те годы, когда правили князья Болеслав I Грозный (936 - 967 годы) и Болеслав II (967 - 999 годы). С запада на Чешское княжество часто нападали отряды Германской империи, уже тогда мечтавшей о "Дранг нах остен" (походе на восток) Сложными и противоречивыми были взаимоотношения чешских и польских князей. Первый князь Великой Польши Мешко крестился в 966 году по западному обряду, и этот факт говорил о том, что Польша не сможет отказаться от контактов союзнических отношений с Германской империей.

На северо-западных границах Киевской Руси обитатели пруссы, угрофинские племена, другие народы южного побережья Балтийского моря. Сами по себе они в конце Х века большой опасности не представляли, если бы не скандинавы, от которых воинственный дух расходился жестким веером по странам Европы. В десятом веке натиск северян был очень силен: северо-западные границы Русского государства нуждались в постоянной опеке со стороны Киева, хотя, справедливости ради надо отметить, что в целом отношения варяжских русских князей со скандинавии были неплохим.

На северных и северо-восточных границах положение было несколько лучше. Местные племена постоянно отказывались платить Киеву дань, но активную внешнюю политику, крупномасштабные военные действия они вели. За среднюю Волгу тоже можно было не волновать в тот век.

Степь, обхватившая Киевскую Русь травным раздольем, перерезанным с севера на юг могучими реками, не внушала серьезных опасений великим князьям. Они не жалели думать об истории этого могучего, бескрайнего, как океан, поля. Да, печенеги в последней четверти Х и в начале XI века, хоть и надоедали набегами, хоть и погубили князя Святослава, считаться главным врагом киевских князей не могли. Пошла на убыль сила печенегов. Точно также в VIII - VII веках до нашей эры ослабли проживавшие в Северном Причерноморье киммерийские племена, после чего их тут же вытеснили сильные скифы. В III веке до нашей эры одряхлевших скифов выбили отсюда сарматы, до этого кочевавшие в Сибири, от Тобола до Волги. Там они набирали силу. Набрали и ворвались в южно европейское междуморье. Через несколько веков сарматы уступили этот край готам и гуннам. Гунны, быстро сгорели, воюя с с уставшей жить, но не расхотевшей воевать Римской империей, а также с готами, а чуть позже - с Византией. В Северное Причерноморье забрели болгары, но, гонимые  сильными племенами, шедшими с востока, подались частью на север - на Каму, частью на запад - на Дунай. В конце VIII века в Европу по проторенной кочевниками восточных степей дороге, ворвались печенеги. Два столетия они воевали со всеми соседями и ослабли. Но в Великой степи от Кореи до Волги кочевники еще не перевелись. Русские князья об этом не думали. Они видели на южных границах только печенегов, радовались их слабости, и прошлое их абсолютно не волновали. А зря. Из прошлого можно было перекинуть нить мыслей в будущее. Великую степь победить нельзя. Как нельзя повернуть вспять могучие реки. И до тех пор, пока жива степь, она будет кормить кочевников: от Кореи до Дуная...

Впрочем, понять русских князей можно. Возьмем, к примеру, небо. На нем есть маленькие-маленькие звездочки, которые во много раз больше нашего солнца, не говоря уже о луне. Но луна и солнце к нам гораздо ближе. Именно их мы считаем самыми большими, самыми важными в нашей жизни, и действительно, наша жизнь во многом зависит от того, как идут дела на солнце и на луне. Приливы разные, отливы. Вспышки на солнце. Повышение - понижение уровня радиации.

Точно также и в жизни человеческого общества, и в жизни киевских князей конца X века. Зачем, скажем, Ярополку голову ломать, думать о далеких во времени и в пространстве степняках, как о возможных  врагах своих и своих потомков, когда вот он, вражина проклятый, совсем рядом, в Древлянской земле живет, брат родной Олег, убийца Люта! Страшное зло совершил Олег, непростительное. Гостя, пусть и незванного, застрелил, сына лучшего воеводы. Разве можно такое простить? Нет. Воевода Свенельд, верный друг Ярополка, сокрушается, горюет- надо наказать убийцу. И нечего думать о степняках, болгарах, византийцах, чехах, германцах, поляках, других возможных врагах. Брата нужно убить родного, чтобы другим соотечественникам не повадно было.

 

Владимир Святой

 

Владимир Святославич (после крещения – Василий) (? – 1015 гг.), князь киевский с 980 г., сын Святослава Игоревича и ключницы Малуши.  В 969 г. перед походом на Балканы Святослав оставил Владимира Святославича княжить в Новгороде. В 977 г. между сыновьями Святослава Игоревича началась усобица. Владимир вынужден был бежать в Скандинавию. Затем он вернулся на Русь, захватил власть в Киеве. Во время своего правления, Владимир расширил территорию государства, упорно боролся с печенегами, укрепил южные и юго-западные границы Руси, построил по рекам Десне, Осетру, Трубежу, Суле и Стугне цепь хорошо укрепленных городов. Провел религиозную реформу, крестив Русь по православному обряду в 988 г.

…Князь Владимир удачно воевал со всеми врагами Киевской Руси, покорил вятичей, радимичей, ятвягов. Побеждал волжских болгар, византийцев, поляков, отражал набеги печенегов. Бывало, и проигрывал сражения, но побед у него было гораздо больше. Он строил города, храмы, укреплял пограничные рубежи государства по рекам Десна, Осетр, Трубеж... возводил в Киеве каменные здания. Владимир сам крестился, и Русь при нем приняла крещение по Православному обряду. Авторитет Руси и князя Владимира в Европе и Азии был огромный. И народу своему полюбился мудрый правитель.

В русских былинах и старинах назвали его Владимиром Красное Солнышко. Великая честь для любого повелителя. Владимир Красное Солнышко. Тут и любовь народная, и признание заслуг, и благодарность. Кому-то может не понравиться имя Красное Солнышко! Солнце. Многие древние народы верили в Бога-Солнце. Языческим духом веяло от прозвища, данного сказителями былин полюбившемуся князю. Но и Православная Церковь признала великие заслуги Владимира I Святославича, который был канонизирован русской церковью.

Владимиром Равноапостольным назвала его церковь, приравняв тем самым его деятельность к деяниям, совершенным учениками Иисуса Христа. В исторической же литературе он получил имя Великий.

В 1015 году, когда, казалось, пришла пора пожинать богатые плоды деяний своих во благо отечества, когда слава князя Киевского и Русского государства гремела далеко за пределами страны, вдруг пришла беда из родного дома — от родного сына Ярослава, который был посажен наместником в Новгороде. Правитель Новгорода объявил себя независимым и отказался платить Киеву Дань!!

Владимир Святославич, узнав об этом, опечалился. Оставить дело без внимания он не мог. Если Ярослав будет и дальше проявлять строптивость, то его примеру последуют другие города, другие князья, племена и народы. Необходимо было любой ценой пресечь эту попытку. Нужно было воевать.

Владимир приказал собирать войско, строить мосты на дорогах. Ярослав тоже не сидел сложа руки. Он призвал дружину варягов из-за моря, стал готовиться к войне с родным отцом.

Не совладал старый князь с обрушившимся на него горем, заболел, слег. А беда, как известно, в одиночку не ходит. Пошли на Русь печенеги. Почуяли степняки слабинку соседа, решили нанести удар исподтишка. Владимир сам уже не мог вести против них войско, послал во главе дружины сына Бориса. Ярославу крупно повезло. Печенеги и нездоровье Владимира спасли сына от страшного греха, которого на Руси еще не было: не поднимал еще меча сын на отца.

Князь Владимир I Святославич умер в Берестове, в загородном дворце, "не избрав наследника и оставив кормило государства на волю рока".

 

Варяжка Рогнеда

 

В конце 70-х годов Владимир Святославич вернулся из Скандинавии. Изгнав из Новгорода посадников Ярополка, он отправил их к брату “ с честным предупреждением: “Я против него вооружаюсь!” И одновременно он послал людей в Полоцкую землю, где правил варяг Рогволод, ставленник великого князя, потребовав у него руки красавицы Рогнеды. Варяг, понимая, чем ему лично может грозить отказ, передал требование Владимира дочери Рогнеде. Та грубо отвергла предложение, сказав, что она не станет разувать раба. Владимир знал о договоре между Рогволодом и Ярополком. Но Рогнеда могла ответить и мягче. Она была слишком гордой для более мудрого ответа, которой взбесил Владимира, сына ключницы Малуши.

“Незаконнорожденный”, с точки зрения дочери варяга, Владимир Святославич поднял дружину, взял Полоцк, убил Рогволода, его сыновей, женился на строптивой его дочери, и она-таки разула раба! Этот факт говорит о том, что кровь варягов-правителей стала быстро размываться в семьях князей. Если верить псковской версии, то Святослав был уже на половину варяг, на половину славянин, Владимир - лишь на четверть (правда, на отцовскую четверть) варяг. И вполне возможно, что “чистокровную” гордую варяжку еще и данный факт возмутил. Чистота крови, если мы вспомним, например, историю инков, да и детские и юношеские годы Вильгельма Завоевателя, - важный фактор в жизни некоторых государств и правителей. За ней следить и следить надо... Но как за ней уследишь?! Как сохранишь чистоту крови в безупречной первозданности, когда появляются такие герои!

Владимир отправился войной на Ярополка, с помощью предателя Блуда заманил брата в свой теремной дворец, и там два наемных варяга убили великого князя...

В контексте нашего разговора важно то, что Ярополк, уже женатый на “прекрасной греческой монахине”, которую захватил в плен еще Святослав, домогался руки Рогнеды. И та не отказала ему, хотя и женатому, но не рабу. То есть официальное многоженство в тот век было делом вполне естественным. Сколько жен, разрешалось иметь любому смертному или тому же великому князю, сказать трудно, но и в этом вопросе дела у Рогнеды Рогволодовны и Владимира Святославича не заладились. По вине, справедливости ради надо сказать, мужа.

Потому что был он до принятия крещения просто выдающимся женолюбом, уступающим в этом деле разве что Соломону да инкам, которым любые женщины державы не только обязаны были отдаваться при встрече, но и  безумно этого желать, как величайшего счастья.

Из вышесказанного ясно, что Рогнеде встречи с Владимиром Святославичем большого счастья не доставляли, но, когда он в открытую стал пренебрегать гордой женщиной, да еще и поселил ее отдельно, за Киевом, на берегу Лыбеди, тут уж она рассвирепела. Оно и понятно. Женщиной она была хоть Вышеслава, еще одна жена, родившая Святослава и Мстислава, и четвертая жена, болгарка, родившая Бориса и Глеба, а еще, согласно летописным сведениям, в Вышегороде он имел 300 наложниц, а в Белгороде - еще 300 наложниц, а в селе Берестове - еще 200 наложниц. А кроме этого, в какой бы месте не очутился по случаю князь (а разъезжал он по стране частенько!) всюду глаз его выхватывал из людской толпы красотку.

Не стерпела такого над собой издевательства Рогнеда, которая после свадьбы с Владимиром по его повелению получила новое имя Горислава, решила она убить изменника. Однажды явился он к ней на берег Лыбеди, уснул, усталый, крепким сном, да не очень крепким. Она взяла нож острый в руки, замахнулась, но князь женские повадки знал хорошо. Еще бы ему их не знать! Одних наложниц имел он числом 800! Да каждая со своим норовом. Хочешь-не-хочешь узнаешь одно слово - опыт.

Отвел он удар, схватил жену, а та в слезы. Мол, не любишь ты меня и младенца Изяслава, Владимир оправдываться не стал, повелел жене законной брачную одежду надеть и ждать смерти.

Осталась у Рогнеды Рогволодовны одна надежда. На сына. Утром вошел князь с судьей в хоромы, где на богатом ложе сидела бледная жена, хотел сам привести приговор в исполнение, как вдруг откуда ни возьмись появился Изяслав, сын его и Рогнеды, и предстал пред отцом, подал ему меч обнаженный и сурово изрек, мать спасая: “Я - свидетель!”

Испугался Владимир сына своего, младенца еще совсем, бросил меч, да пошел на совет к боярам. Те просили простить жену и дать ей в удел Полоцк, которым Рогволод владел. Владимир так и сделал. Он построил город в Полоцкой земле, назвал его Изяславлем и отпустил туда жену с сыном. И на этом история гордой Рогнеды и ее мужа, выдающегося женолюба, не заканчивается, а скорее наоборот - только начинается. Ведь изгнанница к этому моменту еще не родила Владимиру всех его детей! А некоторые говорят, что ей совсем плохо жилось.

Впрочем, нельзя забывать и другую версию, согласно которой Рогнеда родила от Владимира единственного сына - Изяслава, род которого на протяжении последующих 2,5 веков будет вести непримиримую борьбу с родом Ярослава, сына Владимира, получившего в управление не только Полоцкую, но и всю Русскую землю.

Н.И.Костомаров, комментируя пересказанное нами предание о попытке Рогнеды убить Владимира, говорит о том, что “едва ли можно считать Ярослава сыном Рогнеды”. Кто тут прав? И так ли важно для русской истории это обстоятельство? Для истории - это не важно. Для историков - важно. Потому что есть повод для бесед, споров, для поиска, для построения всевозможных логических цепочек, которые, как это ни странно, к движению истории Восточной Европы частенько не имеют никакого отношения.

Например, некоторые ученые связывают распрю между потомками Рогволода и его дочери Рогнеды с потомками Владимира и его сына Ярослава Мудрого именно с тем, что Изяслав и Ярослав не являлись единоутробными братьями. Конечно, и это могло стать одной из причин, не главной, между прочим. Сводить начало Великой распри на Руси, продолжавшейся с XI по XV век, к одному лишь женолюбию Владимира, наплодившего так много не единоутробных сыновей, будущих удельных князей, было бы не верно.

Междоусобица в Восточной Европе имела куда более веские причины. Женщины в данном деле не повинны.

Так или иначе, но свой суровый нрав Рогнеда показала еще раз, уже после крещения Владимира, который, став примерным христианином, распустил свой гарем и разрешил дочери Рогволода вторично выйти замуж.

Гордячка отказалась и постриглась в монахини под именем Анастасия.и гордой, но очень красивой, и ей, конечно же, не могло понравиться то, что у ее законного мужа, от которого она родила Изяслава, Мстислава, Ярослава, Всеволода, двух дочерей, былиеще в наложницах жена Ярополка, родившая Святополка, законная супруга, чехиня или богемка, родившая

Умерла она приблизительно в 1000 году, еще совсем не старой.

Рогнеду-Анастасию, несостоявшуюся первую на Руси мужеубийцу, можно и пожалеть, как женщину. Владимир I Святославич, хоть и сохранил ей жизнь, но ведь искалечил счастье ее женское! А можно и возненавидеть ту варяжку, которая подняла руку на великого князя киевского, еще не ставшего отцом Ярослава, еще не крестившего Русь!.. Без полоцких князей, потомков Рогволода и его дочери Рогнеды, история Восточной Европы претерпела бы совсем незначительные изменения. Без Ярослава Мудрого, Ярославичей, Владимира Мономаха, Мономашичей и так далее вплоть до последних Рюриковичей она бы... тоже состоялась и, вероятнее всего, шла бы по тем же путям и дорогам, но имела бы на каждом временном отрезке иных героев, иные подвиги и частные ошибки. И все-таки, почему Владимир не убил Рогнеду, а вместе с нею и Изяслава? Это не праздный вопрос! Точный ответ на него поможет читателям правильно оценить главные, направляющие характеристики того напряженнейшего исторического поля, - Восточной Европы в IX-XII веках, - в котором жили, трудились, воевали, детей рожали мужчины и женщины: славяне, финно-угры, степняки, прибалты и так называемые варяги. Русские летописи, составлявшиеся в эпоху, когда род Рюриковичей доминировал на политическом небосклоне Киевской Руси, Русского государства, во времена жесткой данной зависимости от Орды, а также и другие редкие источники, дошедшие до наших дней, подают историю неискушенным людям таким образом, будто действительно то была не история Восточной Европы, а история рода Рюриковичей. Недаром у некоторых специалистов появилось так называемая норманнская теория, защитники которой утверждают, будто и государство в этом регионе создали варяги, и всю-то историю дальнейшую делали в основном они.

Но так ли было в действительности? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно точно установить демографические данные: сколько могла родить варягов та часть Скандинавии, из которой спускались в Восточную Европу “люди в кольчугах”; сколько рожала в те же времена (IX-XII века) Восточная Европа; сколько было на Руси чисто варяжских браков, семей, родов, династий; сколько было браков смешанных?

А зачем это знать в разговоре о Рогнеде, Изяславе и Владимире, - спросит удивленный, а то и разочарованный читатель. А затем, чтобы понять причины довольно-таки мягкого, если не сказать, слюнтяйского отношения Владимира к Рогнеде после той страшной для него ночи. Почему он не убил ее, а вместе с нею и ее сына, как потенциального мстителя? Потому что, хоть и варяг-полукровка, он находился в чужой стране, варягов в ней было мало, они должны были держаться друг за друга еще и потому, чтобы не вспугнуть варягов, готовых отправиться к ним из Скандинавии. В X веке потомкам Рюрика устраивать братоубийственную широкомасштабную свару, убивать друг друга было опасно. Они бы здесь не выжили. Именно поэтому Владимир советовался с боярами, а они ему присоветовали мир и спасли тем самым от расправы Рогнеду – быть может первую русскую потенциальную “Леди Макбет”, не состоявшуюся, к счастью для всего русского народа.

Рассказ о дочери Рогволода будет однобоким, если не напомнить читателям версию о славянских корнях полоцкого князя, сторонники которой установили, что имя “Рогволод” означает немного-немало “владелец рога”, то есть мыса. Принципиально происхождение отца и дочери ничего не меняет в наших оценках ее судьбы, ее деяний. Хотя вряд ли она, будучи славянкой, назвала бы рабом сына Малуши, которая была дочерью искоростеньского князя Мала, очень влиятельного, надо сказать и авторитетного в том же славянском мире. Не отрицая этой версии, именно как версии, причем весьма слабо обоснованной, автор данных строк считает, что только чужачка с хорошей родо словной могла так обозвать Владимира. Ни у Рогволода, ни тем более у Рогнеды, будь они славянских корней, такого права не было бы!

 

Важный эпизод

В бурной жизни князя киевского Владимира был важный эпизод, который, в частности, говорит о взаимоотношениях в начале XI в. варягов с князьями киевскими, на которых они служили и которые, следует подчеркнуть, очень сильно обрусели к этому времени. После взятия Киева варяги, которых позвал с собой когда-то князь Владимир во время своего бегства в Скандинавию, возгордились и потребовали дань "с каждого жителя по две гривны". Деньги немалые. Что было делать Владимиру? Отправить варягов домой? Опасно. Разнесут они по Скандинавии весть о том, что князь Киевский не выполняет обещание, кто после этого будет доверять ему? Значит, лучше собрать дань? Но соберешь одну - попросят больше, известное дело.

Владимир и здесь нашел выход. Он собрал дружину, честно рассказал варягам о своих проблемах, упомянул о войске, которое он с их помощью обучил из славян, кривичей, чуди, других племен. Затем поведал о прекрасной стране Греции, в которой, как известно с давних пор, все есть, причем, все самое лучшее. Варяги об этом сами знали. Но слова князя их так раззадорили, что они в один голос попросили: "Отпусти нас, княже, в Грецию, а мы тебе долги простим". Владимир развел руками и, скрывая улыбку, сказал: "Держать не буду". Самых лучших дружинников он, правда, оставил, хорошо их наградил, дал им в управление города. Верных, мудрых, сильных, не жадных людей князь собирал для великих дел.

Византийскому императору Владимир отправил тайное письмо, в котором посоветовал распылить варяжскую дружину, разослать воинов по разным местам, а заодно попросил не посылать их обратно на Русь. Василию II в борьбе против Болгарского царства и других противников нужны были воины. Просьбы князя он выполнил.

 

Что случилось с руссами

В 1036 году на Византийскую империю совершили набег пачинакиты, обитавшие в Северном Причерноморье и Приазовье, в 1040 году в Болгарии поднял восстание Петр Делян, объявив себя царем, в апреле 1042 году восстал в Константинополе народ против императора Михаила V, в марте 1043 года вспыхнуло восстание в столице империи против Скрлирены, жены царя из рода Склиров, в том же году во время похода в Италию поднял мятеж видный полководец Георгий Маниак.

Византийскую империю лихорадило, и, что удивительно, почти все императоры в X и XI веках умирали от странных болезней, изводивших их тела и поражавших волю. Они - императоры и империя - будто бы болели одной общей, врачам неизвестной болезнью, сопротивлялись ей, как могли, и старались делать друг для друга - императоры для империи, а империя для императоров - все, чтобы победить эту странную напасть, которая влияла на жизнь огромного государства. И даже на союзников ромеев.

Вот - русы! Совсем недавно они помогли византийцам подавить мятеж Варды Фоки, выставив крупную дружину из отборных воинов. В Константинополе постоянно находилась варяго-русская дружина, велась широкая торговля, отношения между киевскими князьями и византийскими императорами были хорошими и даже дружелюбными. И вдруг русы неожиданно совершили вторжение в Византию в 1043 году. Есть разные версии о причинах, побудивших русских князей пойти на этот шаг.

И давняя неприязнь русов к ромеям, и убийство в Константинополе богатого киевского купца. А может быть, причиною войны стали денбги, которые растранжирили Роман III и другие императоры, не рассчитавшись с русской дружиной по чести, как и положено за тяжкий воинский труд?

Огромная армада из 400 моноксил - крупных лодок-однодеревок - приближалась к Константинополю. А у византийцев вдобавок ко всем бедам три года назад сгорел боевой флот!

Император Константин IX срочно стал собирать со всех портов боевые корабли, оснащать их "греческим огнем".

Армада лодок русов подошла к Константинополю. Император отправил к ним послов с заданием договориться о мире. Русы с удовольствием услышали об этом, но назначили такой большой выкуп за мир, что Константин понял: войны не избежать.

Русов он побаивался. Семьдесят лет назад князь Святослав со своими воинами показал миру, что они могут решать любые военные задачи. За семьдесят лет воины и полководцы русов могли научиться многому. И все же, как ни опасался Константин русов, он не паниковал, а спокойно собирал армию, флот, технику: сдаваться не думал. Он приказал переоборудовать для военных нужд грузовые и торговые суда, построил их в боевом порядке, а сам со свитой, отдав последние распоряжения, взошел на высокий холм, с волнением посмотрел на море, где выстраивались напротив греческого флота моноксилы русов.

Тугой струной вытягивалась на тихой волне фаланга из 400 моноксил. Даже издали, с холма, эти суда вызывали и удивление, и уважение, и невольный страх. Какие же могучие деревья растут в стране русов, если, свалив одно из них и выдолбив в нем место для гребцов и воинов, можно разместить в однодеревке до 20 - 30 человек!

В полдень монарх дал сигнал, и два крупных корабля не спеша двинулись на противника. Море притихло в штиле. Метатели копий, камней и снарядов с "греческим огнем" заняли места на палубах.

Моноксилы не двигались, ожидая сигнала. Вдруг значительная часть однодеревок резко рванулось на большой скорости вперед, охватывая большим серпом, а затем и сжимая петлей корабли противника. Петля быстро уменьшилась, накрепко стягивая суда. Положение могло показаться опасным - даже критическим. Но Константин выглядел спокойным. Он не водил в походы могучие армии, не сокрушал государства, не завоевывал огромные территории, не прослыл в истории военного дела крупным полководцем. Но в этот миг император Византии понял, что русов ему бояться не надо, что за 70 лет после князя Святослава они не только ничему не научились , но многое и позабыли!

Святослав в походе на Итиль в 965 году за считанные дни смог построить на Волге скрытно от разведчиков врага большой флот из крупных и быстроходных ладей, с которых сейчас русы могли бы, перекинув мостики, вскочить на вражеские грузовые корабли и в ближнем бою, где "греческий огонь" не опасен, вести битву. В ближнем бою с русами драться сложно. Там все зависит от силы и ловкости воина, а не от техники и искусства полководца. Но в ближний бой с низких моноксил войти было невозможно. Русы беспомощно тыкали копьями в корабли греков. А те метали в них камни, сосуды с "греческим огнем". Огонь растекался по однодеревкам, жалил, кусал людей, жег глаза, волосы. В ужасе падали несчастные в воду, но огонь, казалось, полыхал и там - под водой.

Константин подал знак, в бой вступили остальные корабли, и грозная фаланга из моноксил рассыпалась. Помчались русы на лодках в разные стороны, спасаясь от страшного оружия - не знали они, как спастись от огня греков.

И море вдруг покрылось до горизонта пеленой серо-рыжего густого тумана. Не мог напугать русов этот неожиданный каприз моря, но уж очень слаженно, словно бы по чьей-то упрямой воле следовали друг задругом события: сначала "греческий огонь", потом греческий туман - что дальше?! Греческая смерть?

Туман висел недолго, дрогнул под шумными порывами ветра, рассеялся, распахнул перед поникшими русами сцену битвы, вздыбил море, и тут же первая волна резко ударила в борт моноксил. Разметало-разбросало моноксилы по морю, сотни воинов погубил шторм, бросая однодеревки на острые скалы, на каменистые крутые берега.

Много погибло русских воинов в том бесславном бою, много трупов выкинуло на берег моря. Долго не могло оно успокоиться.

Те, кто вернулся домой, не хотели вспоминать об этом морском сражении, а уж плавать на моноксилах русские воины зареклись. Ненадежно это судно, особенно, для военных целей.

Если верить скандинавским сагам, то приблизительно в те же годы в Византийской столице произошел еще один случай. На этот раз главным его героем стал Харальд Суровый (Хардероде), сводный брат Олафа Святого, вождь отряда верингов на службе у императрицы Зои Могучей, человек беззаветно влюбленный в Элисив (Елизавету), дочь Ярослава Мудрого. Об этом эпизоде мы расскажем чуть позднее.

 

Страна Городов

Долгий путь проделали народы Восточной Европы за пять веков к отметке 988. Долго готовились они к чему-то высокому, светлому, к чему – они, видимо, и сами толком не знали.

Так любая юная добрая душа мечтает о любви. Мечтает, создает в своем воображении некий неясный образ, пытается его высветить в толпах людей. Иной раз – если крупно повезет доброй душе – находит свой образ. Иной раз – если совсем уже крупно повезет – она находит в любимом образе не только любовь, но и свою половинку, ту самую частицу, без которой невозможно счастье влюбленного диполя – не часто в мире людей, еще реже в истории планеты людей случается подобное, но случается. И я, не боясь предстать перед читателем слишком уж сентиментальным, считаю, что такое счастье приключилось с юным русским народом в 988 – 989 годах. И вот почему я так считаю.

Обряд крещения не везде проходил гладко. Язычество не сдавалось, не сдалось и не сдастся никогда. Бывали на Руси столкновения на религиозной почве. Но «вдруг» в русских городах и селениях стали вырастать православные храмы, деревянные и каменные. Почему я взял в кавычки слово вдруг? Потому что … в истории много логичного! «Вдруг» может появиться один храм, десять храмов, построенных заезжими мастерами. Но храмостроительство уже в начале XI века приобрело на Руси массовый характер. А значит, юный народ этого хотел! Народ, а не вожди, заезжие или свои, безразлично.

Ученые отмечают бурный рост новых городов в XI в.  (64 города), в XII в.  (134 города), и в первой трети XII века эта динамика была устойчивой. Русские города отличались от военных поселений, которые устраивали викинги по пути военных походов. Русские города строились для жизни, а не для войны. И украшались они церквами, и храмостроительство быстро вошло в моду, а это, в свою очередь, меняло не только духовные приоритеты, но и весь образ жизни. Возведение церквей требовало новых знаний, навыков, больших затрат, перестройки технологии жития, в том числе и экономической составляющей жизни, народной … любви. Без нее такую лепоту не наведешь!

А еще массовое возведение церквей требовало от вождей осторожности, взвешенности. Много строить опасно, так как любой построенный сарай, дом, не говоря уже о шедеврах зодчества, требует постоянного к себе внимания. В Киеве, например, в XII в.  было около 600 церквей, которые постоянно нуждались в ремонте, в том числе и капитальном ремонте, в обновлении. На все это нужны были средства. Народные (прихожан) и государственные средства. В других городах церквей было меньше, но и они нуждались в бережном отношении.

В мировой истории бывали случаи, когда чрезмерное увлечение каким-либо правителем строительством громоздких шедевров архитектуры надрывало силы народа, государства в целом. С Киевской Русью этого не случилось. Потому что она внутренне готова была к мощному экономическому рывку, к духовному обновлению.

Гардарикой, «Страной Городов», называли северо-западную Русь жители Скандинавского полуострова. А уж они-то знали Европу! И Францию они знали, и Альбион, и Данию, и Апеннинский полуостров, и Византию. Но «Страной Городов» они назвали только Русь. Назвали еще и потому, что русские города были красивые, построенные с любовью, украшенные храмами и светскими зданиями – теремами.

Вершины расцвета и могущества Киевская Русь достигла во времена правления Ярослава Мудрого. Кто только не мечтал породниться с ним, женив своих сыновей на дочерях киевского князя! Повезло, естественно, не всем. Польский король Казимир женился на сестре Ярослава Марии, принявшей католическую веру. Елизавета, дочь князя, стала женой Харальда III Хардероде, будущего норвежского короля. Княжна Анна вышла замуж за короля Франции Генриха I. После его смерти Анна была правительницей Франции до совершеннолетия своего сына Филиппа. Анастасия стала супругом венгерского короля Андрея I.

 

Вершина могущества

Ярослав Мудрый (ок. 978 – 1054 гг.), русский государственный деятель, полководец, великий киевский князь с 1019 г. Участвовал в борьбе за полновластие в Киевской Руси с братом Мстиславом. В 1026 г. разделил с ним государство. В 1036 г., после смерти Мстислава, вновь объединил Киевскую Русь.  Активно воевал на юге и западе, победами обезопасил здесь границы государства. Во время его правления Киевская Русь достигла вершины славы и могущества. Ярослав Мудрый установил прекрасные взаимоотношения со многим странами Европы, закрепив их династическими браками своих детей с иностранными повелителями. При нем была составлена Русская правда.

 

Как справиться с варягами

Весть о коварстве сына Ярополка распространилась по Руси. Князь древлян Святослав спасовал перед грозным врагом, не решился сразиться с ним, сбежал в Венгрию. Но добежать до границы не смог. Слуги Святополка настигли его в Карпатских горах и убили. Ярослав в это время княжил в Ярослав в это время княжил в Новгороде, у него была сильная варяжская дружина. Воины все как на подбор. Закаленные в трудных походах и битвах бойцы, они, как часто бывает с подобными людьми, в мирное ленивое время вели себя как завоеватели.

Безобразничали в Новгороде варяги, врывались в дома знатных и простых людей, грабили, издевались над мирными горожанами. Ярослав вовремя не приструнил буянов, и за дело взялись сами новгородцы. Они неожиданно напали на варягов, многих убили, покалечили.

Князь узнал об этом, но скрыл от горожан свой гнев, притворился ласковым батюшкой, пригласил знаменитых новгородцев, участвовавших в избиении врагов, на пир. Люди, поверив ему, пришли к князю без оружия, хотели просить прощения. Погорячились, мол, княже! До прощения, однако, не дошло. Ярослав приказал слугам перебить безоружных гостей...

Он уже готовился ко сну, когда прибыли гонцы из Киева от сестры Предславы, которая передала брату страшную весть о деяниях Святополка. В этой сложной ситуации Ярослав нашел самый простой и верный ход. Утром он собрал на вече новгородцев, не стал лебезить перед ними, оправдываться, а честно сказал:

— Вчера умертвил я, безрассудный, верных слуг своих. Теперь хотел бы купить их всех своим золотом...

 

Святополк и Ярослав

 

Народ молчал. Народ может молчать даже во гневе, если с ним говорят искренно и честно. Ярослав вспомнил отца и несчастных братьев и со слезами поведал согражданам о беде:

— Отец мой скончался. Святополк захватил престол, убивает братьев моих.

Больше ничего не сказал князь. Слезы мешали говорить. Но народу много слов в такие минуты не нужно. Новгородцы все поняли, простили князю его ошибки и ответили:

— Ты убил наших братьев, но мы пойдем на врагов твоих.

Быстро вобрав войско (в нем было 40000 новгородцев и воинов подвластных городов, а также 1000 варягов) Ярослав отправился в поход.

Узнав о продвижении дружины Ярослава, Святополк призвал на помощь печенегов, встретил неприятеля на Днепре возле города Любеча, но проиграл битву, бежал к полякам, однако борьбу не прекратил.

Король Болеслав Храбрый дал Святополку войско, и вновь братья встретились на поле брани. В битве на реке Буг Ярослав потерпел жестокое поражение, бежал с четырьмя дружинами в Новгород, оттуда хотел податься в Скандинавские страны. Вот князья русские! Куда только они не бегали, у кого только не просили помощи, чтобы драться друг с другом за Великий Киевский престол! Кому это было выгодно?

Новгородцы во главе с посадником Коснятиным, сыном Добрыни, порубили ладьи Ярослава и сказали:

— Мы хотим драться с Болеславом Храбрым и со Святополком. У тебя нет казны, возьми все, что имеем.

Ярослав воспрянул духом. Он не ожидал от народа такой бескорыстной, единодушной поддержки. Богатые и бедные несли на святое дело свои деньги. "С каждого человека по четыре куны, с бояр по осьмнадцати гривен, с чиновников — по десять". Крупную сумму собрали новгородцы. Но воинов и на этот раз наняли варяжских.

Пока Ярослав собирал войско, Болеслав Храбрый захватил много городов на юге Руси, вошел 14 августа 1016 года в Киев. Бояре и народ признали вновь Святополка, зятя Болеслава, Великим князем.

Вскоре сын Ярополка решил нанести смертельный удар по своим благодетелям — полякам, которые расселены были им же самим в окрестностях Киева на отдых. Поляков стали избивать. Болеславу это не понравилось. Собрав находившихся в Киеве сограждан, он отправился домой. Русские гнались за ним, догнали. Но он разгромил преследователей в битве на реке Буг и вернулся в Польшу.

В 1019 году на Киев пошли воины Ярослава. Святополк понял, какую грубую ошибку совершил, прогнав польского короля, но не отчаялся и обратился за помощью к печенегам. Печенеги всегда рады были за большое вознаграждение поучаствовать в русской междоусобице.

Битва на Альте между войском Ярослава и полчищами печенегов разразилась жестокая. Не бывало еще таких сражений на Руси. Три раза возобновлялся бой. Устали печенеги. Устали русские. Никому уже не хотелось драться, но страх смерти заставлял людей поднимать оружие и идти в атаку. Все прекрасно понимали, что ничьей быть не может. Кто-то должен был победить в этой упорной битве. На вторую войну у новгородцев и у киевлян средств долго еще не наберется. Да и не только в средствах дело. Злоба и кровожадность Святополка напугала многих на Руси. В этом сражении решалась участь страны. Кто ей будет править? Святополк или Ярослав? Кто победит?

К вечеру давление степняков стало слабеть. Первым это почувствовал Святополк. Не дожидаясь исхода битвы, он вскочил на коня и помчался с телохранителями куда глаза глядят. Глаза его смотрели на запад.

Он скакал быстро. Что-то случилось с ним в те страшные минуты, когда солнце провалилось за мягкий гребень лесистых холмов. Он скакал от врагов.

Враги не могли угнаться за ним. Он увидел серое небо без солнца и вздрогнул. Со злыми людьми, погрязшими в жестокостях, такое бывает часто, причем именно в такие мгновения, когда человек остается одни, когда рушатся его планы.

Быстро скакал Святополк. Едва поспевали за ним слуги, пытались уговорить его остановиться, отдохнуть.

— Скорее! Они совсем близко!! Они гонятся за мной! — кричал Святополк, воеводы посылали дозорных назад, те возвращались, пожимали плечами: нет погони!

Святополк бежал от собственного страха в Польшу, но и здесь ему не полегчало. Он поскакал дальше. Польская земля осталась позади. Но странный, страшный враг преследовал его и в Чехии. Там Святополк, не совладав со страхом, умер. Соотечественники прозвали его Окаянным.

 

Слово Ярослава сыновьям

 

…За несколько месяцев до кончины Ярослав Мудрый сказал сыновьям: "Скоро не будет меня на свете. Вы, дети, должны не только называться братьями, но и сердечно любить друг друга. Междоусобие, бедственное лично для вас, погубит славу и величие государства, основанного счастливыми трудами наших отцов и дедов. Мир и согласие утвердят его могущество". Затем он завещал киевский престол старшему сыну Изяславу, город Чернигов — Святославу, Переяславль — Всеволоду, Смоленск — Вячеславу, повелел каждому быть довольным своей долей, безропотно подчиняться старшему брату как государю.

Ярослав Мудрый умер 19 мая 1054 года.

А в 1077 г. началась междоусобица на Руси.

О междоусобице русских князей мы говорить подробно в этой главе не будем. Нам важно сейчас сказать главное для темы книги о викингах, варягах. Только-только восточноевропейское государство заявило о себе во всеуслышание, и настала пора реализовать наработанное за шесть-семь веков предками, и вдруг Русь стала дробиться на удельные княжества, а экономический и политический центр государства стал медленно перемещаться в Заокскую землю, в Северо-Восточную Русь. Очень часто, оказавшись в подобной внешнеполитической и внутриполитической ситуации даже сильные державы взрывались изнутри.

Мы уже говорили, что Киевская Русь достигла вершины могущества при Ярославе Мудром. Это – не совсем точное утверждение, особенно, если отказаться от термина Киевская Русь и использовать более точный и широкий во времени и пространстве термин Древнерусское государство, в истории которого киевский период сыграл выдающуюся, но не всеобъемлющую роль. Люди любят громкие фразы. Помните: «матерь городов русских». Вроде бы действительно «матерь». Вроде бы действительно – «начало русского начала». Но родить одно дело, а воспитать, обучить, дать путевку в жизнь, - дело другое. Если даже Киев и родил часть русских городов, пока сам был в силе, то есть до третьей четверти XI века, то «воспитанием» и другими родительскими обязанностями он уже заниматься не мог в силу быстрой потери экономической, а значит и политической значимости.

Об этом забывать нельзя. Мы уже говорили, что в XI в.  возникло на Руси 64 города. А в XII в. , когда Киев стремительно сдавал свои позиции, - 134 города, которые по логике деторождения уже нельзя назвать «киевскими», для них Киев «матерью» уже не являлся. Конечно же, это говорится не для того, чтобы принизить роль великого, русского города в русской истории. Роль – огромна. Но «истина дороже», истина логичнее, историологичнее. А серьезных людей в истории должна интересовать в основном логика событий и явлений, а не термины любителей громких фраз.

Повторимся. Киевская Русь достигла вершины могущества в середине XI века. А реализовали эту мощь обитатели удельных княжеств, естественно, во главе с князьями и боярами, причем вопреки всем трудностям и напастям, обрушившимся на их головы, в конце XI – первой трети XIII веков. И тому было несколько причин. Это – русский, не воинственный дух (не надо бояться такого словосочетания!). Это – тяготение обитателей Восточной Европы к прекрасному, к созидательной деятельности, к труду.

Нет-нет, русофильством заниматься не стоит, чтобы не дать русофобам лишнего повода к разным обвинениям. В те же XI – XIII века в нескольких цивилизационных центрах планеты происходили аналогичные процессы. И мы о них уже упоминали. Многим народам свойственна любовь к созидательному труду, к прекрасному. Не только русские люди такие замечательные. И русские люди. И нас в данном случае интересует, как они реализовали это свое качество.

Киевские князья, приняв христианскую веру по православному обряду, крестив Русь, стали возводить с помощью византийских мастеров первые русские храмы. Это были дорогостоящие сооружения, украшенные шедеврами монументальной и станковой живописи. В церквах находились книги, созданные мастерами книжной миниатюры. Византийские учителя продемонстрировали русскому народу шедевры мирового искусства, архитектуры. Хотите – стройте такие же храмы, украшайте их чудесными фресками, мозаикой, иконами, создавайте прекрасные книги. Не хотите – как хотите. Наше дело показать.

Русские мастера, уже поражавшие чужеземцев своеобразием языческих деревянных храмов, деревянных же теремов, светских зданий, могли ответить на это «предложение» по разному. Да, красивые здания, но ведь дорогие! Восточная Европа – не Восточное Средиземноморье. Там и международные торговые пути сходятся, и земля плодороднее, и многовековой опыт. А на Руси все три мирового значения торговые дороги к концу XI века пришли в негодность: сначала Волга, затем Днепр и почти одновременно с ним -  Восточноевропейская степь. И земля-то не такая плодородная, и опыта, скажем, обитателей Балканского полуострова, здесь нет. Может быть, лучше не торопиться со строительством каменных церквей? Казалось бы, русский человек, лесовик, по натуре степенный, ответил бы так: «Красивые церкви каменные. Но уж больно дорогие. Мы пока будем строить деревянные, благо строевой сосны у нас много. А потом, когда жизнь получше станет, поспокойней, подумаем о каменных». Это – логичный ответ. Но русские ответили по-своему. Они быстро переняли секреты каменного строительства, привнесли в византийскую статичную схему каменного зодчества живую, чисто русскую струю и стали строить свои шедевры. Свои!

 

Чаша Йомали

 

Биармия (Бьярмаланд) – страна на крайнем северо-востоке Восточной Европы в скандинавских сказаниях VIII - XI веков. Здесь было много меха, серебра, моржовой кости. Скандинавы вели здесь торговлю, впрочем, не очень активную.

В Северодвинске - городе, расположенном на берегу Белого моря в устье Северной Двины, - впервые упоминается в Двинской летописи под 1419 годом, и, конечно же, Торир Собака, один из самых богатых олюдей Норвегии первой половины XI века, ничего о нем знать не мог. Но он наверняка знал другое: в устье Северной Двины находится крупное поселение бьярмов, местных жителей, и с ними можно выгодно торговать. Да и по всему южному побережью Белого моря - тоже.

А еще Торир знал то, что скрывал даже от близких и родных. И даже от веных друзей. Потому что в таких делах есть только один верный друг - ты сам. Так считал Торир Собака, богатый человек.

Он долго готовился к путешествию, но в одиночку отправился в трудный путь по северным жестким широтам не решался. Дело было очень серьезное.

До него дошли слухи о том, что конунг Олаф снарядил в Бьямаланд корабль во главе с Карли, к которому со своими товарами присоединился его брат Гуннстейн. Торир сообщил им о своем желании плыть с ними. Карли и Гуннстейн предъявили ему вполне обычные для подобных дел условия: у него должно быть столько людей, сколько у них, то есть два с половиной десятка, и все имущество, которое приобретут они после похода, нужно будет поделить поровну. Все норвежские купцы так договаривались, уходя в длительное плавание. Собака принял условия, компаньоны условились встретиться "на севере у Сандвера".

Самый богатый купец Норвегии собрал команду из восьми десятков человек и отправился в путь. Встретив его у Сандвера, братья удивились:

- Почему ты взял так много людей?

- В опасном походе никто не будет лишним, - спокойно стветил Торир, и Карли с Гуннстейном согласились с ним, не догадываясь о дерзких планах компаньона.

Тяжелый корабль Торира шел быстро при сильном ветре, а легкий корабль братьев - при слабом, так что в Бьярмаланд они прибыли одновременно. На берегах реки Вина (Северная Двина) те и другие на проданные товары купили много беличьего, бобрового, собольего меха. Все были довольны. Торговля закончилась.

Скандинавы отправились по вине обратно. И, когда корабли вышли в Белое море, Торир, долго не решавшийся выдавать главную цель поездки, наконец рассказал компаньонам о задуманной операции, спросив у братьев, хотят ли они добыть здесь много золота и серебра. Братья выслушали его молча, немного подумали, наконец согласились участвовать в рискованной операции. Они забыли, что Торира прозвали Собакой. А такое прозвище люди зря не дадут: хоть богатому, а хоть и бедному.

Утром они, оставив почти всех людей на кораблях, сошли на берег и отправились в путь. Карли и Гуннстейн слышали о том, что местные жители при захоронениях часть имущества оставляют умершему. Такой обычай когда-то бытовал у многих народов, в том числе и в Скандинавии. Но... как найти то место в лесу, где на кургане, засыпанные землей, или в небольшом, специально построенном для этого домике хранятся богатства какого-нибудь знатного человека? Они не знали. Торир знал. Он шел уверенно и быстро, поторапливая спутников и приказывая им не шуметь.

Норвежцы преодолели ровную скучную долину, увидели лес. Торир повел сдирать с деревьев кору, оставлять метки. Тайга коварна. Она может утопить в своей бездонной глубине даже бывалого охотника.

Путники очутились на большой поляне, посередине которой высился деревянный забор с наглухо закрытыми воротами. Недолго думая, Собака закинул длинный топор на зогородку, тот крюком повис на ней. Торир поднялся по топору наверх, спрыгнул по ту сторону изгороди. Как-то все очень ловко у него получалось! Он безошибочно вышел на захоронение какого-то знатного человека, по всей видимости, из жреческого сословия, именно в тот момент, когда здесь не оказалось сторожей, которые обязаны были охранять важный для племени объект постоянно: днем и ночью. Откуда узнал богатый заморский купец о существовании в этом месте захоронения жреца? Почему (именно в тот день) сторожа покинули важный пост? Не было ли в этой странной истории заговора, предательства?

В "Отдельной Саге об Олафе Святом" Снорри Стурлусон ничего об этом не сказал. Его не интересовали в XII - XIII веках детективные стороны дела. Но... Торир уже открыл ворота, впустил спутников во двор, сказал строго: "Здесь есть курган, золота и серебра под землей много. А еще во дворе стоит бог бьярмов Йомали. Его трогать нельзя!"

Воры ринулись к небольшому кургану. Драгоценностей там действительно хватило на всех. Работали быстро. В мгновение ока разворотили курган, изъяли оттуда все ценное. Наконец Торир сказал, что пора уходить, и повелел первыми идти братьям. Те, очень радостные, несли, "сложив в одежды", золото и серебро, позабыв на радостях о компаньоне. А торир вернулся к Йомали.

Это был красивый истукан с богатым золотым ожерельем на деревянной шее и с большой серебряной чашей на коленях. В чаше призывно блестели сотни серебряных монет. Они даже не звенели, они просто блестели, как порою беззвучно блестит от чего-то в воде луна. Торир взял чашу, опорожнил ее себе за пазуху. Деревянный истукан, бог местных племен Йомали, промолчал, даже не вздохнув от обиды. И Собака побежал догонять своих.

Братья долго бежали, оглянулись - Торира нет! Карли понял, в чем дело, и помчался назад. В воротах он столкнулся с Собакой, бросился, не обратив на него внимания, к Йомали, пытался сдернуть с идола золотое ожерелье. Но идол, хоть и деревянный, оказался очень жадным и упрямым: не захотел от отдавать пришельцам свой талисман! Карли поднял топор, ударил им по шее идола так сильно, что голова Йомали свалилась вместе с ожерельем на землю.

И тут же пошел по тайге тревожный неровный гул. Карли, подхватив ожерелье, кинулся назад. Шум нарастал. То люди племени, получив сигнал от поверженного Йомали, мчались, бросая дела, к нему на помощь. "Йомали! Кто ж тебя так изуродовал, кто надругался над тобой?!" - кричали, плакали, хныкали обитатели местных лесов, а скандинавы все дальше убегали от капища. Наконец люди опомнились и побежали за грабителями.

Они хорошо знали тайгу. Но Торир тоже хорошо подготовился к операции. Впереди него бежали два воина с мешком в руках. Оттуда Собака извлекал какой-то порошок, похожий на золу, и посыпал им следы за собой, а иногда и головы компаньонов. Что это был за порошок, где раздобыл его Торир, никто уж не знает, но удивительным он обладал свойством, просто волшебным. Когда воры выбежали из леса и направились к кораблям, Торир продолжаол посыпать порошком следы и головы воинов. Карли хотел было прекратить это страшное, на его взгляд, занятие, но, оглянувшись, понял, что преследователи не видят беглецов!

Местные жители кружились у леса, всматривались вдаль, вертели туда-сюда головами, заходили в недоумении в лес, выходили из него: куда подевались воры? Те бежали по голой равнине у них на виду - невидимые! - и Торир старательно осыпал чудодейственным порошком головы людей.

Вскоре скандинавы были уже далеко от леса, а там и берег моря показался. Сели на корабли неподалеку от того места, где стоит сейчас город Северодвинск.

Купцы отплыли от южного побережья Белого моря, и на этом заканчивается "русская часть" "Отдельной Саги об Олафе Святом", записанной в книге "Круг Земной", где любопытный читатель может узнать о дальнейших приключениях норвежцев, о злодеяниях Торира Собаки... Здесь ведь не в Собаке дело, а в тех захоронениях, которые наверняка остались нераскрытыми в ближних и дальних окрестностях той большой поляны под Северодвинском, где Торир Собака и Карли так обидели местного бога Йомали.

 

Заключение

В первой половине XI в. силы «людей Севера» стремительно пошли на убыль. Устала земля Скандинавии рожать дерзких, готовых на любые подвиги воинов.

За два с половиной века постоянных походов, сражений, штурмов они оказали заметное влияние на ход истории Европы и Средиземноморья, на государственное строительство и военное дело в самых разных странах. Потомков норманнов было много во Франции и Англии, Германии и Италии. В них бушевала еще кровь славных предков. Они не могли не воевать, несмотря на то, что Скандинавия уже не могла поставлять в Европу новых воинов. Но с кем будут воевать ближайшие потомки «бродяг моря»? В какое русло судьба направит их энергию?